Марютин, Фридрих Михайлович

Фридрих Марютин
Общая информация
Полное имя	Фридрих Михайлович Марютин
Прозвище	Фрида
Родился	7 октября 1924(1924-10-07) Астрахань, РСФСР, СССР
Умер	10 сентября 2010(2010-09-10) (85 лет) Санкт-Петербург, Россия
Гражданство	СССР СССР→Россия Россия
Рост	170 см
Вес	68 кг
Позиция	нападающий
Карьера
Молодёжные клубы
1939—1941	Зенит (Подлипки)
Клубная карьера*
1944—1945	Калининец (Свердловск)
1946—1956	Зенит (Ленинград)	211 (46)
1957—1958	Адмиралтеец	? (?)
Национальная сборная**
1952	СССР	1 (0)
Тренерская карьера
1959—1961	Адмиралтеец	тренер
1962	СКА (Ленинград)
1963—1965	ФШ Зенит (Ленинград)
1966—1967	Комсомолец (Ленинград)
1968—1969	Зенит (Ленинград)	тренер
1970—1971	Комсомолец (Ленинград)
1972—1974	ЛОМО
1976—1981	ЛОМО
1982—1987	ФШ Зенит (Ленинград)
Государственные награды
* Количество игр и голов за профессиональный клуб считается только для различных лиг национальных чемпионатов. ** Количество игр и голов за национальную сборную в официальных матчах.

Фри́дрих Миха́йлович Марю́тин (7 октября 1924, Астрахань, РСФСР, СССР — 10 сентября 2010, Санкт-Петербург, Россия) — советский футболист, нападающий. Заслуженный мастер спорта СССР (1954).

Родился на теплоходе, следовавшем из Баку в Астрахань. Своё имя получил в честь Фридриха Энгельса (решение об имени новорождённого принималось прямо в кают-компании, после жарких споров партийной ячейки парохода).

Карьера игрока

Первой командой Марютина стал «Зенит» (Подлипки) (с 1939).

Во время Великой Отечественной войны семья Марютиных эвакуировалась в Свердловск. Там Марютин начал свою трудовую деятельность, работая токарем на заводе.

В 1944 году возобновил занятия футболом и стал выступать за «Калининец» (Свердловск). Перед началом сезона 1946 года лучшие футбольные команды, относящиеся к ведомству Министерства оборонной промышленности СССР были собраны на сбор в городе Фрунзе. Целью сбора был отбор лучших игроков для укрепления головной команды Министерства оборонной промышленности — ленинградского «Зенита». Фридрих Марютин проявил себя на этом сборе и с 1946 года выступал в высшей за «Зенит» (Ленинград), дебютировав в высшей лиге 3 мая 1946 года в гостевой матче против московского «Торпедо».

В 1956 году Марютин получил тяжёлую травму и «Зенит» отказался от его услуг. В 1957 году Марютин перешёл в ленинградский «Авангард» (позже команда стала называться «Адмиралтеец»), за который выступал два года. В первом же году своего выступления за «Авангард» Марютин вместе с командой добился повышения в классе, выйдя в группу «А» (высшую лигу чемпионата СССР).

Национальная сборная

В начале 1950-х годов было принято решение выйти из международной спортивной изоляции и отправить советскую спортивную делегацию на летние Олимпийские игры 1952 года в Хельсинки. Фридрих Марютин попал в состав сборной команды по футболу и принял участие в одной игре — 20 июля 1952 года в матче 1/8 финала против сборной Югославии (5:5). Поражение от югославской сборной через день в матче-переигровке (Марютин в этой игре участия не принимал) руководством Советского Союза было расценено как позор (отношения между Югославией и СССР в то время были откровенно враждебные), ряд игроков и тренеров были лишены званий мастеров спорта, а ЦДСА, как один из базовых клубов сборной, был вообще расформирован. Тем не менее, игра Фридриха Марютина на Олимпиаде нареканий не вызвала и через два года после возвращения сборной из Финляндии ему было присвоено звание «Заслуженный мастер спорта СССР».

Всего Фридрих Марютин провёл в составе сборной СССР по футболу 2 игры (1 официальная).

Умер 10 сентября 2010 года после продолжительной болезни.

