Мукбиль ибн Хади
Поделись знанием:
К:Википедия:Статьи без изображений (тип: не указан)
Он помолчал и вздохнул, видимо стараясь успокоиться.
– Ежели бы Его не было, – сказал он тихо, – мы бы с вами не говорили о Нем, государь мой. О чем, о ком мы говорили? Кого ты отрицал? – вдруг сказал он с восторженной строгостью и властью в голосе. – Кто Его выдумал, ежели Его нет? Почему явилось в тебе предположение, что есть такое непонятное существо? Почему ты и весь мир предположили существование такого непостижимого существа, существа всемогущего, вечного и бесконечного во всех своих свойствах?… – Он остановился и долго молчал.
Пьер не мог и не хотел прерывать этого молчания.
– Он есть, но понять Его трудно, – заговорил опять масон, глядя не на лицо Пьера, а перед собою, своими старческими руками, которые от внутреннего волнения не могли оставаться спокойными, перебирая листы книги. – Ежели бы это был человек, в существовании которого ты бы сомневался, я бы привел к тебе этого человека, взял бы его за руку и показал тебе. Но как я, ничтожный смертный, покажу всё всемогущество, всю вечность, всю благость Его тому, кто слеп, или тому, кто закрывает глаза, чтобы не видать, не понимать Его, и не увидать, и не понять всю свою мерзость и порочность? – Он помолчал. – Кто ты? Что ты? Ты мечтаешь о себе, что ты мудрец, потому что ты мог произнести эти кощунственные слова, – сказал он с мрачной и презрительной усмешкой, – а ты глупее и безумнее малого ребенка, который бы, играя частями искусно сделанных часов, осмелился бы говорить, что, потому что он не понимает назначения этих часов, он и не верит в мастера, который их сделал. Познать Его трудно… Мы веками, от праотца Адама и до наших дней, работаем для этого познания и на бесконечность далеки от достижения нашей цели; но в непонимании Его мы видим только нашу слабость и Его величие… – Пьер, с замиранием сердца, блестящими глазами глядя в лицо масона, слушал его, не перебивал, не спрашивал его, а всей душой верил тому, что говорил ему этот чужой человек. Верил ли он тем разумным доводам, которые были в речи масона, или верил, как верят дети интонациям, убежденности и сердечности, которые были в речи масона, дрожанию голоса, которое иногда почти прерывало масона, или этим блестящим, старческим глазам, состарившимся на том же убеждении, или тому спокойствию, твердости и знанию своего назначения, которые светились из всего существа масона, и которые особенно сильно поражали его в сравнении с своей опущенностью и безнадежностью; – но он всей душой желал верить, и верил, и испытывал радостное чувство успокоения, обновления и возвращения к жизни.
– Он не постигается умом, а постигается жизнью, – сказал масон.
– Я не понимаю, – сказал Пьер, со страхом чувствуя поднимающееся в себе сомнение. Он боялся неясности и слабости доводов своего собеседника, он боялся не верить ему. – Я не понимаю, – сказал он, – каким образом ум человеческий не может постигнуть того знания, о котором вы говорите.
Масон улыбнулся своей кроткой, отеческой улыбкой.
– Высшая мудрость и истина есть как бы чистейшая влага, которую мы хотим воспринять в себя, – сказал он. – Могу ли я в нечистый сосуд воспринять эту чистую влагу и судить о чистоте ее? Только внутренним очищением самого себя я могу до известной чистоты довести воспринимаемую влагу.
– Да, да, это так! – радостно сказал Пьер.
– Высшая мудрость основана не на одном разуме, не на тех светских науках физики, истории, химии и т. д., на которые распадается знание умственное. Высшая мудрость одна. Высшая мудрость имеет одну науку – науку всего, науку объясняющую всё мироздание и занимаемое в нем место человека. Для того чтобы вместить в себя эту науку, необходимо очистить и обновить своего внутреннего человека, и потому прежде, чем знать, нужно верить и совершенствоваться. И для достижения этих целей в душе нашей вложен свет Божий, называемый совестью.
– Да, да, – подтверждал Пьер.
– Погляди духовными глазами на своего внутреннего человека и спроси у самого себя, доволен ли ты собой. Чего ты достиг, руководясь одним умом? Что ты такое? Вы молоды, вы богаты, вы умны, образованы, государь мой. Что вы сделали из всех этих благ, данных вам? Довольны ли вы собой и своей жизнью?
