Ноах (недельная глава)

Недельная глава «Ноах» (ивр. ‏נח‏‎ — «Ной»).

Одна из 54 недельных глав — отрывков, на которые разбит текст Пятикнижия (Хумаша).

Глава «Ноах» — вторая по счёту глава Торы, расположена в первой книге «Бе-решит». Имя своё, как и все главы получила по первому значимому слову текста (эле толдот Ноах — «Вот порожденные Ноахом»). В состав главы входят стихи (ивр., мн. ч. — псуким) с 6:9 по 11:32.

Краткое содержание главы

Бог велит Ноаху, единственному праведному человеку на земле, построить гигантский ковчег, поскольку Всемирный потоп сотрёт всякую жизнь с поверхности земли. Ковчег же должен стать убежищем для Ноаха и его семьи, а также для животных — по паре от каждого вида.

На протяжении сорока дней и ночей льёт дождь, и затем вода прибывает ещё на протяжении ста пятидесяти дней, пока не успокаивается и не начинает спадать. Из окна ковчега, севшего на горе, Ноах выпускает сначала ворона, а затем несколько раз голубя, чтобы «увидеть, ушла ли вода с поверхности земли». Когда почва полностью высыхает — спустя 365 дней после начала Потопа — Бог повелевает Ноаху и его семье выйти из ковчега и вновь заселить землю (о Потопе читайте в стихах 6:9—9:29).

Ноах возводит жертвенник и приносит жертву Всевышнему. Бог клянется больше не уничтожать всё человечество за их поступки и устанавливает радугу знаком нового союза с человечеством. Ноах получает Свыше заповеди, среди которых запрет убийства и запрет есть мясо или кровь ещё живого животного, хотя в принципе мясо животных после Потопа разрешается людям для употребления в пищу.

Ноах насаждает виноградник и пьянеет от вина. Два его сына, Шем и Йафет, прикрывают наготу своего отца и получают вслед за тем благословение Ноаха. Уделом Хама, надругавшегося над отцом, становится проклятие.

На протяжении десяти поколений потомки Ноаха остаются единым народом с одним языком и культурой. Затем, восстав против Творца, они возводят огромную башню как символ своей несокрушимости. Бог смешивает их язык, и они перестают понимать друг друга. В результате этого люди забрасывают строительство башни и рассеиваются по земле, образуя семьдесят народов.

Глава «Ноах» завершается перечислением десяти поколений от Ноаха до Авраама и рассказом о путешествии семьи Авраама из Ур-Касдима в Харан по дороге в землю Кнаан (родословная от Шема до Ноаха описана в стихах 11:10—11:32).

Дополнительные факты

Глава разделена на семь отрывков (на иврите — алиёт), которые прочитываются в каждый из дней недели, с тем, чтобы в течение недели прочесть всю главу

• В воскресенье читают псуким с 6:9 по 6:22
• В понедельник читают псуким с 7:1 по 7:16
• Во вторник читают псуким с 7:17 по 8:14
• В среду читают псуким с 8:15 по 9:7
• В четверг читают псуким с 9: 8 по 9:17
• В пятницу читают псуким с 9:18 по 10:32
• В субботу читают псуким с 11:1 по 11:32

В понедельник и четверг во время утренней молитвы в синагогах публично читают отрывки из соответствующей недельной главы. Для главы «Ноах» это псуким с 6:9 по 6:22

В субботу, после недельной главы читается дополнительный отрывок — афтара — из книги пророка Йешаяу (псуким 54:1—55:5).

См. также

• Параша (Тора)
• Недельная глава

Ссылки

• [www.eleven.co.il/article/13147/ Статья «Парашат ха-шавуа» в Электронной еврейской энциклопедии]
• [www.ru.chabad.org/library/article_cdo/aid/1011359/ Краткое содержание недельной главы]
• [www.chassidus.ru/library/tora_inline/bereyshis/noach.htm Недельная глава с комментариями Раши]
• [www.machanaim.org/tanach/in_tnh.htm#a02/ Текст недельной главы с комментариями]
• [avroomwolff.livejournal.com/tag/Ноях «Недельная глава Ноях» (р. Авраам Вольф)]
• [toldot.ru/tora/library/nedelnayaglava/besedy/?curPos=6/ Комментарии к недельной главе р. Ицхака Зильбера]
• [jewniversity.org/недельные-главы/берейшит/ноах.aspx Комментарии к недельной главе р. М.-М. Гитика]
• [www.shchedrovitskiy.ru/ComNoah.php Стих из недельного раздела Торы. Комментарий] Дмитрия Щедровицкого

