Новая Гвинея

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск
Новая ГвинеяНовая Гвинея

</tt>

</tt>

Новая Гвинея
индон. Pulau Irian, англ. New Guinea, ток-писин Niugini
Политическое деление Новой Гвинеи
5°19′ ю. ш. 141°36′ в. д. / 5.317° ю. ш. 141.600° в. д. / -5.317; 141.600 (G) [www.openstreetmap.org/?mlat=-5.317&mlon=141.600&zoom=9 (O)] (Я)Координаты: 5°19′ ю. ш. 141°36′ в. д. / 5.317° ю. ш. 141.600° в. д. / -5.317; 141.600 (G) [www.openstreetmap.org/?mlat=-5.317&mlon=141.600&zoom=9 (O)] (Я)
АкваторияТихий океан
СтраныИндонезия Индонезия
Папуа — Новая Гвинея Папуа — Новая Гвинея
РегионыЗападное Папуа, Папуа, Момасе, Папуа, Хайлендс
Новая Гвинея
Площадь786 000 км²
Наивысшая точка4884 м
Население (2010 год)9 500 000 чел.
Плотность населения12,087 чел./км²

Но́вая Гвине́я (индон. Pulau Irian, англ. New Guinea, ток-писин Niugini) — остров на западе Тихого океана, второй по величине остров Земли (после Гренландии), площадь острова — 786 тыс. км²К:Википедия:Статьи без источников (тип: не указан)[источник не указан 3235 дней]. Отделён от Австралии Торресовым проливом. С юга омывается Арафурским и Коралловым морями. Климат экваториальный и субэкваториальный. Произрастают влажные тропические леса. Западная часть острова является территорией Индонезии, а восточную занимает государство Папуа — Новая Гвинея[1].





География

Расположенный на западе Тихого океана, остров Новая Гвинея находится к северу от Австралии (отделён от неё проливом Торреса) и является её связующим звеном с Азией. С точки зрения физической географии обычно относится к Океании. Политически остров разделен приблизительно поровну между Индонезией и Папуа — Новой Гвинеей, поэтому западная индонезийская часть с политической и экономической точки зрения часто относится к Азии. Остров является крупнейшим островом, разделённым между странами.

В западной части возвышается горный массив Маоке, самый высокий пик которого под именем Пунчак-Джая достигает 4884 м над уровнем моря. На востоке находятся горы Бисмарка, чья наивысшая точка — гора Вильгельм — насчитывает 4509 м. Самой длинной рекой острова является река Сепик.

Растительный и животный мир

Новая Гвинея — тропический остров и поэтому располагает весьма большим разнообразием видов. На нём обитают 11 тысяч видов растений, 600 уникальных видов птиц, свыше 400 видов земноводных, 455 видов бабочек и около ста известных видов млекопитающих.

Вдоль берегов острова Новая Гвинея протягивается широкая (местами до 35 км) полоса мангровой растительности. Эта топкая зона совершенно непроходима, и её можно пересечь, только плывя по рекам. Вдоль рек растут заросли дикого сахарного тростника, а на заболоченных местах — рощи саговых пальм.

Густые влажные тропические леса, образованные сотнями видов деревьев, поднимаются по склонам гор. Однако теперь там есть также плантации и огороды. Растут кокосовые пальмы, бананы, сахарный тростник, дынное дерево, клубнеплоды — таро, ямс, батат, маниока и другие культуры. Огороды чередуются с лесами. Участки земли возделываются лишь 2—3 года, затем на 10—12 лет зарастают лесом. Таким образом восстанавливается плодородие.

Выше 1000—2000 м леса становятся более однообразными по составу, в них начинают преобладать хвойные породы, особенно араукарии. Эти деревья имеют хозяйственное значение: их древесина — ценный строительный материал. Однако доставка спиленного леса затруднена из-за малочисленности хороших дорог.

Высокогорья Новой Гвинеи покрыты кустарниками и лугами. В межгорных котловинах, где климат суше, распространена травянистая растительность, возникшая на месте лесов главным образом в результате пожаров.

Животный мир представлен пресмыкающимися, насекомыми и особенно многочисленными птицами. Для фауны млекопитающих, как и в соседней Австралии, характерны лишь представители сумчатых — бандикут (сумчатый барсук), валлаби (древесный кенгуру), кускус и др. В лесах и на побережье много змей, в том числе ядовитых, и ящериц. У морских берегов и в больших реках встречаются крокодилы и черепахи. Из птиц характерны казуары, райские птицы, венценосные голуби, попугаи, сорные куры. Европейцы завезли на остров домашних кур, собак и свиней. Одичавшие свиньи, а также крысы, полевые мыши и некоторые другие животные широко распространились по территории острова.

