Миллион в брачной корзине
Поделись знанием:
К:Фильмы 1985 года
Была вторая ночь, что они оба не спали, ухаживая за горевшим в жару мальчиком. Все сутки эти, не доверяя своему домашнему доктору и ожидая того, за которым было послано в город, они предпринимали то то, то другое средство. Измученные бессоницей и встревоженные, они сваливали друг на друга свое горе, упрекали друг друга и ссорились.
– Петруша с бумагами от папеньки, – прошептала девушка. – Князь Андрей вышел.
– Ну что там! – проговорил он сердито, и выслушав словесные приказания от отца и взяв подаваемые конверты и письмо отца, вернулся в детскую.
– Ну что? – спросил князь Андрей.
– Всё то же, подожди ради Бога. Карл Иваныч всегда говорит, что сон всего дороже, – прошептала со вздохом княжна Марья. – Князь Андрей подошел к ребенку и пощупал его. Он горел.
– Убирайтесь вы с вашим Карлом Иванычем! – Он взял рюмку с накапанными в нее каплями и опять подошел.
– Andre, не надо! – сказала княжна Марья.
Но он злобно и вместе страдальчески нахмурился на нее и с рюмкой нагнулся к ребенку. – Ну, я хочу этого, сказал он. – Ну я прошу тебя, дай ему.
Княжна Марья пожала плечами, но покорно взяла рюмку и подозвав няньку, стала давать лекарство. Ребенок закричал и захрипел. Князь Андрей, сморщившись, взяв себя за голову, вышел из комнаты и сел в соседней, на диване.
Письма всё были в его руке. Он машинально открыл их и стал читать. Старый князь, на синей бумаге, своим крупным, продолговатым почерком, употребляя кое где титлы, писал следующее:
«Весьма радостное в сей момент известие получил через курьера, если не вранье. Бенигсен под Эйлау над Буонапартием якобы полную викторию одержал. В Петербурге все ликуют, e наград послано в армию несть конца. Хотя немец, – поздравляю. Корчевский начальник, некий Хандриков, не постигну, что делает: до сих пор не доставлены добавочные люди и провиант. Сейчас скачи туда и скажи, что я с него голову сниму, чтобы через неделю всё было. О Прейсиш Эйлауском сражении получил еще письмо от Петиньки, он участвовал, – всё правда. Когда не мешают кому мешаться не следует, то и немец побил Буонапартия. Сказывают, бежит весьма расстроен. Смотри ж немедля скачи в Корчеву и исполни!»
Князь Андрей вздохнул и распечатал другой конверт. Это было на двух листочках мелко исписанное письмо от Билибина. Он сложил его не читая и опять прочел письмо отца, кончавшееся словами: «скачи в Корчеву и исполни!» «Нет, уж извините, теперь не поеду, пока ребенок не оправится», подумал он и, подошедши к двери, заглянул в детскую. Княжна Марья всё стояла у кроватки и тихо качала ребенка.
«Да, что бишь еще неприятное он пишет? вспоминал князь Андрей содержание отцовского письма. Да. Победу одержали наши над Бонапартом именно тогда, когда я не служу… Да, да, всё подшучивает надо мной… ну, да на здоровье…» и он стал читать французское письмо Билибина. Он читал не понимая половины, читал только для того, чтобы хоть на минуту перестать думать о том, о чем он слишком долго исключительно и мучительно думал.
Билибин находился теперь в качестве дипломатического чиновника при главной квартире армии и хоть и на французском языке, с французскими шуточками и оборотами речи, но с исключительно русским бесстрашием перед самоосуждением и самоосмеянием описывал всю кампанию. Билибин писал, что его дипломатическая discretion [скромность] мучила его, и что он был счастлив, имея в князе Андрее верного корреспондента, которому он мог изливать всю желчь, накопившуюся в нем при виде того, что творится в армии. Письмо это было старое, еще до Прейсиш Эйлауского сражения.
«Depuis nos grands succes d'Austerlitz vous savez, mon cher Prince, писал Билибин, que je ne quitte plus les quartiers generaux. Decidement j'ai pris le gout de la guerre, et bien m'en a pris. Ce que j'ai vu ces trois mois, est incroyable.