Тренерская карьера

После окончания карьеры игрока Фридрих Марютин был тренером в командах:

• «Адмиралтеец» (Ленинград) (1959—1961) — тренер
• СКА (Ленинград) (1962) — главный тренер
• «Зенит» (Ленинград) (1968—1969) — тренер

Старший тренер клубных команд ЛОМО (Ленинград) (1972—1974, 1976—1981), СК «Комсомолец» (Ленинград) (1966—1967, 1970—1971). Был старшим тренером футбольной школы «Зенит» (Ленинград) (1963—1965, 1982—1987).

Награды и достижения

• Заслуженный мастер спорта СССР (1954)
• В списке 33 лучших футболистов сезона в СССР в 1948 году он назывался № 3, а в 1950 и 1951 годах — № 2 на позиции нападающего

Ссылки

• [www.rusteam.permian.ru/players/maryutin.html Информация на сайте «Сборная России по футболу»] (рус.). Проверено 3 декабря 2009. [www.webcitation.org/66B4ewJmg Архивировано из первоисточника 15 марта 2012].
• [aegov.narod.ru/sostav/12.htm Статистика Марютина на aegov.narod.ru] (рус.). Проверено 3 декабря 2009. [www.webcitation.org/66B4gWfYo Архивировано из первоисточника 15 марта 2012].
• [www.fc-zenit.ru/pdabook/Discussion.phtml?id=53543 82 года Фридриху Марютину] (рус.)(недоступная ссылка — история). Проверено 3 декабря 2009. [web.archive.org/20090309235159/www.fc-zenit.ru/pdabook/Discussion.phtml?id=53543 Архивировано из первоисточника 9 марта 2009].
• [www.nevasport.ru/articles.php?id=6291 Фридриху Марютину — 80 лет] (рус.). Проверено 3 декабря 2009. [www.webcitation.org/66B4h70b5 Архивировано из первоисточника 15 марта 2012].
• [www.fc-zenit.ru/main/blogs/?blogid=31&showentry=199 Ушла эпоха] (рус.). fc-zenit.ru (10 сентября 2010 года). Проверено 10 сентября 2010. [www.webcitation.org/66B4jFndY Архивировано из первоисточника 15 марта 2012].

Отрывок, характеризующий Марютин, Фридрих Михайлович

Сам Ростов, завалив назад ноги и подобрав живот и чувствуя себя одним куском с лошадью, с нахмуренным, но блаженным лицом, чортом , как говорил Денисов, проехал мимо государя.
– Молодцы павлоградцы! – проговорил государь.
«Боже мой! Как бы я счастлив был, если бы он велел мне сейчас броситься в огонь», подумал Ростов.
Когда смотр кончился, офицеры, вновь пришедшие и Кутузовские, стали сходиться группами и начали разговоры о наградах, об австрийцах и их мундирах, об их фронте, о Бонапарте и о том, как ему плохо придется теперь, особенно когда подойдет еще корпус Эссена, и Пруссия примет нашу сторону.
Но более всего во всех кружках говорили о государе Александре, передавали каждое его слово, движение и восторгались им.
Все только одного желали: под предводительством государя скорее итти против неприятеля. Под командою самого государя нельзя было не победить кого бы то ни было, так думали после смотра Ростов и большинство офицеров.
Все после смотра были уверены в победе больше, чем бы могли быть после двух выигранных сражений.