«Эдемский сад»

В 2005 году группа американских исследователей обнаружила в тропических лесах горного района Новой Гвинеи место, названное ими «Эдемским садом».

Этот район площадью около 300 тысяч гектаров расположен на склонах гор Фоджа в западной части Новой Гвинеи и оказался изолирован от воздействия окружающего мира.

Учёные обнаружили в «Эдемском саду» более 20 неизвестных ранее видов лягушек, четыре новых вида бабочек, пять неизвестных науке видов пальм и множество других растений. Обнаружены несколько видов редчайших сумчатых — древесных кенгуру, а также шестипёрая «райская птица» Берлепша, ранее считавшаяся вымершей.

Все животные — обитатели нагорья — не боятся человека, в частности, редкая длинноклювая проехидна позволила учёным взять себя в руки.

История

Ранняя история

В глубокой древности Новая Гвинея была соединена с Австралией. Раздел произошёл в результате повышения всемирного уровня моря сравнительно недавно. Этим объясняется наличие на Новой Гвинее многочисленных живущих в Австралии видов сумчатых. Заселение человеком произошло как минимум 45 тысяч лет до н. э. из Азии. Впоследствии от переселенцев произошли более тысячи папуасско-меланезийских племён. Отсутствие крупных, пригодных к одомашниванию зверей на острове мешало развитию земледелия и делало невозможным скотоводство. Это способствовало сохранению первобытно-общинного строя на больших территориях Новой Гвинеи вплоть до сегодняшних дней. Разнообразие языков и множество племён было обусловлено изолированностью людей друг от друга в силу гористого ландшафта и отсутствия технических средств, способствующих общению и культурному обмену.

На территории Новой Гвинеи находится древнее земледельческое поселение Кука, показывающее изолированное развитие сельского хозяйства на протяжении 7-10 тысячелетий и входящее в Список Всемирного наследия ЮНЕСКО.

Открытие европейцами

Задолго до открытия Новой Гвинеи европейцами, здесь охотились за рабами и экзотическими птицами жители древних индонезийских государств. Уже в VIII веке владыки империи Шривиджая с острова Суматра дарили китайским императорам династии Тан пойманных на новогвинейских берегах черных невольников и множество попугаев. На барельефах крупнейшего яванского храма Боробудур (первая пол. IX века) можно видеть изображения таких «оранг папуа» — курчавых людей.

Первооткрывателями Новой Гвинеи были испанские и португальские мореплаватели в начале XVI века. В 1526 году на северо-западном побережье острова высадился португалец дон Жоржи ди Менезиш, согласно легенде, он нарек открытые им земли Ilhas dos Papuas — «острова Папуа», от малайского слова, означающего «курчавый»; по-видимому, имелись в виду жёсткие курчавые волосы меланезийских аборигенов.

Позднее, в 1545 году мимо острова по пути с Молуккских островов в Мексику проследовал испанец Иньиго Ортис де Ретес и назвал его «Новая Гвинея», поскольку побережье напоминало ему берега африканской Гвинеи, которые он видел раньше. Возможно, он обратил внимание и на то, что Гвинея в Африке и вновь открытая им земля вблизи Австралии находились в противоположных точках на глобусе, и именно это обстоятельство побудило его дать новой земле такое название.

Португальский губернатор Молуккских островов Жоржи ди Менезиш назвал Новую Гвинею «Ильяш душ Папуаш» (Остров папуасов). Название Nueva Guinea можно найти уже на карте мира фламандского картографа Меркатора (1595). Испанец Луис Ваэс де Торрес, отправившись в 1606 году из Кальяо (Перу) и, проплыв южнее огромного гористого острова, нашёл новый путь в далекую страну пряностей, открыв Торресов пролив. Вскоре испанские купцы начали вывозить с Новой Гвинеи золото, серебро, кокосы, каучук и драгоценные породы деревьев.

Значительный вклад в исследование народов Новой Гвинеи внёс русский учёный и путешественник Н. Н. Миклухо-Маклай, работавший на острове в 70-х — 80-х годах XIX века.

Эпоха колониализма

В 1828 в качестве первой европейской державы Нидерланды приобрели западный полуостров Вогелькоп. В 1884 остальную часть острова разделили между собой Нидерланды, Великобритания и Германская империя. За Нидерландами осталась западная половина Новой Гвинеи, британцы приобрели юго-восток, немцы — северо-восток, который они назвали Землёй кайзера Вильгельма. Британская часть была отдана Австралии в 1906, а немецкая после Первой мировой войны стала австралийским мандатом Лиги Наций.

