Мэрцишор

Мэрцишо́р (молд. Mărţişor, Мэрцишор, Mărţiguş, рум. Mărţişor, арум. M`arţu от молд. martie, мартие «март») — традиционный праздник встречи весны в Молдавии и Румынии. Празднуется 1 марта. В этот день люди дарят друг другу маленькие бутоньерки в виде цветочков из ниточек белого и красного цветов. Это украшение, также как и праздник, называется мэрцишором.

В Болгарии существует аналогичный праздник, который называется Баба Марта, и в этот день принято дарить мартенички или, как их ещё называют, Мартеницы.

Легенды о происхождении

Согласно одной легенде, в первый день марта вышла на опушку леса красавица Весна, огляделась и увидела как на проталинке, в зарослях терновника пробивается из-под снега подснежник. Она решила помочь ему и начала расчищать вокруг землю, освобождая его от колючих ветвей. Зима увидела это и рассвирепела. Взмахнула руками, призвала холодный ветер со снегом, чтобы уничтожить первоцвет. Слабый цветок поник под жестоким ветром. Но Весна прикрыла руками росток и укололась терновником. Из её пораненной руки упала капля горячей крови, и цветок ожил. Так Весна победила Зиму. Цвета мэрцишора символизируют её красную кровь на белом снегу.

По другой легенде, Солнце спустилось на землю в образе прекрасной девушки. Но злой Змей выкрал и закрыл его в своем дворце. После этого птицы перестали петь, дети забыли, что такое веселье и смех, и весь мир погрузился в печаль. Один смелый юноша решился спасти Солнце. Целый год искал он дворец Змея, а когда нашёл, то вызвал его на бой. Долго они боролись, и в конце концов юноша победил Змея. Он освободил прекрасное Солнце. Оно поднялось на небо и осветило весь мир. Наступила весна, ожила природа, люди вспомнили, что такое радость, но отважный юноша не успел увидеть весну. Его теплая кровь стекала на снег. Упала последняя капля крови, он умер от ран. Там, где снег таял, вырастали белые цветы — подснежники, вестники весны. С той поры в честь освободителя мира от тьмы и грусти люди сплетают два шнурочка с цветочками белого и красного цветов. Красный цвет символизирует любовь к красоте и память о крови погибшего юноши, а белый — здоровье и чистоту подснежника, первого весеннего цветка.

История

Исторические корни Мэрцишора остаются загадкой, но обычно считается, что этот праздник возник во времена Римской империи, когда Новый год праздновали 1 марта, месяца бога Марса. Марс был не только богом войны, но ещё и богом земледелия, содействующим возрождению природы. Эта двойственность отражена в Мэрцишоре, где белый и красный цвет можно понимать как символы мира и войны.

Археологические раскопки в Румынии доказывают, что амулеты, наподобие современного мэрцишора, существовали ещё около 8 тыс. лет назад. Тогда они делались в форме маленьких камешков, раскрашенных в белый и красный цвет, носившихся на шее. Впервые мэрцишор был упомянут Иордаке Голеску. Фольклорист Симон Флоря Мариан писал, что в Молдове и Буковине мэрцишор состоял из золотой или серебряной монеты на красно-белой нити, которую дети носили на шее. Девушки тоже носили мэрцишор на шее первые 12 дней весны, а потом вплетали его в волосы до прилёта аистов или до цветения первых деревьев. Тогда красно-белая нить привязывалась к дереву, а на монету покупали каш (вид овечьей брынзы).

Традиции

Мэрцишоры носят на одежде весь месяц, а 31 марта снимают и развешивают на цветущих фруктовых деревьях. Считается, что благодаря этому людям будет сопутствовать успех в течение всего будущего года. По поверью, если загадать желание, вешая мэрцишор на дерево, оно обязательно исполнится. В начале апреля во многих городах и сёлах Молдавии можно увидеть деревья, увешанные мэрцишорами.

В Молдавии 1 марта каждого года начинается музыкальный фестиваль «Мэрцишор». Впервые этот фестиваль был проведён в 1967 году.

В некоторых районах Румынии мэрцишоры носят не весь март, а только две первые недели. Считается, что это приносит здоровье и благополучие. В трансильванских сёлах мэрцишоры привязывают к дверям, окнам, рогам домашних животных, так как считается, что они отгоняют злых духов и придают жизненные силы. В жудеце Бихор есть поверье, что надо умыться дождевой водой, собранной 1 марта, чтобы стать красивее и здоровее. В Банате девушки собирают воду или снег с листьев земляники и умываются, чтобы быть любимыми. В Добрудже мэрцишор носят до прилёта аистов, а потом бросают его в небо, чтобы счастье было «большим и крылатым».

См. также

• Мартеница

Литература

• Голант Н. Г. [www.ceninauku.ru/page_25469.htm Мартовский обрядовый комплекс румын и болгар в этнокультурной традиции карпато-балканского региона] // Автореферат диссертации на соискание ученой степени кандидата исторических наук. Санкт-Петербургский государственный университет. — СПб., 2007.
• Голант Н. Г. [www.kunstkamera.ru/lib/rubrikator/03/03_05/978-5-88431-241-8 Мартовская старуха и мартовская нить. Легенды и обряды начала марта у румын. СПб.: МАЭ РАН, 2013.]

