Баезид (мечеть)
| Мечеть | |
 Мечеть Баезид | |
| Страна |  Турция
|
| Город | Стамбул |
| Архитектурный стиль | Классический османский стиль |
| Инициатор строительства | Баязид II |
| Строительство | 1500—1506 годы |
| Размеры | 40 × 40 м |
| Высота купола | 44 м |
| Диаметр купола | 17 м |
| Количество минаретов | 2 |
| Материал | Мрамор, гранит |
| Библиотека | 
|
| Мактаб |
|
| Медресе |
|
Мече́ть Баези́д (Беязы́т; тур. Bayezid Camii, Beyazıt Camii) — одна из больших мечетей Стамбула, имеет два минарета. Расположена в старой части города на площади Беязыт. Рядом с мечетью находятся ворота Гранд базара и главные ворота Стамбульского университета.
Мечеть построена по приказу султана Баязида II в 1500—1506 годах.[1] Диаметр купола — 17 метров. Минареты украшены кирпичным орнаментом. При мечети сохранились бани и медресе.
Содержание
История
Мечеть была построена по приказу султана Баязида II в 1500—1506 годах и стала второй крупной мечетью, появившейся в Константинополе после его завоевания в 1453 году. Первой была мечеть Фатих (1470 год), однако она сильно пострадала во время землетрясения 1509 года и в дальнейшем была полностью перестроена. В этом отношении мечеть Баязида имеет намного большую историческую и архитектурную значимость[2], так как землетрясение лишь частично разрушило её купол.
Об архитекторе, построившем мечеть Баязида, известно немногое. Он построил караван-сарай в Бурсе. Однако, по стилю мечети видно влияние ранней османской и западной архитектурной техники[3]. Мечеть Баязида проектировалась как кюллие (на англ.) — большой комплекс, в котором были медресе, начальная школа, публичная кухня (имарет) и хаммам.
Повреждённый в 1509 году купол был вскоре восстановлен. В дальнейшем здание мечети ремонтировалось в 1573–1574 годах архитектором Мимаром Синаном. Минареты горели отдельно в 1683 и 1764 годах. Надпись над входом во двор мечети также сообщает о ремонтных работах 1767 года.
Архитектура
Внешний вид
С северо-запада к зданию мечети примыкает двор примерно такой же площади. Он представляет собой перистиль с колоннадой. Стоящие во дворе двадцать колонн состоят из порфира, офикальцита и гранита, они были найдены в византийских православных храмах и древних руинах. Крыша вокруг двора увенчана 24 маленькими куполами. С каждой стороны во двор ведут порталы, пол сделан из многоцветного мрамора.
Сама мечеть имеет площадь приблизительно 40 × 40 м², диаметр купола 17 м. Центральный купол поддерживается полукуполами с четырёх сторон. Мечеть построена целиком из тёсаного камня; строители также воспользовались цветными камнями и мрамором, извлечёнными из близлежащих разрушенных византийских зданий.
Интерьер
Интерьер мечети Баязида выполнен по примеру собора святой Софии, только в меньшем масштабе[2]. Вдобавок к огромному центральному куполу, восточный и западный полукупола образуют центральный неф, в то время как северный и южный продлевают боковые нефы, каждый из которых имеет по четыре маленьких купола и увеличивает длину мечети, причём они не разделены на галереи. Помещение освещается с помощью двадцати окон у основания купола и семью окнами в каждом полукуполе, в дополнение к трём ярусам окон в стенах.
В западной части мечети есть широкий длинный коридор, значительно выступающий за её пределы. Изначально, на его месте находились четыре куполообразные комнаты, в которых могли приютиться странствующие дервиши. Флигеля мечети были оборудованы под молельни в XVI веке и сейчас состоят из трёх комнат со сводчатым проходом. В конце флигелей стоят два минарета.