– Нет, я ненавижу свою жизнь, – сморщась проговорил Пьер.
– Ты ненавидишь, так измени ее, очисти себя, и по мере очищения ты будешь познавать мудрость. Посмотрите на свою жизнь, государь мой. Как вы проводили ее? В буйных оргиях и разврате, всё получая от общества и ничего не отдавая ему. Вы получили богатство. Как вы употребили его? Что вы сделали для ближнего своего? Подумали ли вы о десятках тысяч ваших рабов, помогли ли вы им физически и нравственно? Нет. Вы пользовались их трудами, чтоб вести распутную жизнь. Вот что вы сделали. Избрали ли вы место служения, где бы вы приносили пользу своему ближнему? Нет. Вы в праздности проводили свою жизнь. Потом вы женились, государь мой, взяли на себя ответственность в руководстве молодой женщины, и что же вы сделали? Вы не помогли ей, государь мой, найти путь истины, а ввергли ее в пучину лжи и несчастья. Человек оскорбил вас, и вы убили его, и вы говорите, что вы не знаете Бога, и что вы ненавидите свою жизнь. Тут нет ничего мудреного, государь мой! – После этих слов, масон, как бы устав от продолжительного разговора, опять облокотился на спинку дивана и закрыл глаза. Пьер смотрел на это строгое, неподвижное, старческое, почти мертвое лицо, и беззвучно шевелил губами. Он хотел сказать: да, мерзкая, праздная, развратная жизнь, – и не смел прерывать молчание.
Масон хрипло, старчески прокашлялся и кликнул слугу.
– Что лошади? – спросил он, не глядя на Пьера.
– Привели сдаточных, – отвечал слуга. – Отдыхать не будете?
– Нет, вели закладывать.
«Неужели же он уедет и оставит меня одного, не договорив всего и не обещав мне помощи?», думал Пьер, вставая и опустив голову, изредка взглядывая на масона, и начиная ходить по комнате. «Да, я не думал этого, но я вел презренную, развратную жизнь, но я не любил ее, и не хотел этого, думал Пьер, – а этот человек знает истину, и ежели бы он захотел, он мог бы открыть мне её». Пьер хотел и не смел сказать этого масону. Проезжающий, привычными, старческими руками уложив свои вещи, застегивал свой тулупчик. Окончив эти дела, он обратился к Безухому и равнодушно, учтивым тоном, сказал ему:
– Вы куда теперь изволите ехать, государь мой?
– Я?… Я в Петербург, – отвечал Пьер детским, нерешительным голосом. – Я благодарю вас. Я во всем согласен с вами. Но вы не думайте, чтобы я был так дурен. Я всей душой желал быть тем, чем вы хотели бы, чтобы я был; но я ни в ком никогда не находил помощи… Впрочем, я сам прежде всего виноват во всем. Помогите мне, научите меня и, может быть, я буду… – Пьер не мог говорить дальше; он засопел носом и отвернулся.
Масон долго молчал, видимо что то обдумывая.
– Помощь дается токмо от Бога, – сказал он, – но ту меру помощи, которую во власти подать наш орден, он подаст вам, государь мой. Вы едете в Петербург, передайте это графу Вилларскому (он достал бумажник и на сложенном вчетверо большом листе бумаги написал несколько слов). Один совет позвольте подать вам. Приехав в столицу, посвятите первое время уединению, обсуждению самого себя, и не вступайте на прежние пути жизни. Затем желаю вам счастливого пути, государь мой, – сказал он, заметив, что слуга его вошел в комнату, – и успеха…
Проезжающий был Осип Алексеевич Баздеев, как узнал Пьер по книге смотрителя. Баздеев был одним из известнейших масонов и мартинистов еще Новиковского времени. Долго после его отъезда Пьер, не ложась спать и не спрашивая лошадей, ходил по станционной комнате, обдумывая свое порочное прошедшее и с восторгом обновления представляя себе свое блаженное, безупречное и добродетельное будущее, которое казалось ему так легко. Он был, как ему казалось, порочным только потому, что он как то случайно запамятовал, как хорошо быть добродетельным. В душе его не оставалось ни следа прежних сомнений. Он твердо верил в возможность братства людей, соединенных с целью поддерживать друг друга на пути добродетели, и таким представлялось ему масонство.
