Нахангова, Мамлакат Акбердыевна

Мамлакат Акбердыевна Нахангова
тадж. Мамлакат Оқбердиевна Наҳангова
Дата рождения:	6 апреля 1924(1924-04-06) (100 лет)
Место рождения:	Шахмансур, Бухарская Народная Советская Республика
Страна:	→ → →
Научная сфера:	педагогика
Учёная степень:	кандидат филологических наук
Награды и премии:

Мамлака́т Акбердыевна Наха́нгова (тадж. Мамлакат Оқбердиевна Наҳангова, род. 6 апреля 1924, Шахмансур, Бухарская Народная Советская Республика) — участница стахановского движения в СССР эпохи Сталина (Таджикская ССР), в возрасте 11 лет отличившаяся при сборе урожая хлопка; самый юный и первый среди пионеров кавалер высшего ордена СССР — ордена Ленина (1935 год).

Широкую известность в СССР сталинской эпохи получили фотографии советского фотохудожника Б. В. Игнатовича, где Мамлакат Нахангова запечатлена с Секретарём ЦК ВКП(б) И. В. Сталиным.

Во взрослой жизни — советский учёный-филолог, кандидат филологических наук; доцент Душанбинского педагогического института.

Внешние изображения
	[club.foto.ru/classics/images/photos/pr/253.jpg Сталин и Мамлакат.] Фотография Бориса Всеволодовича, 1935 г.

Биография

Детство

Родилась в 1924 году в кишлаке Шахмансур около города Душанбе. Детство Мамлакат прошло в кибитке колхоза имени Лахути, в котором она жила в семье Курбан-Биби Наханговой. В её семье было 11 детей (кроме Мамлакат - младшая сестра Огуль-Биби, старшая - Назакат, младший брат и другие), остались в живых только двое - Мамлакат и её сестра Назакат. Мамлакат в переводе с таджикского «страна».

Мамлакат с детства умела держаться на лошади. Иногда Курбан-Биби Нахангова брала своих детей в поле, и Мамлакат помогала маме сортировать хлопок.

Отец умер рано, когда девочки ещё не ходили в школу. Школа находилась в старой мечети, там же было правление колхоза.

Дети помогали матери на сборе хлопка. В 1934 году была принята в пионеры. Мамлакат участвовала в сборе хлопка в колхозе им. Лахути Шахмансурского сельсовета Сталинабадского района Таджикской ССР. По воспоминаниям Мамлакат, она начала собирать хлопок двумя руками, принося за день 70-80 килограммов. Так как обычно взрослый собирал 15 килограммов при норме 13 кг, Мамлакат долго не доверяли. Позднее она говорила: «Взрослые к учетчику: „Обманываешь нас, девчонке столько пишешь“. По пятам за мной ходили, не верили, старики ворчали: „В ней нечистая сила“». На одном из митингов в колхозе Мамлакат узнала, что шахтёр из Донбасса Алексей Стаханов добыл за смену сто две тонны угля. Выступив по просьбе председателя колхоза, Мамлакат заявила, что также соберёт сто два килограмма хлопка.

Внешние изображения
	[visualrian.ru/storage/PreviewWM/0253/63/025363.jpg Мамлакат Нахангова разговаривает со своими друзьями.] Фотография Елизаветы Микулиной, 10 сентября 1937 г.
	[www.mirnagrad.ru/cgi-bin/exinform/page_027/003/big/page029_015.jpg Фото]

Девочка подвергалась преследованиям некоторых жителей колхоза, которые избили её, пригрозив: «Не смей больше превышать выработку, не послушаешься - убьем!...»

Встреча со Сталиным

В декабре 1935 года в числе передовых колхозников южных республик СССР Мамлакат посетила Москву, где произошла встреча со Сталиным. В Кремле она была награждена высшей советской государственной наградой — орденом Ленина «за трудовой героизм и успехи в поднятии урожайности хлопка», получив его из рук Председателя Всероссийского ЦИК М. И. Калинина. Мамлакат знала всего несколько слов по-русски, её речь переводил свояк Анастаса Микояна, учивший таджикский язык. Сталин подарил Мамлакат фотокарточку, где она снята среди членов Политбюро (Сталин, Молотов, Андреев) в таджикских халатах. На обороте карточки Сталин оставил надпись: «Тов. Мамлакат Наханговой от И. Сталина за хорошую учебу и работу. 1935 год, декабрь». Мамлакат подарила Сталину книгу. В 1936 году Мамлакат получила путёвку в пионерский лагерь «Артек» на смену пионеров-орденоносцев, где отдыхала в одном отряде с юной актрисой Гулей Королёвой. «Товарищу Мамлакат Наханговой от И. Сталина за хорошую учебу и работу, 4.XII.1935 года».

