Ноев ковчег

Но́ев ковче́г (в Библии ивр. ‏תֵּבַת נֹח‏‎, тева́т Hóax; от ивр. ‏תֵּבָה‏‎, тева́ коробка, сундук) — согласно Библии, судно, построенное Ноем по велению Бога, для спасения от Потопа своей семьи, а также всех животных (по паре особей каждого вида) (Быт. 6:13-Быт. 8:19).

Библейское повествование

Повествование о Всемирном Потопе содержится в первой книге Библии, Быт. 6 — 9.

Согласно Библии, в те времена произошло большое нравственное падение человека:

И увидел Господь [Бог], что велико развращение человеков на земле, и что все мысли и помышления сердца их были зло во всякое время; и раскаялся Господь, что создал человека на земле, и восскорбел в сердце Своём (Быт. 6:5,6)

Но жил в те времена человек праведный и непорочный в роде своём, угодный Господу, и звали его Ной.

И сказал [Господь] Бог Ною: конец всякой плоти пришёл пред лице Мое, ибо земля наполнилась от них злодеяниями; и вот, Я истреблю их с земли. Сделай себе ковчег из дерева гофер; отделения сделай в ковчеге и осмоли его смолою внутри и снаружи. И сделай его так: длина ковчега триста локтей; ширина его пятьдесят локтей, а высота его тридцать локтей. И сделай отверстие в ковчеге, и в локоть сведи его вверху, и дверь в ковчег сделай с боку его; устрой в нём нижнее, второе и третье [жильё]. (Быт. 6:13-16)

Ной сделал всё так, как повелел ему Бог. По окончании строительства сказал Бог Ною войти в ковчег со своими сыновьями и женой, и с жёнами сынов своих, и ввести также в ковчег из всех животных по паре, чтобы они остались в живых. И взять себе всякой пищи, какая необходима себе и для животных. После чего ковчег был затворён Богом.

Через семь дней (во второй месяц, в семнадцатый [27] день) излился дождь на землю, и продолжалось на земле наводнение сорок дней и сорок ночей, и умножилась вода, и подняла ковчег, и он возвысился над землёю и плавал по поверхности вод. «И усилилась вода на земле чрезвычайно, так что покрылись все высокие горы, какие есть под всем небом» (Быт. 7:19) И лишилось жизни всякое существо, которое было на поверхности земли, остался только Ной и что было с ним в ковчеге.

Вода же усиливалась на земле сто пятьдесят дней после чего стала убывать. «И остановился ковчег в седьмом месяце, в семнадцатый день месяца, на горах Араратских. Вода постоянно убывала до десятого месяца; в первый день десятого месяца показались верхи гор.» (Быт. 8:4,5)

К первому дню следующего года иссякла вода на земле; и открыл Ной кровлю ковчега, и во втором месяце, к двадцать седьмому дню, земля высохла.

И сказал Бог Ною: Выйди из ковчега ты и жена твоя, и сыновья твои, и жёны сынов твоих с тобою; выведи с собою всех животных <…> И не буду больше поражать всего живущего <…> И благословил Бог Ноя и сынов его и сказал им: плодитесь и размножайтесь, и наполняйте землю… (Быт. 8:15-9:1)

Бог велел, чтобы длина ковчега была 300 локтей (133.5 м); ширина 50 локтей (22.25 м), а высота 30 локтей (13.35 м). Также Он повелел Ною сделать отверстие в ковчеге, и в локоть (52 см) свести его вверху, и сделать дверь в ковчег с боку; устроить в нём три отделения. Эти отделения должны были находиться одно над другим. Сам ковчег следовало сделать из дерева «гофер» и осмолить смолой его и отделения в нём внутри и снаружи. Больше ничего об устройстве ковчега не говорится.

Длительность строительства ковчега

К возрасту 500 лет Ной имел трёх сыновей: Сима, Хама и Иафета. Ко времени окончания строительства Ною было 600 лет. В Библии умалчивается о том, когда именно Ной приступил к работе над ковчегом, но шестая глава Бытия с описанием повеления строительства Ковчега следует после 500-летия Ноя Быт. 5:32.

По масоретскому (еврейскому) тексту, Ной родился в 1056 году (по Септуагинте — в 1663 году) от Сотворения мира. Его возраст, подобно другим допотопным патриархам, исчисляется сотнями лет: ко времени начала строительства Ковчега Ною было 500 лет и у Ноя уже было три сына, к началу потопа — 600, всех же лет жизни Ноя было 950.

Согласно еврейской традиции, все даты в Библии соответствуют лунным месяцам еврейского календаря. Таким образом, потоп продолжался на 11 дней больше лунного года, что соответствует целому солнечному году.

Упоминания в античных и средневековых источниках

Ноев ковчег упоминается Иосифом Флавием (I в н. э.) и Марко Поло (XIII в.).