На другой день после смотра Борис, одевшись в лучший мундир и напутствуемый пожеланиями успеха от своего товарища Берга, поехал в Ольмюц к Болконскому, желая воспользоваться его лаской и устроить себе наилучшее положение, в особенности положение адъютанта при важном лице, казавшееся ему особенно заманчивым в армии. «Хорошо Ростову, которому отец присылает по 10 ти тысяч, рассуждать о том, как он никому не хочет кланяться и ни к кому не пойдет в лакеи; но мне, ничего не имеющему, кроме своей головы, надо сделать свою карьеру и не упускать случаев, а пользоваться ими».
В Ольмюце он не застал в этот день князя Андрея. Но вид Ольмюца, где стояла главная квартира, дипломатический корпус и жили оба императора с своими свитами – придворных, приближенных, только больше усилил его желание принадлежать к этому верховному миру.
Он никого не знал, и, несмотря на его щегольской гвардейский мундир, все эти высшие люди, сновавшие по улицам, в щегольских экипажах, плюмажах, лентах и орденах, придворные и военные, казалось, стояли так неизмеримо выше его, гвардейского офицерика, что не только не хотели, но и не могли признать его существование. В помещении главнокомандующего Кутузова, где он спросил Болконского, все эти адъютанты и даже денщики смотрели на него так, как будто желали внушить ему, что таких, как он, офицеров очень много сюда шляется и что они все уже очень надоели. Несмотря на это, или скорее вследствие этого, на другой день, 15 числа, он после обеда опять поехал в Ольмюц и, войдя в дом, занимаемый Кутузовым, спросил Болконского. Князь Андрей был дома, и Бориса провели в большую залу, в которой, вероятно, прежде танцовали, а теперь стояли пять кроватей, разнородная мебель: стол, стулья и клавикорды. Один адъютант, ближе к двери, в персидском халате, сидел за столом и писал. Другой, красный, толстый Несвицкий, лежал на постели, подложив руки под голову, и смеялся с присевшим к нему офицером. Третий играл на клавикордах венский вальс, четвертый лежал на этих клавикордах и подпевал ему. Болконского не было. Никто из этих господ, заметив Бориса, не изменил своего положения. Тот, который писал, и к которому обратился Борис, досадливо обернулся и сказал ему, что Болконский дежурный, и чтобы он шел налево в дверь, в приемную, коли ему нужно видеть его. Борис поблагодарил и пошел в приемную. В приемной было человек десять офицеров и генералов.
В то время, как взошел Борис, князь Андрей, презрительно прищурившись (с тем особенным видом учтивой усталости, которая ясно говорит, что, коли бы не моя обязанность, я бы минуты с вами не стал разговаривать), выслушивал старого русского генерала в орденах, который почти на цыпочках, на вытяжке, с солдатским подобострастным выражением багрового лица что то докладывал князю Андрею.
– Очень хорошо, извольте подождать, – сказал он генералу тем французским выговором по русски, которым он говорил, когда хотел говорить презрительно, и, заметив Бориса, не обращаясь более к генералу (который с мольбою бегал за ним, прося еще что то выслушать), князь Андрей с веселой улыбкой, кивая ему, обратился к Борису.
Борис в эту минуту уже ясно понял то, что он предвидел прежде, именно то, что в армии, кроме той субординации и дисциплины, которая была написана в уставе, и которую знали в полку, и он знал, была другая, более существенная субординация, та, которая заставляла этого затянутого с багровым лицом генерала почтительно дожидаться, в то время как капитан князь Андрей для своего удовольствия находил более удобным разговаривать с прапорщиком Друбецким. Больше чем когда нибудь Борис решился служить впредь не по той писанной в уставе, а по этой неписанной субординации. Он теперь чувствовал, что только вследствие того, что он был рекомендован князю Андрею, он уже стал сразу выше генерала, который в других случаях, во фронте, мог уничтожить его, гвардейского прапорщика. Князь Андрей подошел к нему и взял за руку.
– Очень жаль, что вчера вы не застали меня. Я целый день провозился с немцами. Ездили с Вейротером поверять диспозицию. Как немцы возьмутся за аккуратность – конца нет!
Борис улыбнулся, как будто он понимал то, о чем, как об общеизвестном, намекал князь Андрей. Но он в первый раз слышал и фамилию Вейротера и даже слово диспозиция.
– Ну что, мой милый, всё в адъютанты хотите? Я об вас подумал за это время.
– Да, я думал, – невольно отчего то краснея, сказал Борис, – просить главнокомандующего; к нему было письмо обо мне от князя Курагина; я хотел просить только потому, – прибавил он, как бы извиняясь, что, боюсь, гвардия не будет в деле.
– Хорошо! хорошо! мы обо всем переговорим, – сказал князь Андрей, – только дайте доложить про этого господина, и я принадлежу вам.
В то время как князь Андрей ходил докладывать про багрового генерала, генерал этот, видимо, не разделявший понятий Бориса о выгодах неписанной субординации, так уперся глазами в дерзкого прапорщика, помешавшего ему договорить с адъютантом, что Борису стало неловко. Он отвернулся и с нетерпением ожидал, когда возвратится князь Андрей из кабинета главнокомандующего.