Из письма Гули Королевой отцу из Артека, 1936 год:

Ещё у нас есть Мамлакат Нахангова. Да-да, та самая, которая научилась собирать в Таджикистане хлопок двумя руками и перегнала всех взрослых! Мамлакат спит рядом со мной, мы с ней в одном отряде, хотя она младше меня. Сегодня я видела орден Ленина, которым Мамлакат наградили в Кремле... Посылаю свою фотографию. На ней я снялась вместе с Мамлакат и Барасби.

Взрослая жизнь

За несколько лет до войны, после того, как Мамлакат получила орден, она была приглашена в гости в Ленинград. Она побывала в Смольном, в Зимнем дворце, на Марсовом поле. Во Дворце пионеров ей подарили выбранный ею мяч.

С началом Великой Отечественной войны Мамлакат идет в местный военкомат, чтобы идти на фронт добровольцем. Но ей отказывают. В 1942 году Нахангова участвует в сборе игрушек и других вещей для детей блокадного Ленинграда и оказывается в составе делегации, направившейся на помощь Ленинграду. В Ленинграде она отделилась от делегации и просилась зачислить её в состав боевого корабля. Капитан потребовал у Мамлакат вернуться к делегации.

Студенткой ухаживала в госпиталях за ранеными. Выступала в Лондоне на конференции сторонников мира. В седьмой душанбинской школе Мамлакат избрана почётной пионеркой.

На II Всесоюзном слёте пионеров в 1962 году в пионерском лагере «Артек» Нахангова рассказывала: «Артек навсегда останется в моём сердце, в моей памяти как место незабываемых встреч с ребятами разных национальностей. Я впервые услышала здесь украинские песни. Я впервые увидела здесь, как лихо танцевали лезгинку грузинские пионеры. В тот первый приезд в Артек я будто совершила сказочное путешествие по всей нашей стране...»

Позднее Мамлакат Нахангова неоднократно бывала в Москве, в июле 1972 года на встрече с героями первых пятилеток лично познакомилась со Стахановым. В том же году она была в числе почётных гостей V Всесоюзного Пионерского слёта в «Артеке». Писатель Феликс Чуев в своей книге приводил эпизод, когда Мамлакат Нахангова в 1982 году вместе с ним и Евгением Джугашвили встретилась с Молотовым. По её словам, в декабре 1935 года сын Сталина Яков Джугашвили окунул её косичку в чернильницу и просил не рассказывать об этом его отцу.

Она была на втором, а потом и на пятом пионерском слёте в Артеке.

Училась в Таджикском государственном педагогическом университет им. К. Джураева.

По состоянию на 1985 год работала доцентом Душанбинского педагогического института, преподавала английский язык, была членом республиканского комитета по зарубежным связям.

В 1970-х была заведующей кафедрой иняза мединститута в Душанбе.

У Мамлакат Наханговой двое внуков (внучек?). Одну из них зовут Мехрдот.

Образ Мамлакат Наханговой в пропаганде сталинской эпохи

См. также: Пропаганда в СССР и Сталинская эпоха

В «Букваре» на титульном листе было напечатано стихотворение:

«У таджиков звучны имена
Мамлакат – это значит страна».