Приехав в Петербург, Пьер никого не известил о своем приезде, никуда не выезжал, и стал целые дни проводить за чтением Фомы Кемпийского, книги, которая неизвестно кем была доставлена ему. Одно и всё одно понимал Пьер, читая эту книгу; он понимал неизведанное еще им наслаждение верить в возможность достижения совершенства и в возможность братской и деятельной любви между людьми, открытую ему Осипом Алексеевичем. Через неделю после его приезда молодой польский граф Вилларский, которого Пьер поверхностно знал по петербургскому свету, вошел вечером в его комнату с тем официальным и торжественным видом, с которым входил к нему секундант Долохова и, затворив за собой дверь и убедившись, что в комнате никого кроме Пьера не было, обратился к нему:
| Мукбиль ибн Хади | |
| араб. مقبل بن هادي الوادعي | |
| Личная информация | |
|---|---|
| Дата рождения: |
1933 |
| Место рождения: | |
| Дата смерти: |
2001 |
| Место смерти: | |
Богословская деятельность | |
| Труды: |
Список
см. #Библиография
|
 Редактирование Викиданных | |
В Википедии есть статьи о других людях с именем Мукбиль.
Му́кбиль ибн Ха́ди ибн Мукбиль ибн Ка́’ида аль-Хамда́ни аль-Ва́ди’и аль-Халла́ли из рода Аль Рашид[1] (Вадиа, 1933—2001) — мусульманский богослов, мухаддис. Один из проповедников салафизма на территории Йемена и основатель института Дар аль-хадис в маленьком городке Даммадж, в 250 км к северу от Саны[2].
Содержание
Биография
Мукбиль ибн Хади родился в местечке Вадиа, к востоку от Саады, в долине Даммадж. Начальное образование получил в местной школе, но после её окончания долгое время не имел возможности получать образование. Спустя некоторое время он покинул Йемен и отправился в Мекку и Медину (Саудовская Аравия). Здесь он посещал различные лекции местных улемов, совмещая учёбу и работу охранника в одном из зданий Мекки. Так он описывал процесс своего обучения:
Материал хорошо запоминался и откладывался у меня в голове, потому что люди в нашей стране делали все не так, как было описано в книгах, а наоборот (особенно касательно книги «Фатх аль-Маджид»).
После возвращения на родину Мукбиль ибн Хади начинает открыто порицать некоторые обычаи и традиции местных жителей: жертвоприношение не Аллаху, воздвижение мечетей и мавзолеев над могилами «святых», прошение помощи у умерших и т. п. Обозлённые этими действиями, некоторые из здешних шиитов призвали убить его, а другие написали письмо его родителям с угрозами арестовать его. Однако затем шииты разрешили ему учиться вместе с ними, но впоследствии Мукбиль ибн Хади отказался от изучения некоторых книг шиитского и мутазилитского толка и в дальнейшем учился только грамматике арабского языка.
Из автобиографии:
Некоторые из шиитов, проходя мимо меня, когда я изучал «Катр ан-Нада», бывало, говорили что-то в духе того, что «обучение мне уже не поможет». Но я не отвечал им и продолжал извлекать пользу из книг по грамматике.
После начала революции в Йемене, семья Мукбиля переселилась в Наджран, где в течение двух лет он обучался арабскому языку у Абуль-Хусейна Маджд ад-Дина аль-Муида. Затем он отправился в Неджд и полтора месяца учился в школе по изучению Корана, которым руководил шейх Мухаммад ибн Синан аль-Хадаи. Мухаммад ибн Синан советует ему поступить в Исламский университет Медины, но Мукбиль ибн Хади отправляется в Мекку, где днём работает, а ночью посещает различные уроки, в том числе уроки шейха Яхъи ибн Усмана аль-Бакистани по тафсиру Ибн Касира и Сахиху аль-Бухари и Муслима. После открытия университета в Мекке, он поступил туда. Переселив свою семью из Наджрана в Мекку, Мукбиль ибн Хади в течение 6 лет обучался в стенах мечети аль-Харам.
После выпуска из Мекканского университета, Мукбиль ибн Хади переселился в Медину, чтобы обучаться в здешнем Исламском университете. Он поступил на факультеты «призыва» (да’ват) и «основ религии» (усуль ад-дин) и успешно окончил их. Затем он записывается на курсы по хадисоведению и получает степень магистра.
