Обдах (судебный округ)
Поделись знанием:
– Sire! – сказал он. – Votre Majeste signe dans ce moment la gloire de la nation et le salut de l'Europe! [Государь! Ваше величество подписывает в эту минуту славу народа и спасение Европы!]
Государь наклонением головы отпустил Мишо.
В то время как Россия была до половины завоевана, и жители Москвы бежали в дальние губернии, и ополченье за ополченьем поднималось на защиту отечества, невольно представляется нам, не жившим в то время, что все русские люди от мала до велика были заняты только тем, чтобы жертвовать собою, спасать отечество или плакать над его погибелью. Рассказы, описания того времени все без исключения говорят только о самопожертвовании, любви к отечеству, отчаянье, горе и геройстве русских. В действительности же это так не было. Нам кажется это так только потому, что мы видим из прошедшего один общий исторический интерес того времени и не видим всех тех личных, человеческих интересов, которые были у людей того времени. А между тем в действительности те личные интересы настоящего до такой степени значительнее общих интересов, что из за них никогда не чувствуется (вовсе не заметен даже) интерес общий. Большая часть людей того времени не обращали никакого внимания на общий ход дел, а руководились только личными интересами настоящего. И эти то люди были самыми полезными деятелями того времени.
Те же, которые пытались понять общий ход дел и с самопожертвованием и геройством хотели участвовать в нем, были самые бесполезные члены общества; они видели все навыворот, и все, что они делали для пользы, оказывалось бесполезным вздором, как полки Пьера, Мамонова, грабившие русские деревни, как корпия, щипанная барынями и никогда не доходившая до раненых, и т. п. Даже те, которые, любя поумничать и выразить свои чувства, толковали о настоящем положении России, невольно носили в речах своих отпечаток или притворства и лжи, или бесполезного осуждения и злобы на людей, обвиняемых за то, в чем никто не мог быть виноват. В исторических событиях очевиднее всего запрещение вкушения плода древа познания. Только одна бессознательная деятельность приносит плоды, и человек, играющий роль в историческом событии, никогда не понимает его значения. Ежели он пытается понять его, он поражается бесплодностью.
Значение совершавшегося тогда в России события тем незаметнее было, чем ближе было в нем участие человека. В Петербурге и губернских городах, отдаленных от Москвы, дамы и мужчины в ополченских мундирах оплакивали Россию и столицу и говорили о самопожертвовании и т. п.; но в армии, которая отступала за Москву, почти не говорили и не думали о Москве, и, глядя на ее пожарище, никто не клялся отомстить французам, а думали о следующей трети жалованья, о следующей стоянке, о Матрешке маркитантше и тому подобное…
Николай Ростов без всякой цели самопожертвования, а случайно, так как война застала его на службе, принимал близкое и продолжительное участие в защите отечества и потому без отчаяния и мрачных умозаключений смотрел на то, что совершалось тогда в России. Ежели бы у него спросили, что он думает о теперешнем положении России, он бы сказал, что ему думать нечего, что на то есть Кутузов и другие, а что он слышал, что комплектуются полки, и что, должно быть, драться еще долго будут, и что при теперешних обстоятельствах ему не мудрено года через два получить полк.
По тому, что он так смотрел на дело, он не только без сокрушения о том, что лишается участия в последней борьбе, принял известие о назначении его в командировку за ремонтом для дивизии в Воронеж, но и с величайшим удовольствием, которое он не скрывал и которое весьма хорошо понимали его товарищи.
За несколько дней до Бородинского сражения Николай получил деньги, бумаги и, послав вперед гусар, на почтовых поехал в Воронеж.
Только тот, кто испытал это, то есть пробыл несколько месяцев не переставая в атмосфере военной, боевой жизни, может понять то наслаждение, которое испытывал Николай, когда он выбрался из того района, до которого достигали войска своими фуражировками, подвозами провианта, гошпиталями; когда он, без солдат, фур, грязных следов присутствия лагеря, увидал деревни с мужиками и бабами, помещичьи дома, поля с пасущимся скотом, станционные дома с заснувшими смотрителями. Он почувствовал такую радость, как будто в первый раз все это видел. В особенности то, что долго удивляло и радовало его, – это были женщины, молодые, здоровые, за каждой из которых не было десятка ухаживающих офицеров, и женщины, которые рады и польщены были тем, что проезжий офицер шутит с ними.
В самом веселом расположении духа Николай ночью приехал в Воронеж в гостиницу, заказал себе все то, чего он долго лишен был в армии, и на другой день, чисто начисто выбрившись и надев давно не надеванную парадную форму, поехал являться к начальству.
Начальник ополчения был статский генерал, старый человек, который, видимо, забавлялся своим военным званием и чином. Он сердито (думая, что в этом военное свойство) принял Николая и значительно, как бы имея на то право и как бы обсуживая общий ход дела, одобряя и не одобряя, расспрашивал его. Николай был так весел, что ему только забавно было это.
От начальника ополчения он поехал к губернатору. Губернатор был маленький живой человечек, весьма ласковый и простой. Он указал Николаю на те заводы, в которых он мог достать лошадей, рекомендовал ему барышника в городе и помещика за двадцать верст от города, у которых были лучшие лошади, и обещал всякое содействие.
– Вы графа Ильи Андреевича сын? Моя жена очень дружна была с вашей матушкой. По четвергам у меня собираются; нынче четверг, милости прошу ко мне запросто, – сказал губернатор, отпуская его.
Прямо от губернатора Николай взял перекладную и, посадив с собою вахмистра, поскакал за двадцать верст на завод к помещику. Все в это первое время пребывания его в Воронеже было для Николая весело и легко, и все, как это бывает, когда человек сам хорошо расположен, все ладилось и спорилось.
Помещик, к которому приехал Николай, был старый кавалерист холостяк, лошадиный знаток, охотник, владетель коверной, столетней запеканки, старого венгерского и чудных лошадей.
Николай в два слова купил за шесть тысяч семнадцать жеребцов на подбор (как он говорил) для казового конца своего ремонта. Пообедав и выпив немножко лишнего венгерского, Ростов, расцеловавшись с помещиком, с которым он уже сошелся на «ты», по отвратительной дороге, в самом веселом расположении духа, поскакал назад, беспрестанно погоняя ямщика, с тем чтобы поспеть на вечер к губернатору.
Переодевшись, надушившись и облив голову холодной подои, Николай хотя несколько поздно, но с готовой фразой: vaut mieux tard que jamais, [лучше поздно, чем никогда,] явился к губернатору.
Это был не бал, и не сказано было, что будут танцевать; но все знали, что Катерина Петровна будет играть на клавикордах вальсы и экосезы и что будут танцевать, и все, рассчитывая на это, съехались по бальному.
Губернская жизнь в 1812 году была точно такая же, как и всегда, только с тою разницею, что в городе было оживленнее по случаю прибытия многих богатых семей из Москвы и что, как и во всем, что происходило в то время в России, была заметна какая то особенная размашистость – море по колено, трын трава в жизни, да еще в том, что тот пошлый разговор, который необходим между людьми и который прежде велся о погоде и об общих знакомых, теперь велся о Москве, о войске и Наполеоне.
Общество, собранное у губернатора, было лучшее общество Воронежа.
Дам было очень много, было несколько московских знакомых Николая; но мужчин не было никого, кто бы сколько нибудь мог соперничать с георгиевским кавалером, ремонтером гусаром и вместе с тем добродушным и благовоспитанным графом Ростовым. В числе мужчин был один пленный итальянец – офицер французской армии, и Николай чувствовал, что присутствие этого пленного еще более возвышало значение его – русского героя. Это был как будто трофей. Николай чувствовал это, и ему казалось, что все так же смотрели на итальянца, и Николай обласкал этого офицера с достоинством и воздержностью.
Как только вошел Николай в своей гусарской форме, распространяя вокруг себя запах духов и вина, и сам сказал и слышал несколько раз сказанные ему слова: vaut mieux tard que jamais, его обступили; все взгляды обратились на него, и он сразу почувствовал, что вступил в подобающее ему в губернии и всегда приятное, но теперь, после долгого лишения, опьянившее его удовольствием положение всеобщего любимца. Не только на станциях, постоялых дворах и в коверной помещика были льстившиеся его вниманием служанки; но здесь, на вечере губернатора, было (как показалось Николаю) неисчерпаемое количество молоденьких дам и хорошеньких девиц, которые с нетерпением только ждали того, чтобы Николай обратил на них внимание. Дамы и девицы кокетничали с ним, и старушки с первого дня уже захлопотали о том, как бы женить и остепенить этого молодца повесу гусара. В числе этих последних была сама жена губернатора, которая приняла Ростова, как близкого родственника, и называла его «Nicolas» и «ты».
Катерина Петровна действительно стала играть вальсы и экосезы, и начались танцы, в которых Николай еще более пленил своей ловкостью все губернское общество. Он удивил даже всех своей особенной, развязной манерой в танцах. Николай сам был несколько удивлен своей манерой танцевать в этот вечер. Он никогда так не танцевал в Москве и счел бы даже неприличным и mauvais genre [дурным тоном] такую слишком развязную манеру танца; но здесь он чувствовал потребность удивить их всех чем нибудь необыкновенным, чем нибудь таким, что они должны были принять за обыкновенное в столицах, но неизвестное еще им в провинции.
Во весь вечер Николай обращал больше всего внимания на голубоглазую, полную и миловидную блондинку, жену одного из губернских чиновников. С тем наивным убеждением развеселившихся молодых людей, что чужие жены сотворены для них, Ростов не отходил от этой дамы и дружески, несколько заговорщически, обращался с ее мужем, как будто они хотя и не говорили этого, но знали, как славно они сойдутся – то есть Николай с женой этого мужа. Муж, однако, казалось, не разделял этого убеждения и старался мрачно обращаться с Ростовым. Но добродушная наивность Николая была так безгранична, что иногда муж невольно поддавался веселому настроению духа Николая. К концу вечера, однако, по мере того как лицо жены становилось все румянее и оживленнее, лицо ее мужа становилось все грустнее и бледнее, как будто доля оживления была одна на обоих, и по мере того как она увеличивалась в жене, она уменьшалась в муже.
Николай, с несходящей улыбкой на лице, несколько изогнувшись на кресле, сидел, близко наклоняясь над блондинкой и говоря ей мифологические комплименты.
Переменяя бойко положение ног в натянутых рейтузах, распространяя от себя запах духов и любуясь и своей дамой, и собою, и красивыми формами своих ног под натянутыми кичкирами, Николай говорил блондинке, что он хочет здесь, в Воронеже, похитить одну даму.
– Какую же?
– Прелестную, божественную. Глаза у ней (Николай посмотрел на собеседницу) голубые, рот – кораллы, белизна… – он глядел на плечи, – стан – Дианы…
Муж подошел к ним и мрачно спросил у жены, о чем она говорит.
– А! Никита Иваныч, – сказал Николай, учтиво вставая. И, как бы желая, чтобы Никита Иваныч принял участие в его шутках, он начал и ему сообщать свое намерение похитить одну блондинку.
Муж улыбался угрюмо, жена весело. Добрая губернаторша с неодобрительным видом подошла к ним.
– Анна Игнатьевна хочет тебя видеть, Nicolas, – сказала она, таким голосом выговаривая слова: Анна Игнатьевна, что Ростову сейчас стало понятно, что Анна Игнатьевна очень важная дама. – Пойдем, Nicolas. Ведь ты позволил мне так называть тебя?
– О да, ma tante. Кто же это?
– Анна Игнатьевна Мальвинцева. Она слышала о тебе от своей племянницы, как ты спас ее… Угадаешь?..
– Мало ли я их там спасал! – сказал Николай.
– Ее племянницу, княжну Болконскую. Она здесь, в Воронеже, с теткой. Ого! как покраснел! Что, или?..
– И не думал, полноте, ma tante.
– Ну хорошо, хорошо. О! какой ты!
Губернаторша подводила его к высокой и очень толстой старухе в голубом токе, только что кончившей свою карточную партию с самыми важными лицами в городе. Это была Мальвинцева, тетка княжны Марьи по матери, богатая бездетная вдова, жившая всегда в Воронеже. Она стояла, рассчитываясь за карты, когда Ростов подошел к ней. Она строго и важно прищурилась, взглянула на него и продолжала бранить генерала, выигравшего у нее.
– Очень рада, мой милый, – сказала она, протянув ему руку. – Милости прошу ко мне.
Поговорив о княжне Марье и покойнике ее отце, которого, видимо, не любила Мальвинцева, и расспросив о том, что Николай знал о князе Андрее, который тоже, видимо, не пользовался ее милостями, важная старуха отпустила его, повторив приглашение быть у нее.
Николай обещал и опять покраснел, когда откланивался Мальвинцевой. При упоминании о княжне Марье Ростов испытывал непонятное для него самого чувство застенчивости, даже страха.
Отходя от Мальвинцевой, Ростов хотел вернуться к танцам, но маленькая губернаторша положила свою пухленькую ручку на рукав Николая и, сказав, что ей нужно поговорить с ним, повела его в диванную, из которой бывшие в ней вышли тотчас же, чтобы не мешать губернаторше.
– Знаешь, mon cher, – сказала губернаторша с серьезным выражением маленького доброго лица, – вот это тебе точно партия; хочешь, я тебя сосватаю?
– Кого, ma tante? – спросил Николай.
– Княжну сосватаю. Катерина Петровна говорит, что Лили, а по моему, нет, – княжна. Хочешь? Я уверена, твоя maman благодарить будет. Право, какая девушка, прелесть! И она совсем не так дурна.
– Совсем нет, – как бы обидевшись, сказал Николай. – Я, ma tante, как следует солдату, никуда не напрашиваюсь и ни от чего не отказываюсь, – сказал Ростов прежде, чем он успел подумать о том, что он говорит.
– Так помни же: это не шутка.
– Какая шутка!
– Да, да, – как бы сама с собою говоря, сказала губернаторша. – А вот что еще, mon cher, entre autres. Vous etes trop assidu aupres de l'autre, la blonde. [мой друг. Ты слишком ухаживаешь за той, за белокурой.] Муж уж жалок, право…
– Ах нет, мы с ним друзья, – в простоте душевной сказал Николай: ему и в голову не приходило, чтобы такое веселое для него препровождение времени могло бы быть для кого нибудь не весело.
«Что я за глупость сказал, однако, губернаторше! – вдруг за ужином вспомнилось Николаю. – Она точно сватать начнет, а Соня?..» И, прощаясь с губернаторшей, когда она, улыбаясь, еще раз сказала ему: «Ну, так помни же», – он отвел ее в сторону:
– Но вот что, по правде вам сказать, ma tante…
– Что, что, мой друг; пойдем вот тут сядем.
Николай вдруг почувствовал желание и необходимость рассказать все свои задушевные мысли (такие, которые и не рассказал бы матери, сестре, другу) этой почти чужой женщине. Николаю потом, когда он вспоминал об этом порыве ничем не вызванной, необъяснимой откровенности, которая имела, однако, для него очень важные последствия, казалось (как это и кажется всегда людям), что так, глупый стих нашел; а между тем этот порыв откровенности, вместе с другими мелкими событиями, имел для него и для всей семьи огромные последствия.
– Вот что, ma tante. Maman меня давно женить хочет на богатой, но мне мысль одна эта противна, жениться из за денег.
– О да, понимаю, – сказала губернаторша.
– Но княжна Болконская, это другое дело; во первых, я вам правду скажу, она мне очень нравится, она по сердцу мне, и потом, после того как я ее встретил в таком положении, так странно, мне часто в голову приходило что это судьба. Особенно подумайте: maman давно об этом думала, но прежде мне ее не случалось встречать, как то все так случалось: не встречались. И во время, когда Наташа была невестой ее брата, ведь тогда мне бы нельзя было думать жениться на ней. Надо же, чтобы я ее встретил именно тогда, когда Наташина свадьба расстроилась, ну и потом всё… Да, вот что. Я никому не говорил этого и не скажу. А вам только.
Губернаторша пожала его благодарно за локоть.
– Вы знаете Софи, кузину? Я люблю ее, я обещал жениться и женюсь на ней… Поэтому вы видите, что про это не может быть и речи, – нескладно и краснея говорил Николай.
– Mon cher, mon cher, как же ты судишь? Да ведь у Софи ничего нет, а ты сам говорил, что дела твоего папа очень плохи. А твоя maman? Это убьет ее, раз. Потом Софи, ежели она девушка с сердцем, какая жизнь для нее будет? Мать в отчаянии, дела расстроены… Нет, mon cher, ты и Софи должны понять это.
Николай молчал. Ему приятно было слышать эти выводы.
– Все таки, ma tante, этого не может быть, – со вздохом сказал он, помолчав немного. – Да пойдет ли еще за меня княжна? и опять, она теперь в трауре. Разве можно об этом думать?
– Да разве ты думаешь, что я тебя сейчас и женю. Il y a maniere et maniere, [На все есть манера.] – сказала губернаторша.
– Какая вы сваха, ma tante… – сказал Nicolas, целуя ее пухлую ручку.
Приехав в Москву после своей встречи с Ростовым, княжна Марья нашла там своего племянника с гувернером и письмо от князя Андрея, который предписывал им их маршрут в Воронеж, к тетушке Мальвинцевой. Заботы о переезде, беспокойство о брате, устройство жизни в новом доме, новые лица, воспитание племянника – все это заглушило в душе княжны Марьи то чувство как будто искушения, которое мучило ее во время болезни и после кончины ее отца и в особенности после встречи с Ростовым. Она была печальна. Впечатление потери отца, соединявшееся в ее душе с погибелью России, теперь, после месяца, прошедшего с тех пор в условиях покойной жизни, все сильнее и сильнее чувствовалось ей. Она была тревожна: мысль об опасностях, которым подвергался ее брат – единственный близкий человек, оставшийся у нее, мучила ее беспрестанно. Она была озабочена воспитанием племянника, для которого она чувствовала себя постоянно неспособной; но в глубине души ее было согласие с самой собою, вытекавшее из сознания того, что она задавила в себе поднявшиеся было, связанные с появлением Ростова, личные мечтания и надежды.