Вторая мировая война

Во время Второй мировой войны остров был оккупирован Японией. Отторгнутые зверствами японской военщины папуасы помогали силам союзников как могли, транспортируя снаряжение и раненых через весь остров. После войны ставшая в 1949 независимой Индонезия предъявила претензии на западную часть Новой Гвинеи, которая, однако, осталась под администрацией Нидерландов.

Независимость

С 1957 Нидерланды и Австралия начали строить планы по предоставлению независимости объединённой Новой Гвинее в 1970-х годах. В 1961 году в западной части были проведены выборы и создан парламент. Не желая такого политического развития, Индонезия в ответ на это ввела свои войска и объявила о присоединении западной половины острова Новая Гвинея к Индонезии. После этого начались массовые депортации папуасского населения, на место которого последовали поселенцы с Явы. Предполагается, что в результате «этнической чистки» западной Новой Гвинеи до сегодняшнего дня погибло около 300 тысяч папуасов. В 1975 в восточной части Австралия дала независимость государству Папуа-Новая Гвинея.

См. также

Напишите отзыв о статье "Новая Гвинея"

Примечания

  1. Новая Гвинея // Большая советская энциклопедия : [в 30 т.] / гл. ред. А. М. Прохоров. — 3-е изд. — М. : Советская энциклопедия, 1969—1978.</span>
  2. </ol>

Литература

  • Игнатьев Г. М. Тропические острова Тихого океана / Рецензенты: д-р геогр. наук Т. В. Власова, канд. геогр. наук Г. Н. Григорьев. — М.: Мысль, 1979. — С. 144-168. — 272, [16] с. — 56 000 экз. (в пер.)
  • Мухин Г. И. Австралия и Океания. — 2 изд. — М., 1967.