Шейх Мукбиль ибн Хади умер в Джидде (Саудовская Аравия) в 1422 г.х. (2001 год) и был похоронен на мекканском кладбище аль-Адль, рядом с двумя другими известными улемами: Абдуль-Азизом ибн Базом и Мухаммадом ибн Салихом аль-Усаймином.
Учителя
Среди многочисленных учителей и шейхов стоит отметить Абдуль-Азиза ибн База (Верховный муфтий Саудовской Аравии), Мухаммада Насируддина аль-Албани, Мухаммада аль-Амина аль-Мисри и др. выдающихся деятелей ислама.
Библиография
Мукбиль ибн является автором более полусотни различных трудов по тафсиру, хадисоведению и другим исламским наукам[3]:
- Проверка и выверка хадисов из двух томов тафсира Ибн Касира (до суры аль-Маида) (араб. تحقيق مجلدين من تفسير ابن كثير).
- ас-Сахих аль-Муснад мин асбаб ан-нузуль (араб. الصحيح المسند من أسباب النزول)
- аш-Шафа’а (араб. الشفاعة — Заступничество)
- аль-Джами ас-Сахих фи-ль-кадар (араб. الجامع الصحيح في القدر — Сборник достоверных хадисов о Предопределении Аллаха)
- Са’икат аз-зильзаль ли-насаф абатиль ар-рафд ва-ль-и’тизаль (араб. صعقة الزلزال لنسف أباطيل أهل الرفض والاعتزال)
- ас-Суюф аль-батира ли-ильхад аш-шую’ийя аль-кафира (араб. السيوف الباترة لإلحاد الشيوعية الكافرة — Острые мечи против безбожия неверных коммунистов)
- Рияд аль-джанна фи-р-радд аля а’да ас-Сунна (араб. رياض الجنة في الرد على أعداء السنة — Райские сады: Опровержение врагам Сунны)
- ат-Тали’а фи радд аля Гулат аш-Шиа (араб. الطليعة في الرد على غلاة الشيعة — Восходящая: Опровержение крайним шиитам)
- Хаула аль-кубба аль-мабнийя аля кабр Расул Аллах (араб. حول القبة المبنية فوق قبر الرسول صلى الله عليه وعلى آله وسلم — Исследование о куполе, воздвигнутом над могилой Посланника Аллаха)
- аль-Ильхад аль-Хомейни фи ард аль-Харамейн (араб. الإلحاد الخميني في أرض الحرمين — Безбожие Хомейни на земле Двух святынь)
- Фатва фи-ль-вахда аль-муслимин ма’а аль-куффар (араб. فتوى في وحدة المسلمين مع الكفار — Фетва о сотрудничестве мусульман с неверующими)
- Иршад зави аль-фатн ли-иб’ад Гулат ар-равафид мин аль-Йаман (араб. إرشاد ذوي الفطن لإبعاد غلاة الرافضة من اليمن — Наставление для понимающих для устранения крайних рафидитов из Йемена)
- Рудуд ахль аль-ильм аля ат-таи’ин фи хадис ас-сихр (араб. ردود أهل العلم على الطاعنين في حديث السحر وبيان بعد محمد رشيد رضا عن السلفية)
- аль-Махрадж мин аль-фитна (араб. المخرج من الفتنة — Выход из фитны)
- Хазихи да’ватуна уа акидатуна (араб. هذه دعوتنا وعقيدتنا — Это наш призыв и наша акыда)
- аль-Кауль аль-амин фи-ль-фадаих аль-музабзибин (араб. القول الأمين في فضائح المذبذبين)
- Идах аль-макаль фи асбаб аз-зилзал ва-р-радд аля аль-малахида ад-даллал (араб. إيضاح المقال في أسباب الزلزال والرد على الملاحدة الضلال — Разъяснение статей о причинах землетрясений и опровержение заблудшим еретикам)
- аль-Джами ас-Сахих мимма ляйса фис-Сахихайн (араб. الجامع الصحيح مما ليس في الصحيحين — Сборник достоверных хадисов не вошедших в два Сахиха)
- ас-Сахих аль-Муснад мимма ляйса фи-с-Сахихайн (араб. الصحيح المسند مما ليس في الصحيحين)
- Татаббу аухам аль-Хаким филь-Мустадрак (араб. )