Когда на другой день после своего вечера губернаторша приехала к Мальвинцевой и, переговорив с теткой о своих планах (сделав оговорку о том, что, хотя при теперешних обстоятельствах нельзя и думать о формальном сватовстве, все таки можно свести молодых людей, дать им узнать друг друга), и когда, получив одобрение тетки, губернаторша при княжне Марье заговорила о Ростове, хваля его и рассказывая, как он покраснел при упоминании о княжне, – княжна Марья испытала не радостное, но болезненное чувство: внутреннее согласие ее не существовало более, и опять поднялись желания, сомнения, упреки и надежды.
В те два дня, которые прошли со времени этого известия и до посещения Ростова, княжна Марья не переставая думала о том, как ей должно держать себя в отношении Ростова. То она решала, что она не выйдет в гостиную, когда он приедет к тетке, что ей, в ее глубоком трауре, неприлично принимать гостей; то она думала, что это будет грубо после того, что он сделал для нее; то ей приходило в голову, что ее тетка и губернаторша имеют какие то виды на нее и Ростова (их взгляды и слова иногда, казалось, подтверждали это предположение); то она говорила себе, что только она с своей порочностью могла думать это про них: не могли они не помнить, что в ее положении, когда еще она не сняла плерезы, такое сватовство было бы оскорбительно и ей, и памяти ее отца. Предполагая, что она выйдет к нему, княжна Марья придумывала те слова, которые он скажет ей и которые она скажет ему; и то слова эти казались ей незаслуженно холодными, то имеющими слишком большое значение. Больше же всего она при свидании с ним боялась за смущение, которое, она чувствовала, должно было овладеть ею и выдать ее, как скоро она его увидит.
Но когда, в воскресенье после обедни, лакей доложил в гостиной, что приехал граф Ростов, княжна не выказала смущения; только легкий румянец выступил ей на щеки, и глаза осветились новым, лучистым светом.
– Вы его видели, тетушка? – сказала княжна Марья спокойным голосом, сама не зная, как это она могла быть так наружно спокойна и естественна.
Когда Ростов вошел в комнату, княжна опустила на мгновенье голову, как бы предоставляя время гостю поздороваться с теткой, и потом, в самое то время, как Николай обратился к ней, она подняла голову и блестящими глазами встретила его взгляд. Полным достоинства и грации движением она с радостной улыбкой приподнялась, протянула ему свою тонкую, нежную руку и заговорила голосом, в котором в первый раз звучали новые, женские грудные звуки. M lle Bourienne, бывшая в гостиной, с недоумевающим удивлением смотрела на княжну Марью. Самая искусная кокетка, она сама не могла бы лучше маневрировать при встрече с человеком, которому надо было понравиться.
«Или ей черное так к лицу, или действительно она так похорошела, и я не заметила. И главное – этот такт и грация!» – думала m lle Bourienne.
Ежели бы княжна Марья в состоянии была думать в эту минуту, она еще более, чем m lle Bourienne, удивилась бы перемене, происшедшей в ней. С той минуты как она увидала это милое, любимое лицо, какая то новая сила жизни овладела ею и заставляла ее, помимо ее воли, говорить и действовать. Лицо ее, с того времени как вошел Ростов, вдруг преобразилось. Как вдруг с неожиданной поражающей красотой выступает на стенках расписного и резного фонаря та сложная искусная художественная работа, казавшаяся прежде грубою, темною и бессмысленною, когда зажигается свет внутри: так вдруг преобразилось лицо княжны Марьи. В первый раз вся та чистая духовная внутренняя работа, которою она жила до сих пор, выступила наружу. Вся ее внутренняя, недовольная собой работа, ее страдания, стремление к добру, покорность, любовь, самопожертвование – все это светилось теперь в этих лучистых глазах, в тонкой улыбке, в каждой черте ее нежного лица.
Ростов увидал все это так же ясно, как будто он знал всю ее жизнь. Он чувствовал, что существо, бывшее перед ним, было совсем другое, лучшее, чем все те, которые он встречал до сих пор, и лучшее, главное, чем он сам.
Разговор был самый простой и незначительный. Они говорили о войне, невольно, как и все, преувеличивая свою печаль об этом событии, говорили о последней встрече, причем Николай старался отклонять разговор на другой предмет, говорили о доброй губернаторше, о родных Николая и княжны Марьи.
Княжна Марья не говорила о брате, отвлекая разговор на другой предмет, как только тетка ее заговаривала об Андрее. Видно было, что о несчастиях России она могла говорить притворно, но брат ее был предмет, слишком близкий ее сердцу, и она не хотела и не могла слегка говорить о нем. Николай заметил это, как он вообще с несвойственной ему проницательной наблюдательностью замечал все оттенки характера княжны Марьи, которые все только подтверждали его убеждение, что она была совсем особенное и необыкновенное существо. Николай, точно так же, как и княжна Марья, краснел и смущался, когда ему говорили про княжну и даже когда он думал о ней, но в ее присутствии чувствовал себя совершенно свободным и говорил совсем не то, что он приготавливал, а то, что мгновенно и всегда кстати приходило ему в голову.
Во время короткого визита Николая, как и всегда, где есть дети, в минуту молчания Николай прибег к маленькому сыну князя Андрея, лаская его и спрашивая, хочет ли он быть гусаром? Он взял на руки мальчика, весело стал вертеть его и оглянулся на княжну Марью. Умиленный, счастливый и робкий взгляд следил за любимым ею мальчиком на руках любимого человека. Николай заметил и этот взгляд и, как бы поняв его значение, покраснел от удовольствия и добродушно весело стал целовать мальчика.
Княжна Марья не выезжала по случаю траура, а Николай не считал приличным бывать у них; но губернаторша все таки продолжала свое дело сватовства и, передав Николаю то лестное, что сказала про него княжна Марья, и обратно, настаивала на том, чтобы Ростов объяснился с княжной Марьей. Для этого объяснения она устроила свиданье между молодыми людьми у архиерея перед обедней.
Хотя Ростов и сказал губернаторше, что он не будет иметь никакого объяснения с княжной Марьей, но он обещался приехать.
Как в Тильзите Ростов не позволил себе усомниться в том, хорошо ли то, что признано всеми хорошим, точно так же и теперь, после короткой, но искренней борьбы между попыткой устроить свою жизнь по своему разуму и смиренным подчинением обстоятельствам, он выбрал последнее и предоставил себя той власти, которая его (он чувствовал) непреодолимо влекла куда то. Он знал, что, обещав Соне, высказать свои чувства княжне Марье было бы то, что он называл подлость. И он знал, что подлости никогда не сделает. Но он знал тоже (и не то, что знал, а в глубине души чувствовал), что, отдаваясь теперь во власть обстоятельств и людей, руководивших им, он не только не делает ничего дурного, но делает что то очень, очень важное, такое важное, чего он еще никогда не делал в жизни.
После его свиданья с княжной Марьей, хотя образ жизни его наружно оставался тот же, но все прежние удовольствия потеряли для него свою прелесть, и он часто думал о княжне Марье; но он никогда не думал о ней так, как он без исключения думал о всех барышнях, встречавшихся ему в свете, не так, как он долго и когда то с восторгом думал о Соне. О всех барышнях, как и почти всякий честный молодой человек, он думал как о будущей жене, примеривал в своем воображении к ним все условия супружеской жизни: белый капот, жена за самоваром, женина карета, ребятишки, maman и papa, их отношения с ней и т. д., и т. д., и эти представления будущего доставляли ему удовольствие; но когда он думал о княжне Марье, на которой его сватали, он никогда не мог ничего представить себе из будущей супружеской жизни. Ежели он и пытался, то все выходило нескладно и фальшиво. Ему только становилось жутко.
Страшное известие о Бородинском сражении, о наших потерях убитыми и ранеными, а еще более страшное известие о потере Москвы были получены в Воронеже в половине сентября. Княжна Марья, узнав только из газет о ране брата и не имея о нем никаких определенных сведений, собралась ехать отыскивать князя Андрея, как слышал Николай (сам же он не видал ее).
Получив известие о Бородинском сражении и об оставлении Москвы, Ростов не то чтобы испытывал отчаяние, злобу или месть и тому подобные чувства, но ему вдруг все стало скучно, досадно в Воронеже, все как то совестно и неловко. Ему казались притворными все разговоры, которые он слышал; он не знал, как судить про все это, и чувствовал, что только в полку все ему опять станет ясно. Он торопился окончанием покупки лошадей и часто несправедливо приходил в горячность с своим слугой и вахмистром.
Несколько дней перед отъездом Ростова в соборе было назначено молебствие по случаю победы, одержанной русскими войсками, и Николай поехал к обедне. Он стал несколько позади губернатора и с служебной степенностью, размышляя о самых разнообразных предметах, выстоял службу. Когда молебствие кончилось, губернаторша подозвала его к себе.
– Ты видел княжну? – сказала она, головой указывая на даму в черном, стоявшую за клиросом.
Николай тотчас же узнал княжну Марью не столько по профилю ее, который виднелся из под шляпы, сколько по тому чувству осторожности, страха и жалости, которое тотчас же охватило его. Княжна Марья, очевидно погруженная в свои мысли, делала последние кресты перед выходом из церкви.
Николай с удивлением смотрел на ее лицо. Это было то же лицо, которое он видел прежде, то же было в нем общее выражение тонкой, внутренней, духовной работы; но теперь оно было совершенно иначе освещено. Трогательное выражение печали, мольбы и надежды было на нем. Как и прежде бывало с Николаем в ее присутствии, он, не дожидаясь совета губернаторши подойти к ней, не спрашивая себя, хорошо ли, прилично ли или нет будет его обращение к ней здесь, в церкви, подошел к ней и сказал, что он слышал о ее горе и всей душой соболезнует ему. Едва только она услыхала его голос, как вдруг яркий свет загорелся в ее лице, освещая в одно и то же время и печаль ее, и радость.
– Я одно хотел вам сказать, княжна, – сказал Ростов, – это то, что ежели бы князь Андрей Николаевич не был бы жив, то, как полковой командир, в газетах это сейчас было бы объявлено.
Княжна смотрела на него, не понимая его слов, но радуясь выражению сочувствующего страдания, которое было в его лице.
– И я столько примеров знаю, что рана осколком (в газетах сказано гранатой) бывает или смертельна сейчас же, или, напротив, очень легкая, – говорил Николай. – Надо надеяться на лучшее, и я уверен…
Княжна Марья перебила его.
– О, это было бы так ужа… – начала она и, не договорив от волнения, грациозным движением (как и все, что она делала при нем) наклонив голову и благодарно взглянув на него, пошла за теткой.
Вечером этого дня Николай никуда не поехал в гости и остался дома, с тем чтобы покончить некоторые счеты с продавцами лошадей. Когда он покончил дела, было уже поздно, чтобы ехать куда нибудь, но было еще рано, чтобы ложиться спать, и Николай долго один ходил взад и вперед по комнате, обдумывая свою жизнь, что с ним редко случалось.
Княжна Марья произвела на него приятное впечатление под Смоленском. То, что он встретил ее тогда в таких особенных условиях, и то, что именно на нее одно время его мать указывала ему как на богатую партию, сделали то, что он обратил на нее особенное внимание. В Воронеже, во время его посещения, впечатление это было не только приятное, но сильное. Николай был поражен той особенной, нравственной красотой, которую он в этот раз заметил в ней. Однако он собирался уезжать, и ему в голову не приходило пожалеть о том, что уезжая из Воронежа, он лишается случая видеть княжну. Но нынешняя встреча с княжной Марьей в церкви (Николай чувствовал это) засела ему глубже в сердце, чем он это предвидел, и глубже, чем он желал для своего спокойствия. Это бледное, тонкое, печальное лицо, этот лучистый взгляд, эти тихие, грациозные движения и главное – эта глубокая и нежная печаль, выражавшаяся во всех чертах ее, тревожили его и требовали его участия. В мужчинах Ростов терпеть не мог видеть выражение высшей, духовной жизни (оттого он не любил князя Андрея), он презрительно называл это философией, мечтательностью; но в княжне Марье, именно в этой печали, выказывавшей всю глубину этого чуждого для Николая духовного мира, он чувствовал неотразимую привлекательность.
«Чудная должна быть девушка! Вот именно ангел! – говорил он сам с собою. – Отчего я не свободен, отчего я поторопился с Соней?» И невольно ему представилось сравнение между двумя: бедность в одной и богатство в другой тех духовных даров, которых не имел Николай и которые потому он так высоко ценил. Он попробовал себе представить, что бы было, если б он был свободен. Каким образом он сделал бы ей предложение и она стала бы его женою? Нет, он не мог себе представить этого. Ему делалось жутко, и никакие ясные образы не представлялись ему. С Соней он давно уже составил себе будущую картину, и все это было просто и ясно, именно потому, что все это было выдумано, и он знал все, что было в Соне; но с княжной Марьей нельзя было себе представить будущей жизни, потому что он не понимал ее, а только любил.
Мечтания о Соне имели в себе что то веселое, игрушечное. Но думать о княжне Марье всегда было трудно и немного страшно.
«Как она молилась! – вспомнил он. – Видно было, что вся душа ее была в молитве. Да, это та молитва, которая сдвигает горы, и я уверен, что молитва ее будет исполнена. Отчего я не молюсь о том, что мне нужно? – вспомнил он. – Что мне нужно? Свободы, развязки с Соней. Она правду говорила, – вспомнил он слова губернаторши, – кроме несчастья, ничего не будет из того, что я женюсь на ней. Путаница, горе maman… дела… путаница, страшная путаница! Да я и не люблю ее. Да, не так люблю, как надо. Боже мой! выведи меня из этого ужасного, безвыходного положения! – начал он вдруг молиться. – Да, молитва сдвинет гору, но надо верить и не так молиться, как мы детьми молились с Наташей о том, чтобы снег сделался сахаром, и выбегали на двор пробовать, делается ли из снегу сахар. Нет, но я не о пустяках молюсь теперь», – сказал он, ставя в угол трубку и, сложив руки, становясь перед образом. И, умиленный воспоминанием о княжне Марье, он начал молиться так, как он давно не молился. Слезы у него были на глазах и в горле, когда в дверь вошел Лаврушка с какими то бумагами.
– Дурак! что лезешь, когда тебя не спрашивают! – сказал Николай, быстро переменяя положение.
– От губернатора, – заспанным голосом сказал Лаврушка, – кульер приехал, письмо вам.
– Ну, хорошо, спасибо, ступай!
Николай взял два письма. Одно было от матери, другое от Сони. Он узнал их по почеркам и распечатал первое письмо Сони. Не успел он прочесть нескольких строк, как лицо его побледнело и глаза его испуганно и радостно раскрылись.
– Нет, это не может быть! – проговорил он вслух. Не в силах сидеть на месте, он с письмом в руках, читая его. стал ходить по комнате. Он пробежал письмо, потом прочел его раз, другой, и, подняв плечи и разведя руками, он остановился посреди комнаты с открытым ртом и остановившимися глазами. То, о чем он только что молился, с уверенностью, что бог исполнит его молитву, было исполнено; но Николай был удивлен этим так, как будто это было что то необыкновенное, и как будто он никогда не ожидал этого, и как будто именно то, что это так быстро совершилось, доказывало то, что это происходило не от бога, которого он просил, а от обыкновенной случайности.
Тот, казавшийся неразрешимым, узел, который связывал свободу Ростова, был разрешен этим неожиданным (как казалось Николаю), ничем не вызванным письмом Сони. Она писала, что последние несчастные обстоятельства, потеря почти всего имущества Ростовых в Москве, и не раз высказываемые желания графини о том, чтобы Николай женился на княжне Болконской, и его молчание и холодность за последнее время – все это вместе заставило ее решиться отречься от его обещаний и дать ему полную свободу.
«Мне слишком тяжело было думать, что я могу быть причиной горя или раздора в семействе, которое меня облагодетельствовало, – писала она, – и любовь моя имеет одною целью счастье тех, кого я люблю; и потому я умоляю вас, Nicolas, считать себя свободным и знать, что несмотря ни на что, никто сильнее не может вас любить, как ваша Соня».
Оба письма были из Троицы. Другое письмо было от графини. В письме этом описывались последние дни в Москве, выезд, пожар и погибель всего состояния. В письме этом, между прочим, графиня писала о том, что князь Андрей в числе раненых ехал вместе с ними. Положение его было очень опасно, но теперь доктор говорит, что есть больше надежды. Соня и Наташа, как сиделки, ухаживают за ним.
С этим письмом на другой день Николай поехал к княжне Марье. Ни Николай, ни княжна Марья ни слова не сказали о том, что могли означать слова: «Наташа ухаживает за ним»; но благодаря этому письму Николай вдруг сблизился с княжной в почти родственные отношения.
На другой день Ростов проводил княжну Марью в Ярославль и через несколько дней сам уехал в полк.
Письмо Сони к Николаю, бывшее осуществлением его молитвы, было написано из Троицы. Вот чем оно было вызвано. Мысль о женитьбе Николая на богатой невесте все больше и больше занимала старую графиню. Она знала, что Соня была главным препятствием для этого. И жизнь Сони последнее время, в особенности после письма Николая, описывавшего свою встречу в Богучарове с княжной Марьей, становилась тяжелее и тяжелее в доме графини. Графиня не пропускала ни одного случая для оскорбительного или жестокого намека Соне.
Но несколько дней перед выездом из Москвы, растроганная и взволнованная всем тем, что происходило, графиня, призвав к себе Соню, вместо упреков и требований, со слезами обратилась к ней с мольбой о том, чтобы она, пожертвовав собою, отплатила бы за все, что было для нее сделано, тем, чтобы разорвала свои связи с Николаем.