Близлежащая территория
За мечетью есть небольшой сад, где находятся тюрбе (склепы) султана Баязида II, его дочери Сельчук Султан и великого визиря Мустафы Решид-паши[2]. Аркада, что ниже уровня сада, была построена Мимаром Синаном в 1580 году и расширена в 1960-х. С самого момента постройки здесь размещались магазины, чей доход должен был идти на содержание мечети. Это до сих пор торговое место. Бывшая общественная столовая была превращена в Государственную Библиотеку «Беязит» при султане Абдул-Хамиде II в 1882 году, сейчас она вмещает более 120 тысяч книг и 7 тысяч рукописей. В бывшем здании медресе ныне находится Городская Библиотека Стамбула.
Галерея
- Bayezid Camii Dome.JPG
Центральный купол
- Interior of Bayezid II Mosque.JPG
Правый неф
- 274556 5280.jpg
Интерьер мечети
- Calligraphy Above Bayezid II Mosque Door.JPG
Каллиграфическая надпись над входом
- Beyazid mosque gate Istanbul March 2008.JPG
Вид из двора на площадь Беязыт
- İstanbul 5493.jpg
Внутренний двор
См. также
Напишите отзыв о статье "Баезид (мечеть)"
Примечания
Источники
- Freely John Blue Guide Istanbul. — W. W. Norton & Company, 2000. — ISBN 0-393-32014-6. (англ.)
- Ochsenwald William The Middle East: A History. — McGraw-Hill Humanities, 2003. — ISBN 0-07-244233-6. (англ.)
Ссылки
- [artislam.org.ua/headline/stambul-mechet-bayazida-ii-1501-g.html Мечеть Баязида II на Искусство Ислама]
- [wikimapia.org/#y=41010265&x=28965234&z=18&l=0&m=a Мечеть Баезид на WikiMAPIA]
- [archnet.org/sites/3643 II. Bayezid Külliyesi] (англ.)
- [www.wdl.org/ru/item/8832/ Мечеть султана Баязида (Беязита), Константинополь, Турция]
Отрывок, характеризующий Баезид (мечеть)
В Лысых Горах, имении князя Николая Андреевича Болконского, ожидали с каждым днем приезда молодого князя Андрея с княгиней; но ожидание не нарушало стройного порядка, по которому шла жизнь в доме старого князя. Генерал аншеф князь Николай Андреевич, по прозванию в обществе le roi de Prusse, [король прусский,] с того времени, как при Павле был сослан в деревню, жил безвыездно в своих Лысых Горах с дочерью, княжною Марьей, и при ней компаньонкой, m lle Bourienne. [мадмуазель Бурьен.] И в новое царствование, хотя ему и был разрешен въезд в столицы, он также продолжал безвыездно жить в деревне, говоря, что ежели кому его нужно, то тот и от Москвы полтораста верст доедет до Лысых Гор, а что ему никого и ничего не нужно. Он говорил, что есть только два источника людских пороков: праздность и суеверие, и что есть только две добродетели: деятельность и ум. Он сам занимался воспитанием своей дочери и, чтобы развивать в ней обе главные добродетели, до двадцати лет давал ей уроки алгебры и геометрии и распределял всю ее жизнь в беспрерывных занятиях. Сам он постоянно был занят то писанием своих мемуаров, то выкладками из высшей математики, то точением табакерок на станке, то работой в саду и наблюдением над постройками, которые не прекращались в его имении. Так как главное условие для деятельности есть порядок, то и порядок в его образе жизни был доведен до последней степени точности. Его выходы к столу совершались при одних и тех же неизменных условиях, и не только в один и тот же час, но и минуту. С людьми, окружавшими его, от дочери до слуг, князь был резок и неизменно требователен, и потому, не быв жестоким, он возбуждал к себе страх и почтительность, каких не легко мог бы добиться самый жестокий человек. Несмотря на то, что он был в отставке и не имел теперь никакого значения в государственных делах, каждый начальник той губернии, где было имение князя, считал своим долгом являться к нему и точно так же, как архитектор, садовник или княжна Марья, дожидался назначенного часа выхода князя в высокой официантской. И каждый в этой официантской испытывал то же чувство почтительности и даже страха, в то время как отворялась громадно высокая дверь кабинета и показывалась в напудренном парике невысокая фигурка старика, с маленькими сухими ручками и серыми висячими бровями, иногда, как он насупливался, застилавшими блеск умных и точно молодых блестящих глаз.
