Карликовая многозубка[1], или карликовая белозубка[2], или белозубка-малютка[2], или этрусская землеройка[2], или многозубка-малютка[2] (лат. Suncus etruscus) — млекопитающее семейства землеройковых (лат. Soricidae), рода многозубок (лат. Suncus). Возможно, самое маленькое из ныне существующих млекопитающих в мире[3][4].
Распространение
Встречается в Южной Европе — Португалии, Испании, Франции, Италии, Греции, Мальте, на побережье Адриатического, Ионического и Эгейского морей, в прибрежных районах Аравии, в Северной Африке, Средней Азии, Индии и Шри-Ланке, на Малайском архипелаге и на Филиппинах, на территории Южного Китая, Тайваня и Японии. Кроме того, находки останков многозубок указывают на их присутствие в Казахстане — в северной части плато Устюрт и к северу от Аральского моря[3][4].
На территории России первичных ареалов данного вида не существует, однако, по некоторым данным, завезённая грузовыми кораблями белозубка-малютка встречалась в окрестностях портов Приморья и Европейской части России[5].
Подвид карликовой многозубки (Suncus etruscus etruscus) включён в Красную книгу Казахстана, как редкий и практически не изученный подвид[4].
Описание
Карликовая многозубка имеет вытянутое стройное тело с крупной головой, резко суживающейся в длинный подвижный хоботок. Общая длина тела составляет от 3 до 4,5 сантиметров, не считая хвоста, который может достигать длины до 3,5 сантиметров. Масса животного не превышает 1,7 грамм (в среднем — 1—1,5 грамма). Верхняя часть тела и бока покрыты буровато-серой шерстью, мех на брюшке имеет заметно более светлый окрас[3].
Экология
Типичными местами обитания являются влажные естественные укрытия (щели, скальные трещины, развалины древних строений) предгорий и нижних поясов горных массивов, заросли вдоль побережья небольших водоёмов. Часто встречается в местах обитания людей — огородах, садах, по краям полей. Роет норы или занимает норы других животных (кротов, мышевидных грызунов), селится также в пустотах пней и упавших древесных стволов, под валежником, реже — в постройках человека[4].
Образ жизни
Представители вида ведут преимущественно ночной образ жизни, днём кормясь только вблизи своего укрытия. Как и большинству землеройковых, карликовой многозубке ежесуточно необходимо потреблять количество пищи, превышающее её собственный вес в 1,5—2 и более раза. При этом сердце карликовой многозубки бьется с частотой 1500 ударов в минуту. Всеядны, но поедают в основном насекомых, их личинок и дождевых червей. Могут нападать на мелких позвоночных: лягушек, ящериц, детёнышей мелких грызунов. Приносят пользу лесному и сельскому хозяйству, уничтожая насекомых-вредителей[4].
Напишите отзыв о статье "Карликовая многозубка"
Примечания
- ↑ Полная иллюстрированная энциклопедия. «Млекопитающие» Кн. 2 = The New Encyclopedia of Mammals / под ред. Д. Макдональда. — М.: «Омега», 2007. — С. 438. — 3000 экз. — ISBN 978-5-465-01346-8.
- ↑ 1 2 3 4 Соколов В. Е. Пятиязычный словарь названий животных. Млекопитающие. Латинский, русский, английский, немецкий, французский. / под общей редакцией акад. В. Е. Соколова. — М.: Рус. яз., 1984. — С. 40. — 10 000 экз.
- ↑ 1 2 3 [ours-nature.ru/article/407__579.html Белозубка карликовая (Suncus etruscus) на сайте Наша Природа]
- ↑ 1 2 3 4 5 [www.redbookkz.info/species.php?num=87&lang=ru Красная книга Казахстана]
- ↑ [www.sevin.ru/invasive/invasion/mammals/m_03.html Чужеродные виды на территории России]
Отрывок, характеризующий Карликовая многозубка
«Des 400000 hommes qui passerent la Vistule, – писал он дальше о русской войне, – la moitie etait Autrichiens, Prussiens, Saxons, Polonais, Bavarois, Wurtembergeois, Mecklembourgeois, Espagnols, Italiens, Napolitains. L'armee imperiale, proprement dite, etait pour un tiers composee de Hollandais, Belges, habitants des bords du Rhin, Piemontais, Suisses, Genevois, Toscans, Romains, habitants de la 32 e division militaire, Breme, Hambourg, etc.; elle comptait a peine 140000 hommes parlant francais. L'expedition do Russie couta moins de 50000 hommes a la France actuelle; l'armee russe dans la retraite de Wilna a Moscou, dans les differentes batailles, a perdu quatre fois plus que l'armee francaise; l'incendie de Moscou a coute la vie a 100000 Russes, morts de froid et de misere dans les bois; enfin dans sa marche de Moscou a l'Oder, l'armee russe fut aussi atteinte par, l'intemperie de la saison; elle ne comptait a son arrivee a Wilna que 50000 hommes, et a Kalisch moins de 18000».