– Я не буду покойна до тех пор, пока ты мне не дашь этого обещания.
Соня разрыдалась истерически, отвечала сквозь рыдания, что она сделает все, что она на все готова, но не дала прямого обещания и в душе своей не могла решиться на то, чего от нее требовали. Надо было жертвовать собой для счастья семьи, которая вскормила и воспитала ее. Жертвовать собой для счастья других было привычкой Сони. Ее положение в доме было таково, что только на пути жертвованья она могла выказывать свои достоинства, и она привыкла и любила жертвовать собой. Но прежде во всех действиях самопожертвованья она с радостью сознавала, что она, жертвуя собой, этим самым возвышает себе цену в глазах себя и других и становится более достойною Nicolas, которого она любила больше всего в жизни; но теперь жертва ее должна была состоять в том, чтобы отказаться от того, что для нее составляло всю награду жертвы, весь смысл жизни. И в первый раз в жизни она почувствовала горечь к тем людям, которые облагодетельствовали ее для того, чтобы больнее замучить; почувствовала зависть к Наташе, никогда не испытывавшей ничего подобного, никогда не нуждавшейся в жертвах и заставлявшей других жертвовать себе и все таки всеми любимой. И в первый раз Соня почувствовала, как из ее тихой, чистой любви к Nicolas вдруг начинало вырастать страстное чувство, которое стояло выше и правил, и добродетели, и религии; и под влиянием этого чувства Соня невольно, выученная своею зависимою жизнью скрытности, в общих неопределенных словах ответив графине, избегала с ней разговоров и решилась ждать свидания с Николаем с тем, чтобы в этом свидании не освободить, но, напротив, навсегда связать себя с ним.
Хлопоты и ужас последних дней пребывания Ростовых в Москве заглушили в Соне тяготившие ее мрачные мысли. Она рада была находить спасение от них в практической деятельности. Но когда она узнала о присутствии в их доме князя Андрея, несмотря на всю искреннюю жалость, которую она испытала к нему и к Наташе, радостное и суеверное чувство того, что бог не хочет того, чтобы она была разлучена с Nicolas, охватило ее. Она знала, что Наташа любила одного князя Андрея и не переставала любить его. Она знала, что теперь, сведенные вместе в таких страшных условиях, они снова полюбят друг друга и что тогда Николаю вследствие родства, которое будет между ними, нельзя будет жениться на княжне Марье. Несмотря на весь ужас всего происходившего в последние дни и во время первых дней путешествия, это чувство, это сознание вмешательства провидения в ее личные дела радовало Соню.
В Троицкой лавре Ростовы сделали первую дневку в своем путешествии.
В гостинице лавры Ростовым были отведены три большие комнаты, из которых одну занимал князь Андрей. Раненому было в этот день гораздо лучше. Наташа сидела с ним. В соседней комнате сидели граф и графиня, почтительно беседуя с настоятелем, посетившим своих давнишних знакомых и вкладчиков. Соня сидела тут же, и ее мучило любопытство о том, о чем говорили князь Андрей с Наташей. Она из за двери слушала звуки их голосов. Дверь комнаты князя Андрея отворилась. Наташа с взволнованным лицом вышла оттуда и, не замечая приподнявшегося ей навстречу и взявшегося за широкий рукав правой руки монаха, подошла к Соне и взяла ее за руку.
– Наташа, что ты? Поди сюда, – сказала графиня.
Наташа подошла под благословенье, и настоятель посоветовал обратиться за помощью к богу и его угоднику.
Тотчас после ухода настоятеля Нашата взяла за руку свою подругу и пошла с ней в пустую комнату.
– Соня, да? он будет жив? – сказала она. – Соня, как я счастлива и как я несчастна! Соня, голубчик, – все по старому. Только бы он был жив. Он не может… потому что, потому… что… – И Наташа расплакалась.
– Так! Я знала это! Слава богу, – проговорила Соня. – Он будет жив!
Соня была взволнована не меньше своей подруги – и ее страхом и горем, и своими личными, никому не высказанными мыслями. Она, рыдая, целовала, утешала Наташу. «Только бы он был жив!» – думала она. Поплакав, поговорив и отерев слезы, обе подруги подошли к двери князя Андрея. Наташа, осторожно отворив двери, заглянула в комнату. Соня рядом с ней стояла у полуотворенной двери.
Князь Андрей лежал высоко на трех подушках. Бледное лицо его было покойно, глаза закрыты, и видно было, как он ровно дышал.
– Ах, Наташа! – вдруг почти вскрикнула Соня, хватаясь за руку своей кузины и отступая от двери.
– Что? что? – спросила Наташа.
– Это то, то, вот… – сказала Соня с бледным лицом и дрожащими губами.
Наташа тихо затворила дверь и отошла с Соней к окну, не понимая еще того, что ей говорили.
– Помнишь ты, – с испуганным и торжественным лицом говорила Соня, – помнишь, когда я за тебя в зеркало смотрела… В Отрадном, на святках… Помнишь, что я видела?..
– Да, да! – широко раскрывая глаза, сказала Наташа, смутно вспоминая, что тогда Соня сказала что то о князе Андрее, которого она видела лежащим.
– Помнишь? – продолжала Соня. – Я видела тогда и сказала всем, и тебе, и Дуняше. Я видела, что он лежит на постели, – говорила она, при каждой подробности делая жест рукою с поднятым пальцем, – и что он закрыл глаза, и что он покрыт именно розовым одеялом, и что он сложил руки, – говорила Соня, убеждаясь, по мере того как она описывала виденные ею сейчас подробности, что эти самые подробности она видела тогда. Тогда она ничего не видела, но рассказала, что видела то, что ей пришло в голову; но то, что она придумала тогда, представлялось ей столь же действительным, как и всякое другое воспоминание. То, что она тогда сказала, что он оглянулся на нее и улыбнулся и был покрыт чем то красным, она не только помнила, но твердо была убеждена, что еще тогда она сказала и видела, что он был покрыт розовым, именно розовым одеялом, и что глаза его были закрыты.
– Да, да, именно розовым, – сказала Наташа, которая тоже теперь, казалось, помнила, что было сказано розовым, и в этом самом видела главную необычайность и таинственность предсказания.
– Но что же это значит? – задумчиво сказала Наташа.
– Ах, я не знаю, как все это необычайно! – сказала Соня, хватаясь за голову.
Через несколько минут князь Андрей позвонил, и Наташа вошла к нему; а Соня, испытывая редко испытанное ею волнение и умиление, осталась у окна, обдумывая всю необычайность случившегося.
В этот день был случай отправить письма в армию, и графиня писала письмо сыну.
– Соня, – сказала графиня, поднимая голову от письма, когда племянница проходила мимо нее. – Соня, ты не напишешь Николеньке? – сказала графиня тихим, дрогнувшим голосом, и во взгляде ее усталых, смотревших через очки глаз Соня прочла все, что разумела графиня этими словами. В этом взгляде выражались и мольба, и страх отказа, и стыд за то, что надо было просить, и готовность на непримиримую ненависть в случае отказа.
Соня подошла к графине и, став на колени, поцеловала ее руку.
– Я напишу, maman, – сказала она.
Соня была размягчена, взволнована и умилена всем тем, что происходило в этот день, в особенности тем таинственным совершением гаданья, которое она сейчас видела. Теперь, когда она знала, что по случаю возобновления отношений Наташи с князем Андреем Николай не мог жениться на княжне Марье, она с радостью почувствовала возвращение того настроения самопожертвования, в котором она любила и привыкла жить. И со слезами на глазах и с радостью сознания совершения великодушного поступка она, несколько раз прерываясь от слез, которые отуманивали ее бархатные черные глаза, написала то трогательное письмо, получение которого так поразило Николая.
На гауптвахте, куда был отведен Пьер, офицер и солдаты, взявшие его, обращались с ним враждебно, но вместе с тем и уважительно. Еще чувствовалось в их отношении к нему и сомнение о том, кто он такой (не очень ли важный человек), и враждебность вследствие еще свежей их личной борьбы с ним.
Но когда, в утро другого дня, пришла смена, то Пьер почувствовал, что для нового караула – для офицеров и солдат – он уже не имел того смысла, который имел для тех, которые его взяли. И действительно, в этом большом, толстом человеке в мужицком кафтане караульные другого дня уже не видели того живого человека, который так отчаянно дрался с мародером и с конвойными солдатами и сказал торжественную фразу о спасении ребенка, а видели только семнадцатого из содержащихся зачем то, по приказанию высшего начальства, взятых русских. Ежели и было что нибудь особенное в Пьере, то только его неробкий, сосредоточенно задумчивый вид и французский язык, на котором он, удивительно для французов, хорошо изъяснялся. Несмотря на то, в тот же день Пьера соединили с другими взятыми подозрительными, так как отдельная комната, которую он занимал, понадобилась офицеру.
Все русские, содержавшиеся с Пьером, были люди самого низкого звания. И все они, узнав в Пьере барина, чуждались его, тем более что он говорил по французски. Пьер с грустью слышал над собою насмешки.
На другой день вечером Пьер узнал, что все эти содержащиеся (и, вероятно, он в том же числе) должны были быть судимы за поджигательство. На третий день Пьера водили с другими в какой то дом, где сидели французский генерал с белыми усами, два полковника и другие французы с шарфами на руках. Пьеру, наравне с другими, делали с той, мнимо превышающею человеческие слабости, точностью и определительностью, с которой обыкновенно обращаются с подсудимыми, вопросы о том, кто он? где он был? с какою целью? и т. п.
Вопросы эти, оставляя в стороне сущность жизненного дела и исключая возможность раскрытия этой сущности, как и все вопросы, делаемые на судах, имели целью только подставление того желобка, по которому судящие желали, чтобы потекли ответы подсудимого и привели его к желаемой цели, то есть к обвинению. Как только он начинал говорить что нибудь такое, что не удовлетворяло цели обвинения, так принимали желобок, и вода могла течь куда ей угодно. Кроме того, Пьер испытал то же, что во всех судах испытывает подсудимый: недоумение, для чего делали ему все эти вопросы. Ему чувствовалось, что только из снисходительности или как бы из учтивости употреблялась эта уловка подставляемого желобка. Он знал, что находился во власти этих людей, что только власть привела его сюда, что только власть давала им право требовать ответы на вопросы, что единственная цель этого собрания состояла в том, чтоб обвинить его. И поэтому, так как была власть и было желание обвинить, то не нужно было и уловки вопросов и суда. Очевидно было, что все ответы должны были привести к виновности. На вопрос, что он делал, когда его взяли, Пьер отвечал с некоторою трагичностью, что он нес к родителям ребенка, qu'il avait sauve des flammes [которого он спас из пламени]. – Для чего он дрался с мародером? Пьер отвечал, что он защищал женщину, что защита оскорбляемой женщины есть обязанность каждого человека, что… Его остановили: это не шло к делу. Для чего он был на дворе загоревшегося дома, на котором его видели свидетели? Он отвечал, что шел посмотреть, что делалось в Москве. Его опять остановили: у него не спрашивали, куда он шел, а для чего он находился подле пожара? Кто он? повторили ему первый вопрос, на который он сказал, что не хочет отвечать. Опять он отвечал, что не может сказать этого.
Судебный округ Обдах (нем. Gerichtsbezirk Obdach) — бывший судебный округ и, одновременно, бывший налоговый участок (налоговое управление) в Австрии (до 1867 года — в Австрийской империи, затем до 1918 года — в Австро-Венгрии), в федеральной земле Штирия (до 1918 года — в составе герцогства Штирия).[1]
Судебный округ Обдах включал в себя территориальную юрисдикцию в районном суде Обдах и подчинялся вышестоящему государственному региональному суду компетентной юрисдикции федеральной земли Штирия — земельному суду в Леобене (фактически, вплоть до 1 марта 1993 года, эту функцию выполнял районный суд Леобена)[5][6][7][8][9]. Он охватывал южную часть политического округа Юденбург (в настоящее время — политический округ Мурталь) в крайсе Брукк герцогства Штирия и в 1923 году в результате реорганизации был ликвидирован с присоединением к судебному округу Юденбург.
Содержание
История
В результате революции 1848 года в Австрийской империи, которая была направлена в первую очередь против монархического абсолютизма, одним из направлений стало также создание новых административных органов, включая и судебные округа.[10]
Решение о создании судебного округа
Седьмого октября 1850 года увидел свет Указ губернатора коронной земли Штирия от 20 сентября 1850 года № 378[11], который обнародовал решение Государственной судебной комиссии по Императорскому патенту (закону) от 17 марта 1849 года № 170[12] о создании новых административно-территориальных единиц: новых приходов (политических общин), налоговых участков (отделений), судебных и политических округов, районов (крайсов) в Штирии, включая и судебный округ Обдах.
Судебный округ первоначально включал в себя семь новых приходов (нем. Benennung der neuen Ortsgemeinden): Granitzen, Kienberg, Lavantegg, Obdach, Obdachegg, Prethal и Schwarzenbach (см. табл. 1) и территориально охватывал семь кадастровых общин (см. табл. 2).[1]
По данным переписи 1846 года:
- территория судебного округа — 18 025,92 га;[1][13][Комм. 1][14][Комм. 2]
- население — 3 786 чел.;[1]
- плотность населения — 21,00 чел./км²;
- землеобеспеченность с учётом внутренних вод — 47 612 м²/чел.
|
Таблица 1. Состав судебного округа Обдах по данным переписи 1846 года (политические общины) | |||||||||||
|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|
| № п/п | Текущий номер[1] | Название политических общин | Немецкое название[1] | Кадастровая площадь, га[1][13][14][Комм. 3] | Население, чел.[1] | Плотность населения, чел./км² | Земле-обеспеченность, м²/чел. | Первое упоминание (дата образования) | Тип (вид) общины | Статус общины (дата) | Примечание |
| 1 | 50 | Гранитцен | Granitzen | 3770,37 | 494 | 13,10 | 76.323 | 1160 | LG | — | [15] |
| 2 | 51 | Кинберг | Kienberg | 2040,14 | 562 | 27,55 | 36.301 | 1310 | LG | — | [16] |
| 3 | 52 | Лафантегг | Lavantegg | 4710,65 | 699 | 14,84 | 67.391 | 1207 | LG | — | [17] |
| 4 | 47 | Обдах | Obdach | 516,43 | 822 | 159,17 | 6.283 | 1190 | MG | 1324 | [18][19][20] |
| 5 | 48 | Обдахегг | Obdachegg | 2091,98 | 515 | 24,62 | 40.621 | 1400 | LG | — | [19] |
| 6 | 49 | Преталь | Prethal | 2786,95 | 319 | 11,45 | 87.365 | 1150 | LG | — | [21] |
| 7 | 53 | Шварценбах | Schwarzenbach | 2109,39 | 375 | 17,78 | 56.250 | 1150 | LG | — | [22] |
| - | 16.4 | Обдах | Obdach | 18.025,92 | 3.786 | 21,00 | 47.612 | — | — | — | |
|
Примечание к таблице 1: LG - сельская община или община без статуса (нем. Landgemeinde или просто (нем. Gemeinde); MG - ярмарочная община (нем. Marktgemeinde); SG - городская община (нем. Stadtgemeinde).
| |||||||||||
|
Таблица 2. Состав судебного округа Обдах по данным переписи 1846 года (кадастровые общины) | ||||||||
|---|---|---|---|---|---|---|---|---|
| № п/п | Кадастровый номер (2015)[23] | Название кадастровых общин | Немецкое название[1] | Кадастровая площадь, м²[1][13][14][Комм. 4] | Население, чел.[1] | Плотность населения, чел./км² | Земле-обеспеченность, м²/чел. | Политическая община |
| 1 | 65401 | Гранитцен | Granitzen | 37.703.713,13 | 494 | 13,10 | 76.323 | Гранитцен |
| 2 | 65402 | Кинберг | Kienberg | 20.401.401,89 | 562 | 27,55 | 36.301 | Кинберг |
| 3 | 65403 | Лафантегг | Lavantegg | 47.106.506,46 | 699 | 14,84 | 67.391 | Лафантегг |
| 4 | 65404 | Обдах | Obdach | 5.164.272,85 | 822 | 159,17 | 6.283 | Обдах |
| 5 | 65405 | Обдахегг | Obdachegg | 20.919.841,15 | 515 | 24,62 | 40.621 | Обдахегг |
| 6 | 65406 | Преталь | Prethal | 27.869.541,89 | 319 | 11,45 | 87.365 | Преталь |
| 7 | 65407 | Шварценбах | Schwarzenbach | 21.093.919,06 | 375 | 17,78 | 56.250 | Шварценбах |
| - | 654 | Обдах | Obdach | 180.259.200,43 | 3.786 | 21,00 | 47.612 | - |
Формирование судебного округа
Судебный округ Обдах (территория округа — 3,0 австрийские кв. мили[14], население на 31.10.1857г. — 4 231 чел.)[24] сформирован в 1868 году при разделении политической и судебной власти[25] и вместе с судебными округами Книттельфельд, Оберцайринг и Юденбург вошёл в состав политического округа Юденбург.[24]
Диаграмма изменения численности населения на территории судебного округа в 1782-2011 гг. по данным налоговых, поместных, военных, церковно-приходских, судебных (1772—1863 гг.) и общенациональных (в том числе пробных и регистрационных) переписей за 1869—2011 гг. [26] [27]
Данные по Quelle: Statistik Austria; Historisches Ortslexikon Steiermark. Teil 1, 2. Datenbestand: 30.6.2011; 31.8.2014; 31.8.2015...[3]; Gemeindeverzeichnis 1880[28]; Gemeindeverzeichnis 1890[29]; Gemeindelexikon KK 04 (Gemeindeverzeichnis 1900)[30]; Gemeindeverzeichnis 1910[31]; Gemeindeverzeichnis 1939[32]; Ortsverzeichnis 2001: Steiermark (нем.) [33].