В день приезда молодых, утром, по обыкновению, княжна Марья в урочный час входила для утреннего приветствия в официантскую и со страхом крестилась и читала внутренно молитву. Каждый день она входила и каждый день молилась о том, чтобы это ежедневное свидание сошло благополучно.
Сидевший в официантской пудреный старик слуга тихим движением встал и шопотом доложил: «Пожалуйте».
Из за двери слышались равномерные звуки станка. Княжна робко потянула за легко и плавно отворяющуюся дверь и остановилась у входа. Князь работал за станком и, оглянувшись, продолжал свое дело.
Огромный кабинет был наполнен вещами, очевидно, беспрестанно употребляемыми. Большой стол, на котором лежали книги и планы, высокие стеклянные шкафы библиотеки с ключами в дверцах, высокий стол для писания в стоячем положении, на котором лежала открытая тетрадь, токарный станок, с разложенными инструментами и с рассыпанными кругом стружками, – всё выказывало постоянную, разнообразную и порядочную деятельность. По движениям небольшой ноги, обутой в татарский, шитый серебром, сапожок, по твердому налеганию жилистой, сухощавой руки видна была в князе еще упорная и много выдерживающая сила свежей старости. Сделав несколько кругов, он снял ногу с педали станка, обтер стамеску, кинул ее в кожаный карман, приделанный к станку, и, подойдя к столу, подозвал дочь. Он никогда не благословлял своих детей и только, подставив ей щетинистую, еще небритую нынче щеку, сказал, строго и вместе с тем внимательно нежно оглядев ее:
– Здорова?… ну, так садись!
Он взял тетрадь геометрии, писанную его рукой, и подвинул ногой свое кресло.
– На завтра! – сказал он, быстро отыскивая страницу и от параграфа до другого отмечая жестким ногтем.
Княжна пригнулась к столу над тетрадью.
– Постой, письмо тебе, – вдруг сказал старик, доставая из приделанного над столом кармана конверт, надписанный женскою рукой, и кидая его на стол.
Лицо княжны покрылось красными пятнами при виде письма. Она торопливо взяла его и пригнулась к нему.
– От Элоизы? – спросил князь, холодною улыбкой выказывая еще крепкие и желтоватые зубы.
– Да, от Жюли, – сказала княжна, робко взглядывая и робко улыбаясь.
– Еще два письма пропущу, а третье прочту, – строго сказал князь, – боюсь, много вздору пишете. Третье прочту.
– Прочтите хоть это, mon pere, [батюшка,] – отвечала княжна, краснея еще более и подавая ему письмо.
– Третье, я сказал, третье, – коротко крикнул князь, отталкивая письмо, и, облокотившись на стол, пододвинул тетрадь с чертежами геометрии.
– Ну, сударыня, – начал старик, пригнувшись близко к дочери над тетрадью и положив одну руку на спинку кресла, на котором сидела княжна, так что княжна чувствовала себя со всех сторон окруженною тем табачным и старчески едким запахом отца, который она так давно знала. – Ну, сударыня, треугольники эти подобны; изволишь видеть, угол abc…
Княжна испуганно взглядывала на близко от нее блестящие глаза отца; красные пятна переливались по ее лицу, и видно было, что она ничего не понимает и так боится, что страх помешает ей понять все дальнейшие толкования отца, как бы ясны они ни были. Виноват ли был учитель или виновата была ученица, но каждый день повторялось одно и то же: у княжны мутилось в глазах, она ничего не видела, не слышала, только чувствовала близко подле себя сухое лицо строгого отца, чувствовала его дыхание и запах и только думала о том, как бы ей уйти поскорее из кабинета и у себя на просторе понять задачу.
Старик выходил из себя: с грохотом отодвигал и придвигал кресло, на котором сам сидел, делал усилия над собой, чтобы не разгорячиться, и почти всякий раз горячился, бранился, а иногда швырял тетрадью.
Княжна ошиблась ответом.
– Ну, как же не дура! – крикнул князь, оттолкнув тетрадь и быстро отвернувшись, но тотчас же встал, прошелся, дотронулся руками до волос княжны и снова сел.