«Je commence ab ovo. L'ennemi du genre humain , comme vous savez, s'attaque aux Prussiens. Les Prussiens sont nos fideles allies, qui ne nous ont trompes que trois fois depuis trois ans. Nous prenons fait et cause pour eux. Mais il se trouve que l'ennemi du genre humain ne fait nulle attention a nos beaux discours, et avec sa maniere impolie et sauvage se jette sur les Prussiens sans leur donner le temps de finir la parade commencee, en deux tours de main les rosse a plate couture et va s'installer au palais de Potsdam.
«J'ai le plus vif desir, ecrit le Roi de Prusse a Bonaparte, que V. M. soit accueillie еt traitee dans mon palais d'une maniere, qui lui soit agreable et c'est avec еmpres sement, que j'ai pris a cet effet toutes les mesures que les circonstances me permettaient. Puisse je avoir reussi! Les generaux Prussiens se piquent de politesse envers les Francais et mettent bas les armes aux premieres sommations.
«Le chef de la garienison de Glogau avec dix mille hommes, demande au Roi de Prusse, ce qu'il doit faire s'il est somme de se rendre?… Tout cela est positif.
«Bref, esperant en imposer seulement par notre attitude militaire, il se trouve que nous voila en guerre pour tout de bon, et ce qui plus est, en guerre sur nos frontieres avec et pour le Roi de Prusse . Tout est au grand complet, il ne nous manque qu'une petite chose, c'est le general en chef. Comme il s'est trouve que les succes d'Austerlitz aurant pu etre plus decisifs si le general en chef eut ete moins jeune, on fait la revue des octogenaires et entre Prosorofsky et Kamensky, on donne la preference au derienier. Le general nous arrive en kibik a la maniere Souvoroff, et est accueilli avec des acclamations de joie et de triomphe.
«Le 4 arrive le premier courrier de Petersbourg. On apporte les malles dans le cabinet du Marieechal, qui aime a faire tout par lui meme. On m'appelle pour aider a faire le triage des lettres et prendre celles qui nous sont destinees. Le Marieechal nous regarde faire et attend les paquets qui lui sont adresses. Nous cherchons – il n'y en a point. Le Marieechal devient impatient, se met lui meme a la besogne et trouve des lettres de l'Empereur pour le comte T., pour le prince V. et autres. Alors le voila qui se met dans une de ses coleres bleues. Il jette feu et flamme contre tout le monde, s'empare des lettres, les decachete et lit celles de l'Empereur adressees a d'autres. А, так со мною поступают! Мне доверия нет! А, за мной следить велено, хорошо же; подите вон! Et il ecrit le fameux ordre du jour au general Benigsen
«Я ранен, верхом ездить не могу, следственно и командовать армией. Вы кор д'арме ваш привели разбитый в Пултуск: тут оно открыто, и без дров, и без фуража, потому пособить надо, и я так как вчера сами отнеслись к графу Буксгевдену, думать должно о ретираде к нашей границе, что и выполнить сегодня.
| Миллион в брачной корзине | |
 | |
| Жанр | |
|---|---|
| Режиссёр | |
| В главных ролях |
Александр Ширвиндт |
| Оператор | |
| Композитор | |
| Кинокомпания | |
| Длительность |
94 минуты |
| Страна | |
| Год | |
| IMDb | |
«Миллион в брачной корзине» — художественный фильм режиссёра Всеволода Шиловского, вышедший на Одесской киностудии в 1985 году. Фильм снят по мотивам пьесы Джулио Скарниччи и Ренцо Тарабузи «Моя профессия — синьор из общества».
На лицензионном DVD фильм выпустила фирма «CP Digital».
Сюжет
Умный, образованный и энергичный герой фильма Леонида Папагатто (Александр Ширвиндт) пробавляется мелкими аферами, выдавая себя за важного гостя из высшего общества на различных торжествах и празднествах родного города, во время которых умудряется воровать со стола еду и напитки. Впоследствии всё перепродавая местным торговцам, благодаря своему соседу Антонио. Синьор Папагатто живет в трущобах Неаполя, в маленькой убогой квартире на последнем этаже вместе с сожительницей Валерией, их общей дочерью Фьереллой и младшей сестрой синьора Папагатто — Матильдой. В один прекрасный день его осеняет гениальная идея учредить комитет помощи бедствующим семьям. Замысел удаётся реализовать благодаря созданию «удручающей картины» существования семьи. При этом главным объектом оказания крупной материальной поддержки оказывается… семья синьора Папагатто.