После расстрела отца Гели Маркизовой образовалась ситуация, недопустимая с точки зрения дальнейшего использования образа Гели в пропагандистских целях, — получилось, что на скульптурах Лаврова, воспевающих счастливое детство в СССР, вождь обнимает дочь «врага народа». Пропагандистскими органами было принято решение, что надписи «Сталин и Геля» на постаментах к скульптурам Г. Лаврова следует перебить на «Сталин и Мамлакат». Этим же именем стали называть девочку на плакатах с изображением Гели. Пионерка — участница стахановского движения Мамлакат Нахангова в 1935 году была награждена орденом Ленина; широкую известность в СССР получила её фотография со Сталиным во время встречи в декабре 1935 года в числе передовых колхозников южных республик СССР. Как утверждает Алай, «Вдова Лаврова рассказывала, что Мамлакат даже приводили в мастерскую к её мужу». Как отметила дочь Энгельсины Чешковой Л. Э. Комарова: «И у матери, и у Мамлакат был монгольский разрез глаз. А то, что Мамлакат к этому времени было уже 13 лет, — тоже не беда. Можно сказать, что со Сталиным Нахангову сфотографировали в раннем детстве». Как утверждается в статье А. Гнединской, беседовавшей с А. И. Алаем, после интервью Алаю Энгельсина Сергеевна позвонила Мамлакат Наханговой, «чтобы расставить все точки над „i“. Но разговора не получилось». Мамлакат Акбердыевна общаться не захотела.

Создана скульптурная группа «Сталин и Мамлакат» (1938, Ингал, Владимир Иосифович и Боголюбов, Павильон "Таджикская ССР")

Мамлакат Нахангова стала героиней первой поэмы Мирзо Турсун-заде «Солнце страны».

Немецкий исследователь, научный сотрудник Института Макса Планка (Берлин, Германия) Ян Плампер пишет: «до начала Второй мировой войны широкое распространение получили изображения Сталина с маленькими девочками нерусского происхождения — такими, как Геля Маркизова из Бурят-Монголии или Мамлакат Нахангова из Таджикистана <...>“. <...> Мало кто с таким успехом укреплял образ Сталина-отца, эксплуатировавшийся в рамках „мифа о великой семье“ советских народов, как несовершеннолетние девочки нерусской национальности, поскольку именно их отделяла от „отца“ максимальная дистанция: принадлежа к „слабому полу“ и будучи родом из „отсталых“ республик, они являлись идеальными антиподами Сталина».

Филолог Абель Илья Викторович пишет о скульптуре «Юная стахановка хлопковых полей Мамлакат Нахангова»: «изваяна М. Д. Рындзюнской так, что её воспринимаешь, как античную богиню».. Скульптура М.Д.Рындзюнской (1877–1946) «Юная стахановка хлопковых полей Мамлакат Нахангова» (1940, гранит, высота 225) – пример иконографического типа «лучшие люди страны».

Работы

Нахангова М. Местоимение в современном таджикском языке: Автореф. дис. канд. филол. наук, Душанбе, 1971, 23 с.

Ссылки

• [lenin-pam.narod.ru/det.htm «Дети-герои» / сост. И. К. Гончаренко, Н. Б. Махлин. — 2-е изд. — К.: Рад. шк., 1985. — 608 с.]
• [www.rian.ru/photolents/20050305/39489996_11.html Фото РИАН]
• [artek-artek.narod.ru/44.htm Артек]
• [www.arastorguev.ru/biblioverse.php?code=299&ord=per В стихах]
• [urupinsk.org/publ/khronologija_razvitija_goroda_urjupinska/intevju_s_vnukom_stalina_a_varivoda/4-1-0-178 С внуком Сталина]
• [rgakfd.altsoft.spb.ru/showSubObjects.do?object=1804715306 Российский государственный архив кинофотодокументов ]
• [rgakfd.altsoft.spb.ru/showSubObjects.do?object=1808296540 Хлопкоробы]