Цитаты

После того как Господь Бог предостерег людей, Он наслал дождь, и в продолжение сорока дней беспрерывно лились потоки воды, так что она покрыла землю на пятьдесят локтей в вышину. Это было причиною того, что вообще больше (кроме Ноя с семейством) никто не спасся, так как не было средства к отступлению и бегству. Лишь сто пятьдесят дней после того, как перестал лить дождь, именно на седьмой день седьмого месяца, начала мало-помалу сбывать вода. Затем, когда ковчег остановился на вершине одной горы в Армении, а это заметил Ной, последний открыл его и, увидев около ковчега несколько суши, стал надеяться на лучшее и успокоился. Несколько дней спустя, когда вода ещё более убыла, он выпустил ворона, желая узнать, нет ли ещё где-нибудь свободной от воды и уже доступной для высадки земли. Однако тот вернулся к Ною, найдя, что ещё все покрыто водою. Через семь дней Ной выпустил с тою же целью голубя. Когда же последний вернулся к нему запачканный [землею] и неся лист маслины, то Ной увидел, что земля освободилась от воды, и, прождав ещё семь дней, выпустил из ковчега животных и сам вышел со своими домочадцами. Принеся затем жертву Господу Богу, он вместе с сородичами своими устроил жертвенный пир. Это место армяне называют «местом высадки», и до сих пор ещё туземцы показывают там остатки, сохранившиеся от ковчега. Об этом потопе и о ковчеге упоминают также все те, которые писали историю неевреев. В числе их находится и халдеянин Берос. В одном месте [своего сочинения] он высказывается следующим образом о потопе: говорят, что ещё до сих пор сохранился в Армении на горе Кордуйской остаток от этого ковчега и что некоторые берут от него смолу, пользуясь ею в большинстве случаев как средством против заболеваний. Об этом упоминает также египтянин Иероним, написавший древнейшую историю Финикии, Мнасей и некоторые другие. Равным образом и Николай Дамасский, рассказывая об этом в девяносто шестой книге, сообщает следующее: выше области Миниады находится в Армении высокая гора по имени Барис, на которой, по преданию, искало убежища и нашло спасение множество людей во время потопа. Сообщается также, что некто в ковчеге остановился на её вершине и что в продолжение долгого времени сохранялись [здесь] остатки этого судна. Быть может, это тот самый человек, о котором писал и Моисей, иудейский законодатель. — Иосиф Флавий, I век В Великой Армении, скажу вам ещё, на высокой горе — Ноев ковчег. — Марко Поло, XIII век In the central part of Armeina stands an exceedingly large mountain, upon which, it is said, the ark of Noah rested, and for this reason it is termed the mountain of the ark. — Марко Поло, XIII век

Ковчег в легендах других народов

Легенды о потопе встречаются в мифологии и других ближневосточных народов, однако до нас практически не дошли описания судов, на которых спасались персонажи этих легенд.

В 2010 году исследователь Ирвинг Финкель из Британского музея обнаружил клинописную табличку с описанием легенды об Атрахасисе, в которой между прочим сообщалось и о форме корабля. Табличка датируется примерно 1700 годом до н. э. По тексту судно, на котором спасся Атрахасис, было круглым и сделанным из тростника, о размерах ковчега ничего не говорится. Согласно рассказу, сообщивший Атрахасису о грядущем потопе Бог, велел ему разрушить его жилище и сделать из тростника круглый корабль, длина и ширина которого были бы равны («оставь имущество и спаси жизнь!»). После строительства Атрахасис зашёл внутрь и велел оставшемуся снаружи слуге законопатить вход, таким образом сумев спастись от наводнения.

Поиски ковчега Ноя

• Согласно армянской историографии, один из святых Армянской Апостольской Церкви — Акоп Мцбнеци, желавший найти ковчег, предпринимал множество попыток восхождения на Арарат. Но каждый раз, согласно легенде, он засыпал на полпути и просыпался у подножья. История повествует о том, как однажды во время очередной попытки к нему во сне якобы является ангел и просит не пытаться более найти ковчег, но обещает дать кусок деревянной обшивки судна. Легенда гласит, что, проснувшись, Св. Акоп обнаруживает неподалёку фрагмент ковчега и привозит его в Эчмиадзинский собор, где этот фрагмент хранится и поныне. На месте, где, согласно поверью, был обнаружен фрагмент, позже был воздвигнут [www.lusamut.net/level2_.php?id=90&id_2=890&cat_=6&s=0| монастырь Св. Акопа], а Ахорское ущелье (Виhк Масеац или Акори) на северо-восточном склоне горы также стало называться [www.panoramio.com/photo/63525771 ущельем Св. Акопа]. Эта легенда является адаптацией более ранней легенды, где фигурировала гора Джуди (см. Арарат#Святой Яков и недосягаемость вершины Арарата).

• Примерно с начала IV века время от времени предпринимались попытки найти остатки Ноева ковчега в районе горы Арарат — там, где, согласно одной из традиций, ковчег пристал к земле по окончании потопа. В XIX и XX веках в тех местах побывало несколько экспедиций, и, хотя ни одна из них не обнаружила ковчега, многие из исследователей утверждали, что видели нечто, идентифицированное как его остатки.