Во время осмотра жилища «нуждающейся семьи» комитет в составе графини, Илоны, барона и, конечно же, синьора Папагатто, обнаруживает ужасающую ситуацию: парализованный дедушка, нанятый за деньги (выдумка синьора Папагатто), «безумная» Матильда и безутешная жена — Валерия, избиваемая своим мужем-пьяницей, ютятся в обшарпанной квартирке. В этот момент появляется Антонио с деньгами за вырученную еду и напитки, которого приходится выдавать за мужа-пьяницу синьоры Валерии — синьора Папагатто, дабы не провалить гениальный план. Через некоторое время в квартиру Папагатто врывается молодой человек Никколо — сын Илоны, за которым появляется её племянник Раймондо. Из нервного рассказа Никколо становится ясно, что он убил по ошибке человека — слугу Алессандро и, для того чтобы его спасти от полиции, синьором Папагатто принимается молниеносное решение оставить Никколо в этой семье. Этому решению радуется Илона, но Раймондо не в восторге от него, поскольку это он инсценировал убийство Алессандро, дабы устранить законного наследника Никколо, опекуном которого он был, чтобы скрыть растрату.
В ролях
- Александр Ширвиндт — Леонида Папагатто
- Софико Чиаурели — Валерия
- Галина Соколова — Матильда
- Игорь Богодух — Антонио
- Лариса Удовиченко — Илона
- Ольга Кабо — Фьерелла
- Алексей Яковлев — Николо
- Анатолий Хостикоев — Раймондо
- Елена Аминова — графиня
- Семён Фарада — Велутто
- Валентин Никулин — Алессандро
- Николай Гринько — дед Симеоне
- Леонид Оболенский — барон
- Александр Пермяков — посыльный
Над фильмом работали
- Сценарий и постановка: Всеволод Шиловский
- Операторы-постановщики: Вадим Авлошенко, Николай Ивасив
- Художник-постановщик: Наталья Иевлева
- Композитор: Илья Катаев
- Звукооператор: Анна Подлесная
- Режиссёр: В. Винников
- Монтаж: Ирина Блогерман
- Костюмы: Виолетта Ткач
- Грим: Виктория Курносенко
- Декоратор: Людмила Ромашко
- Комбинированные съёмки:
- оператор: Всеволод Шлемов
- художник: Геннадий Лотыш
- Ассистенты:
- режиссёра: З. Нечаенко, В. Луценко, М. Ткачук, А. Еремеев
- художника: Е. Однолько, М. Бебель
- оператора: С. Ковалев, И. Шевченко
- Песня на стихи: Бориса Дубровина, Галины Соколовой
- Редактор: Нелли Некрасова
- Музыкальный редактор: Елена Витухина
- Консультант: Л. Самохвалов
- Оркестр Госкино СССР
- дирижёр Константин Кримец
- Административная группа: В. Рабченюк, В. Милюков, В. Бендас
- Директор картины: Людмила Позднякова
Факты
- По воспоминаниям режиссёра, фильм был снят всего за 17 дней. Съёмки состоялись во время планового отпуска актера МХАТа Всеволода Шиловского. На постройку декорации планом было отведено три с половиной месяца, однако всё удалось в две недели[1]
- До того, как исполнить в фильме роль Раймондо, актёр Анатолий Хостикоев играл на сцене киевского театра им. Ивана Франко роль Леонида Папагатто (режиссёр Владимир Оглоблин). К этой же пьесе актёр возвращался еще не однократно — в 2003 году он в качестве режиссёра ставит эту пьесу в театральной компании «Бенюк и Хостикоев», где снова-таки играет роль Леонида Папагатто, а в 2014 году ставит спектакль на сцене театра имени И. Франко с Назаром Заднепровским в главной роли.[2][3]
Напишите отзыв о статье "Миллион в брачной корзине"
Ссылки
- [2011.russiancinema.ru/index.php?e_dept_id=2&e_movie_id=3563 «Миллион в брачной корзине»] на Russiancinema
- [ruskino.ru/mov/1446 «Миллион в брачной корзине»] на Рускино.ру
- [nsku.od.ua/muzej-kino/smotret-kino/170-million-v-brachnoj-korzine-1986.html «Миллион в брачной корзине»] на сайте одесского отделения Национального союза кинематографистов Украины
Примечания
- ↑ Михайлов В. Г. [h.ua/story/285414/news_310596.html Дети великой иллюзии: неопубликованные интервью]. — Харьков: ТО «Эксклюзив», 2009. — 256 с.