См. также

• Чешкова, Энгельсина Сергеевна
• Игнатович, Борис Всеволодович

Отрывок, характеризующий Нахангова, Мамлакат Акбердыевна

– Прелестную, божественную. Глаза у ней (Николай посмотрел на собеседницу) голубые, рот – кораллы, белизна… – он глядел на плечи, – стан – Дианы…
Муж подошел к ним и мрачно спросил у жены, о чем она говорит.
– А! Никита Иваныч, – сказал Николай, учтиво вставая. И, как бы желая, чтобы Никита Иваныч принял участие в его шутках, он начал и ему сообщать свое намерение похитить одну блондинку.
Муж улыбался угрюмо, жена весело. Добрая губернаторша с неодобрительным видом подошла к ним.
– Анна Игнатьевна хочет тебя видеть, Nicolas, – сказала она, таким голосом выговаривая слова: Анна Игнатьевна, что Ростову сейчас стало понятно, что Анна Игнатьевна очень важная дама. – Пойдем, Nicolas. Ведь ты позволил мне так называть тебя?
– О да, ma tante. Кто же это?
– Анна Игнатьевна Мальвинцева. Она слышала о тебе от своей племянницы, как ты спас ее… Угадаешь?..
– Мало ли я их там спасал! – сказал Николай.
– Ее племянницу, княжну Болконскую. Она здесь, в Воронеже, с теткой. Ого! как покраснел! Что, или?..
– И не думал, полноте, ma tante.
– Ну хорошо, хорошо. О! какой ты!
Губернаторша подводила его к высокой и очень толстой старухе в голубом токе, только что кончившей свою карточную партию с самыми важными лицами в городе. Это была Мальвинцева, тетка княжны Марьи по матери, богатая бездетная вдова, жившая всегда в Воронеже. Она стояла, рассчитываясь за карты, когда Ростов подошел к ней. Она строго и важно прищурилась, взглянула на него и продолжала бранить генерала, выигравшего у нее.
– Очень рада, мой милый, – сказала она, протянув ему руку. – Милости прошу ко мне.
Поговорив о княжне Марье и покойнике ее отце, которого, видимо, не любила Мальвинцева, и расспросив о том, что Николай знал о князе Андрее, который тоже, видимо, не пользовался ее милостями, важная старуха отпустила его, повторив приглашение быть у нее.
Николай обещал и опять покраснел, когда откланивался Мальвинцевой. При упоминании о княжне Марье Ростов испытывал непонятное для него самого чувство застенчивости, даже страха.
Отходя от Мальвинцевой, Ростов хотел вернуться к танцам, но маленькая губернаторша положила свою пухленькую ручку на рукав Николая и, сказав, что ей нужно поговорить с ним, повела его в диванную, из которой бывшие в ней вышли тотчас же, чтобы не мешать губернаторше.
– Знаешь, mon cher, – сказала губернаторша с серьезным выражением маленького доброго лица, – вот это тебе точно партия; хочешь, я тебя сосватаю?
– Кого, ma tante? – спросил Николай.
– Княжну сосватаю. Катерина Петровна говорит, что Лили, а по моему, нет, – княжна. Хочешь? Я уверена, твоя maman благодарить будет. Право, какая девушка, прелесть! И она совсем не так дурна.
– Совсем нет, – как бы обидевшись, сказал Николай. – Я, ma tante, как следует солдату, никуда не напрашиваюсь и ни от чего не отказываюсь, – сказал Ростов прежде, чем он успел подумать о том, что он говорит.
– Так помни же: это не шутка.
– Какая шутка!
– Да, да, – как бы сама с собою говоря, сказала губернаторша. – А вот что еще, mon cher, entre autres. Vous etes trop assidu aupres de l'autre, la blonde. [мой друг. Ты слишком ухаживаешь за той, за белокурой.] Муж уж жалок, право…
– Ах нет, мы с ним друзья, – в простоте душевной сказал Николай: ему и в голову не приходило, чтобы такое веселое для него препровождение времени могло бы быть для кого нибудь не весело.
«Что я за глупость сказал, однако, губернаторше! – вдруг за ужином вспомнилось Николаю. – Она точно сватать начнет, а Соня?..» И, прощаясь с губернаторшей, когда она, улыбаясь, еще раз сказала ему: «Ну, так помни же», – он отвел ее в сторону:
– Но вот что, по правде вам сказать, ma tante…
– Что, что, мой друг; пойдем вот тут сядем.
Николай вдруг почувствовал желание и необходимость рассказать все свои задушевные мысли (такие, которые и не рассказал бы матери, сестре, другу) этой почти чужой женщине. Николаю потом, когда он вспоминал об этом порыве ничем не вызванной, необъяснимой откровенности, которая имела, однако, для него очень важные последствия, казалось (как это и кажется всегда людям), что так, глупый стих нашел; а между тем этот порыв откровенности, вместе с другими мелкими событиями, имел для него и для всей семьи огромные последствия.
– Вот что, ma tante. Maman меня давно женить хочет на богатой, но мне мысль одна эта противна, жениться из за денег.
– О да, понимаю, – сказала губернаторша.
– Но княжна Болконская, это другое дело; во первых, я вам правду скажу, она мне очень нравится, она по сердцу мне, и потом, после того как я ее встретил в таком положении, так странно, мне часто в голову приходило что это судьба. Особенно подумайте: maman давно об этом думала, но прежде мне ее не случалось встречать, как то все так случалось: не встречались. И во время, когда Наташа была невестой ее брата, ведь тогда мне бы нельзя было думать жениться на ней. Надо же, чтобы я ее встретил именно тогда, когда Наташина свадьба расстроилась, ну и потом всё… Да, вот что. Я никому не говорил этого и не скажу. А вам только.
Губернаторша пожала его благодарно за локоть.
– Вы знаете Софи, кузину? Я люблю ее, я обещал жениться и женюсь на ней… Поэтому вы видите, что про это не может быть и речи, – нескладно и краснея говорил Николай.
– Mon cher, mon cher, как же ты судишь? Да ведь у Софи ничего нет, а ты сам говорил, что дела твоего папа очень плохи. А твоя maman? Это убьет ее, раз. Потом Софи, ежели она девушка с сердцем, какая жизнь для нее будет? Мать в отчаянии, дела расстроены… Нет, mon cher, ты и Софи должны понять это.
Николай молчал. Ему приятно было слышать эти выводы.
– Все таки, ma tante, этого не может быть, – со вздохом сказал он, помолчав немного. – Да пойдет ли еще за меня княжна? и опять, она теперь в трауре. Разве можно об этом думать?
– Да разве ты думаешь, что я тебя сейчас и женю. Il y a maniere et maniere, [На все есть манера.] – сказала губернаторша.
– Какая вы сваха, ma tante… – сказал Nicolas, целуя ее пухлую ручку.