• В 1887 году Джон Джозеф, называющий себя принцем Нури и архиепископом Вавилона, сообщил, что нашёл останки ковчега на Арарате. Спустя шесть лет он пытался организовать экспедицию, чтобы разобрать Ковчег и доставить его на всемирную выставку в Чикаго. Он смог получить финансирование, но турецкое правительство не дало разрешения на транспортировку в случае, если Ковчег был бы найден. Сообщение Нури считается крайне сомнительным из-за личности Нури, использующего неподтвержденные титулы и проведшего какое-то время в госпитале для умалишённых в Калифорнии.

• В русскоязычной прессе популярен рассказ о русском военном лётчике лейтенанте Владимире Росковицком, эмигрировавшем в Америку, который во время Первой мировой войны в 1916 г., пролетая над г. Арарат, увидел то, что он назвал «лежащим большим судном» и предположил, что это Ноев ковчег. Лётчик зарисовал увиденное и написал рапорт. Годом позже воздушные силы Российской империи якобы послали экспедицию из 150 человек с Росковицким в Армению на г. Арарат, которая нашла Ковчег и сделала множество его фотоснимков, но в ходе революции отчёт будто бы бесследно пропал, Турция к тому времени вела активные боевые действия против России и Армении, и гора Арарат была оккупирована. Документальных свидетельств находки, как и существования лётчика с такой фамилией, кроме статьи человека, называющего себя сыном этого лётчика, в журнале «Техника - молодёжи», не найдено.

• В 1955 году французский промышленник и исследователь Фернан Наварра предпринял экспедицию на Арарат, из которой привёз остатки доски, отломанной, по его словам, от деревянного остова, предположительно являющегося Ковчегом. Некоторые из проведённых исследований частично подтверждали возраст дерева в 5 000 лет, однако все они являлись весьма субъективными и вариабельными. В частности, исследователи расходились в мнении насчёт того, какой именно это был вид дуба, а одна из лабораторий принципиально отказывалась рассматривать вариант, что это мог быть вид с меньшей плотностью древесины, что показало бы более молодой возраст. В итоге, данные радиоуглеродного анализа, полученные из пяти лабораторий, датировали остатки дерева второй половиной 1-го тысячелетия нашей эры.

• В настоящее время одним из основных мест, где, по мнению искателей, покоится ковчег, является Араратская аномалия. Аномалия представляет собой объект неизвестной природы, выступающий из снега на северо-западном склоне горы Арарат, в 2200 метрах от вершины. Учёные, имеющие доступ к снимкам, объясняют образование естественными причинами. Исследования на месте затруднены, потому что местность, находящаяся в районе армяно-турецкой границы, является военной закрытой зоной, и доступ туда ограничен.

• Японо-турецкая экспедиция на г. Арарат в 2010г. сделала заявление, что нашла Ноев Ковчег на высоте 4000 метров вмёрзшим в ледник и даже проникла в некоторые помещения внутри Ковчега и сделала видео и фотосъёмки. Возраст останков Ковчега около 4800 лет.

Другим потенциальным местом нахождения ковчега является Тендюрек, местность примерно в 30 километрах южнее Арарата (39°26′26″ с. ш. 44°14′04″ в. д.39.44056° с. ш. 44.23444° в. д. / 39.44056; 44.23444   ). В 1957 г. в американском журнале «Лайф» были опубликованы фотографии, сделанные в этом районе с самолёта. Капитан турецкой армии Ильхам Дюрупинар, просматривая аэроснимки, обнаружил интересные образования, по форме напоминавшие судно, и послал их в журнал. Статья попалась на глаза Рону Уайетту, американскому врачу-анестезиологу, который решил заняться исследованием данного феномена. После нескольких экспедиций он пришёл к выводу, что данное образование — не что иное, как Ноев Ковчег. Как и в случае с Араратской аномалией, профессиональные археологи не воспринимают эти утверждения серьёзно. Тем не менее, в 1987 году совместно с администрацией района в этом месте был построен небольшой туристический центр..

Существует ещё несколько районов, которые различные организации, занимающиеся поиском ковчега, считают его потенциальным местонахождением. Так Bible Archaeology Search and Exploration Institute (BASE), фундаменталистская американская организация, считает, что останки ковчега надо искать в Иране. Снаряжённая ею в июле 2006 г. экспедиция в Эльбурсские горы по возвращении заявила, что видела на высоте около 4500 метров объект, размеры которого совпадали с указанными в Библии. Никто из членов экспедиции не является профессиональным геологом или археологом.

В октябре 2009 года учёные побывали внутри и сняли на видео, как они утверждают, останки легендарного Ноева ковчега на горе Арарат. Археологическую находку удалось сделать во время совместной экспедиции ученых из Турции и Гонконга. Все фото и видео доступны на официальном сайте исследовательской группы [noahsarksearch.com/ noahsarksearch.com]. Участники экспедиции периодически выступают с лекциями в разных странах мира, делясь своими мыслями и впечатлениями.