Отрывок, характеризующий Новая Гвинея

Старик Болконский всегда был невысокого мнения о характере князя Василья, и тем более в последнее время, когда князь Василий в новые царствования при Павле и Александре далеко пошел в чинах и почестях. Теперь же, по намекам письма и маленькой княгини, он понял, в чем дело, и невысокое мнение о князе Василье перешло в душе князя Николая Андреича в чувство недоброжелательного презрения. Он постоянно фыркал, говоря про него. В тот день, как приехать князю Василью, князь Николай Андреич был особенно недоволен и не в духе. Оттого ли он был не в духе, что приезжал князь Василий, или оттого он был особенно недоволен приездом князя Василья, что был не в духе; но он был не в духе, и Тихон еще утром отсоветывал архитектору входить с докладом к князю.
– Слышите, как ходит, – сказал Тихон, обращая внимание архитектора на звуки шагов князя. – На всю пятку ступает – уж мы знаем…
Однако, как обыкновенно, в 9 м часу князь вышел гулять в своей бархатной шубке с собольим воротником и такой же шапке. Накануне выпал снег. Дорожка, по которой хаживал князь Николай Андреич к оранжерее, была расчищена, следы метлы виднелись на разметанном снегу, и лопата была воткнута в рыхлую насыпь снега, шедшую с обеих сторон дорожки. Князь прошел по оранжереям, по дворне и постройкам, нахмуренный и молчаливый.
– А проехать в санях можно? – спросил он провожавшего его до дома почтенного, похожего лицом и манерами на хозяина, управляющего.
– Глубок снег, ваше сиятельство. Я уже по прешпекту разметать велел.
Князь наклонил голову и подошел к крыльцу. «Слава тебе, Господи, – подумал управляющий, – пронеслась туча!»
– Проехать трудно было, ваше сиятельство, – прибавил управляющий. – Как слышно было, ваше сиятельство, что министр пожалует к вашему сиятельству?
Князь повернулся к управляющему и нахмуренными глазами уставился на него.
– Что? Министр? Какой министр? Кто велел? – заговорил он своим пронзительным, жестким голосом. – Для княжны, моей дочери, не расчистили, а для министра! У меня нет министров!
– Ваше сиятельство, я полагал…
– Ты полагал! – закричал князь, всё поспешнее и несвязнее выговаривая слова. – Ты полагал… Разбойники! прохвосты! Я тебя научу полагать, – и, подняв палку, он замахнулся ею на Алпатыча и ударил бы, ежели бы управляющий невольно не отклонился от удара. – Полагал! Прохвосты! – торопливо кричал он. Но, несмотря на то, что Алпатыч, сам испугавшийся своей дерзости – отклониться от удара, приблизился к князю, опустив перед ним покорно свою плешивую голову, или, может быть, именно от этого князь, продолжая кричать: «прохвосты! закидать дорогу!» не поднял другой раз палки и вбежал в комнаты.
Перед обедом княжна и m lle Bourienne, знавшие, что князь не в духе, стояли, ожидая его: m lle Bourienne с сияющим лицом, которое говорило: «Я ничего не знаю, я такая же, как и всегда», и княжна Марья – бледная, испуганная, с опущенными глазами. Тяжелее всего для княжны Марьи было то, что она знала, что в этих случаях надо поступать, как m lle Bourime, но не могла этого сделать. Ей казалось: «сделаю я так, как будто не замечаю, он подумает, что у меня нет к нему сочувствия; сделаю я так, что я сама скучна и не в духе, он скажет (как это и бывало), что я нос повесила», и т. п.
Князь взглянул на испуганное лицо дочери и фыркнул.
– Др… или дура!… – проговорил он.
«И той нет! уж и ей насплетничали», подумал он про маленькую княгиню, которой не было в столовой.
– А княгиня где? – спросил он. – Прячется?…
– Она не совсем здорова, – весело улыбаясь, сказала m llе Bourienne, – она не выйдет. Это так понятно в ее положении.
– Гм! гм! кх! кх! – проговорил князь и сел за стол.
Тарелка ему показалась не чиста; он указал на пятно и бросил ее. Тихон подхватил ее и передал буфетчику. Маленькая княгиня не была нездорова; но она до такой степени непреодолимо боялась князя, что, услыхав о том, как он не в духе, она решилась не выходить.
– Я боюсь за ребенка, – говорила она m lle Bourienne, – Бог знает, что может сделаться от испуга.
Вообще маленькая княгиня жила в Лысых Горах постоянно под чувством страха и антипатии к старому князю, которой она не сознавала, потому что страх так преобладал, что она не могла чувствовать ее. Со стороны князя была тоже антипатия, но она заглушалась презрением. Княгиня, обжившись в Лысых Горах, особенно полюбила m lle Bourienne, проводила с нею дни, просила ее ночевать с собой и с нею часто говорила о свекоре и судила его.
– Il nous arrive du monde, mon prince, [К нам едут гости, князь.] – сказала m lle Bourienne, своими розовенькими руками развертывая белую салфетку. – Son excellence le рrince Kouraguine avec son fils, a ce que j'ai entendu dire? [Его сиятельство князь Курагин с сыном, сколько я слышала?] – вопросительно сказала она.
– Гм… эта excellence мальчишка… я его определил в коллегию, – оскорбленно сказал князь. – А сын зачем, не могу понять. Княгиня Лизавета Карловна и княжна Марья, может, знают; я не знаю, к чему он везет этого сына сюда. Мне не нужно. – И он посмотрел на покрасневшую дочь.
– Нездорова, что ли? От страха министра, как нынче этот болван Алпатыч сказал.
– Нет, mon pere. [батюшка.]
Как ни неудачно попала m lle Bourienne на предмет разговора, она не остановилась и болтала об оранжереях, о красоте нового распустившегося цветка, и князь после супа смягчился.
После обеда он прошел к невестке. Маленькая княгиня сидела за маленьким столиком и болтала с Машей, горничной. Она побледнела, увидав свекора.