Приехав в Москву после своей встречи с Ростовым, княжна Марья нашла там своего племянника с гувернером и письмо от князя Андрея, который предписывал им их маршрут в Воронеж, к тетушке Мальвинцевой. Заботы о переезде, беспокойство о брате, устройство жизни в новом доме, новые лица, воспитание племянника – все это заглушило в душе княжны Марьи то чувство как будто искушения, которое мучило ее во время болезни и после кончины ее отца и в особенности после встречи с Ростовым. Она была печальна. Впечатление потери отца, соединявшееся в ее душе с погибелью России, теперь, после месяца, прошедшего с тех пор в условиях покойной жизни, все сильнее и сильнее чувствовалось ей. Она была тревожна: мысль об опасностях, которым подвергался ее брат – единственный близкий человек, оставшийся у нее, мучила ее беспрестанно. Она была озабочена воспитанием племянника, для которого она чувствовала себя постоянно неспособной; но в глубине души ее было согласие с самой собою, вытекавшее из сознания того, что она задавила в себе поднявшиеся было, связанные с появлением Ростова, личные мечтания и надежды.
Когда на другой день после своего вечера губернаторша приехала к Мальвинцевой и, переговорив с теткой о своих планах (сделав оговорку о том, что, хотя при теперешних обстоятельствах нельзя и думать о формальном сватовстве, все таки можно свести молодых людей, дать им узнать друг друга), и когда, получив одобрение тетки, губернаторша при княжне Марье заговорила о Ростове, хваля его и рассказывая, как он покраснел при упоминании о княжне, – княжна Марья испытала не радостное, но болезненное чувство: внутреннее согласие ее не существовало более, и опять поднялись желания, сомнения, упреки и надежды.
В те два дня, которые прошли со времени этого известия и до посещения Ростова, княжна Марья не переставая думала о том, как ей должно держать себя в отношении Ростова. То она решала, что она не выйдет в гостиную, когда он приедет к тетке, что ей, в ее глубоком трауре, неприлично принимать гостей; то она думала, что это будет грубо после того, что он сделал для нее; то ей приходило в голову, что ее тетка и губернаторша имеют какие то виды на нее и Ростова (их взгляды и слова иногда, казалось, подтверждали это предположение); то она говорила себе, что только она с своей порочностью могла думать это про них: не могли они не помнить, что в ее положении, когда еще она не сняла плерезы, такое сватовство было бы оскорбительно и ей, и памяти ее отца. Предполагая, что она выйдет к нему, княжна Марья придумывала те слова, которые он скажет ей и которые она скажет ему; и то слова эти казались ей незаслуженно холодными, то имеющими слишком большое значение. Больше же всего она при свидании с ним боялась за смущение, которое, она чувствовала, должно было овладеть ею и выдать ее, как скоро она его увидит.
Но когда, в воскресенье после обедни, лакей доложил в гостиной, что приехал граф Ростов, княжна не выказала смущения; только легкий румянец выступил ей на щеки, и глаза осветились новым, лучистым светом.
– Вы его видели, тетушка? – сказала княжна Марья спокойным голосом, сама не зная, как это она могла быть так наружно спокойна и естественна.
Когда Ростов вошел в комнату, княжна опустила на мгновенье голову, как бы предоставляя время гостю поздороваться с теткой, и потом, в самое то время, как Николай обратился к ней, она подняла голову и блестящими глазами встретила его взгляд. Полным достоинства и грации движением она с радостной улыбкой приподнялась, протянула ему свою тонкую, нежную руку и заговорила голосом, в котором в первый раз звучали новые, женские грудные звуки. M lle Bourienne, бывшая в гостиной, с недоумевающим удивлением смотрела на княжну Марью. Самая искусная кокетка, она сама не могла бы лучше маневрировать при встрече с человеком, которому надо было понравиться.