Отрывок, характеризующий Ноах (недельная глава)

«Она убежит с ним! думала Соня. Она на всё способна. Нынче в лице ее было что то особенно жалкое и решительное. Она заплакала, прощаясь с дяденькой, вспоминала Соня. Да это верно, она бежит с ним, – но что мне делать?» думала Соня, припоминая теперь те признаки, которые ясно доказывали, почему у Наташи было какое то страшное намерение. «Графа нет. Что мне делать, написать к Курагину, требуя от него объяснения? Но кто велит ему ответить? Писать Пьеру, как просил князь Андрей в случае несчастия?… Но может быть, в самом деле она уже отказала Болконскому (она вчера отослала письмо княжне Марье). Дяденьки нет!» Сказать Марье Дмитриевне, которая так верила в Наташу, Соне казалось ужасно. «Но так или иначе, думала Соня, стоя в темном коридоре: теперь или никогда пришло время доказать, что я помню благодеяния их семейства и люблю Nicolas. Нет, я хоть три ночи не буду спать, а не выйду из этого коридора и силой не пущу ее, и не дам позору обрушиться на их семейство», думала она.


Анатоль последнее время переселился к Долохову. План похищения Ростовой уже несколько дней был обдуман и приготовлен Долоховым, и в тот день, когда Соня, подслушав у двери Наташу, решилась оберегать ее, план этот должен был быть приведен в исполнение. Наташа в десять часов вечера обещала выйти к Курагину на заднее крыльцо. Курагин должен был посадить ее в приготовленную тройку и везти за 60 верст от Москвы в село Каменку, где был приготовлен расстриженный поп, который должен был обвенчать их. В Каменке и была готова подстава, которая должна была вывезти их на Варшавскую дорогу и там на почтовых они должны были скакать за границу.
У Анатоля были и паспорт, и подорожная, и десять тысяч денег, взятые у сестры, и десять тысяч, занятые через посредство Долохова.
Два свидетеля – Хвостиков, бывший приказный, которого употреблял для игры Долохов и Макарин, отставной гусар, добродушный и слабый человек, питавший беспредельную любовь к Курагину – сидели в первой комнате за чаем.
В большом кабинете Долохова, убранном от стен до потолка персидскими коврами, медвежьими шкурами и оружием, сидел Долохов в дорожном бешмете и сапогах перед раскрытым бюро, на котором лежали счеты и пачки денег. Анатоль в расстегнутом мундире ходил из той комнаты, где сидели свидетели, через кабинет в заднюю комнату, где его лакей француз с другими укладывал последние вещи. Долохов считал деньги и записывал.
– Ну, – сказал он, – Хвостикову надо дать две тысячи.
– Ну и дай, – сказал Анатоль.
– Макарка (они так звали Макарина), этот бескорыстно за тебя в огонь и в воду. Ну вот и кончены счеты, – сказал Долохов, показывая ему записку. – Так?
– Да, разумеется, так, – сказал Анатоль, видимо не слушавший Долохова и с улыбкой, не сходившей у него с лица, смотревший вперед себя.
Долохов захлопнул бюро и обратился к Анатолю с насмешливой улыбкой.
– А знаешь что – брось всё это: еще время есть! – сказал он.
– Дурак! – сказал Анатоль. – Перестань говорить глупости. Ежели бы ты знал… Это чорт знает, что такое!
– Право брось, – сказал Долохов. – Я тебе дело говорю. Разве это шутка, что ты затеял?
– Ну, опять, опять дразнить? Пошел к чорту! А?… – сморщившись сказал Анатоль. – Право не до твоих дурацких шуток. – И он ушел из комнаты.
Долохов презрительно и снисходительно улыбался, когда Анатоль вышел.
– Ты постой, – сказал он вслед Анатолю, – я не шучу, я дело говорю, поди, поди сюда.
Анатоль опять вошел в комнату и, стараясь сосредоточить внимание, смотрел на Долохова, очевидно невольно покоряясь ему.
– Ты меня слушай, я тебе последний раз говорю. Что мне с тобой шутить? Разве я тебе перечил? Кто тебе всё устроил, кто попа нашел, кто паспорт взял, кто денег достал? Всё я.
– Ну и спасибо тебе. Ты думаешь я тебе не благодарен? – Анатоль вздохнул и обнял Долохова.
– Я тебе помогал, но всё же я тебе должен правду сказать: дело опасное и, если разобрать, глупое. Ну, ты ее увезешь, хорошо. Разве это так оставят? Узнается дело, что ты женат. Ведь тебя под уголовный суд подведут…