<timeline>
- Источник данных: Quelle: Statistik Austria; Historisches Ortslexikon Steiermark. Teil 1, 2. Datenbestand: 30.6.2011; 31.8.2014; 31.8.2015.
Colors =
id:hellgrau value:gray(0.7) id:dunkelgrau value:gray(0.9) id:cobar value:rgb(0.9,0.9,0.9) id:cobar2 value:rgb(0.6,0.9,0.6) id:cobar3 value:rgb(0.9,0.5,0.9) id:cobar4 value:rgb(0.6,0.7,0.8)
ImageSize = width:450 height:auto barincrement:28 PlotArea = left:70 right:20 bottom:28 top:10 AlignBars = justify DateFormat = yyyy Period = from:0 till:5000 TimeAxis = orientation:horizontal ScaleMajor = gridcolor:hellgrau unit:year increment:500 start:0 ScaleMinor = gridcolor:dunkelgrau increment:100 start:0
PlotData=
color:skyblue width:20 shift:(20,-4) fontsize:S bar:1782.ХХ.ХХ color:cobar from:start till:3906 text:"3.906" bar:1812.ХХ.ХХ* color:cobar3 from:start till:3440 text:"3.440+≈65÷70" bar:1837.ХХ.ХХ* color:cobar4 from:start till:3440 text:"3.440+≈65÷70" bar:1846.ХХ.ХХ from:start till:3786 text:"3.786" bar:1851.ХХ.ХХ from:start till:4134 text:"4.134" bar:1857.10.31 from:start till:4231 text:"4.231" bar:1869.12.31 color:cobar3 from:start till:4179 text:"4.179" bar:1880.12.31 color:cobar3 from:start till:4085 text:"4.085" bar:1890.12.31 color:cobar3 from:start till:4046 text:"4.046" bar:1900.12.31 from:start till:4295 text:"4.295" bar:1910.12.31 from:start till:4380 text:"4.380" bar:1923.03.07 color:cobar3 from:start till:4372 text:"4.372" bar:1934.03.22 color:cobar2 from:start till:4618 text:"4.618" bar:1939.05.17 color:cobar3 from:start till:4346 text:"4.346" bar:1951.06.01 from:start till:4441 text:"4.441" bar:1961.03.21 color:cobar3 from:start till:4236 text:"4.236" bar:1971.05.12 from:start till:4293 text:"4.293" bar:1981.05.12 from:start till:4364 text:"4.364" bar:1991.05.15 from:start till:4379 text:"4.379" bar:2001.05.15 from:start till:4416 text:"4.416 bar:2011.10.31* color:cobar3 from:start till:4182 text:"4.182+≈65÷70"
</timeline>
Примечание: * — население за 1812, 1837 и 2011гг. указано без учёта населённого пункта Каталь, расположенного в двух кадастровых общинах (KG) одновременно: меньшая часть в KG Шварценбах (≈ 65÷70 человек) и большая — в KG Мюльдорф бывшего судебного округа Юденбург.
Ликвидация судебного округа
После Первой мировой войны судебный округ Обдах упраздняют с 31 мая 1923 года в соответствии с пунктом "D" Постановления Федерального правительства от 29 марта 1923 года № 187 и с 1 июня 1923 года включают в территориальную юрисдикцию судебного округа Юденбург.[34]
Состав судебного округа
Районный суд на момент его ликвидации состоял из семи политических общин: Гранитцен, Кинберг, Лафантегг, Обдах, Обдахегг, Преталь и Шварценбах (см. табл. 3), расположенных в семи кадастровых общинах (см. табл. 4) бывшего судебного округа.
|
Таблица 3. Состав судебного округа Обдах по данным переписи 1923 года (политические общины) | |||||||||||
|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|
| № п/п | Текущий номер (1900)[30] | Название общин | Немецкое название[1] | Кадастровая площадь, га (1900)[30] | Население, чел.[3] | Плотность населения, чел./км² | Землеобеспеченность, м²/чел. | Первое упоминание (дата образования) | Тип (вид) общины | Статус общины (дата) | Примечание |
| 1 | JU.III.1 | Гранитцен | Granitzen | 3773 | см. Обдах | 1160 | LG | — | [15] | ||
| 2 | JU.III.2 | Кинберг | Kienberg | 2035 | 500 | 24,57 | 40.700 | 1310 | LG | — | [16] |
| 3 | JU.III.3 | Лафантегг | Lavantegg | 4715 | 758 | 16,08 | 62.203 | 1207 | LG | — | [17] |
| 4 | JU.III.4 | Обдах | Obdach | 517 | 1744 | 40,65 | 24.599 | 1190 | MG | 1324 | [18][19][20] |
| 5 | JU.III.5 | Обдахегг | Obdachegg | 2092 | 1000 | 20,48 | 48.830 | 1400 | LG | — | [19] |
| 6 | JU.III.6 | Преталь | Prethal | 2791 | см. Обдахегг | 1150 | LG | — | [21] | ||
| 7 | JU.III.7 | Шварценбах | Schwarzenbach | 2107 | 370 | 17,56 | 56.946 | 1150 | LG | — | [22] |
| - | JU.III | Обдах | Obdach | 18 030 | 4.372 | 24,25 | 41.240 | — | — | — | |
|
Примечание к таблице 3: LG - сельская община или община без статуса (нем. Landgemeinde или просто (нем. Gemeinde); MG - ярмарочная община (нем. Marktgemeinde); SG - городская община (нем. Stadtgemeinde).
| |||||||||||
|
Таблица 4. Состав судебного округа Обдах по данным переписи 1923 года (кадастровые общины) | ||||||||
|---|---|---|---|---|---|---|---|---|
| № п/п | Кадастровый номер (2015)[23] | Название кадастровых общин | Немецкое название[1] | Кадастровая площадь, га (1900)[30] | Население, чел.[3] | Плотность населения, чел./км² | Земле-обеспеченность, м²/чел. | Политическая община |
| 1 | 65401 | Гранитцен | Granitzen | 3773 | см. Обдах | Гранитцен | ||
| 2 | 65402 | Кинберг | Kienberg | 2035 | 500 | 24,57 | 40.700 | Кинберг |
| 3 | 65403 | Лафантегг | Lavantegg | 4715 | 758 | 16,08 | 62.203 | Лафантегг |
| 4 | 65404 | Обдах | Obdach | 517 | 1744 | 40,65 | 24.599 | Обдах |
| 5 | 65405 | Обдахегг | Obdachegg | 2092 | 1000 | 20,48 | 48.830 | Обдахегг |
| 6 | 65406 | Преталь | Prethal | 2791 | см. Обдахегг | Преталь | ||
| 7 | 65407 | Шварценбах | Schwarzenbach | 2107 | 370 | 17,56 | 56.946 | Шварценбах |
| - | 654 | Обдах | Obdach | 18 030 | 4.372 | 24,25 | 41.240 | - |
Современное положение
Данный раздел охватывает период с 1 июня 1923 года по настоящее время.(Прим. редактора: См. в конце данной страницы "Последнее изменение этой страницы")
Аншлюс (13.03.1938—13.04.1945)
Во времена аншлюса (13.03.1938—13.04.1945) постановлением имперского наместника в Австрии от 2 августа 1938 года № 350[35] с 13 августа 1938 года все земельные (нем. Landsgerichte), провинциальные (нем. Kreisgerichte) и районные суды (нем. Bezirksgerichte) были преобразованы в участковые суды (нем. Amtsgerichte). Бывший судебный округ Обдах оказался под полной юрисдикцией участкового суда Юденбург.[36]
В административном отношении бывший судебный округ Обдах первоначально входил в состав административного округа (нем. Verwaltungsbezirk) Юденбург[36], впоследствии переименованного в ландкрайс (нем. Landkreis) Юденбург.[37]
Вторая Республика
Законом от 3 июля 1945 года № 47[38] было полностью восстановлено судоустройство Австрийской Республики до аншлюса Германией.
Реорганизация общин
С момента ликвидации судебного округа Обдах на территории, подвластной его бывшей юрисдикции, осталась лишь одна полноценная политическая община из семи, первоначально входивших в его состав. Реорганизация в упразднённом судебном округе Обдах, вошедшем в состав судебного округа Юденбург, за период с 1 июня 1923 года заключалась в следующем:
- переименование политических общин (см. табл. 5);
- перерегистрация политических общин, связанная со слиянием политических округов Книттельфельд и Юденбург в политический округ Мурталь (см. табл. 6);
- упразднение, слияние и объединение политических общин (см. табл. 7).
Переименование
За период, прошедший с момента ликвидации судебного округа Обдах, были переименованы три из семи политических общин, первоначально входивших в его состав.
|
Таблица 5. Список переименованных общин бывшего судебного округа Обдах[39] | ||||||||
|---|---|---|---|---|---|---|---|---|
| № п/п | Идентифика-ционный код | Старое название политических общин | Новое название политических общин | Немецкое название | Судебный округ | Политический округ | Дата вступления в силу | Основание (Gesetzliche bzw. amtl. Grundlagen)[40] |
| 1 | - | Шварценбах | Шварценбах-ам-Грёсинг | Schwarzenbach am Größing | Юденбург | Юденбург | 01.06.1951 | LGBL. STM. Nr. 037/1951[41] |
| 2 | 6 08 07 | Кинберг | Санкт-Вольфганг-Кинберг | Sankt Wolfgang-Kienberg | 01.07.1979 | LGBL. STM. Nr. 007/1979[42] | ||
| 3 | 6 08 08 | Лафантегг | Санкт-Анна-ам-Лафантегг | Sankt Anna am Lavantegg | 01.01.1990 | LGBL. STM. Nr. 107/1989[43] | ||
Преобразование
За данный период преобразований политических общин из одного вида в другой со сменой статуса на территории бывшего судебного округа Обдах не отмечалось.
Выделение (отделение, разделение и разъединение)
Разделения (разбиения) существующих политических общин бывшего судебного округа Обдах на более мелкие, как и разъединения ранее объединившихся между собой, входивших в первоначальный состав данного судебного округа, за данный период не происходило.
Перерегистрация
Статистическим управлением Австрии всем политическим общинам присваиваются последовательные пятизначные идентификационным коды (нем. Gemeindekennziffer [GKZ]).
При слиянии 1 января 2012 года политических округов Книттельфельд и Юденбург во вновь образованный политический округ Мурталь, а также дальнейшей структурной реформой местного самоуправления в Штирии, политическим общинам были присвоены новые идентификационные коды[44][45], приведенные в таблице 6.
|
Таблица 6. Идентификационные коды политических общин бывшего судебного округа Обдах с 1971 года | |||||
|---|---|---|---|---|---|
| № п/п | Политическая община | Немецкое название[44] | Идентификационные коды | ||
| до 2012 года[44] | 2012—2014гг.[44] | с 2015 года[45] | |||
| 1 | Америнг | Amering | 6 08 01 | 6 20 01 | см. Обдах |
| 2 | Вайскирхен-ин-Штайермарк (часть) | Weißkirchen in Steiermark (Teil) | 6 08 23 | 6 20 37 | 6 20 48 |
| 3 | Гранитцен | Granitzen | см. Обдах | ||
| 4 | Кинберг / Санкт-Вольфганг-Кинберг | Kienberg / Sankt Wolfgang-Kienberg | 6 08 07 | 6 20 33 | см. Обдах |
| 5 | Лафантегг / Санкт-Анна-ам-Лафантегг | Lavantegg / Sankt Anna am Lavantegg | 6 08 08 | 6 20 25 | |
| 6 | Обдах | Obdach | 6 08 10 | 6 20 16 | 6 20 42 |
| 7 | Обдахегг | Obdachegg | см. Америнг | см. Обдах | |
| 8 | Преталь | Prethal | |||
| 9 | Шварценбах / Шварценбах-ам-Грёсинг | Schwarzenbach / Schwarzenbach am Größing | см. Эппенштайн | см. Вайскирхен-ин-Штайермарк | |
| 10 | Эппенштайн (часть) | Eppenstein (Teil) | 6 08 03 | 6 20 04 | |
Ликвидация, упразднение, слияние и объединение
Два упразднения, одно слияние и два объединения политических общин произошли с 1 июня 1923 года на территории ранее упразднённого судебного округа Обдах, находящегося под полной юрисдикцией судебного округа Юденбург (табл. 7).
|
Таблица 7. Список реорганизованных общин бывшего судебного округа Обдах[39] | ||||||||||
|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|
| № | Код | Название | Сочетание [wurde vereinigt mit der (den) Gemeinde(n)] | Новое название | Немецкое название | Код | Код и название политического округа | Дата вступления в силу | Основание (Gesetzliche bzw. amtl. Grundlagen)[40] | |
| 1 | - | Шварценбах-ам-Грёсинг | Allersdorf bei Judenburg (Teil), Schoberegg | Эппенштайн | Eppenstein | 6 08 03 | 608 — Юденбург | 01.01.1965 | LGBL. STM. Nr. 372/1964[46] | |
| 2 | - | Обдахегг | Prethal | Америнг | Amering | 6 08 01 | 608 — Юденбург | 01.01.1968 | LGBL. STM. Nr. 145/1967[47] | |
| 2 | - | Преталь | Obdachegg | |||||||
| 3 | - | Гранитцен | Obdach | Обдах | Obdach | 6 08 10 | 608 — Юденбург | 01.01.1970 | LGBL. STM. Nr. 213/1969[48] | |
| 3 | - | Обдах | Granitzen | |||||||
| 4 | 6 20 01 | Америнг | Obdach, Sankt Anna am Lavantegg, Sankt Wolfgang-Kienberg |
Обдах | Obdach | 6 20 42 | 620 — Мурталь | 01.01.2015 | LGBL. STM. Nr. 149/2013[49] | |
| 4 | 6 20 16 | Обдах | Amering, Sankt Anna am Lavantegg, Sankt Wolfgang-Kienberg | |||||||
| 4 | 6 20 25 | Санкт-Анна-ам-Лафантегг | Amering, Obdach, Sankt Wolfgang-Kienberg | |||||||
| 4 | 6 20 33 | Санкт-Вольфганг-Кинберг | Amering, Obdach, Sankt Anna am Lavantegg | |||||||
| 5 | 6 20 04 | Эппенштайн | Maria Buch-Feistritz, Reisstraße, Weißkirchen in Steiermark |
Вайскирхен-ин-Штайермарк | Weißkirchen in Steiermark | 6 20 48 | 620 — Мурталь | 01.01.2015 | LGBL. STM. Nr. 095/2013[50] | |
| Легенда к таблице 7:
| ||||||||||
Территориальная подсудность
С 1 октября 1976 года территориальная юрисдикция судебного округа Юденбург (кодовый номер 6081) расширилась на весь (ныне бывший) политический округ Юденбург, распространившись и на уже бывший судебный округ Оберцайринг. Впоследствии, с 1 января 2012 года в соответствии с административной реформой в Штирии, политические округа Книттельфельд и Юденбург были объединены в единый политический округ Мурталь[51]. По результатам этой реформы судебный округ Книттельфельд (кодовый номер 6091, с 01.01.2012г. — 6202), территориально совпадавший с политическим округом Книттельфельд, с 1 июля 2013 года вошёл в состав судебного округа Юденбург (кодовый номер 6201), юрисдикция которого полностью распространилась на весь политический округ Мурталь.
|
Таблица 8. Состав бывшего судебного округа Обдах по данным первой регистрационной переписи от 31.10.2011г. (политические общины в старых границах) | |||||||
|---|---|---|---|---|---|---|---|
| № п/п | Идентифика-ционный код[44] | Название политических общин | Немецкое название[44] | Кадастровая площадь, га (2015)[23][Комм. 5] | Население, чел.[3] | Плотность населения, чел./км² | Земле-обеспеченность, м²/чел. |
| 1 | 6 08 01 (6 20 01) | Америнг | Amering | 4.871,65 | 1069 | 21,94 | 45.572 |
| 2 | 6 08 10 (6 20 16) | Обдах | Obdach | 4.279,40 | 2108 | 49,26 | 20.301 |
| 3 | 6 08 08 (6 20 25) | Санкт-Анна-ам-Лафантегг | Sankt Anna am Lavantegg | 4.713,68 | 417 | 8,85 | 113.038 |
| 4 | 6 08 07 (6 20 33) | Санкт-Вольфганг-Кинберг | Sankt Wolfgang-Kienberg | 2.043,69 | 371 | 18,15 | 55.086 |
| 5 | 6 08 03 (6 20 04) | Эппенштайн (часть)[52][Комм. 6] | Eppenstein (Teil) | 2.104,70 | 217 | 10,31 | 96.991 |
| - | 6081 (6201) | Юденбург (часть) | Judenburg (Teil) | 18.013,13 | 4.182 | 23,22 | 43.073 |
|
Таблица 9. Состав бывшего судебного округа Обдах по данным первой регистрационной переписи от 31.10.2011г. (политические общины в новых границах) | |||||||
|---|---|---|---|---|---|---|---|
| № п/п | Идентифика-ционный код[53] | Название политических общин | Немецкое название[53] | Кадастровая площадь, га (2015)[23] | Население, чел.[3] | Плотность населения, чел./км² | Земле-обеспеченность, м²/чел. |
| 1 | 6 20 48 | Вайскирхен-ин-Штайермарк (часть)[52][Комм. 7] | Weißkirchen in Steiermark (Teil) | 2.104,70 | 217 | 10,31 | 96.991 |
| 2 | 6 20 42 | Обдах | Obdach | 15.908,43 | 3.965 | 24,92 | 40.122 |
| - | 6201 | Юденбург (часть) | Judenburg (Teil) | 18.013,13 | 4.182 | 23,22 | 43.073 |
|
Таблица 10. Состав бывшего судебного округа Обдах по данным первой регистрационной переписи от 31.10.2011г. (кадастровые общины) | ||||||||
|---|---|---|---|---|---|---|---|---|
| № п/п | Кадастровый номер (2015)[23] | Название кадастровых общин | Немецкое название[23] | Кадастровая площадь, м² (2015)[23] | Население, чел.[3] | Плотность населения, чел./км² | Земле-обеспеченность, м²/чел. | Политическая община[23][53] |
| 1 | 65401 | Гранитцен | Granitzen | 37.645.310,74 | 528 | 14,03 | 71.298 | Обдах |
| 2 | 65402 | Кинберг | Kienberg | 20.436.896,24 | 371 | 18,15 | 55.086 | |
| 3 | 65403 | Лафантегг | Lavantegg | 47.136.817,44 | 417 | 8,85 | 113.038 | |
| 4 | 65404 | Обдах | Obdach | 5.148.711,02 | 1580 | 306,87 | 3.259 | |
| 5 | 65405 | Обдахегг | Obdachegg | 20.916.438,88 | 862 | 41,21 | 24.265 | |
| 6 | 65406 | Преталь | Prethal | 27.800.092,71 | 207 | 7,45 | 134.300 | |
| 7 | 65407 | Шварценбах [52][Комм. 8] | Schwarzenbach | 21.047.007,58 | 217 | 10,31 | 96.991 | Вайскирхен-ин-Штайермарк |
| - | 654 | Мурталь (часть) | Murtal (Teil) | 180.131.274,61 | 4.182 | 23,22 | 43.073 | - |
Источники
- [www.ris.bka.gv.at/Bund/ Австрийская информационная система] Rechtsinformationssystem des Bundes (RIS) (нем.)