«Или ей черное так к лицу, или действительно она так похорошела, и я не заметила. И главное – этот такт и грация!» – думала m lle Bourienne.
Ежели бы княжна Марья в состоянии была думать в эту минуту, она еще более, чем m lle Bourienne, удивилась бы перемене, происшедшей в ней. С той минуты как она увидала это милое, любимое лицо, какая то новая сила жизни овладела ею и заставляла ее, помимо ее воли, говорить и действовать. Лицо ее, с того времени как вошел Ростов, вдруг преобразилось. Как вдруг с неожиданной поражающей красотой выступает на стенках расписного и резного фонаря та сложная искусная художественная работа, казавшаяся прежде грубою, темною и бессмысленною, когда зажигается свет внутри: так вдруг преобразилось лицо княжны Марьи. В первый раз вся та чистая духовная внутренняя работа, которою она жила до сих пор, выступила наружу. Вся ее внутренняя, недовольная собой работа, ее страдания, стремление к добру, покорность, любовь, самопожертвование – все это светилось теперь в этих лучистых глазах, в тонкой улыбке, в каждой черте ее нежного лица.
Ростов увидал все это так же ясно, как будто он знал всю ее жизнь. Он чувствовал, что существо, бывшее перед ним, было совсем другое, лучшее, чем все те, которые он встречал до сих пор, и лучшее, главное, чем он сам.
Разговор был самый простой и незначительный. Они говорили о войне, невольно, как и все, преувеличивая свою печаль об этом событии, говорили о последней встрече, причем Николай старался отклонять разговор на другой предмет, говорили о доброй губернаторше, о родных Николая и княжны Марьи.
Княжна Марья не говорила о брате, отвлекая разговор на другой предмет, как только тетка ее заговаривала об Андрее. Видно было, что о несчастиях России она могла говорить притворно, но брат ее был предмет, слишком близкий ее сердцу, и она не хотела и не могла слегка говорить о нем. Николай заметил это, как он вообще с несвойственной ему проницательной наблюдательностью замечал все оттенки характера княжны Марьи, которые все только подтверждали его убеждение, что она была совсем особенное и необыкновенное существо. Николай, точно так же, как и княжна Марья, краснел и смущался, когда ему говорили про княжну и даже когда он думал о ней, но в ее присутствии чувствовал себя совершенно свободным и говорил совсем не то, что он приготавливал, а то, что мгновенно и всегда кстати приходило ему в голову.
Во время короткого визита Николая, как и всегда, где есть дети, в минуту молчания Николай прибег к маленькому сыну князя Андрея, лаская его и спрашивая, хочет ли он быть гусаром? Он взял на руки мальчика, весело стал вертеть его и оглянулся на княжну Марью. Умиленный, счастливый и робкий взгляд следил за любимым ею мальчиком на руках любимого человека. Николай заметил и этот взгляд и, как бы поняв его значение, покраснел от удовольствия и добродушно весело стал целовать мальчика.
Княжна Марья не выезжала по случаю траура, а Николай не считал приличным бывать у них; но губернаторша все таки продолжала свое дело сватовства и, передав Николаю то лестное, что сказала про него княжна Марья, и обратно, настаивала на том, чтобы Ростов объяснился с княжной Марьей. Для этого объяснения она устроила свиданье между молодыми людьми у архиерея перед обедней.