Маленькая княгиня очень переменилась. Она скорее была дурна, нежели хороша, теперь. Щеки опустились, губа поднялась кверху, глаза были обтянуты книзу.
– Да, тяжесть какая то, – отвечала она на вопрос князя, что она чувствует.
– Не нужно ли чего?
– Нет, merci, mon pere. [благодарю, батюшка.]
– Ну, хорошо, хорошо.
Он вышел и дошел до официантской. Алпатыч, нагнув голову, стоял в официантской.
– Закидана дорога?
– Закидана, ваше сиятельство; простите, ради Бога, по одной глупости.
Князь перебил его и засмеялся своим неестественным смехом.
– Ну, хорошо, хорошо.
Он протянул руку, которую поцеловал Алпатыч, и прошел в кабинет.
Вечером приехал князь Василий. Его встретили на прешпекте (так назывался проспект) кучера и официанты, с криком провезли его возки и сани к флигелю по нарочно засыпанной снегом дороге.
Князю Василью и Анатолю были отведены отдельные комнаты.
Анатоль сидел, сняв камзол и подпершись руками в бока, перед столом, на угол которого он, улыбаясь, пристально и рассеянно устремил свои прекрасные большие глаза. На всю жизнь свою он смотрел как на непрерывное увеселение, которое кто то такой почему то обязался устроить для него. Так же и теперь он смотрел на свою поездку к злому старику и к богатой уродливой наследнице. Всё это могло выйти, по его предположению, очень хорошо и забавно. А отчего же не жениться, коли она очень богата? Это никогда не мешает, думал Анатоль.
Он выбрился, надушился с тщательностью и щегольством, сделавшимися его привычкою, и с прирожденным ему добродушно победительным выражением, высоко неся красивую голову, вошел в комнату к отцу. Около князя Василья хлопотали его два камердинера, одевая его; он сам оживленно оглядывался вокруг себя и весело кивнул входившему сыну, как будто он говорил: «Так, таким мне тебя и надо!»
– Нет, без шуток, батюшка, она очень уродлива? А? – спросил он, как бы продолжая разговор, не раз веденный во время путешествия.
– Полно. Глупости! Главное дело – старайся быть почтителен и благоразумен с старым князем.
– Ежели он будет браниться, я уйду, – сказал Анатоль. – Я этих стариков терпеть не могу. А?
– Помни, что для тебя от этого зависит всё.
В это время в девичьей не только был известен приезд министра с сыном, но внешний вид их обоих был уже подробно описан. Княжна Марья сидела одна в своей комнате и тщетно пыталась преодолеть свое внутреннее волнение.
«Зачем они писали, зачем Лиза говорила мне про это? Ведь этого не может быть! – говорила она себе, взглядывая в зеркало. – Как я выйду в гостиную? Ежели бы он даже мне понравился, я бы не могла быть теперь с ним сама собою». Одна мысль о взгляде ее отца приводила ее в ужас.
Маленькая княгиня и m lle Bourienne получили уже все нужные сведения от горничной Маши о том, какой румяный, чернобровый красавец был министерский сын, и о том, как папенька их насилу ноги проволок на лестницу, а он, как орел, шагая по три ступеньки, пробежал зa ним. Получив эти сведения, маленькая княгиня с m lle Bourienne,еще из коридора слышные своими оживленно переговаривавшими голосами, вошли в комнату княжны.
– Ils sont arrives, Marieie, [Они приехали, Мари,] вы знаете? – сказала маленькая княгиня, переваливаясь своим животом и тяжело опускаясь на кресло.
Она уже не была в той блузе, в которой сидела поутру, а на ней было одно из лучших ее платьев; голова ее была тщательно убрана, и на лице ее было оживление, не скрывавшее, однако, опустившихся и помертвевших очертаний лица. В том наряде, в котором она бывала обыкновенно в обществах в Петербурге, еще заметнее было, как много она подурнела. На m lle Bourienne тоже появилось уже незаметно какое то усовершенствование наряда, которое придавало ее хорошенькому, свеженькому лицу еще более привлекательности.
– Eh bien, et vous restez comme vous etes, chere princesse? – заговорила она. – On va venir annoncer, que ces messieurs sont au salon; il faudra descendre, et vous ne faites pas un petit brin de toilette! [Ну, а вы остаетесь, в чем были, княжна? Сейчас придут сказать, что они вышли. Надо будет итти вниз, а вы хоть бы чуть чуть принарядились!]
Маленькая княгиня поднялась с кресла, позвонила горничную и поспешно и весело принялась придумывать наряд для княжны Марьи и приводить его в исполнение. Княжна Марья чувствовала себя оскорбленной в чувстве собственного достоинства тем, что приезд обещанного ей жениха волновал ее, и еще более она была оскорблена тем, что обе ее подруги и не предполагали, чтобы это могло быть иначе. Сказать им, как ей совестно было за себя и за них, это значило выдать свое волнение; кроме того отказаться от наряжения, которое предлагали ей, повело бы к продолжительным шуткам и настаиваниям. Она вспыхнула, прекрасные глаза ее потухли, лицо ее покрылось пятнами и с тем некрасивым выражением жертвы, чаще всего останавливающемся на ее лице, она отдалась во власть m lle Bourienne и Лизы. Обе женщины заботились совершенно искренно о том, чтобы сделать ее красивой. Она была так дурна, что ни одной из них не могла притти мысль о соперничестве с нею; поэтому они совершенно искренно, с тем наивным и твердым убеждением женщин, что наряд может сделать лицо красивым, принялись за ее одеванье.
– Нет, право, ma bonne amie, [мой добрый друг,] это платье нехорошо, – говорила Лиза, издалека боком взглядывая на княжну. – Вели подать, у тебя там есть масака. Право! Что ж, ведь это, может быть, судьба жизни решается. А это слишком светло, нехорошо, нет, нехорошо!