- [alex.onb.ac.at/ Исторические законы и нормативные акты] ALEX Historische Rechts- und Gesetzestexte Online (нем.)
- [wiki-de.genealogy.net/w/index.php?title=Datei%3AOesterreich-04.djvu&page=139 Судебный округ Обдах, с. 132, 1900] GenWiki (нем.)
- [wiki-de.genealogy.net/w/index.php?title=Datei%3AOesterreich-04.djvu&page=140 Судебный округ Обдах, с. 133, 1900] GenWiki (нем.)
- [wiki-de.genealogy.net/Gemeindelexikon_der_im_Reichsrate_vertretenen_K%C3%B6nigreiche_und_L%C3%A4nder/04 Географический справочник Штирии, 1904] GenWiki (нем.)
- [wiki-de.genealogy.net/Gemeindelexikon_der_im_Reichsrate_vertretenen_K%C3%B6nigreiche_und_L%C3%A4nder Географические справочники, 1903÷1908] GenWiki (нем.)
- [digi.landesbibliothek.at/viewer/image/AC03177788/101/ Судебные округа Юденбург, Книттельфельд и Обдах, с. 90, 1910] GenWiki (нем.)
- [wiki-de.genealogy.net/Kategorie:Ortslexikon Географические справочники] GenWiki (нем.)
- [wiki-de.genealogy.net/%C3%96sterreich Австрия] GenWiki (нем.)
- [wiki-de.genealogy.net/Portal:Regionale_Forschung Региональный научно-исследовательский портал] GenWiki (нем.)
- [steiermark.riskommunal.net/system/web/gemeindeinfo.aspx?typ=bz&menuonr=219055726 Округа Штирии] Bezirke (нем.)
- [www.statistik.steiermark.at/cms/beitrag/10004611/103034729/ Население Штирии] Wohnbevölkerung (нем.)
- [www.gemeindestrukturreform.steiermark.at/cms/dokumente/11683218_114864047/95babb6d/zusammenlegung_der_pol._bezirke_knittelfeld_-_judenburg_zum_pol._bezirk_mu_059566%5B1%5D_.pdf Старые идентификационные коды общин округа Мурталь] Gemeinde kennziffer-alt und neu 2012 (GKZ) (нем.)
- [www.statistik.steiermark.at/cms/dokumente/10003178_103033722/421ea8a7/Publikation%2010-2015%20Steuer%202014-Internet.pdf Новые идентификационные коды общин округа Мурталь] Gemeinde kennziffer-alt und neu 2015 (GKZ) (нем.)
- [www.statistik.at/wcm/idc/idcplg?IdcService=GET_PDF_FILE&RevisionSelectionMethod=LatestReleased&dDocName=103419 Ортшафты-2015] (нем.)
- [www.statistik.at/wcm/idc/idcplg?IdcService=GET_PDF_FILE&RevisionSelectionMethod=LatestReleased&dDocName=054994 Общины Австрии (изменения с 1945 года).] Quelle: Statistik Austria (нем.)
Напишите отзыв о статье "Обдах (судебный округ)"
Литература
- [rosreestr.ru/upload/Doc/21-upr/instrukcii/Инструкция%20по%20русской%20передаче%20немецких%20географических%20названий.pdf Инструкция по русской передаче немецких географических названий]. — М.: ГУГК, 1974.
- [alex.onb.ac.at/ Постановления правительства Австрии и федеральных земель] Allgemeines Landesgesetz- und Regierungsblatt für das Kronland Steiermark (digitalisierte historische österreichische Rechts- und Gesetzestexte) (нем.)
- [diglib.tugraz.at/ortsnamenbuch-der-steiermark-im-mittelalter-1893 Топонимы Штирии в средние века] TUGraz DIGITAL Library (нем.)
- [wiki-de.genealogy.net/Kategorie:Literatur_zu_%C3%96sterreich Литература об Австрии] GenWiki (нем.)
Комментарии
- ↑ 1 йох = 1600 квадратных клафтеров = 5 754,641 528 м2 (нем.)
- ↑ 1 венский клафтер = 1,896 483 840 м, 1 венский квадратный клафтер = 3,596 650 955 м2, 1 австрийская миля = 7,585 935 360 км, 1 австрийская квадратная миля = 5 754,641 528 га (нем.)
- ↑ При подсчёте кадастровой площади за счёт округления возникла погрешность в 0,01 га.
- ↑ Кадастровая площадь с учётом погрешности составляет 180.259.200,43 ± 12,59 м2.
- ↑ При подсчёте кадастровой площади за счёт округления возникла погрешность в 0,01 га.
- ↑ Показатели рассчитаны без учёта жителей населённого пункта Каталь, расположенного в кадастровых общинах Шварценбах (≈ 65÷70 человек, меньшая часть) и Мюльдорф (бывший судебный округ Юденбург, большая часть).
Schwarzenbach am Größing KG – 2001: 79-241, 2011: 70-217 (ohne Kathal T). KG: O Größenberg, Kathal T, Schwarzenbach am Größing. (нем.) - ↑ Показатели рассчитаны без учёта жителей населённого пункта Каталь, расположенного в кадастровых общинах Шварценбах (≈ 65÷70 человек, меньшая часть) и Мюльдорф (бывший судебный округ Юденбург, большая часть).
Schwarzenbach am Größing KG – 2001: 79-241, 2011: 70-217 (ohne Kathal T). KG: O Größenberg, Kathal T, Schwarzenbach am Größing. (нем.) - ↑ Показатели рассчитаны без учёта жителей населённого пункта Каталь, расположенного в кадастровых общинах Шварценбах (≈ 65÷70 человек, меньшая часть) и Мюльдорф (бывший судебный округ Юденбург, большая часть).
Schwarzenbach am Größing KG – 2001: 79-241, 2011: 70-217 (ohne Kathal T). KG: O Größenberg, Kathal T, Schwarzenbach am Größing. (нем.)
Примечания
- ↑ 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 [alex.onb.ac.at/cgi-content/alex?aid=lgm&datum=18500004&seite=00000432 Allgemeines Landesgesetz- und Regierungsblatt für das Kronland Steiermark. 1850, XXI. Stück, Nr. 378]: Указ губернатора коронной земли Штирия от 20 сентября 1850 года № 378 по реформированию власти в соответствии с Законом от 17 марта 1849 года с учреждением новых политических общин и их распределением по административным, судебным и налоговым округам (Erlass des Statthalters vom 20. September 1850, womit die nach dem provisorischen Gesetze vom 17. März 1849 errichteten neuen Ortsgemeinden mit ihrer Zutheilung in die politischen Gerichts- und Steueramts-Bezirke in dem Kronlande Steiermark bekannt gemacht werden) (нем.)
[alex.onb.ac.at/cgi-content/alex?aid=lgm&datum=1850&page=816 Административное устройство судебного округа ("Allgemeines Landesgesetz- und Regierungsblatt für das Kronland Steiermark. 1850 (Beilage Kreis Bruck)")] (нем.) - ↑ Судебный округ Обдах (нем.)
- ↑ 1 2 3 4 5 6 7 [www.oeaw.ac.at/fileadmin/subsites/Institute/VID/PDF/Publications/diverse_Publications/Historisches_Ortslexikon/Ortslexikon_Steiermark_Teil_2.pdf Географический справочник Штирии, часть 2] Quelle: Historisches Ortslexikon Steiermark. Teil 2. Datenbestand: 31.08.2015 (нем.)
- ↑ Список судебных округов Штирии (нем.)
- ↑ [de.wikipedia.org/wiki/Brucker_Kreis Крайс Брукк] (нем.)
- ↑ [www.justiz.gv.at/web2013/html/default/2c94848540b9d489014174ba98fe543a.de.html История создания земельного суда Леобен] (нем.)
- ↑ [alex.onb.ac.at/cgi-content/alex?aid=rgb&datum=1853&size=45&page=165 Понижение до уровня районного суда] (нем.)
- ↑ [www.ris.bka.gv.at/Dokumente/BgblPdf/1945_47_0/1945_47_0.pdf Восстановление прав районного суда Леобен после аншлюса] (нем.)
- ↑ [www.ris.bka.gv.at/Dokumente/BgblPdf/1993_91_0/1993_91_0.pdf Федеральный вестник законов австрийской Республики № 91/1993: Восстановление земельного суда Леобен (§ 3 Absatz 1 des Artikels XI Schluß- und Übergangsbestimmungen, In: Bundesgesetz, mit dem die Allerhöchsten Bestimmungen über die Einrichtung der Gerichtsbehörden, das Amtshaftungsgesetz, das Finanzstrafgesetz, das Strafrechtliche Entschädigungsgesetz, das Datenschutzgesetz, das Mediengesetz, das Kartellgesetz, das Strafvollzugsgesetz und das Bewährungshilfegesetz geändert sowie die niederösterreichischen Umland-Bezirksgerichte Wiens niederösterreichischen Gerichtshöfen zugewiesen werden. Österreichisches Bundesgesetzblatt Nr. 91/1993)] (нем.)
- ↑ [alex.onb.ac.at/cgi-content/alex?aid=rgb&datum=18490005&seite=00000545 Правовая основа для новой судебной организации в Штирии (Постановление кайзера от 25 июля 1849 года № 339)]
- ↑ [alex.onb.ac.at/cgi-content/alex?aid=lgm&datum=1850&page=447&size=45 Указ губернатора коронной земли Штирия от 20 сентября 1850 года № 378] (нем.)
- ↑ [alex.onb.ac.at/cgi-content/alex?aid=rgb&datum=1849&page=339&size=45 Императорский патент (закон) от 17 марта 1849 года № 170] (нем.)
- ↑ 1 2 3 Joch (Einheit) (нем.)
- ↑ 1 2 3 4 Alte Maße und Gewichte (Österreich) (нем.)
- ↑ 1 2 [diglib.tugraz.at/download.php?id=532c31f6c5c37&location=browse Топонимы Штирии: Гранитцен] (нем.)
- ↑ 1 2 [diglib.tugraz.at/download.php?id=532c3045b6085&location=browse Топонимы Штирии: Кинберг] (нем.)
- ↑ 1 2 [diglib.tugraz.at/download.php?id=532c32bb9e4b0&location=browse Топонимы Штирии: Лафантегг] (нем.)
- ↑ 1 2 [de.wikipedia.org/wiki/Liste_der_Marktgemeinden_in_der_Steiermark Список ярмарочных общин Штирии] (нем.)
- ↑ 1 2 3 4 [diglib.tugraz.at/download.php?id=532c338d78c4d&location=browse Топонимы Штирии: Обдах] (нем.)
- ↑ 1 2 [de.wikipedia.org/wiki/Obdach_(Gemeinde) Община Обдах] (нем.)
- ↑ 1 2 [diglib.tugraz.at/download.php?id=532c2fec123d6&location=browse Топонимы Штирии: Преталь] (нем.)
- ↑ 1 2 [diglib.tugraz.at/download.php?id=532c34359e919&location=browse Топонимы Штирии: Шварценбах] (нем.)
- ↑ 1 2 3 4 5 6 7 8 [gis2.stmk.gv.at/gis2.stmk.gv.at/gis/content/karten/download/Listen/Katastralgemeinden_stmk.pdf Кадастровые общины Штирии, 2015] (нем.)
- ↑ 1 2 [alex.onb.ac.at/cgi-content/alex?aid=rgb&datum=1868&page=325 Постановление кайзера от 10 июля 1868 года № 101 (Reichs-Gesetz-Blatt für das Kaiserthum Oesterreich)] Jahrgang 1868, XLI. Stück, Nr. 101: Verordnung vom 10. Juli 1868 (нем.)
- ↑ [alex.onb.ac.at/cgi-content/alex?aid=rgb&datum=1868&page=104 Закон от 19 мая 1868 года № 44 (Reichs-Gesetz-Blatt für das Kaiserthum Oesterreich)] Jahrgang 1868, XVII. Stück, Nr. 44. Gesetz vom 19. Mai 1868 über die Einrichtung der politischen Verwaltungsbehörden in den Königreichen … (нем.)
- ↑ [www.oeaw.ac.at/fileadmin/subsites/Institute/VID/PDF/Publications/diverse_Publications/Historisches_Ortslexikon/Ortslexikon_Einfuehrung.pdf Географический справочник. Введение.] (нем.)
- ↑ [www.all-ebooks.com/2013/06/24/270867-demograficheskijj-jenciklopedicheskijj.html Австрия//Демографический энциклопедический словарь/Гл. редактор Д. И. Валентей. — М.: "Советская энциклопедия", 1985, — С. 9] Общенациональные переписи проводились: 1818—1846, 1850 и 1857 — в составе Австрийской империи; 1869—1910 — в составе Австро-Венгрии; 1920 — в составе Венгрии; 1920, 1923, 1934 и 1951—2011 — в составе Австрийской Республики и 17.05.1939 — в составе Германской империи.
- ↑ [ia600300.us.archive.org/26/items/vollstndigesort00zentgoog/vollstndigesort00zentgoog.pdf Перепись населения (31.12.1880)] (нем.)
- ↑ [digital.tessmann.it/tessmannDigital/Buch/13077/1 Перепись населения (31.12.1890)] (нем.)
- ↑ 1 2 3 4 [wiki-de.genealogy.net/Vorlage:Gemeindelexikon_KK_04 Перепись населения (31.12.1900)] (нем.)
- ↑ [digi.landesbibliothek.at/viewer/resolver?urn=urn%3Anbn%3Aat%3AAT-OOeLB-2884854 Перепись населения (31.12.1910)] (нем.)
- ↑ [wiki-de.genealogy.net/w/index.php?title=Datei%3AGemeindevz_dt_reich_1939.djvu&page=253 Население Германии (17.05.1939)] GenWiki (нем.)
- ↑ [www.statistik.at/web_de/services/publikationen/751/index.html?includePage=detailedView§ionName=Regionale+Gliederungen&pubId=16 Ortsverzeichnis 2001: Steiermark] (нем.)
- ↑ [alex.onb.ac.at/cgi-content/alex?aid=bgb&datum=19230004&seite=00000560 Федеральный вестник законов Австрийской Республики (Bundesgesetzblatt für die Republik Österreich)] Постановление Федерального правительства от 29 марта 1923 года № 187, относящиеся к реорганизации районных судов (1923, 42. Stück, Nr. 187 "D": „Verordnung der Bundesregierung vom 29. März 1923, betreffend die Auflassung von Bezirksgerichten“) (нем.)
- ↑ [alex.onb.ac.at/cgi-content/alex?aid=glo&datum=19380004&seite=00001635 Постановление имперского наместника № 350 от 02.08.1938г.: Переименование всех земельных, провинциальных и районных судов Австрии в участковые суды с 13.08.1938г.] (нем.)
- ↑ 1 2 [alex.onb.ac.at/cgi-content/alex?aid=lgm&datum=1938&page=213 Административно-территориальное устройство Штирии с 15 октября 1938 года] (нем.)
- ↑ [wiki-de.genealogy.net/w/index.php?title=Datei%3AGemeindevz_dt_reich_1939.djvu&page=253 Перепись населения Германии от 17 мая 1939 года] (нем.)
- ↑ [www.ris.bka.gv.at/Dokumente/BgblPdf/1945_47_0/1945_47_0.pdf Закон от 3 июля 1945 года № 47 о восстановлении в Австрии судоустройства до аншлюса Германией] (нем.)
- ↑ 1 2 [www.statistik.at/wcm/idc/idcplg?IdcService=GET_PDF_FILE&RevisionSelectionMethod=LatestReleased&dDocName=054994 Общины Австрии (изменения с 1945 года).] Quelle: Statistik Austria (нем.)
- ↑ 1 2 [alex.onb.ac.at/tab_lgm.htm Законодательная база по Штирии (1850—2001)] Österreichische Nationalbibliothek (нем.)
- ↑ [alex.onb.ac.at/cgi-content/alex?aid=lgm&datum=1951&page=121&size=45 Закон Штирии № 037/1951] Österreichische Nationalbibliothek (нем.)
- ↑ [alex.onb.ac.at/cgi-content/alex?aid=lgm&datum=1979&size=45&page=32 Закон Штирии № 007/1979] Österreichische Nationalbibliothek (нем.)