[Из 400000 человек, которые перешли Вислу, половина была австрийцы, пруссаки, саксонцы, поляки, баварцы, виртембергцы, мекленбургцы, испанцы, итальянцы и неаполитанцы. Императорская армия, собственно сказать, была на треть составлена из голландцев, бельгийцев, жителей берегов Рейна, пьемонтцев, швейцарцев, женевцев, тосканцев, римлян, жителей 32 й военной дивизии, Бремена, Гамбурга и т.д.; в ней едва ли было 140000 человек, говорящих по французски. Русская экспедиция стоила собственно Франции менее 50000 человек; русская армия в отступлении из Вильны в Москву в различных сражениях потеряла в четыре раза более, чем французская армия; пожар Москвы стоил жизни 100000 русских, умерших от холода и нищеты в лесах; наконец во время своего перехода от Москвы к Одеру русская армия тоже пострадала от суровости времени года; по приходе в Вильну она состояла только из 50000 людей, а в Калише менее 18000.]
Он воображал себе, что по его воле произошла война с Россией, и ужас совершившегося не поражал его душу. Он смело принимал на себя всю ответственность события, и его помраченный ум видел оправдание в том, что в числе сотен тысяч погибших людей было меньше французов, чем гессенцев и баварцев.
Несколько десятков тысяч человек лежало мертвыми в разных положениях и мундирах на полях и лугах, принадлежавших господам Давыдовым и казенным крестьянам, на тех полях и лугах, на которых сотни лет одновременно сбирали урожаи и пасли скот крестьяне деревень Бородина, Горок, Шевардина и Семеновского. На перевязочных пунктах на десятину места трава и земля были пропитаны кровью. Толпы раненых и нераненых разных команд людей, с испуганными лицами, с одной стороны брели назад к Можайску, с другой стороны – назад к Валуеву. Другие толпы, измученные и голодные, ведомые начальниками, шли вперед. Третьи стояли на местах и продолжали стрелять.
Над всем полем, прежде столь весело красивым, с его блестками штыков и дымами в утреннем солнце, стояла теперь мгла сырости и дыма и пахло странной кислотой селитры и крови. Собрались тучки, и стал накрапывать дождик на убитых, на раненых, на испуганных, и на изнуренных, и на сомневающихся людей. Как будто он говорил: «Довольно, довольно, люди. Перестаньте… Опомнитесь. Что вы делаете?»
Измученным, без пищи и без отдыха, людям той и другой стороны начинало одинаково приходить сомнение о том, следует ли им еще истреблять друг друга, и на всех лицах было заметно колебанье, и в каждой душе одинаково поднимался вопрос: «Зачем, для кого мне убивать и быть убитому? Убивайте, кого хотите, делайте, что хотите, а я не хочу больше!» Мысль эта к вечеру одинаково созрела в душе каждого. Всякую минуту могли все эти люди ужаснуться того, что они делали, бросить всо и побежать куда попало.
Но хотя уже к концу сражения люди чувствовали весь ужас своего поступка, хотя они и рады бы были перестать, какая то непонятная, таинственная сила еще продолжала руководить ими, и, запотелые, в порохе и крови, оставшиеся по одному на три, артиллеристы, хотя и спотыкаясь и задыхаясь от усталости, приносили заряды, заряжали, наводили, прикладывали фитили; и ядра так же быстро и жестоко перелетали с обеих сторон и расплюскивали человеческое тело, и продолжало совершаться то страшное дело, которое совершается не по воле людей, а по воле того, кто руководит людьми и мирами.