- Тараджим риджаль аль-Хаким (араб. تراجم رجال الحاكم في مستدركة الذين ليسوا في تهذيب التهذيب — Биография передатчиков хадисов в сборнике аль-Хакима ан-Найсабури, которые не были включены в Тахзиб ат-тахзиб аз-Захаби)
- Тараджим риджаль ад-Даракутни (араб. تراجم رجال الدارقطني في سننه الذين لم يترجم لهم في التهذيب ولا رجال الحاكم — Биография передатчиков хадисов в сборнике ад-Даракутни, которые не были включены в Тахзиб ат-тахзиб аз-Захаби)
- аль-Муктарах фи аджвиба асила аль-Мусталах (араб. المقترح في أجوبة أسئلة المصطلح)
- аль-Джам’ бейна ас-салятайн фи-с-сафар (араб. الجمع بين الصلاتين في السفر مع مسائل يحتاج إليها المسافر — Объединение намазов в пути)
- Шар’ийя ас-салят фин-ни’аль (араб. شرعية الصلاة في النعال — Законность молитвы в обуви)
- Тухфат аш-шабб ар-раббани фи-р-радд аля аль-Имам Мухаммад ибн Али аш-Шавкани (араб. تحفة الشاب الرباني في الرد على الإمام الشوكاني — Опровержение имаму аш-Шаукани в вопросе о мастурбации)
- Тахрим аль-хидаб би-с-суад (араб. تحريم الخضاب بالسواد — Запрет краситься в чёрное)
- Хукм ат-тасвир зауат аль-аруах (араб. حكم تصوير ذوات الأرواح — Положения фотографирования живых существ)
- Не изданные при жизни шейха
- аль-Джами ас-Сахих мин ат-тафсир би-ль-м‘асур (араб. الجامع الصحيح من التفسير بالمأثور)
- Утерянные труды
- аль-Кифах ли-асар ан-никах (араб. الكفاح لآصار النكاح)
Напишите отзыв о статье "Мукбиль ибн Хади"
Примечания
- ↑ Мукбиль ибн Хади аль-Вадии [toislam.by/index.php/books/booksuchenie/107-mukbil Автобиография].
- ↑ Roel Meijer. [books.google.kz/books?id=b4y02X0YcGsC&pg=PA335&dq=muqbil+ibn+hadi&hl=ru&sa=X&ei=GflNUYfAH8mztAbFoYHYCg&ved=0CDYQ6AEwAg#v=onepage&q=muqbil%20ibn%20hadi&f=false Global Salafism: Islam's New Religious Movement]. — С. 323—324.
- ↑ [www.muqbel.net/tarjama.php?art_id=5 Сочинения Шейха на официальном сайте] (ар.). Проверено 23 марта 2013. [www.webcitation.org/6FkNcIGuK Архивировано из первоисточника 9 апреля 2013].
Литература
- Roel Meijer. [books.google.kz/books?id=b4y02X0YcGsC&pg=PA335&dq=muqbil+ibn+hadi&hl=ru&sa=X&ei=GflNUYfAH8mztAbFoYHYCg&ved=0CDYQ6AEwAg#v=onepage&q=muqbil%20ibn%20hadi&f=false Global Salafism: Islam's New Religious Movement].
Отрывок, характеризующий Мукбиль ибн Хади
– Вы не знаете Его, государь мой, и оттого вы очень несчастны. Вы не знаете Его, а Он здесь, Он во мне. Он в моих словах, Он в тебе, и даже в тех кощунствующих речах, которые ты произнес сейчас! – строгим дрожащим голосом сказал масон.Он помолчал и вздохнул, видимо стараясь успокоиться.
– Ежели бы Его не было, – сказал он тихо, – мы бы с вами не говорили о Нем, государь мой. О чем, о ком мы говорили? Кого ты отрицал? – вдруг сказал он с восторженной строгостью и властью в голосе. – Кто Его выдумал, ежели Его нет? Почему явилось в тебе предположение, что есть такое непонятное существо? Почему ты и весь мир предположили существование такого непостижимого существа, существа всемогущего, вечного и бесконечного во всех своих свойствах?… – Он остановился и долго молчал.
Пьер не мог и не хотел прерывать этого молчания.