- ↑ [alex.onb.ac.at/cgi-content/alex?aid=lgm&datum=1989&page=277&size=45 Закон Штирии № 107/1989] Österreichische Nationalbibliothek (нем.)
- ↑ 1 2 3 4 5 6 [www.gemeindestrukturreform.steiermark.at/cms/dokumente/11683218_114864047/95babb6d/zusammenlegung_der_pol._bezirke_knittelfeld_-_judenburg_zum_pol._bezirk_mu_059566%5B1%5D_.pdf Старые идентификационные коды общин округа Мурталь] Gemeinde kennziffer-alt und neu 2012 (GKZ) (нем.)
- ↑ 1 2 [www.statistik.steiermark.at/cms/dokumente/10003178_103033722/421ea8a7/Publikation%2010-2015%20Steuer%202014-Internet.pdf Новые идентификационные коды общин округа Мурталь] Gemeinde kennziffer-alt und neu 2015 (GKZ) (нем.)
- ↑ [alex.onb.ac.at/cgi-content/alex?aid=lgm&datum=1964&page=220&size=45 Закон Штирии № 372/1964] Österreichische Nationalbibliothek (нем.)
- ↑ [alex.onb.ac.at/cgi-content/alex?aid=lgm&datum=1967&page=196&size=45 Закон Штирии № 145/1967] Österreichische Nationalbibliothek (нем.)
- ↑ [alex.onb.ac.at/cgi-content/alex?aid=lgm&datum=1969&page=270&size=45 Закон Штирии № 213/1969] Österreichische Nationalbibliothek (нем.)
- ↑ [www.ris.bka.gv.at/Dokumente/Lgbl/LGBL_ST_20131206_149/LGBL_ST_20131206_149.pdf Закон Штирии № 149/2013, c. 680, 681] Landesgesetzblatt S. 680. 681 (нем.)
- ↑ [www.ris.bka.gv.at/Dokumente/Lgbl/LGBL_ST_201320131014_95/LGBL_ST_201320131014_95.pdf Закон Штирии № 095/2013, с. 553] Landesgesetzblatt S. 553 (нем.)
- ↑ [www.ris.bka.gv.at/Dokumente/Lgbl/LGBL_ST_20111220_103/LGBL_ST_20111220_103.pdf Постановление 103/2011 Stück 36, с. 395]: Verordnung der Steiermärkischen Landesregierung vom 20. Oktober 2011 über Sprengel, Bezeichnung und Sitz der Bezirkshauptmannschaften in der Steiermark, S. 395
- ↑ 1 2 3 [www.oeaw.ac.at/vid/download/histortslexikon/Ortslexikon_Steiermark_Teil_2.pdf Кадастровая община Шварценбах (Мурталь)]. (нем.)
- ↑ 1 2 3 [gis2.stmk.gv.at/gis2.stmk.gv.at/gis/content/karten/download/Listen/Bez_Gem_liste_2015.pdf Политические общины Штирии, 2015] (нем.)
Внешние ссылки
- [www.bh-murtal.steiermark.at/cms/ziel/1212035/DE/ Официальная страница] (нем.)
- [rosreestr.ru/upload/Doc/21-upr/instrukcii/%D0%98%D0%BD%D1%81%D1%82%D1%80%D1%83%D0%BA%D1%86%D0%B8%D1%8F%20%D0%BF%D0%BE%20%D1%80%D1%83%D1%81%D1%81%D0%BA%D0%BE%D0%B9%20%D0%BF%D0%B5%D1%80%D0%B5%D0%B4%D0%B0%D1%87%D0%B5%20%D0%BD%D0%B5%D0%BC%D0%B5%D1%86%D0%BA%D0%B8%D1%85%20%D0%B3%D0%B5%D0%BE%D0%B3%D1%80%D0%B0%D1%84%D0%B8%D1%87%D0%B5%D1%81%D0%BA%D0%B8%D1%85%20%D0%BD%D0%B0%D0%B7%D0%B2%D0%B0%D0%BD%D0%B8%D0%B9.pdf Инструкция по русской передаче немецких географических названий]
- [translate.google.ru/#de/ru/ Немецко-русский переводчик], Google
См. также
- Немецко-русская практическая транскрипция
- Судебный округ Книттельфельд
- Судебный округ Оберцайринг
- Судебный округ Юденбург
- Округ Книттельфельд
- Округ Мурталь
- Округ Юденбург
- Список судебных округов Штирии
- Список округов Штирии
- Список судов и судебных округов Австрии
- Список политических округов Австрии
- Общины Австрии
- Ортшафты Австрии
- Судебный округ Книттельфельд (нем.)
- Судебный округ Оберцайринг (нем.)
- Судебный округ Юденбург (нем.)
- Список судебных округов Штирии (нем.)
- Округ Книттельфельд (нем.)
- Округ Мурталь (нем.)
- Округ Юденбург (нем.)
- Крайс Юденбург (нем.)
- Крайс Брукк (нем.)
- [upload.wikimedia.org/wikipedia/commons/thumb/0/06/Gemeinden_im_Bezirk_Murtal_2015.png/500px-Gemeinden_im_Bezirk_Murtal_2015.png Общины округа Мурталь (карта)] (нем.)
- Старинные меры веса, длин и площадей (Австрия) (нем.)
Лицензия
- [creativecommons.org/licenses/by/3.0/at/deed.de Лицензия]: Namensnennung 3.0 Österreich (CC BY 3.0 AT) (нем.)
- [data.steiermark.at/cms/ziel/95633648/DE/ Лицензия (Штирия)]: "Datenquelle: CC-BY-3.0: Land Steiermark - data.steiermark.gv.at" (нем.)
| ||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||
| ||||||||||||||||||||||||
Отрывок, характеризующий Обдах (судебный округ)
– Colonel Michaud, n'oubliez pas ce que je vous dis ici; peut etre qu'un jour nous nous le rappellerons avec plaisir… Napoleon ou moi, – сказал государь, дотрогиваясь до груди. – Nous ne pouvons plus regner ensemble. J'ai appris a le connaitre, il ne me trompera plus… [Полковник Мишо, не забудьте, что я вам сказал здесь; может быть, мы когда нибудь вспомним об этом с удовольствием… Наполеон или я… Мы больше не можем царствовать вместе. Я узнал его теперь, и он меня больше не обманет…] – И государь, нахмурившись, замолчал. Услышав эти слова, увидав выражение твердой решимости в глазах государя, Мишо – quoique etranger, mais Russe de c?ur et d'ame – почувствовал себя в эту торжественную минуту – entousiasme par tout ce qu'il venait d'entendre [хотя иностранец, но русский в глубине души… восхищенным всем тем, что он услышал] (как он говорил впоследствии), и он в следующих выражениях изобразил как свои чувства, так и чувства русского народа, которого он считал себя уполномоченным.– Sire! – сказал он. – Votre Majeste signe dans ce moment la gloire de la nation et le salut de l'Europe! [Государь! Ваше величество подписывает в эту минуту славу народа и спасение Европы!]
Государь наклонением головы отпустил Мишо.
В то время как Россия была до половины завоевана, и жители Москвы бежали в дальние губернии, и ополченье за ополченьем поднималось на защиту отечества, невольно представляется нам, не жившим в то время, что все русские люди от мала до велика были заняты только тем, чтобы жертвовать собою, спасать отечество или плакать над его погибелью. Рассказы, описания того времени все без исключения говорят только о самопожертвовании, любви к отечеству, отчаянье, горе и геройстве русских. В действительности же это так не было. Нам кажется это так только потому, что мы видим из прошедшего один общий исторический интерес того времени и не видим всех тех личных, человеческих интересов, которые были у людей того времени. А между тем в действительности те личные интересы настоящего до такой степени значительнее общих интересов, что из за них никогда не чувствуется (вовсе не заметен даже) интерес общий. Большая часть людей того времени не обращали никакого внимания на общий ход дел, а руководились только личными интересами настоящего. И эти то люди были самыми полезными деятелями того времени.
Те же, которые пытались понять общий ход дел и с самопожертвованием и геройством хотели участвовать в нем, были самые бесполезные члены общества; они видели все навыворот, и все, что они делали для пользы, оказывалось бесполезным вздором, как полки Пьера, Мамонова, грабившие русские деревни, как корпия, щипанная барынями и никогда не доходившая до раненых, и т. п. Даже те, которые, любя поумничать и выразить свои чувства, толковали о настоящем положении России, невольно носили в речах своих отпечаток или притворства и лжи, или бесполезного осуждения и злобы на людей, обвиняемых за то, в чем никто не мог быть виноват. В исторических событиях очевиднее всего запрещение вкушения плода древа познания. Только одна бессознательная деятельность приносит плоды, и человек, играющий роль в историческом событии, никогда не понимает его значения. Ежели он пытается понять его, он поражается бесплодностью.
Значение совершавшегося тогда в России события тем незаметнее было, чем ближе было в нем участие человека. В Петербурге и губернских городах, отдаленных от Москвы, дамы и мужчины в ополченских мундирах оплакивали Россию и столицу и говорили о самопожертвовании и т. п.; но в армии, которая отступала за Москву, почти не говорили и не думали о Москве, и, глядя на ее пожарище, никто не клялся отомстить французам, а думали о следующей трети жалованья, о следующей стоянке, о Матрешке маркитантше и тому подобное…
Николай Ростов без всякой цели самопожертвования, а случайно, так как война застала его на службе, принимал близкое и продолжительное участие в защите отечества и потому без отчаяния и мрачных умозаключений смотрел на то, что совершалось тогда в России. Ежели бы у него спросили, что он думает о теперешнем положении России, он бы сказал, что ему думать нечего, что на то есть Кутузов и другие, а что он слышал, что комплектуются полки, и что, должно быть, драться еще долго будут, и что при теперешних обстоятельствах ему не мудрено года через два получить полк.
По тому, что он так смотрел на дело, он не только без сокрушения о том, что лишается участия в последней борьбе, принял известие о назначении его в командировку за ремонтом для дивизии в Воронеж, но и с величайшим удовольствием, которое он не скрывал и которое весьма хорошо понимали его товарищи.
За несколько дней до Бородинского сражения Николай получил деньги, бумаги и, послав вперед гусар, на почтовых поехал в Воронеж.
Только тот, кто испытал это, то есть пробыл несколько месяцев не переставая в атмосфере военной, боевой жизни, может понять то наслаждение, которое испытывал Николай, когда он выбрался из того района, до которого достигали войска своими фуражировками, подвозами провианта, гошпиталями; когда он, без солдат, фур, грязных следов присутствия лагеря, увидал деревни с мужиками и бабами, помещичьи дома, поля с пасущимся скотом, станционные дома с заснувшими смотрителями. Он почувствовал такую радость, как будто в первый раз все это видел. В особенности то, что долго удивляло и радовало его, – это были женщины, молодые, здоровые, за каждой из которых не было десятка ухаживающих офицеров, и женщины, которые рады и польщены были тем, что проезжий офицер шутит с ними.
В самом веселом расположении духа Николай ночью приехал в Воронеж в гостиницу, заказал себе все то, чего он долго лишен был в армии, и на другой день, чисто начисто выбрившись и надев давно не надеванную парадную форму, поехал являться к начальству.
Начальник ополчения был статский генерал, старый человек, который, видимо, забавлялся своим военным званием и чином. Он сердито (думая, что в этом военное свойство) принял Николая и значительно, как бы имея на то право и как бы обсуживая общий ход дела, одобряя и не одобряя, расспрашивал его. Николай был так весел, что ему только забавно было это.
От начальника ополчения он поехал к губернатору. Губернатор был маленький живой человечек, весьма ласковый и простой. Он указал Николаю на те заводы, в которых он мог достать лошадей, рекомендовал ему барышника в городе и помещика за двадцать верст от города, у которых были лучшие лошади, и обещал всякое содействие.
– Вы графа Ильи Андреевича сын? Моя жена очень дружна была с вашей матушкой. По четвергам у меня собираются; нынче четверг, милости прошу ко мне запросто, – сказал губернатор, отпуская его.
Прямо от губернатора Николай взял перекладную и, посадив с собою вахмистра, поскакал за двадцать верст на завод к помещику. Все в это первое время пребывания его в Воронеже было для Николая весело и легко, и все, как это бывает, когда человек сам хорошо расположен, все ладилось и спорилось.
Помещик, к которому приехал Николай, был старый кавалерист холостяк, лошадиный знаток, охотник, владетель коверной, столетней запеканки, старого венгерского и чудных лошадей.
Николай в два слова купил за шесть тысяч семнадцать жеребцов на подбор (как он говорил) для казового конца своего ремонта. Пообедав и выпив немножко лишнего венгерского, Ростов, расцеловавшись с помещиком, с которым он уже сошелся на «ты», по отвратительной дороге, в самом веселом расположении духа, поскакал назад, беспрестанно погоняя ямщика, с тем чтобы поспеть на вечер к губернатору.
Переодевшись, надушившись и облив голову холодной подои, Николай хотя несколько поздно, но с готовой фразой: vaut mieux tard que jamais, [лучше поздно, чем никогда,] явился к губернатору.
Это был не бал, и не сказано было, что будут танцевать; но все знали, что Катерина Петровна будет играть на клавикордах вальсы и экосезы и что будут танцевать, и все, рассчитывая на это, съехались по бальному.
Губернская жизнь в 1812 году была точно такая же, как и всегда, только с тою разницею, что в городе было оживленнее по случаю прибытия многих богатых семей из Москвы и что, как и во всем, что происходило в то время в России, была заметна какая то особенная размашистость – море по колено, трын трава в жизни, да еще в том, что тот пошлый разговор, который необходим между людьми и который прежде велся о погоде и об общих знакомых, теперь велся о Москве, о войске и Наполеоне.
Общество, собранное у губернатора, было лучшее общество Воронежа.
Дам было очень много, было несколько московских знакомых Николая; но мужчин не было никого, кто бы сколько нибудь мог соперничать с георгиевским кавалером, ремонтером гусаром и вместе с тем добродушным и благовоспитанным графом Ростовым. В числе мужчин был один пленный итальянец – офицер французской армии, и Николай чувствовал, что присутствие этого пленного еще более возвышало значение его – русского героя. Это был как будто трофей. Николай чувствовал это, и ему казалось, что все так же смотрели на итальянца, и Николай обласкал этого офицера с достоинством и воздержностью.
Как только вошел Николай в своей гусарской форме, распространяя вокруг себя запах духов и вина, и сам сказал и слышал несколько раз сказанные ему слова: vaut mieux tard que jamais, его обступили; все взгляды обратились на него, и он сразу почувствовал, что вступил в подобающее ему в губернии и всегда приятное, но теперь, после долгого лишения, опьянившее его удовольствием положение всеобщего любимца. Не только на станциях, постоялых дворах и в коверной помещика были льстившиеся его вниманием служанки; но здесь, на вечере губернатора, было (как показалось Николаю) неисчерпаемое количество молоденьких дам и хорошеньких девиц, которые с нетерпением только ждали того, чтобы Николай обратил на них внимание. Дамы и девицы кокетничали с ним, и старушки с первого дня уже захлопотали о том, как бы женить и остепенить этого молодца повесу гусара. В числе этих последних была сама жена губернатора, которая приняла Ростова, как близкого родственника, и называла его «Nicolas» и «ты».
Катерина Петровна действительно стала играть вальсы и экосезы, и начались танцы, в которых Николай еще более пленил своей ловкостью все губернское общество. Он удивил даже всех своей особенной, развязной манерой в танцах. Николай сам был несколько удивлен своей манерой танцевать в этот вечер. Он никогда так не танцевал в Москве и счел бы даже неприличным и mauvais genre [дурным тоном] такую слишком развязную манеру танца; но здесь он чувствовал потребность удивить их всех чем нибудь необыкновенным, чем нибудь таким, что они должны были принять за обыкновенное в столицах, но неизвестное еще им в провинции.
Во весь вечер Николай обращал больше всего внимания на голубоглазую, полную и миловидную блондинку, жену одного из губернских чиновников. С тем наивным убеждением развеселившихся молодых людей, что чужие жены сотворены для них, Ростов не отходил от этой дамы и дружески, несколько заговорщически, обращался с ее мужем, как будто они хотя и не говорили этого, но знали, как славно они сойдутся – то есть Николай с женой этого мужа. Муж, однако, казалось, не разделял этого убеждения и старался мрачно обращаться с Ростовым. Но добродушная наивность Николая была так безгранична, что иногда муж невольно поддавался веселому настроению духа Николая. К концу вечера, однако, по мере того как лицо жены становилось все румянее и оживленнее, лицо ее мужа становилось все грустнее и бледнее, как будто доля оживления была одна на обоих, и по мере того как она увеличивалась в жене, она уменьшалась в муже.
Николай, с несходящей улыбкой на лице, несколько изогнувшись на кресле, сидел, близко наклоняясь над блондинкой и говоря ей мифологические комплименты.
Переменяя бойко положение ног в натянутых рейтузах, распространяя от себя запах духов и любуясь и своей дамой, и собою, и красивыми формами своих ног под натянутыми кичкирами, Николай говорил блондинке, что он хочет здесь, в Воронеже, похитить одну даму.
– Какую же?
– Прелестную, божественную. Глаза у ней (Николай посмотрел на собеседницу) голубые, рот – кораллы, белизна… – он глядел на плечи, – стан – Дианы…
Муж подошел к ним и мрачно спросил у жены, о чем она говорит.
– А! Никита Иваныч, – сказал Николай, учтиво вставая. И, как бы желая, чтобы Никита Иваныч принял участие в его шутках, он начал и ему сообщать свое намерение похитить одну блондинку.
Муж улыбался угрюмо, жена весело. Добрая губернаторша с неодобрительным видом подошла к ним.
– Анна Игнатьевна хочет тебя видеть, Nicolas, – сказала она, таким голосом выговаривая слова: Анна Игнатьевна, что Ростову сейчас стало понятно, что Анна Игнатьевна очень важная дама. – Пойдем, Nicolas. Ведь ты позволил мне так называть тебя?