Отрывок, характеризующий Мэрцишор

– Кто тут ходит за больными? – спросил он фельдшера. В это время из соседней комнаты вышел фурштадский солдат, больничный служитель, и отбивая шаг вытянулся перед Ростовым.
– Здравия желаю, ваше высокоблагородие! – прокричал этот солдат, выкатывая глаза на Ростова и, очевидно, принимая его за больничное начальство.
– Убери же его, дай ему воды, – сказал Ростов, указывая на казака.
– Слушаю, ваше высокоблагородие, – с удовольствием проговорил солдат, еще старательнее выкатывая глаза и вытягиваясь, но не трогаясь с места.
– Нет, тут ничего не сделаешь, – подумал Ростов, опустив глаза, и хотел уже выходить, но с правой стороны он чувствовал устремленный на себя значительный взгляд и оглянулся на него. Почти в самом углу на шинели сидел с желтым, как скелет, худым, строгим лицом и небритой седой бородой, старый солдат и упорно смотрел на Ростова. С одной стороны, сосед старого солдата что то шептал ему, указывая на Ростова. Ростов понял, что старик намерен о чем то просить его. Он подошел ближе и увидал, что у старика была согнута только одна нога, а другой совсем не было выше колена. Другой сосед старика, неподвижно лежавший с закинутой головой, довольно далеко от него, был молодой солдат с восковой бледностью на курносом, покрытом еще веснушками, лице и с закаченными под веки глазами. Ростов поглядел на курносого солдата, и мороз пробежал по его спине.
– Да ведь этот, кажется… – обратился он к фельдшеру.
– Уж как просили, ваше благородие, – сказал старый солдат с дрожанием нижней челюсти. – Еще утром кончился. Ведь тоже люди, а не собаки…
– Сейчас пришлю, уберут, уберут, – поспешно сказал фельдшер. – Пожалуйте, ваше благородие.
– Пойдем, пойдем, – поспешно сказал Ростов, и опустив глаза, и сжавшись, стараясь пройти незамеченным сквозь строй этих укоризненных и завистливых глаз, устремленных на него, он вышел из комнаты.


Пройдя коридор, фельдшер ввел Ростова в офицерские палаты, состоявшие из трех, с растворенными дверями, комнат. В комнатах этих были кровати; раненые и больные офицеры лежали и сидели на них. Некоторые в больничных халатах ходили по комнатам. Первое лицо, встретившееся Ростову в офицерских палатах, был маленький, худой человечек без руки, в колпаке и больничном халате с закушенной трубочкой, ходивший в первой комнате. Ростов, вглядываясь в него, старался вспомнить, где он его видел.
– Вот где Бог привел свидеться, – сказал маленький человек. – Тушин, Тушин, помните довез вас под Шенграбеном? А мне кусочек отрезали, вот… – сказал он, улыбаясь, показывая на пустой рукав халата. – Василья Дмитриевича Денисова ищете? – сожитель! – сказал он, узнав, кого нужно было Ростову. – Здесь, здесь и Тушин повел его в другую комнату, из которой слышался хохот нескольких голосов.
«И как они могут не только хохотать, но жить тут»? думал Ростов, всё слыша еще этот запах мертвого тела, которого он набрался еще в солдатском госпитале, и всё еще видя вокруг себя эти завистливые взгляды, провожавшие его с обеих сторон, и лицо этого молодого солдата с закаченными глазами.
Денисов, закрывшись с головой одеялом, спал не постели, несмотря на то, что был 12 й час дня.
– А, Г'остов? 3до'ово, здо'ово, – закричал он всё тем же голосом, как бывало и в полку; но Ростов с грустью заметил, как за этой привычной развязностью и оживленностью какое то новое дурное, затаенное чувство проглядывало в выражении лица, в интонациях и словах Денисова.
Рана его, несмотря на свою ничтожность, все еще не заживала, хотя уже прошло шесть недель, как он был ранен. В лице его была та же бледная опухлость, которая была на всех гошпитальных лицах. Но не это поразило Ростова; его поразило то, что Денисов как будто не рад был ему и неестественно ему улыбался. Денисов не расспрашивал ни про полк, ни про общий ход дела. Когда Ростов говорил про это, Денисов не слушал.
Ростов заметил даже, что Денисову неприятно было, когда ему напоминали о полке и вообще о той, другой, вольной жизни, которая шла вне госпиталя. Он, казалось, старался забыть ту прежнюю жизнь и интересовался только своим делом с провиантскими чиновниками. На вопрос Ростова, в каком положении было дело, он тотчас достал из под подушки бумагу, полученную из комиссии, и свой черновой ответ на нее. Он оживился, начав читать свою бумагу и особенно давал заметить Ростову колкости, которые он в этой бумаге говорил своим врагам. Госпитальные товарищи Денисова, окружившие было Ростова – вновь прибывшее из вольного света лицо, – стали понемногу расходиться, как только Денисов стал читать свою бумагу. По их лицам Ростов понял, что все эти господа уже не раз слышали всю эту успевшую им надоесть историю. Только сосед на кровати, толстый улан, сидел на своей койке, мрачно нахмурившись и куря трубку, и маленький Тушин без руки продолжал слушать, неодобрительно покачивая головой. В середине чтения улан перебил Денисова.
– А по мне, – сказал он, обращаясь к Ростову, – надо просто просить государя о помиловании. Теперь, говорят, награды будут большие, и верно простят…
– Мне просить государя! – сказал Денисов голосом, которому он хотел придать прежнюю энергию и горячность, но который звучал бесполезной раздражительностью. – О чем? Ежели бы я был разбойник, я бы просил милости, а то я сужусь за то, что вывожу на чистую воду разбойников. Пускай судят, я никого не боюсь: я честно служил царю, отечеству и не крал! И меня разжаловать, и… Слушай, я так прямо и пишу им, вот я пишу: «ежели бы я был казнокрад…