– Он есть, но понять Его трудно, – заговорил опять масон, глядя не на лицо Пьера, а перед собою, своими старческими руками, которые от внутреннего волнения не могли оставаться спокойными, перебирая листы книги. – Ежели бы это был человек, в существовании которого ты бы сомневался, я бы привел к тебе этого человека, взял бы его за руку и показал тебе. Но как я, ничтожный смертный, покажу всё всемогущество, всю вечность, всю благость Его тому, кто слеп, или тому, кто закрывает глаза, чтобы не видать, не понимать Его, и не увидать, и не понять всю свою мерзость и порочность? – Он помолчал. – Кто ты? Что ты? Ты мечтаешь о себе, что ты мудрец, потому что ты мог произнести эти кощунственные слова, – сказал он с мрачной и презрительной усмешкой, – а ты глупее и безумнее малого ребенка, который бы, играя частями искусно сделанных часов, осмелился бы говорить, что, потому что он не понимает назначения этих часов, он и не верит в мастера, который их сделал. Познать Его трудно… Мы веками, от праотца Адама и до наших дней, работаем для этого познания и на бесконечность далеки от достижения нашей цели; но в непонимании Его мы видим только нашу слабость и Его величие… – Пьер, с замиранием сердца, блестящими глазами глядя в лицо масона, слушал его, не перебивал, не спрашивал его, а всей душой верил тому, что говорил ему этот чужой человек. Верил ли он тем разумным доводам, которые были в речи масона, или верил, как верят дети интонациям, убежденности и сердечности, которые были в речи масона, дрожанию голоса, которое иногда почти прерывало масона, или этим блестящим, старческим глазам, состарившимся на том же убеждении, или тому спокойствию, твердости и знанию своего назначения, которые светились из всего существа масона, и которые особенно сильно поражали его в сравнении с своей опущенностью и безнадежностью; – но он всей душой желал верить, и верил, и испытывал радостное чувство успокоения, обновления и возвращения к жизни.
– Он не постигается умом, а постигается жизнью, – сказал масон.
– Я не понимаю, – сказал Пьер, со страхом чувствуя поднимающееся в себе сомнение. Он боялся неясности и слабости доводов своего собеседника, он боялся не верить ему. – Я не понимаю, – сказал он, – каким образом ум человеческий не может постигнуть того знания, о котором вы говорите.
Масон улыбнулся своей кроткой, отеческой улыбкой.
– Высшая мудрость и истина есть как бы чистейшая влага, которую мы хотим воспринять в себя, – сказал он. – Могу ли я в нечистый сосуд воспринять эту чистую влагу и судить о чистоте ее? Только внутренним очищением самого себя я могу до известной чистоты довести воспринимаемую влагу.
– Да, да, это так! – радостно сказал Пьер.
– Высшая мудрость основана не на одном разуме, не на тех светских науках физики, истории, химии и т. д., на которые распадается знание умственное. Высшая мудрость одна. Высшая мудрость имеет одну науку – науку всего, науку объясняющую всё мироздание и занимаемое в нем место человека. Для того чтобы вместить в себя эту науку, необходимо очистить и обновить своего внутреннего человека, и потому прежде, чем знать, нужно верить и совершенствоваться. И для достижения этих целей в душе нашей вложен свет Божий, называемый совестью.
– Да, да, – подтверждал Пьер.
– Погляди духовными глазами на своего внутреннего человека и спроси у самого себя, доволен ли ты собой. Чего ты достиг, руководясь одним умом? Что ты такое? Вы молоды, вы богаты, вы умны, образованы, государь мой. Что вы сделали из всех этих благ, данных вам? Довольны ли вы собой и своей жизнью?
– Нет, я ненавижу свою жизнь, – сморщась проговорил Пьер.