- ↑ Елена РАСКИНА. [gazeta.zn.ua/CULTURE/opravdanie_leonida_papagatto.html Оправдание Леонида Папагатто] (укр.). Зеркало недели (11 июля 2003). Проверено 2 мая 2016.
- ↑ [kp.ua/culture/455484-natsyonalnyi-teatr-ymeny-franko-predstavyt-premeru Национальный театр имени Франко представит премьеру. Это спектакль «Моя профессия — синьор из высшего общества»]
| ||||||
|
Это заготовка статьи о советском кинофильме. Вы можете помочь проекту, дополнив её. |
Отрывок, характеризующий Миллион в брачной корзине
– Как хочешь – право… я думаю… а как хочешь, – сказала княжна Марья, видимо робея и стыдясь того, что ее мнение восторжествовало. Она указала брату на девушку, шопотом вызывавшую его.Была вторая ночь, что они оба не спали, ухаживая за горевшим в жару мальчиком. Все сутки эти, не доверяя своему домашнему доктору и ожидая того, за которым было послано в город, они предпринимали то то, то другое средство. Измученные бессоницей и встревоженные, они сваливали друг на друга свое горе, упрекали друг друга и ссорились.
– Петруша с бумагами от папеньки, – прошептала девушка. – Князь Андрей вышел.
– Ну что там! – проговорил он сердито, и выслушав словесные приказания от отца и взяв подаваемые конверты и письмо отца, вернулся в детскую.
– Ну что? – спросил князь Андрей.
– Всё то же, подожди ради Бога. Карл Иваныч всегда говорит, что сон всего дороже, – прошептала со вздохом княжна Марья. – Князь Андрей подошел к ребенку и пощупал его. Он горел.
– Убирайтесь вы с вашим Карлом Иванычем! – Он взял рюмку с накапанными в нее каплями и опять подошел.
– Andre, не надо! – сказала княжна Марья.
Но он злобно и вместе страдальчески нахмурился на нее и с рюмкой нагнулся к ребенку. – Ну, я хочу этого, сказал он. – Ну я прошу тебя, дай ему.
Княжна Марья пожала плечами, но покорно взяла рюмку и подозвав няньку, стала давать лекарство. Ребенок закричал и захрипел. Князь Андрей, сморщившись, взяв себя за голову, вышел из комнаты и сел в соседней, на диване.
Письма всё были в его руке. Он машинально открыл их и стал читать. Старый князь, на синей бумаге, своим крупным, продолговатым почерком, употребляя кое где титлы, писал следующее:
«Весьма радостное в сей момент известие получил через курьера, если не вранье. Бенигсен под Эйлау над Буонапартием якобы полную викторию одержал. В Петербурге все ликуют, e наград послано в армию несть конца. Хотя немец, – поздравляю. Корчевский начальник, некий Хандриков, не постигну, что делает: до сих пор не доставлены добавочные люди и провиант. Сейчас скачи туда и скажи, что я с него голову сниму, чтобы через неделю всё было. О Прейсиш Эйлауском сражении получил еще письмо от Петиньки, он участвовал, – всё правда. Когда не мешают кому мешаться не следует, то и немец побил Буонапартия. Сказывают, бежит весьма расстроен. Смотри ж немедля скачи в Корчеву и исполни!»
Князь Андрей вздохнул и распечатал другой конверт. Это было на двух листочках мелко исписанное письмо от Билибина. Он сложил его не читая и опять прочел письмо отца, кончавшееся словами: «скачи в Корчеву и исполни!» «Нет, уж извините, теперь не поеду, пока ребенок не оправится», подумал он и, подошедши к двери, заглянул в детскую. Княжна Марья всё стояла у кроватки и тихо качала ребенка.