– О да, ma tante. Кто же это?
– Анна Игнатьевна Мальвинцева. Она слышала о тебе от своей племянницы, как ты спас ее… Угадаешь?..
– Мало ли я их там спасал! – сказал Николай.
– Ее племянницу, княжну Болконскую. Она здесь, в Воронеже, с теткой. Ого! как покраснел! Что, или?..
– И не думал, полноте, ma tante.
– Ну хорошо, хорошо. О! какой ты!
Губернаторша подводила его к высокой и очень толстой старухе в голубом токе, только что кончившей свою карточную партию с самыми важными лицами в городе. Это была Мальвинцева, тетка княжны Марьи по матери, богатая бездетная вдова, жившая всегда в Воронеже. Она стояла, рассчитываясь за карты, когда Ростов подошел к ней. Она строго и важно прищурилась, взглянула на него и продолжала бранить генерала, выигравшего у нее.
– Очень рада, мой милый, – сказала она, протянув ему руку. – Милости прошу ко мне.
Поговорив о княжне Марье и покойнике ее отце, которого, видимо, не любила Мальвинцева, и расспросив о том, что Николай знал о князе Андрее, который тоже, видимо, не пользовался ее милостями, важная старуха отпустила его, повторив приглашение быть у нее.
Николай обещал и опять покраснел, когда откланивался Мальвинцевой. При упоминании о княжне Марье Ростов испытывал непонятное для него самого чувство застенчивости, даже страха.
Отходя от Мальвинцевой, Ростов хотел вернуться к танцам, но маленькая губернаторша положила свою пухленькую ручку на рукав Николая и, сказав, что ей нужно поговорить с ним, повела его в диванную, из которой бывшие в ней вышли тотчас же, чтобы не мешать губернаторше.
– Знаешь, mon cher, – сказала губернаторша с серьезным выражением маленького доброго лица, – вот это тебе точно партия; хочешь, я тебя сосватаю?
– Кого, ma tante? – спросил Николай.
– Княжну сосватаю. Катерина Петровна говорит, что Лили, а по моему, нет, – княжна. Хочешь? Я уверена, твоя maman благодарить будет. Право, какая девушка, прелесть! И она совсем не так дурна.
– Совсем нет, – как бы обидевшись, сказал Николай. – Я, ma tante, как следует солдату, никуда не напрашиваюсь и ни от чего не отказываюсь, – сказал Ростов прежде, чем он успел подумать о том, что он говорит.
– Так помни же: это не шутка.
– Какая шутка!
– Да, да, – как бы сама с собою говоря, сказала губернаторша. – А вот что еще, mon cher, entre autres. Vous etes trop assidu aupres de l'autre, la blonde. [мой друг. Ты слишком ухаживаешь за той, за белокурой.] Муж уж жалок, право…
– Ах нет, мы с ним друзья, – в простоте душевной сказал Николай: ему и в голову не приходило, чтобы такое веселое для него препровождение времени могло бы быть для кого нибудь не весело.
«Что я за глупость сказал, однако, губернаторше! – вдруг за ужином вспомнилось Николаю. – Она точно сватать начнет, а Соня?..» И, прощаясь с губернаторшей, когда она, улыбаясь, еще раз сказала ему: «Ну, так помни же», – он отвел ее в сторону:
– Но вот что, по правде вам сказать, ma tante…
– Что, что, мой друг; пойдем вот тут сядем.
Николай вдруг почувствовал желание и необходимость рассказать все свои задушевные мысли (такие, которые и не рассказал бы матери, сестре, другу) этой почти чужой женщине. Николаю потом, когда он вспоминал об этом порыве ничем не вызванной, необъяснимой откровенности, которая имела, однако, для него очень важные последствия, казалось (как это и кажется всегда людям), что так, глупый стих нашел; а между тем этот порыв откровенности, вместе с другими мелкими событиями, имел для него и для всей семьи огромные последствия.
– Вот что, ma tante. Maman меня давно женить хочет на богатой, но мне мысль одна эта противна, жениться из за денег.
– О да, понимаю, – сказала губернаторша.
– Но княжна Болконская, это другое дело; во первых, я вам правду скажу, она мне очень нравится, она по сердцу мне, и потом, после того как я ее встретил в таком положении, так странно, мне часто в голову приходило что это судьба. Особенно подумайте: maman давно об этом думала, но прежде мне ее не случалось встречать, как то все так случалось: не встречались. И во время, когда Наташа была невестой ее брата, ведь тогда мне бы нельзя было думать жениться на ней. Надо же, чтобы я ее встретил именно тогда, когда Наташина свадьба расстроилась, ну и потом всё… Да, вот что. Я никому не говорил этого и не скажу. А вам только.
Губернаторша пожала его благодарно за локоть.
– Вы знаете Софи, кузину? Я люблю ее, я обещал жениться и женюсь на ней… Поэтому вы видите, что про это не может быть и речи, – нескладно и краснея говорил Николай.
– Mon cher, mon cher, как же ты судишь? Да ведь у Софи ничего нет, а ты сам говорил, что дела твоего папа очень плохи. А твоя maman? Это убьет ее, раз. Потом Софи, ежели она девушка с сердцем, какая жизнь для нее будет? Мать в отчаянии, дела расстроены… Нет, mon cher, ты и Софи должны понять это.
Николай молчал. Ему приятно было слышать эти выводы.
– Все таки, ma tante, этого не может быть, – со вздохом сказал он, помолчав немного. – Да пойдет ли еще за меня княжна? и опять, она теперь в трауре. Разве можно об этом думать?
– Да разве ты думаешь, что я тебя сейчас и женю. Il y a maniere et maniere, [На все есть манера.] – сказала губернаторша.
– Какая вы сваха, ma tante… – сказал Nicolas, целуя ее пухлую ручку.
Приехав в Москву после своей встречи с Ростовым, княжна Марья нашла там своего племянника с гувернером и письмо от князя Андрея, который предписывал им их маршрут в Воронеж, к тетушке Мальвинцевой. Заботы о переезде, беспокойство о брате, устройство жизни в новом доме, новые лица, воспитание племянника – все это заглушило в душе княжны Марьи то чувство как будто искушения, которое мучило ее во время болезни и после кончины ее отца и в особенности после встречи с Ростовым. Она была печальна. Впечатление потери отца, соединявшееся в ее душе с погибелью России, теперь, после месяца, прошедшего с тех пор в условиях покойной жизни, все сильнее и сильнее чувствовалось ей. Она была тревожна: мысль об опасностях, которым подвергался ее брат – единственный близкий человек, оставшийся у нее, мучила ее беспрестанно. Она была озабочена воспитанием племянника, для которого она чувствовала себя постоянно неспособной; но в глубине души ее было согласие с самой собою, вытекавшее из сознания того, что она задавила в себе поднявшиеся было, связанные с появлением Ростова, личные мечтания и надежды.
Когда на другой день после своего вечера губернаторша приехала к Мальвинцевой и, переговорив с теткой о своих планах (сделав оговорку о том, что, хотя при теперешних обстоятельствах нельзя и думать о формальном сватовстве, все таки можно свести молодых людей, дать им узнать друг друга), и когда, получив одобрение тетки, губернаторша при княжне Марье заговорила о Ростове, хваля его и рассказывая, как он покраснел при упоминании о княжне, – княжна Марья испытала не радостное, но болезненное чувство: внутреннее согласие ее не существовало более, и опять поднялись желания, сомнения, упреки и надежды.
В те два дня, которые прошли со времени этого известия и до посещения Ростова, княжна Марья не переставая думала о том, как ей должно держать себя в отношении Ростова. То она решала, что она не выйдет в гостиную, когда он приедет к тетке, что ей, в ее глубоком трауре, неприлично принимать гостей; то она думала, что это будет грубо после того, что он сделал для нее; то ей приходило в голову, что ее тетка и губернаторша имеют какие то виды на нее и Ростова (их взгляды и слова иногда, казалось, подтверждали это предположение); то она говорила себе, что только она с своей порочностью могла думать это про них: не могли они не помнить, что в ее положении, когда еще она не сняла плерезы, такое сватовство было бы оскорбительно и ей, и памяти ее отца. Предполагая, что она выйдет к нему, княжна Марья придумывала те слова, которые он скажет ей и которые она скажет ему; и то слова эти казались ей незаслуженно холодными, то имеющими слишком большое значение. Больше же всего она при свидании с ним боялась за смущение, которое, она чувствовала, должно было овладеть ею и выдать ее, как скоро она его увидит.
Но когда, в воскресенье после обедни, лакей доложил в гостиной, что приехал граф Ростов, княжна не выказала смущения; только легкий румянец выступил ей на щеки, и глаза осветились новым, лучистым светом.
– Вы его видели, тетушка? – сказала княжна Марья спокойным голосом, сама не зная, как это она могла быть так наружно спокойна и естественна.
Когда Ростов вошел в комнату, княжна опустила на мгновенье голову, как бы предоставляя время гостю поздороваться с теткой, и потом, в самое то время, как Николай обратился к ней, она подняла голову и блестящими глазами встретила его взгляд. Полным достоинства и грации движением она с радостной улыбкой приподнялась, протянула ему свою тонкую, нежную руку и заговорила голосом, в котором в первый раз звучали новые, женские грудные звуки. M lle Bourienne, бывшая в гостиной, с недоумевающим удивлением смотрела на княжну Марью. Самая искусная кокетка, она сама не могла бы лучше маневрировать при встрече с человеком, которому надо было понравиться.
«Или ей черное так к лицу, или действительно она так похорошела, и я не заметила. И главное – этот такт и грация!» – думала m lle Bourienne.
Ежели бы княжна Марья в состоянии была думать в эту минуту, она еще более, чем m lle Bourienne, удивилась бы перемене, происшедшей в ней. С той минуты как она увидала это милое, любимое лицо, какая то новая сила жизни овладела ею и заставляла ее, помимо ее воли, говорить и действовать. Лицо ее, с того времени как вошел Ростов, вдруг преобразилось. Как вдруг с неожиданной поражающей красотой выступает на стенках расписного и резного фонаря та сложная искусная художественная работа, казавшаяся прежде грубою, темною и бессмысленною, когда зажигается свет внутри: так вдруг преобразилось лицо княжны Марьи. В первый раз вся та чистая духовная внутренняя работа, которою она жила до сих пор, выступила наружу. Вся ее внутренняя, недовольная собой работа, ее страдания, стремление к добру, покорность, любовь, самопожертвование – все это светилось теперь в этих лучистых глазах, в тонкой улыбке, в каждой черте ее нежного лица.
Ростов увидал все это так же ясно, как будто он знал всю ее жизнь. Он чувствовал, что существо, бывшее перед ним, было совсем другое, лучшее, чем все те, которые он встречал до сих пор, и лучшее, главное, чем он сам.
Разговор был самый простой и незначительный. Они говорили о войне, невольно, как и все, преувеличивая свою печаль об этом событии, говорили о последней встрече, причем Николай старался отклонять разговор на другой предмет, говорили о доброй губернаторше, о родных Николая и княжны Марьи.
Княжна Марья не говорила о брате, отвлекая разговор на другой предмет, как только тетка ее заговаривала об Андрее. Видно было, что о несчастиях России она могла говорить притворно, но брат ее был предмет, слишком близкий ее сердцу, и она не хотела и не могла слегка говорить о нем. Николай заметил это, как он вообще с несвойственной ему проницательной наблюдательностью замечал все оттенки характера княжны Марьи, которые все только подтверждали его убеждение, что она была совсем особенное и необыкновенное существо. Николай, точно так же, как и княжна Марья, краснел и смущался, когда ему говорили про княжну и даже когда он думал о ней, но в ее присутствии чувствовал себя совершенно свободным и говорил совсем не то, что он приготавливал, а то, что мгновенно и всегда кстати приходило ему в голову.
Во время короткого визита Николая, как и всегда, где есть дети, в минуту молчания Николай прибег к маленькому сыну князя Андрея, лаская его и спрашивая, хочет ли он быть гусаром? Он взял на руки мальчика, весело стал вертеть его и оглянулся на княжну Марью. Умиленный, счастливый и робкий взгляд следил за любимым ею мальчиком на руках любимого человека. Николай заметил и этот взгляд и, как бы поняв его значение, покраснел от удовольствия и добродушно весело стал целовать мальчика.
Княжна Марья не выезжала по случаю траура, а Николай не считал приличным бывать у них; но губернаторша все таки продолжала свое дело сватовства и, передав Николаю то лестное, что сказала про него княжна Марья, и обратно, настаивала на том, чтобы Ростов объяснился с княжной Марьей. Для этого объяснения она устроила свиданье между молодыми людьми у архиерея перед обедней.
Хотя Ростов и сказал губернаторше, что он не будет иметь никакого объяснения с княжной Марьей, но он обещался приехать.
Как в Тильзите Ростов не позволил себе усомниться в том, хорошо ли то, что признано всеми хорошим, точно так же и теперь, после короткой, но искренней борьбы между попыткой устроить свою жизнь по своему разуму и смиренным подчинением обстоятельствам, он выбрал последнее и предоставил себя той власти, которая его (он чувствовал) непреодолимо влекла куда то. Он знал, что, обещав Соне, высказать свои чувства княжне Марье было бы то, что он называл подлость. И он знал, что подлости никогда не сделает. Но он знал тоже (и не то, что знал, а в глубине души чувствовал), что, отдаваясь теперь во власть обстоятельств и людей, руководивших им, он не только не делает ничего дурного, но делает что то очень, очень важное, такое важное, чего он еще никогда не делал в жизни.
После его свиданья с княжной Марьей, хотя образ жизни его наружно оставался тот же, но все прежние удовольствия потеряли для него свою прелесть, и он часто думал о княжне Марье; но он никогда не думал о ней так, как он без исключения думал о всех барышнях, встречавшихся ему в свете, не так, как он долго и когда то с восторгом думал о Соне. О всех барышнях, как и почти всякий честный молодой человек, он думал как о будущей жене, примеривал в своем воображении к ним все условия супружеской жизни: белый капот, жена за самоваром, женина карета, ребятишки, maman и papa, их отношения с ней и т. д., и т. д., и эти представления будущего доставляли ему удовольствие; но когда он думал о княжне Марье, на которой его сватали, он никогда не мог ничего представить себе из будущей супружеской жизни. Ежели он и пытался, то все выходило нескладно и фальшиво. Ему только становилось жутко.
Страшное известие о Бородинском сражении, о наших потерях убитыми и ранеными, а еще более страшное известие о потере Москвы были получены в Воронеже в половине сентября. Княжна Марья, узнав только из газет о ране брата и не имея о нем никаких определенных сведений, собралась ехать отыскивать князя Андрея, как слышал Николай (сам же он не видал ее).
Получив известие о Бородинском сражении и об оставлении Москвы, Ростов не то чтобы испытывал отчаяние, злобу или месть и тому подобные чувства, но ему вдруг все стало скучно, досадно в Воронеже, все как то совестно и неловко. Ему казались притворными все разговоры, которые он слышал; он не знал, как судить про все это, и чувствовал, что только в полку все ему опять станет ясно. Он торопился окончанием покупки лошадей и часто несправедливо приходил в горячность с своим слугой и вахмистром.
Несколько дней перед отъездом Ростова в соборе было назначено молебствие по случаю победы, одержанной русскими войсками, и Николай поехал к обедне. Он стал несколько позади губернатора и с служебной степенностью, размышляя о самых разнообразных предметах, выстоял службу. Когда молебствие кончилось, губернаторша подозвала его к себе.
– Ты видел княжну? – сказала она, головой указывая на даму в черном, стоявшую за клиросом.
Николай тотчас же узнал княжну Марью не столько по профилю ее, который виднелся из под шляпы, сколько по тому чувству осторожности, страха и жалости, которое тотчас же охватило его. Княжна Марья, очевидно погруженная в свои мысли, делала последние кресты перед выходом из церкви.
Николай с удивлением смотрел на ее лицо. Это было то же лицо, которое он видел прежде, то же было в нем общее выражение тонкой, внутренней, духовной работы; но теперь оно было совершенно иначе освещено. Трогательное выражение печали, мольбы и надежды было на нем. Как и прежде бывало с Николаем в ее присутствии, он, не дожидаясь совета губернаторши подойти к ней, не спрашивая себя, хорошо ли, прилично ли или нет будет его обращение к ней здесь, в церкви, подошел к ней и сказал, что он слышал о ее горе и всей душой соболезнует ему. Едва только она услыхала его голос, как вдруг яркий свет загорелся в ее лице, освещая в одно и то же время и печаль ее, и радость.
– Я одно хотел вам сказать, княжна, – сказал Ростов, – это то, что ежели бы князь Андрей Николаевич не был бы жив, то, как полковой командир, в газетах это сейчас было бы объявлено.
Княжна смотрела на него, не понимая его слов, но радуясь выражению сочувствующего страдания, которое было в его лице.
– И я столько примеров знаю, что рана осколком (в газетах сказано гранатой) бывает или смертельна сейчас же, или, напротив, очень легкая, – говорил Николай. – Надо надеяться на лучшее, и я уверен…
Княжна Марья перебила его.
– О, это было бы так ужа… – начала она и, не договорив от волнения, грациозным движением (как и все, что она делала при нем) наклонив голову и благодарно взглянув на него, пошла за теткой.
Вечером этого дня Николай никуда не поехал в гости и остался дома, с тем чтобы покончить некоторые счеты с продавцами лошадей. Когда он покончил дела, было уже поздно, чтобы ехать куда нибудь, но было еще рано, чтобы ложиться спать, и Николай долго один ходил взад и вперед по комнате, обдумывая свою жизнь, что с ним редко случалось.