– Ты ненавидишь, так измени ее, очисти себя, и по мере очищения ты будешь познавать мудрость. Посмотрите на свою жизнь, государь мой. Как вы проводили ее? В буйных оргиях и разврате, всё получая от общества и ничего не отдавая ему. Вы получили богатство. Как вы употребили его? Что вы сделали для ближнего своего? Подумали ли вы о десятках тысяч ваших рабов, помогли ли вы им физически и нравственно? Нет. Вы пользовались их трудами, чтоб вести распутную жизнь. Вот что вы сделали. Избрали ли вы место служения, где бы вы приносили пользу своему ближнему? Нет. Вы в праздности проводили свою жизнь. Потом вы женились, государь мой, взяли на себя ответственность в руководстве молодой женщины, и что же вы сделали? Вы не помогли ей, государь мой, найти путь истины, а ввергли ее в пучину лжи и несчастья. Человек оскорбил вас, и вы убили его, и вы говорите, что вы не знаете Бога, и что вы ненавидите свою жизнь. Тут нет ничего мудреного, государь мой! – После этих слов, масон, как бы устав от продолжительного разговора, опять облокотился на спинку дивана и закрыл глаза. Пьер смотрел на это строгое, неподвижное, старческое, почти мертвое лицо, и беззвучно шевелил губами. Он хотел сказать: да, мерзкая, праздная, развратная жизнь, – и не смел прерывать молчание.
Масон хрипло, старчески прокашлялся и кликнул слугу.
– Что лошади? – спросил он, не глядя на Пьера.
– Привели сдаточных, – отвечал слуга. – Отдыхать не будете?
– Нет, вели закладывать.
«Неужели же он уедет и оставит меня одного, не договорив всего и не обещав мне помощи?», думал Пьер, вставая и опустив голову, изредка взглядывая на масона, и начиная ходить по комнате. «Да, я не думал этого, но я вел презренную, развратную жизнь, но я не любил ее, и не хотел этого, думал Пьер, – а этот человек знает истину, и ежели бы он захотел, он мог бы открыть мне её». Пьер хотел и не смел сказать этого масону. Проезжающий, привычными, старческими руками уложив свои вещи, застегивал свой тулупчик. Окончив эти дела, он обратился к Безухому и равнодушно, учтивым тоном, сказал ему:
– Вы куда теперь изволите ехать, государь мой?
– Я?… Я в Петербург, – отвечал Пьер детским, нерешительным голосом. – Я благодарю вас. Я во всем согласен с вами. Но вы не думайте, чтобы я был так дурен. Я всей душой желал быть тем, чем вы хотели бы, чтобы я был; но я ни в ком никогда не находил помощи… Впрочем, я сам прежде всего виноват во всем. Помогите мне, научите меня и, может быть, я буду… – Пьер не мог говорить дальше; он засопел носом и отвернулся.
Масон долго молчал, видимо что то обдумывая.
– Помощь дается токмо от Бога, – сказал он, – но ту меру помощи, которую во власти подать наш орден, он подаст вам, государь мой. Вы едете в Петербург, передайте это графу Вилларскому (он достал бумажник и на сложенном вчетверо большом листе бумаги написал несколько слов). Один совет позвольте подать вам. Приехав в столицу, посвятите первое время уединению, обсуждению самого себя, и не вступайте на прежние пути жизни. Затем желаю вам счастливого пути, государь мой, – сказал он, заметив, что слуга его вошел в комнату, – и успеха…
Проезжающий был Осип Алексеевич Баздеев, как узнал Пьер по книге смотрителя. Баздеев был одним из известнейших масонов и мартинистов еще Новиковского времени. Долго после его отъезда Пьер, не ложась спать и не спрашивая лошадей, ходил по станционной комнате, обдумывая свое порочное прошедшее и с восторгом обновления представляя себе свое блаженное, безупречное и добродетельное будущее, которое казалось ему так легко. Он был, как ему казалось, порочным только потому, что он как то случайно запамятовал, как хорошо быть добродетельным. В душе его не оставалось ни следа прежних сомнений. Он твердо верил в возможность братства людей, соединенных с целью поддерживать друг друга на пути добродетели, и таким представлялось ему масонство.
Приехав в Петербург, Пьер никого не известил о своем приезде, никуда не выезжал, и стал целые дни проводить за чтением Фомы Кемпийского, книги, которая неизвестно кем была доставлена ему. Одно и всё одно понимал Пьер, читая эту книгу; он понимал неизведанное еще им наслаждение верить в возможность достижения совершенства и в возможность братской и деятельной любви между людьми, открытую ему Осипом Алексеевичем. Через неделю после его приезда молодой польский граф Вилларский, которого Пьер поверхностно знал по петербургскому свету, вошел вечером в его комнату с тем официальным и торжественным видом, с которым входил к нему секундант Долохова и, затворив за собой дверь и убедившись, что в комнате никого кроме Пьера не было, обратился к нему:
