Музей изобразительных искусств (Лейпциг)

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск
У этого термина существуют и другие значения, см. Музеи изобразительных искусств.
Координаты: 51°20′32″ с. ш. 12°22′32″ в. д. / 51.34222° с. ш. 12.37556° в. д. / 51.34222; 12.37556 (G) [www.openstreetmap.org/?mlat=51.34222&mlon=12.37556&zoom=16 (O)] (Я)
Музей изобразительных искусств
Museum der bildenden Künste

Здание музея до финальной отделки стеклом
Дата основания 1848
Местонахождение Лейпциг
Директор Ханс-Вернер Шмидт
Сайт [www.mdbk.de/ www.mdbk.de]
К:Музеи, основанные в 1848 году

Музей изобразительных искусств (нем. Museum der bildenden Künste) — городской художественный музей Лейпцига, коллекция живописи и скульптуры которого считается одним из самых древних, самых крупных и самых ценных городских художественных собраний в Германии.





История

Основание музея и его первое здание

История музея начинается с основания лейпцигского объединения любителей искусства в 1837 году, члены которого — коллекционеры и меценаты поставили себе целью создание в Лейпциге художественного музея. 10 декабря 1848 года благодаря усилиям этой организации в здании первой городской школы в Морицбастай открылся Городской музей, в котором было представлено около сотни переданных и подаренных музею произведений современного искусства.

Коллекция прирастала благодаря экспонатам, подаренным музею в частности Максимилианом Шпеком фон Штернбургом, Альфредом Тиме и Адольфом Генрихом Шлеттером. В 1853 году купец и собиратель искусства Адольф Генрих Шлеттер передал свою коллекцию в дар городу с условием, что в течение пяти лет для Городского музея будет построено собственное здание. Новое здание музея на площади Аугустусплац (нем. Augustusplatz), где в настоящее время находится концертный зал «Гевандхаус», было построено в стиле итальянского Ренессанса по проекту архитектора Людвига Ланге и открылось незадолго до истечения установленного Шлеттером срока 18 декабря 1858 года. В 1880—1886 годах в связи с постоянным ростом коллекции музея здание было расширено по проекту архитектора Гуго Лихта.

Как и другие музейные коллекции Германии, национал-социализм не пощадил и городского собрания живописи и скульптуры в Лейпциге. В 1937 году в рамках пропагандистской акции по борьбе с дегенеративным искусством из лейпцигского музея было изъято 394 произведения живописи и графики, выполненных преимущественно в экспрессионистской манере. В ночь на 4 декабря 1943 года в результате воздушного налёта на город здание музея было разрушено. Большая часть коллекции к этому времени уже была спрятана в укрытии.

Музей Димитрова и другие промежуточные решения

С разрушением здания музея на Аугустусплац для Городского музея началась продлившаяся 61 год одиссея по временным пристанищам, ограничивавшим размер экспозиции музея. В 1948 году музей въехал в бывшее здание Имперского банка на улице Петерссштрассе (нем. Petersstraße), в 1952 году музей переехал в бывшее здание Имперского суда, ставшее Музеем Димитрова.

После того, как в мае 1992 года было принято решение о переносе Федерального административного суда в Лейпциг, в августе 1997 года музей был вынужден вновь переехать в другое место — в лейпцигский «Торговый двор» (нем. Handelshof).

Новое здание

В середине 1990-х годов город принял решение о строительстве для Музея изобразительных искусств собственного здания. 4 декабря 2004 года, спустя ровно 61 год после уничтожения здания на Аугустусплац, музей открыл двери в новом здании на площади Заксенплац (нем. Sachsenplatz). Строительство нового здания в форме куба по проекту архитекторов Карла Хуфнагеля, Петера Пютца и Михаэля Рафаэлиана обошлось в 74,5 млн евро. Это первое здание художественного музея, построенное в Германии начиная с 1950 года.

Музей изобразительных искусств в Лейпциге внесён в изданную в 2001 году. «Синюю книгу», куда входят самые значительные учреждения культуры на территории новых федеральных земель.

Коллекция

Сейчас коллекция музея, хранящая 3500 живописных, 1000 скульптурных и 60000 графических произведений искусства, полноценно разместилась на площади в 7000 кв.м. Собрание музея охватывает произведения, созданные начиная с позднего Средневековья и вплоть до современности. В коллекции представлены произведения старых немецких и голландских мастеров XV и XVI веков, итальянское искусство XV—XVIII веков, искусство Нидерландов XVII века, французское искусство XIX века, а также искусство Германии периода XVIII—XX веков.

Значительную часть собрания составляют произведения голландских и немецких старых мастеров: Франса Халса, Лукаса Кранаха Старшего, романтиков (Каспар Давид Фридрих) и представителей дюссельдорфской художественной школы (Андреас Ахенбах). В центре скульптурной коллекции находится портрет Людвига ван Бетховена работы Макса Клингера, великого сына Лейпцига. Творчеству Клингера и Макса Бекманна в музее отведён отдельный этаж.

Современное искусство представлено в музее комплексной экспозицией представителей лейпцигской школы: Бернхарда Хайзига, Вернера Тюбке и Вольфганга Маттойера — и крупными фондами пользующихся мировой славой немецких художников Нео Рауха и Даниэля Рихтера.

Библиография

  • Leipziger Volkszeitung Journal, Sonderbeilage zur Eröffnung des neuen Bildermuseums vom 3. Dezember 2004.
  • Bode, Peter M.: Das Haus der tausend Räume, in: Art-Magazin 12/2004, S. 19-31.
  • Museum der Bildenden Künste Leipzig (Hrsg.): Corot bis Monet: Von Barbizon zum Impressionismus, Schenkung Bühler-Brockhaus an das Museum der bildenden Künste Leipzig ISBN 3-00-011003-8

Напишите отзыв о статье "Музей изобразительных искусств (Лейпциг)"

Ссылки

Галерея

Отрывок, характеризующий Музей изобразительных искусств (Лейпциг)

В большом кабинете Долохова, убранном от стен до потолка персидскими коврами, медвежьими шкурами и оружием, сидел Долохов в дорожном бешмете и сапогах перед раскрытым бюро, на котором лежали счеты и пачки денег. Анатоль в расстегнутом мундире ходил из той комнаты, где сидели свидетели, через кабинет в заднюю комнату, где его лакей француз с другими укладывал последние вещи. Долохов считал деньги и записывал.
– Ну, – сказал он, – Хвостикову надо дать две тысячи.
– Ну и дай, – сказал Анатоль.
– Макарка (они так звали Макарина), этот бескорыстно за тебя в огонь и в воду. Ну вот и кончены счеты, – сказал Долохов, показывая ему записку. – Так?
– Да, разумеется, так, – сказал Анатоль, видимо не слушавший Долохова и с улыбкой, не сходившей у него с лица, смотревший вперед себя.
Долохов захлопнул бюро и обратился к Анатолю с насмешливой улыбкой.
– А знаешь что – брось всё это: еще время есть! – сказал он.
– Дурак! – сказал Анатоль. – Перестань говорить глупости. Ежели бы ты знал… Это чорт знает, что такое!
– Право брось, – сказал Долохов. – Я тебе дело говорю. Разве это шутка, что ты затеял?
– Ну, опять, опять дразнить? Пошел к чорту! А?… – сморщившись сказал Анатоль. – Право не до твоих дурацких шуток. – И он ушел из комнаты.
Долохов презрительно и снисходительно улыбался, когда Анатоль вышел.
– Ты постой, – сказал он вслед Анатолю, – я не шучу, я дело говорю, поди, поди сюда.
Анатоль опять вошел в комнату и, стараясь сосредоточить внимание, смотрел на Долохова, очевидно невольно покоряясь ему.
– Ты меня слушай, я тебе последний раз говорю. Что мне с тобой шутить? Разве я тебе перечил? Кто тебе всё устроил, кто попа нашел, кто паспорт взял, кто денег достал? Всё я.
– Ну и спасибо тебе. Ты думаешь я тебе не благодарен? – Анатоль вздохнул и обнял Долохова.
– Я тебе помогал, но всё же я тебе должен правду сказать: дело опасное и, если разобрать, глупое. Ну, ты ее увезешь, хорошо. Разве это так оставят? Узнается дело, что ты женат. Ведь тебя под уголовный суд подведут…
– Ах! глупости, глупости! – опять сморщившись заговорил Анатоль. – Ведь я тебе толковал. А? – И Анатоль с тем особенным пристрастием (которое бывает у людей тупых) к умозаключению, до которого они дойдут своим умом, повторил то рассуждение, которое он раз сто повторял Долохову. – Ведь я тебе толковал, я решил: ежели этот брак будет недействителен, – cказал он, загибая палец, – значит я не отвечаю; ну а ежели действителен, всё равно: за границей никто этого не будет знать, ну ведь так? И не говори, не говори, не говори!
– Право, брось! Ты только себя свяжешь…
– Убирайся к чорту, – сказал Анатоль и, взявшись за волосы, вышел в другую комнату и тотчас же вернулся и с ногами сел на кресло близко перед Долоховым. – Это чорт знает что такое! А? Ты посмотри, как бьется! – Он взял руку Долохова и приложил к своему сердцу. – Ah! quel pied, mon cher, quel regard! Une deesse!! [О! Какая ножка, мой друг, какой взгляд! Богиня!!] A?
Долохов, холодно улыбаясь и блестя своими красивыми, наглыми глазами, смотрел на него, видимо желая еще повеселиться над ним.
– Ну деньги выйдут, тогда что?
– Тогда что? А? – повторил Анатоль с искренним недоумением перед мыслью о будущем. – Тогда что? Там я не знаю что… Ну что глупости говорить! – Он посмотрел на часы. – Пора!
Анатоль пошел в заднюю комнату.
– Ну скоро ли вы? Копаетесь тут! – крикнул он на слуг.
Долохов убрал деньги и крикнув человека, чтобы велеть подать поесть и выпить на дорогу, вошел в ту комнату, где сидели Хвостиков и Макарин.
Анатоль в кабинете лежал, облокотившись на руку, на диване, задумчиво улыбался и что то нежно про себя шептал своим красивым ртом.
– Иди, съешь что нибудь. Ну выпей! – кричал ему из другой комнаты Долохов.
– Не хочу! – ответил Анатоль, всё продолжая улыбаться.
– Иди, Балага приехал.
Анатоль встал и вошел в столовую. Балага был известный троечный ямщик, уже лет шесть знавший Долохова и Анатоля, и служивший им своими тройками. Не раз он, когда полк Анатоля стоял в Твери, с вечера увозил его из Твери, к рассвету доставлял в Москву и увозил на другой день ночью. Не раз он увозил Долохова от погони, не раз он по городу катал их с цыганами и дамочками, как называл Балага. Не раз он с их работой давил по Москве народ и извозчиков, и всегда его выручали его господа, как он называл их. Не одну лошадь он загнал под ними. Не раз он был бит ими, не раз напаивали они его шампанским и мадерой, которую он любил, и не одну штуку он знал за каждым из них, которая обыкновенному человеку давно бы заслужила Сибирь. В кутежах своих они часто зазывали Балагу, заставляли его пить и плясать у цыган, и не одна тысяча их денег перешла через его руки. Служа им, он двадцать раз в году рисковал и своей жизнью и своей шкурой, и на их работе переморил больше лошадей, чем они ему переплатили денег. Но он любил их, любил эту безумную езду, по восемнадцати верст в час, любил перекувырнуть извозчика и раздавить пешехода по Москве, и во весь скок пролететь по московским улицам. Он любил слышать за собой этот дикий крик пьяных голосов: «пошел! пошел!» тогда как уж и так нельзя было ехать шибче; любил вытянуть больно по шее мужика, который и так ни жив, ни мертв сторонился от него. «Настоящие господа!» думал он.
Анатоль и Долохов тоже любили Балагу за его мастерство езды и за то, что он любил то же, что и они. С другими Балага рядился, брал по двадцати пяти рублей за двухчасовое катанье и с другими только изредка ездил сам, а больше посылал своих молодцов. Но с своими господами, как он называл их, он всегда ехал сам и никогда ничего не требовал за свою работу. Только узнав через камердинеров время, когда были деньги, он раз в несколько месяцев приходил поутру, трезвый и, низко кланяясь, просил выручить его. Его всегда сажали господа.
– Уж вы меня вызвольте, батюшка Федор Иваныч или ваше сиятельство, – говорил он. – Обезлошадничал вовсе, на ярманку ехать уж ссудите, что можете.
И Анатоль и Долохов, когда бывали в деньгах, давали ему по тысяче и по две рублей.
Балага был русый, с красным лицом и в особенности красной, толстой шеей, приземистый, курносый мужик, лет двадцати семи, с блестящими маленькими глазами и маленькой бородкой. Он был одет в тонком синем кафтане на шелковой подкладке, надетом на полушубке.


Источник — «http://wiki-org.ru/wiki/index.php?title=Музей_изобразительных_искусств_(Лейпциг)&oldid=77138321»