Княжна Марья произвела на него приятное впечатление под Смоленском. То, что он встретил ее тогда в таких особенных условиях, и то, что именно на нее одно время его мать указывала ему как на богатую партию, сделали то, что он обратил на нее особенное внимание. В Воронеже, во время его посещения, впечатление это было не только приятное, но сильное. Николай был поражен той особенной, нравственной красотой, которую он в этот раз заметил в ней. Однако он собирался уезжать, и ему в голову не приходило пожалеть о том, что уезжая из Воронежа, он лишается случая видеть княжну. Но нынешняя встреча с княжной Марьей в церкви (Николай чувствовал это) засела ему глубже в сердце, чем он это предвидел, и глубже, чем он желал для своего спокойствия. Это бледное, тонкое, печальное лицо, этот лучистый взгляд, эти тихие, грациозные движения и главное – эта глубокая и нежная печаль, выражавшаяся во всех чертах ее, тревожили его и требовали его участия. В мужчинах Ростов терпеть не мог видеть выражение высшей, духовной жизни (оттого он не любил князя Андрея), он презрительно называл это философией, мечтательностью; но в княжне Марье, именно в этой печали, выказывавшей всю глубину этого чуждого для Николая духовного мира, он чувствовал неотразимую привлекательность.
«Чудная должна быть девушка! Вот именно ангел! – говорил он сам с собою. – Отчего я не свободен, отчего я поторопился с Соней?» И невольно ему представилось сравнение между двумя: бедность в одной и богатство в другой тех духовных даров, которых не имел Николай и которые потому он так высоко ценил. Он попробовал себе представить, что бы было, если б он был свободен. Каким образом он сделал бы ей предложение и она стала бы его женою? Нет, он не мог себе представить этого. Ему делалось жутко, и никакие ясные образы не представлялись ему. С Соней он давно уже составил себе будущую картину, и все это было просто и ясно, именно потому, что все это было выдумано, и он знал все, что было в Соне; но с княжной Марьей нельзя было себе представить будущей жизни, потому что он не понимал ее, а только любил.
Мечтания о Соне имели в себе что то веселое, игрушечное. Но думать о княжне Марье всегда было трудно и немного страшно.
«Как она молилась! – вспомнил он. – Видно было, что вся душа ее была в молитве. Да, это та молитва, которая сдвигает горы, и я уверен, что молитва ее будет исполнена. Отчего я не молюсь о том, что мне нужно? – вспомнил он. – Что мне нужно? Свободы, развязки с Соней. Она правду говорила, – вспомнил он слова губернаторши, – кроме несчастья, ничего не будет из того, что я женюсь на ней. Путаница, горе maman… дела… путаница, страшная путаница! Да я и не люблю ее. Да, не так люблю, как надо. Боже мой! выведи меня из этого ужасного, безвыходного положения! – начал он вдруг молиться. – Да, молитва сдвинет гору, но надо верить и не так молиться, как мы детьми молились с Наташей о том, чтобы снег сделался сахаром, и выбегали на двор пробовать, делается ли из снегу сахар. Нет, но я не о пустяках молюсь теперь», – сказал он, ставя в угол трубку и, сложив руки, становясь перед образом. И, умиленный воспоминанием о княжне Марье, он начал молиться так, как он давно не молился. Слезы у него были на глазах и в горле, когда в дверь вошел Лаврушка с какими то бумагами.
– Дурак! что лезешь, когда тебя не спрашивают! – сказал Николай, быстро переменяя положение.
– От губернатора, – заспанным голосом сказал Лаврушка, – кульер приехал, письмо вам.
– Ну, хорошо, спасибо, ступай!
Николай взял два письма. Одно было от матери, другое от Сони. Он узнал их по почеркам и распечатал первое письмо Сони. Не успел он прочесть нескольких строк, как лицо его побледнело и глаза его испуганно и радостно раскрылись.
– Нет, это не может быть! – проговорил он вслух. Не в силах сидеть на месте, он с письмом в руках, читая его. стал ходить по комнате. Он пробежал письмо, потом прочел его раз, другой, и, подняв плечи и разведя руками, он остановился посреди комнаты с открытым ртом и остановившимися глазами. То, о чем он только что молился, с уверенностью, что бог исполнит его молитву, было исполнено; но Николай был удивлен этим так, как будто это было что то необыкновенное, и как будто он никогда не ожидал этого, и как будто именно то, что это так быстро совершилось, доказывало то, что это происходило не от бога, которого он просил, а от обыкновенной случайности.
Тот, казавшийся неразрешимым, узел, который связывал свободу Ростова, был разрешен этим неожиданным (как казалось Николаю), ничем не вызванным письмом Сони. Она писала, что последние несчастные обстоятельства, потеря почти всего имущества Ростовых в Москве, и не раз высказываемые желания графини о том, чтобы Николай женился на княжне Болконской, и его молчание и холодность за последнее время – все это вместе заставило ее решиться отречься от его обещаний и дать ему полную свободу.
«Мне слишком тяжело было думать, что я могу быть причиной горя или раздора в семействе, которое меня облагодетельствовало, – писала она, – и любовь моя имеет одною целью счастье тех, кого я люблю; и потому я умоляю вас, Nicolas, считать себя свободным и знать, что несмотря ни на что, никто сильнее не может вас любить, как ваша Соня».
Оба письма были из Троицы. Другое письмо было от графини. В письме этом описывались последние дни в Москве, выезд, пожар и погибель всего состояния. В письме этом, между прочим, графиня писала о том, что князь Андрей в числе раненых ехал вместе с ними. Положение его было очень опасно, но теперь доктор говорит, что есть больше надежды. Соня и Наташа, как сиделки, ухаживают за ним.
С этим письмом на другой день Николай поехал к княжне Марье. Ни Николай, ни княжна Марья ни слова не сказали о том, что могли означать слова: «Наташа ухаживает за ним»; но благодаря этому письму Николай вдруг сблизился с княжной в почти родственные отношения.
На другой день Ростов проводил княжну Марью в Ярославль и через несколько дней сам уехал в полк.
Письмо Сони к Николаю, бывшее осуществлением его молитвы, было написано из Троицы. Вот чем оно было вызвано. Мысль о женитьбе Николая на богатой невесте все больше и больше занимала старую графиню. Она знала, что Соня была главным препятствием для этого. И жизнь Сони последнее время, в особенности после письма Николая, описывавшего свою встречу в Богучарове с княжной Марьей, становилась тяжелее и тяжелее в доме графини. Графиня не пропускала ни одного случая для оскорбительного или жестокого намека Соне.
Но несколько дней перед выездом из Москвы, растроганная и взволнованная всем тем, что происходило, графиня, призвав к себе Соню, вместо упреков и требований, со слезами обратилась к ней с мольбой о том, чтобы она, пожертвовав собою, отплатила бы за все, что было для нее сделано, тем, чтобы разорвала свои связи с Николаем.
– Я не буду покойна до тех пор, пока ты мне не дашь этого обещания.
Соня разрыдалась истерически, отвечала сквозь рыдания, что она сделает все, что она на все готова, но не дала прямого обещания и в душе своей не могла решиться на то, чего от нее требовали. Надо было жертвовать собой для счастья семьи, которая вскормила и воспитала ее. Жертвовать собой для счастья других было привычкой Сони. Ее положение в доме было таково, что только на пути жертвованья она могла выказывать свои достоинства, и она привыкла и любила жертвовать собой. Но прежде во всех действиях самопожертвованья она с радостью сознавала, что она, жертвуя собой, этим самым возвышает себе цену в глазах себя и других и становится более достойною Nicolas, которого она любила больше всего в жизни; но теперь жертва ее должна была состоять в том, чтобы отказаться от того, что для нее составляло всю награду жертвы, весь смысл жизни. И в первый раз в жизни она почувствовала горечь к тем людям, которые облагодетельствовали ее для того, чтобы больнее замучить; почувствовала зависть к Наташе, никогда не испытывавшей ничего подобного, никогда не нуждавшейся в жертвах и заставлявшей других жертвовать себе и все таки всеми любимой. И в первый раз Соня почувствовала, как из ее тихой, чистой любви к Nicolas вдруг начинало вырастать страстное чувство, которое стояло выше и правил, и добродетели, и религии; и под влиянием этого чувства Соня невольно, выученная своею зависимою жизнью скрытности, в общих неопределенных словах ответив графине, избегала с ней разговоров и решилась ждать свидания с Николаем с тем, чтобы в этом свидании не освободить, но, напротив, навсегда связать себя с ним.
Хлопоты и ужас последних дней пребывания Ростовых в Москве заглушили в Соне тяготившие ее мрачные мысли. Она рада была находить спасение от них в практической деятельности. Но когда она узнала о присутствии в их доме князя Андрея, несмотря на всю искреннюю жалость, которую она испытала к нему и к Наташе, радостное и суеверное чувство того, что бог не хочет того, чтобы она была разлучена с Nicolas, охватило ее. Она знала, что Наташа любила одного князя Андрея и не переставала любить его. Она знала, что теперь, сведенные вместе в таких страшных условиях, они снова полюбят друг друга и что тогда Николаю вследствие родства, которое будет между ними, нельзя будет жениться на княжне Марье. Несмотря на весь ужас всего происходившего в последние дни и во время первых дней путешествия, это чувство, это сознание вмешательства провидения в ее личные дела радовало Соню.
В Троицкой лавре Ростовы сделали первую дневку в своем путешествии.
В гостинице лавры Ростовым были отведены три большие комнаты, из которых одну занимал князь Андрей. Раненому было в этот день гораздо лучше. Наташа сидела с ним. В соседней комнате сидели граф и графиня, почтительно беседуя с настоятелем, посетившим своих давнишних знакомых и вкладчиков. Соня сидела тут же, и ее мучило любопытство о том, о чем говорили князь Андрей с Наташей. Она из за двери слушала звуки их голосов. Дверь комнаты князя Андрея отворилась. Наташа с взволнованным лицом вышла оттуда и, не замечая приподнявшегося ей навстречу и взявшегося за широкий рукав правой руки монаха, подошла к Соне и взяла ее за руку.
– Наташа, что ты? Поди сюда, – сказала графиня.
Наташа подошла под благословенье, и настоятель посоветовал обратиться за помощью к богу и его угоднику.
Тотчас после ухода настоятеля Нашата взяла за руку свою подругу и пошла с ней в пустую комнату.
– Соня, да? он будет жив? – сказала она. – Соня, как я счастлива и как я несчастна! Соня, голубчик, – все по старому. Только бы он был жив. Он не может… потому что, потому… что… – И Наташа расплакалась.
– Так! Я знала это! Слава богу, – проговорила Соня. – Он будет жив!
Соня была взволнована не меньше своей подруги – и ее страхом и горем, и своими личными, никому не высказанными мыслями. Она, рыдая, целовала, утешала Наташу. «Только бы он был жив!» – думала она. Поплакав, поговорив и отерев слезы, обе подруги подошли к двери князя Андрея. Наташа, осторожно отворив двери, заглянула в комнату. Соня рядом с ней стояла у полуотворенной двери.
Князь Андрей лежал высоко на трех подушках. Бледное лицо его было покойно, глаза закрыты, и видно было, как он ровно дышал.
– Ах, Наташа! – вдруг почти вскрикнула Соня, хватаясь за руку своей кузины и отступая от двери.
– Что? что? – спросила Наташа.
– Это то, то, вот… – сказала Соня с бледным лицом и дрожащими губами.
Наташа тихо затворила дверь и отошла с Соней к окну, не понимая еще того, что ей говорили.
– Помнишь ты, – с испуганным и торжественным лицом говорила Соня, – помнишь, когда я за тебя в зеркало смотрела… В Отрадном, на святках… Помнишь, что я видела?..
– Да, да! – широко раскрывая глаза, сказала Наташа, смутно вспоминая, что тогда Соня сказала что то о князе Андрее, которого она видела лежащим.
– Помнишь? – продолжала Соня. – Я видела тогда и сказала всем, и тебе, и Дуняше. Я видела, что он лежит на постели, – говорила она, при каждой подробности делая жест рукою с поднятым пальцем, – и что он закрыл глаза, и что он покрыт именно розовым одеялом, и что он сложил руки, – говорила Соня, убеждаясь, по мере того как она описывала виденные ею сейчас подробности, что эти самые подробности она видела тогда. Тогда она ничего не видела, но рассказала, что видела то, что ей пришло в голову; но то, что она придумала тогда, представлялось ей столь же действительным, как и всякое другое воспоминание. То, что она тогда сказала, что он оглянулся на нее и улыбнулся и был покрыт чем то красным, она не только помнила, но твердо была убеждена, что еще тогда она сказала и видела, что он был покрыт розовым, именно розовым одеялом, и что глаза его были закрыты.
– Да, да, именно розовым, – сказала Наташа, которая тоже теперь, казалось, помнила, что было сказано розовым, и в этом самом видела главную необычайность и таинственность предсказания.
– Но что же это значит? – задумчиво сказала Наташа.
– Ах, я не знаю, как все это необычайно! – сказала Соня, хватаясь за голову.
Через несколько минут князь Андрей позвонил, и Наташа вошла к нему; а Соня, испытывая редко испытанное ею волнение и умиление, осталась у окна, обдумывая всю необычайность случившегося.
В этот день был случай отправить письма в армию, и графиня писала письмо сыну.
– Соня, – сказала графиня, поднимая голову от письма, когда племянница проходила мимо нее. – Соня, ты не напишешь Николеньке? – сказала графиня тихим, дрогнувшим голосом, и во взгляде ее усталых, смотревших через очки глаз Соня прочла все, что разумела графиня этими словами. В этом взгляде выражались и мольба, и страх отказа, и стыд за то, что надо было просить, и готовность на непримиримую ненависть в случае отказа.
Соня подошла к графине и, став на колени, поцеловала ее руку.
– Я напишу, maman, – сказала она.
Соня была размягчена, взволнована и умилена всем тем, что происходило в этот день, в особенности тем таинственным совершением гаданья, которое она сейчас видела. Теперь, когда она знала, что по случаю возобновления отношений Наташи с князем Андреем Николай не мог жениться на княжне Марье, она с радостью почувствовала возвращение того настроения самопожертвования, в котором она любила и привыкла жить. И со слезами на глазах и с радостью сознания совершения великодушного поступка она, несколько раз прерываясь от слез, которые отуманивали ее бархатные черные глаза, написала то трогательное письмо, получение которого так поразило Николая.
На гауптвахте, куда был отведен Пьер, офицер и солдаты, взявшие его, обращались с ним враждебно, но вместе с тем и уважительно. Еще чувствовалось в их отношении к нему и сомнение о том, кто он такой (не очень ли важный человек), и враждебность вследствие еще свежей их личной борьбы с ним.
Но когда, в утро другого дня, пришла смена, то Пьер почувствовал, что для нового караула – для офицеров и солдат – он уже не имел того смысла, который имел для тех, которые его взяли. И действительно, в этом большом, толстом человеке в мужицком кафтане караульные другого дня уже не видели того живого человека, который так отчаянно дрался с мародером и с конвойными солдатами и сказал торжественную фразу о спасении ребенка, а видели только семнадцатого из содержащихся зачем то, по приказанию высшего начальства, взятых русских. Ежели и было что нибудь особенное в Пьере, то только его неробкий, сосредоточенно задумчивый вид и французский язык, на котором он, удивительно для французов, хорошо изъяснялся. Несмотря на то, в тот же день Пьера соединили с другими взятыми подозрительными, так как отдельная комната, которую он занимал, понадобилась офицеру.
Все русские, содержавшиеся с Пьером, были люди самого низкого звания. И все они, узнав в Пьере барина, чуждались его, тем более что он говорил по французски. Пьер с грустью слышал над собою насмешки.
На другой день вечером Пьер узнал, что все эти содержащиеся (и, вероятно, он в том же числе) должны были быть судимы за поджигательство. На третий день Пьера водили с другими в какой то дом, где сидели французский генерал с белыми усами, два полковника и другие французы с шарфами на руках. Пьеру, наравне с другими, делали с той, мнимо превышающею человеческие слабости, точностью и определительностью, с которой обыкновенно обращаются с подсудимыми, вопросы о том, кто он? где он был? с какою целью? и т. п.
Вопросы эти, оставляя в стороне сущность жизненного дела и исключая возможность раскрытия этой сущности, как и все вопросы, делаемые на судах, имели целью только подставление того желобка, по которому судящие желали, чтобы потекли ответы подсудимого и привели его к желаемой цели, то есть к обвинению. Как только он начинал говорить что нибудь такое, что не удовлетворяло цели обвинения, так принимали желобок, и вода могла течь куда ей угодно. Кроме того, Пьер испытал то же, что во всех судах испытывает подсудимый: недоумение, для чего делали ему все эти вопросы. Ему чувствовалось, что только из снисходительности или как бы из учтивости употреблялась эта уловка подставляемого желобка. Он знал, что находился во власти этих людей, что только власть привела его сюда, что только власть давала им право требовать ответы на вопросы, что единственная цель этого собрания состояла в том, чтоб обвинить его. И поэтому, так как была власть и было желание обвинить, то не нужно было и уловки вопросов и суда. Очевидно было, что все ответы должны были привести к виновности. На вопрос, что он делал, когда его взяли, Пьер отвечал с некоторою трагичностью, что он нес к родителям ребенка, qu'il avait sauve des flammes [которого он спас из пламени]. – Для чего он дрался с мародером? Пьер отвечал, что он защищал женщину, что защита оскорбляемой женщины есть обязанность каждого человека, что… Его остановили: это не шло к делу. Для чего он был на дворе загоревшегося дома, на котором его видели свидетели? Он отвечал, что шел посмотреть, что делалось в Москве. Его опять остановили: у него не спрашивали, куда он шел, а для чего он находился подле пожара? Кто он? повторили ему первый вопрос, на который он сказал, что не хочет отвечать. Опять он отвечал, что не может сказать этого.