Критика поисков ковчега на Арарате

По современным представлениям, название «горы Араратские» в Библии относится не к самому Арарату, а к горам в Урарту — местности на севере Ассирии и, в другое время, государстве севернее Ассирии. Согласно Библейской энциклопедии Брокгауза, ничто не указывает на то, что ковчег пристал именно к современной горе Арарат. Известный советский востоковед И. Ш. Шифман пишет, что «огласовка „Арарат“ — поздняя, впервые засвидетельствована в Септуагинте. Однако хронологически близкие к ней кумранские рукописи сохранили также вариант 'wrrt, предполагающий огласовку „Урарат“». В научном переводе Пятикнижия, сделанном Шифманом, соответствующее место (Быт. 8:4) звучит так: «И остановился ковчег в седьмой месяц, в семнадцатый день месяца, у гор Урарту».

Противники поиска ковчега

В Средние Века люди не решались искать ковчег, поскольку в некоторых летописях говорилось, что в тот день, когда будут найдены остатки ковчега, может наступить конец мира (убеждённых в этом немало и в наши дни). В самой средневековой Армении поиски ковчега осуждались, однако, вовсе не по этой причине: гора Арарат считалась святой, и искать там ковчег было равносильно святотатству.

Ковчег в литературе и искусстве

В литературе

См. также Ной

• Кобо Абэ. «Ковчег „Сакура“». (1984) Роман о земле после ядерной войны.
• Владимир Маяковский, «Мистерия-буфф». Ковчег — одно из мест действий, наряду с раем, адом и землей обетованной.
• Андрей Платонов. «Ноев ковчег». (1951) Незавершенная пьеса-мистерия.
• Джеральд Даррелл. «Новый Ной», «Перегруженный ковчег», «Ковчег на острове». Известный натуралист использует имя патриарха и тему ковчега для заголовков книг о собирании животных.

В живописи

• Баллимотская книга

В музыке

• Бриттен, Бенджамин (опера «Ноев ковчег» (1958), для детей)
• Клип на песню «Forever Not Yours» норвежской поп-группы a-ha показывает недалёкое будущее и постройку похожего Ковчега.

В кино

• Ноев ковчег (фильм, катастрофа, США, 1928)
• Библия (фильм, драма, Италия/США, 1966)
• Безбилетники на Ноевом ковчеге (мультфильм, 1988)
• Спригган (мультфильм, боевик, Япония, 1998)
• Ноев ковчег (фильм, 1999)
• Небесный Капитан и мир будущего (фильм, дизельпанк, США/Великобритания/Италия, 2004)
• Ноев ковчег (мультфильм, VOX Film / VOX Video, 2007)
• Эван Всемогущий (фильм, комедия, США, 2007)
• 2012 (фильм, катастрофа, США/Канада, 2009)
• Ной (фильм, фэнтези/катастрофа/драма, США, 2014)
• Упс…Ной уплыл! (мультфильм, 3D-комедия, Бельгия/Ирландия/Германия/Люксембург, 2015)

В компьютерных играх

• В ANNO 2070 Ковчеги — огромные (размером с небольшой остров) корабли, передвигающиеся под водой и используемые для заселения новых островов, которыми покрылась Земля после таяния ледников.

Документальные фильмы

• Ноев Ковчег — Подлинная история / Noah`s Ark — The Real Story (BBC / 2004)
• Загадки Библии: В поисках Ноя / Riddles of the Bible: Search of Noah (National Geographic / 2006)
• В поиске ответа. Ноев ковчег (Астро-ТВ / 2012)

В геральдике

• Ноев Ковчег изображён на государственном гербе Армении; на гербах Армянской области и Грузино-Имеретинской губернии Российской Империи, а также городов, входивших в Армянскую область и Грузино-Имеретинскую губернию (верхняя часть щита).

См. также

• Матсья

Литература

• Ольга Судникович [www.epochtimes.ru/content/view/64743/73/ Сколько ковчегов на Арарате? Часть 3. Наземные экспедиции и второй ковчег] // Великая Эпоха, 21.07.2012.

Ссылки

• [www.eleven.co.il/article/13004 Ноев ковчег] — статья из Электронной еврейской энциклопедии
• [www.wikimapia.org/#lat=39.712007&lon=44.307861&z=14&l=1&m=a&v=2 Араратская аномалия со спутника (WikiMapia)]