«Да, что бишь еще неприятное он пишет? вспоминал князь Андрей содержание отцовского письма. Да. Победу одержали наши над Бонапартом именно тогда, когда я не служу… Да, да, всё подшучивает надо мной… ну, да на здоровье…» и он стал читать французское письмо Билибина. Он читал не понимая половины, читал только для того, чтобы хоть на минуту перестать думать о том, о чем он слишком долго исключительно и мучительно думал.
Билибин находился теперь в качестве дипломатического чиновника при главной квартире армии и хоть и на французском языке, с французскими шуточками и оборотами речи, но с исключительно русским бесстрашием перед самоосуждением и самоосмеянием описывал всю кампанию. Билибин писал, что его дипломатическая discretion [скромность] мучила его, и что он был счастлив, имея в князе Андрее верного корреспондента, которому он мог изливать всю желчь, накопившуюся в нем при виде того, что творится в армии. Письмо это было старое, еще до Прейсиш Эйлауского сражения.
«Depuis nos grands succes d'Austerlitz vous savez, mon cher Prince, писал Билибин, que je ne quitte plus les quartiers generaux. Decidement j'ai pris le gout de la guerre, et bien m'en a pris. Ce que j'ai vu ces trois mois, est incroyable.
«Je commence ab ovo. L'ennemi du genre humain , comme vous savez, s'attaque aux Prussiens. Les Prussiens sont nos fideles allies, qui ne nous ont trompes que trois fois depuis trois ans. Nous prenons fait et cause pour eux. Mais il se trouve que l'ennemi du genre humain ne fait nulle attention a nos beaux discours, et avec sa maniere impolie et sauvage se jette sur les Prussiens sans leur donner le temps de finir la parade commencee, en deux tours de main les rosse a plate couture et va s'installer au palais de Potsdam.
«J'ai le plus vif desir, ecrit le Roi de Prusse a Bonaparte, que V. M. soit accueillie еt traitee dans mon palais d'une maniere, qui lui soit agreable et c'est avec еmpres sement, que j'ai pris a cet effet toutes les mesures que les circonstances me permettaient. Puisse je avoir reussi! Les generaux Prussiens se piquent de politesse envers les Francais et mettent bas les armes aux premieres sommations.
«Le chef de la garienison de Glogau avec dix mille hommes, demande au Roi de Prusse, ce qu'il doit faire s'il est somme de se rendre?… Tout cela est positif.
«Bref, esperant en imposer seulement par notre attitude militaire, il se trouve que nous voila en guerre pour tout de bon, et ce qui plus est, en guerre sur nos frontieres avec et pour le Roi de Prusse . Tout est au grand complet, il ne nous manque qu'une petite chose, c'est le general en chef. Comme il s'est trouve que les succes d'Austerlitz aurant pu etre plus decisifs si le general en chef eut ete moins jeune, on fait la revue des octogenaires et entre Prosorofsky et Kamensky, on donne la preference au derienier. Le general nous arrive en kibik a la maniere Souvoroff, et est accueilli avec des acclamations de joie et de triomphe.
«Le 4 arrive le premier courrier de Petersbourg. On apporte les malles dans le cabinet du Marieechal, qui aime a faire tout par lui meme. On m'appelle pour aider a faire le triage des lettres et prendre celles qui nous sont destinees. Le Marieechal nous regarde faire et attend les paquets qui lui sont adresses. Nous cherchons – il n'y en a point. Le Marieechal devient impatient, se met lui meme a la besogne et trouve des lettres de l'Empereur pour le comte T., pour le prince V. et autres. Alors le voila qui se met dans une de ses coleres bleues. Il jette feu et flamme contre tout le monde, s'empare des lettres, les decachete et lit celles de l'Empereur adressees a d'autres. А, так со мною поступают! Мне доверия нет! А, за мной следить велено, хорошо же; подите вон! Et il ecrit le fameux ordre du jour au general Benigsen
«Я ранен, верхом ездить не могу, следственно и командовать армией. Вы кор д'арме ваш привели разбитый в Пултуск: тут оно открыто, и без дров, и без фуража, потому пособить надо, и я так как вчера сами отнеслись к графу Буксгевдену, думать должно о ретираде к нашей границе, что и выполнить сегодня.