Отрывок, характеризующий Ноев ковчег

Этого то Дрона Алпатыч, приехавший из разоренных Лысых Гор, призвал к себе в день похорон князя и приказал ему приготовить двенадцать лошадей под экипажи княжны и восемнадцать подвод под обоз, который должен был быть поднят из Богучарова. Хотя мужики и были оброчные, исполнение приказания этого не могло встретить затруднения, по мнению Алпатыча, так как в Богучарове было двести тридцать тягол и мужики были зажиточные. Но староста Дрон, выслушав приказание, молча опустил глаза. Алпатыч назвал ему мужиков, которых он знал и с которых он приказывал взять подводы.
Дрон отвечал, что лошади у этих мужиков в извозе. Алпатыч назвал других мужиков, и у тех лошадей не было, по словам Дрона, одни были под казенными подводами, другие бессильны, у третьих подохли лошади от бескормицы. Лошадей, по мнению Дрона, нельзя было собрать не только под обоз, но и под экипажи.
Алпатыч внимательно посмотрел на Дрона и нахмурился. Как Дрон был образцовым старостой мужиком, так и Алпатыч недаром управлял двадцать лет имениями князя и был образцовым управляющим. Он в высшей степени способен был понимать чутьем потребности и инстинкты народа, с которым имел дело, и потому он был превосходным управляющим. Взглянув на Дрона, он тотчас понял, что ответы Дрона не были выражением мысли Дрона, но выражением того общего настроения богучаровского мира, которым староста уже был захвачен. Но вместе с тем он знал, что нажившийся и ненавидимый миром Дрон должен был колебаться между двумя лагерями – господским и крестьянским. Это колебание он заметил в его взгляде, и потому Алпатыч, нахмурившись, придвинулся к Дрону.
– Ты, Дронушка, слушай! – сказал он. – Ты мне пустого не говори. Его сиятельство князь Андрей Николаич сами мне приказали, чтобы весь народ отправить и с неприятелем не оставаться, и царский на то приказ есть. А кто останется, тот царю изменник. Слышишь?
– Слушаю, – отвечал Дрон, не поднимая глаз.
Алпатыч не удовлетворился этим ответом.
– Эй, Дрон, худо будет! – сказал Алпатыч, покачав головой.
– Власть ваша! – сказал Дрон печально.
– Эй, Дрон, оставь! – повторил Алпатыч, вынимая руку из за пазухи и торжественным жестом указывая ею на пол под ноги Дрона. – Я не то, что тебя насквозь, я под тобой на три аршина все насквозь вижу, – сказал он, вглядываясь в пол под ноги Дрона.
Дрон смутился, бегло взглянул на Алпатыча и опять опустил глаза.
– Ты вздор то оставь и народу скажи, чтобы собирались из домов идти в Москву и готовили подводы завтра к утру под княжнин обоз, да сам на сходку не ходи. Слышишь?
Дрон вдруг упал в ноги.
– Яков Алпатыч, уволь! Возьми от меня ключи, уволь ради Христа.
– Оставь! – сказал Алпатыч строго. – Под тобой насквозь на три аршина вижу, – повторил он, зная, что его мастерство ходить за пчелами, знание того, когда сеять овес, и то, что он двадцать лет умел угодить старому князю, давно приобрели ему славу колдуна и что способность видеть на три аршина под человеком приписывается колдунам.
Дрон встал и хотел что то сказать, но Алпатыч перебил его:
– Что вы это вздумали? А?.. Что ж вы думаете? А?
– Что мне с народом делать? – сказал Дрон. – Взбуровило совсем. Я и то им говорю…
– То то говорю, – сказал Алпатыч. – Пьют? – коротко спросил он.
– Весь взбуровился, Яков Алпатыч: другую бочку привезли.
– Так ты слушай. Я к исправнику поеду, а ты народу повести, и чтоб они это бросили, и чтоб подводы были.
– Слушаю, – отвечал Дрон.
Больше Яков Алпатыч не настаивал. Он долго управлял народом и знал, что главное средство для того, чтобы люди повиновались, состоит в том, чтобы не показывать им сомнения в том, что они могут не повиноваться. Добившись от Дрона покорного «слушаю с», Яков Алпатыч удовлетворился этим, хотя он не только сомневался, но почти был уверен в том, что подводы без помощи воинской команды не будут доставлены.
И действительно, к вечеру подводы не были собраны. На деревне у кабака была опять сходка, и на сходке положено было угнать лошадей в лес и не выдавать подвод. Ничего не говоря об этом княжне, Алпатыч велел сложить с пришедших из Лысых Гор свою собственную кладь и приготовить этих лошадей под кареты княжны, а сам поехал к начальству.

Х
После похорон отца княжна Марья заперлась в своей комнате и никого не впускала к себе. К двери подошла девушка сказать, что Алпатыч пришел спросить приказания об отъезде. (Это было еще до разговора Алпатыча с Дроном.) Княжна Марья приподнялась с дивана, на котором она лежала, и сквозь затворенную дверь проговорила, что она никуда и никогда не поедет и просит, чтобы ее оставили в покое.
Окна комнаты, в которой лежала княжна Марья, были на запад. Она лежала на диване лицом к стене и, перебирая пальцами пуговицы на кожаной подушке, видела только эту подушку, и неясные мысли ее были сосредоточены на одном: она думала о невозвратимости смерти и о той своей душевной мерзости, которой она не знала до сих пор и которая выказалась во время болезни ее отца. Она хотела, но не смела молиться, не смела в том душевном состоянии, в котором она находилась, обращаться к богу. Она долго лежала в этом положении.
Солнце зашло на другую сторону дома и косыми вечерними лучами в открытые окна осветило комнату и часть сафьянной подушки, на которую смотрела княжна Марья. Ход мыслей ее вдруг приостановился. Она бессознательно приподнялась, оправила волоса, встала и подошла к окну, невольно вдыхая в себя прохладу ясного, но ветреного вечера.
«Да, теперь тебе удобно любоваться вечером! Его уж нет, и никто тебе не помешает», – сказала она себе, и, опустившись на стул, она упала головой на подоконник.
Кто то нежным и тихим голосом назвал ее со стороны сада и поцеловал в голову. Она оглянулась. Это была m lle Bourienne, в черном платье и плерезах. Она тихо подошла к княжне Марье, со вздохом поцеловала ее и тотчас же заплакала. Княжна Марья оглянулась на нее. Все прежние столкновения с нею, ревность к ней, вспомнились княжне Марье; вспомнилось и то, как он последнее время изменился к m lle Bourienne, не мог ее видеть, и, стало быть, как несправедливы были те упреки, которые княжна Марья в душе своей делала ей. «Да и мне ли, мне ли, желавшей его смерти, осуждать кого нибудь! – подумала она.
Княжне Марье живо представилось положение m lle Bourienne, в последнее время отдаленной от ее общества, но вместе с тем зависящей от нее и живущей в чужом доме. И ей стало жалко ее. Она кротко вопросительно посмотрела на нее и протянула ей руку. M lle Bourienne тотчас заплакала, стала целовать ее руку и говорить о горе, постигшем княжну, делая себя участницей этого горя. Она говорила о том, что единственное утешение в ее горе есть то, что княжна позволила ей разделить его с нею. Она говорила, что все бывшие недоразумения должны уничтожиться перед великим горем, что она чувствует себя чистой перед всеми и что он оттуда видит ее любовь и благодарность. Княжна слушала ее, не понимая ее слов, но изредка взглядывая на нее и вслушиваясь в звуки ее голоса.
– Ваше положение вдвойне ужасно, милая княжна, – помолчав немного, сказала m lle Bourienne. – Я понимаю, что вы не могли и не можете думать о себе; но я моей любовью к вам обязана это сделать… Алпатыч был у вас? Говорил он с вами об отъезде? – спросила она.
Княжна Марья не отвечала. Она не понимала, куда и кто должен был ехать. «Разве можно было что нибудь предпринимать теперь, думать о чем нибудь? Разве не все равно? Она не отвечала.
– Вы знаете ли, chere Marie, – сказала m lle Bourienne, – знаете ли, что мы в опасности, что мы окружены французами; ехать теперь опасно. Ежели мы поедем, мы почти наверное попадем в плен, и бог знает…
Княжна Марья смотрела на свою подругу, не понимая того, что она говорила.
– Ах, ежели бы кто нибудь знал, как мне все все равно теперь, – сказала она. – Разумеется, я ни за что не желала бы уехать от него… Алпатыч мне говорил что то об отъезде… Поговорите с ним, я ничего, ничего не могу и не хочу…
– Я говорила с ним. Он надеется, что мы успеем уехать завтра; но я думаю, что теперь лучше бы было остаться здесь, – сказала m lle Bourienne. – Потому что, согласитесь, chere Marie, попасть в руки солдат или бунтующих мужиков на дороге – было бы ужасно. – M lle Bourienne достала из ридикюля объявление на нерусской необыкновенной бумаге французского генерала Рамо о том, чтобы жители не покидали своих домов, что им оказано будет должное покровительство французскими властями, и подала ее княжне.
– Я думаю, что лучше обратиться к этому генералу, – сказала m lle Bourienne, – и я уверена, что вам будет оказано должное уважение.
Княжна Марья читала бумагу, и сухие рыдания задергали ее лицо.
– Через кого вы получили это? – сказала она.
– Вероятно, узнали, что я француженка по имени, – краснея, сказала m lle Bourienne.
Княжна Марья с бумагой в руке встала от окна и с бледным лицом вышла из комнаты и пошла в бывший кабинет князя Андрея.
– Дуняша, позовите ко мне Алпатыча, Дронушку, кого нибудь, – сказала княжна Марья, – и скажите Амалье Карловне, чтобы она не входила ко мне, – прибавила она, услыхав голос m lle Bourienne. – Поскорее ехать! Ехать скорее! – говорила княжна Марья, ужасаясь мысли о том, что она могла остаться во власти французов.
«Чтобы князь Андрей знал, что она во власти французов! Чтоб она, дочь князя Николая Андреича Болконского, просила господина генерала Рамо оказать ей покровительство и пользовалась его благодеяниями! – Эта мысль приводила ее в ужас, заставляла ее содрогаться, краснеть и чувствовать еще не испытанные ею припадки злобы и гордости. Все, что только было тяжелого и, главное, оскорбительного в ее положении, живо представлялось ей. «Они, французы, поселятся в этом доме; господин генерал Рамо займет кабинет князя Андрея; будет для забавы перебирать и читать его письма и бумаги. M lle Bourienne lui fera les honneurs de Богучарово. [Мадемуазель Бурьен будет принимать его с почестями в Богучарове.] Мне дадут комнатку из милости; солдаты разорят свежую могилу отца, чтобы снять с него кресты и звезды; они мне будут рассказывать о победах над русскими, будут притворно выражать сочувствие моему горю… – думала княжна Марья не своими мыслями, но чувствуя себя обязанной думать за себя мыслями своего отца и брата. Для нее лично было все равно, где бы ни оставаться и что бы с ней ни было; но она чувствовала себя вместе с тем представительницей своего покойного отца и князя Андрея. Она невольно думала их мыслями и чувствовала их чувствами. Что бы они сказали, что бы они сделали теперь, то самое она чувствовала необходимым сделать. Она пошла в кабинет князя Андрея и, стараясь проникнуться его мыслями, обдумывала свое положение.
Требования жизни, которые она считала уничтоженными со смертью отца, вдруг с новой, еще неизвестной силой возникли перед княжной Марьей и охватили ее. Взволнованная, красная, она ходила по комнате, требуя к себе то Алпатыча, то Михаила Ивановича, то Тихона, то Дрона. Дуняша, няня и все девушки ничего не могли сказать о том, в какой мере справедливо было то, что объявила m lle Bourienne. Алпатыча не было дома: он уехал к начальству. Призванный Михаил Иваныч, архитектор, явившийся к княжне Марье с заспанными глазами, ничего не мог сказать ей. Он точно с той же улыбкой согласия, с которой он привык в продолжение пятнадцати лет отвечать, не выражая своего мнения, на обращения старого князя, отвечал на вопросы княжны Марьи, так что ничего определенного нельзя было вывести из его ответов. Призванный старый камердинер Тихон, с опавшим и осунувшимся лицом, носившим на себе отпечаток неизлечимого горя, отвечал «слушаю с» на все вопросы княжны Марьи и едва удерживался от рыданий, глядя на нее.
Наконец вошел в комнату староста Дрон и, низко поклонившись княжне, остановился у притолоки.
Княжна Марья прошлась по комнате и остановилась против него.
– Дронушка, – сказала княжна Марья, видевшая в нем несомненного друга, того самого Дронушку, который из своей ежегодной поездки на ярмарку в Вязьму привозил ей всякий раз и с улыбкой подавал свой особенный пряник. – Дронушка, теперь, после нашего несчастия, – начала она и замолчала, не в силах говорить дальше.
– Все под богом ходим, – со вздохом сказал он. Они помолчали.
– Дронушка, Алпатыч куда то уехал, мне не к кому обратиться. Правду ли мне говорят, что мне и уехать нельзя?
– Отчего же тебе не ехать, ваше сиятельство, ехать можно, – сказал Дрон.
– Мне сказали, что опасно от неприятеля. Голубчик, я ничего не могу, ничего не понимаю, со мной никого нет. Я непременно хочу ехать ночью или завтра рано утром. – Дрон молчал. Он исподлобья взглянул на княжну Марью.
– Лошадей нет, – сказал он, – я и Яков Алпатычу говорил.
– Отчего же нет? – сказала княжна.
– Все от божьего наказания, – сказал Дрон. – Какие лошади были, под войска разобрали, а какие подохли, нынче год какой. Не то лошадей кормить, а как бы самим с голоду не помереть! И так по три дня не емши сидят. Нет ничего, разорили вконец.
Княжна Марья внимательно слушала то, что он говорил ей.
– Мужики разорены? У них хлеба нет? – спросила она.
– Голодной смертью помирают, – сказал Дрон, – не то что подводы…
– Да отчего же ты не сказал, Дронушка? Разве нельзя помочь? Я все сделаю, что могу… – Княжне Марье странно было думать, что теперь, в такую минуту, когда такое горе наполняло ее душу, могли быть люди богатые и бедные и что могли богатые не помочь бедным. Она смутно знала и слышала, что бывает господский хлеб и что его дают мужикам. Она знала тоже, что ни брат, ни отец ее не отказали бы в нужде мужикам; она только боялась ошибиться как нибудь в словах насчет этой раздачи мужикам хлеба, которым она хотела распорядиться. Она была рада тому, что ей представился предлог заботы, такой, для которой ей не совестно забыть свое горе. Она стала расспрашивать Дронушку подробности о нуждах мужиков и о том, что есть господского в Богучарове.
– Ведь у нас есть хлеб господский, братнин? – спросила она.
– Господский хлеб весь цел, – с гордостью сказал Дрон, – наш князь не приказывал продавать.
– Выдай его мужикам, выдай все, что им нужно: я тебе именем брата разрешаю, – сказала княжна Марья.
Дрон ничего не ответил и глубоко вздохнул.
– Ты раздай им этот хлеб, ежели его довольно будет для них. Все раздай. Я тебе приказываю именем брата, и скажи им: что, что наше, то и ихнее. Мы ничего не пожалеем для них. Так ты скажи.
Дрон пристально смотрел на княжну, в то время как она говорила.
– Уволь ты меня, матушка, ради бога, вели от меня ключи принять, – сказал он. – Служил двадцать три года, худого не делал; уволь, ради бога.
Княжна Марья не понимала, чего он хотел от нее и от чего он просил уволить себя. Она отвечала ему, что она никогда не сомневалась в его преданности и что она все готова сделать для него и для мужиков.


Через час после этого Дуняша пришла к княжне с известием, что пришел Дрон и все мужики, по приказанию княжны, собрались у амбара, желая переговорить с госпожою.
– Да я никогда не звала их, – сказала княжна Марья, – я только сказала Дронушке, чтобы раздать им хлеба.
– Только ради бога, княжна матушка, прикажите их прогнать и не ходите к ним. Все обман один, – говорила Дуняша, – а Яков Алпатыч приедут, и поедем… и вы не извольте…
– Какой же обман? – удивленно спросила княжна
– Да уж я знаю, только послушайте меня, ради бога. Вот и няню хоть спросите. Говорят, не согласны уезжать по вашему приказанию.
– Ты что нибудь не то говоришь. Да я никогда не приказывала уезжать… – сказала княжна Марья. – Позови Дронушку.
Пришедший Дрон подтвердил слова Дуняши: мужики пришли по приказанию княжны.
– Да я никогда не звала их, – сказала княжна. – Ты, верно, не так передал им. Я только сказала, чтобы ты им отдал хлеб.
Дрон, не отвечая, вздохнул.
– Если прикажете, они уйдут, – сказал он.
– Нет, нет, я пойду к ним, – сказала княжна Марья
Несмотря на отговариванье Дуняши и няни, княжна Марья вышла на крыльцо. Дрон, Дуняша, няня и Михаил Иваныч шли за нею. «Они, вероятно, думают, что я предлагаю им хлеб с тем, чтобы они остались на своих местах, и сама уеду, бросив их на произвол французов, – думала княжна Марья. – Я им буду обещать месячину в подмосковной, квартиры; я уверена, что Andre еще больше бы сделав на моем месте», – думала она, подходя в сумерках к толпе, стоявшей на выгоне у амбара.
Толпа, скучиваясь, зашевелилась, и быстро снялись шляпы. Княжна Марья, опустив глаза и путаясь ногами в платье, близко подошла к ним. Столько разнообразных старых и молодых глаз было устремлено на нее и столько было разных лиц, что княжна Марья не видала ни одного лица и, чувствуя необходимость говорить вдруг со всеми, не знала, как быть. Но опять сознание того, что она – представительница отца и брата, придало ей силы, и она смело начала свою речь.
– Я очень рада, что вы пришли, – начала княжна Марья, не поднимая глаз и чувствуя, как быстро и сильно билось ее сердце. – Мне Дронушка сказал, что вас разорила война. Это наше общее горе, и я ничего не пожалею, чтобы помочь вам. Я сама еду, потому что уже опасно здесь и неприятель близко… потому что… Я вам отдаю все, мои друзья, и прошу вас взять все, весь хлеб наш, чтобы у вас не было нужды. А ежели вам сказали, что я отдаю вам хлеб с тем, чтобы вы остались здесь, то это неправда. Я, напротив, прошу вас уезжать со всем вашим имуществом в нашу подмосковную, и там я беру на себя и обещаю вам, что вы не будете нуждаться. Вам дадут и домы и хлеба. – Княжна остановилась. В толпе только слышались вздохи.
– Я не от себя делаю это, – продолжала княжна, – я это делаю именем покойного отца, который был вам хорошим барином, и за брата, и его сына.
Она опять остановилась. Никто не прерывал ее молчания.
– Горе наше общее, и будем делить всё пополам. Все, что мое, то ваше, – сказала она, оглядывая лица, стоявшие перед нею.
Все глаза смотрели на нее с одинаковым выражением, значения которого она не могла понять. Было ли это любопытство, преданность, благодарность, или испуг и недоверие, но выражение на всех лицах было одинаковое.
– Много довольны вашей милостью, только нам брать господский хлеб не приходится, – сказал голос сзади.
– Да отчего же? – сказала княжна.
Никто не ответил, и княжна Марья, оглядываясь по толпе, замечала, что теперь все глаза, с которыми она встречалась, тотчас же опускались.
– Отчего же вы не хотите? – спросила она опять.
Никто не отвечал.
Княжне Марье становилось тяжело от этого молчанья; она старалась уловить чей нибудь взгляд.
– Отчего вы не говорите? – обратилась княжна к старому старику, который, облокотившись на палку, стоял перед ней. – Скажи, ежели ты думаешь, что еще что нибудь нужно. Я все сделаю, – сказала она, уловив его взгляд. Но он, как бы рассердившись за это, опустил совсем голову и проговорил:
– Чего соглашаться то, не нужно нам хлеба.
– Что ж, нам все бросить то? Не согласны. Не согласны… Нет нашего согласия. Мы тебя жалеем, а нашего согласия нет. Поезжай сама, одна… – раздалось в толпе с разных сторон. И опять на всех лицах этой толпы показалось одно и то же выражение, и теперь это было уже наверное не выражение любопытства и благодарности, а выражение озлобленной решительности.
– Да вы не поняли, верно, – с грустной улыбкой сказала княжна Марья. – Отчего вы не хотите ехать? Я обещаю поселить вас, кормить. А здесь неприятель разорит вас…
Но голос ее заглушали голоса толпы.
– Нет нашего согласия, пускай разоряет! Не берем твоего хлеба, нет согласия нашего!
Княжна Марья старалась уловить опять чей нибудь взгляд из толпы, но ни один взгляд не был устремлен на нее; глаза, очевидно, избегали ее. Ей стало странно и неловко.