Овчаренко, Дмитрий Романович

Дмитрий Романович Овчаренко
Дата рождения	1919(1919)
Место рождения	село Овчарово, Харьковская губерния, УССР
Дата смерти	28 января 1945(1945-01-28)
Место смерти	Венгрия
Принадлежность	СССР СССР
Род войск	пехота
Годы службы	1939—1945
Звание
Сражения/войны	Великая Отечественная война
Награды и премии

Дми́трий Рома́нович Овчаре́нко (1919 — 28 января 1945) — советский солдат, участник Великой Отечественной войны, Герой Советского Союза (1941).

Отличился в начальный период войны, 13 июля 1941 года, когда в одиночку вступил в бой против 50 немецких солдат и офицеров, при этом с помощью гранат и топора уничтожив 21 из них, включая двух офицеров.

Биография

Родился в 1919 году в селе Овчарово Харьковской губернии (ныне в Троицком районе Луганской области) в крестьянской семье. Украинец. Отец Дмитрия был сельским плотником.

Образование начальное — 5 классов. Работал в колхозе. В 1939 году был призван в Красную Армию.

На фронтах Великой Отечественной войны с первых дней. В первые же дни войны Дмитрий был легко ранен, и его перевели из строевого подразделения ездовым на склад боеприпасов.

13 июля 1941 года в боях в районе города Бельцы (Молдавия), при доставке боеприпасов в свою роту возле местечка Песец ездовой пулемётной роты 389-го стрелкового полка 176-й стрелковой дивизии 9-й армии Южного фронта красноармеец Д. Р. Овчаренко внезапно столкнулся с отрядом солдат и офицеров противника численностью 50 человек. При этом противнику удалось завладеть его винтовкой. Однако Д. Р. Овчаренко не растерялся и, выхватив из повозки топор, отрубил допрашивавшему его офицеру голову, бросил в солдат противника 3 гранаты, уничтожив 21 солдата. Остальные в панике разбежались. Затем он догнал второго офицера в огороде местечка Песец и также отрубил ему голову. Третьему офицеру удалось сбежать. После чего собрал у убитых документы и карты и вместе с грузом прибыл в роту.

Вскоре Дмитрий был восстановлен в должности пулемётчика и продолжал выполнять свой воинский долг. Командование отмечало высокий боевой дух бойца, который 27 июля на высоте 239,8 своим ураганным пулемётным огнём подавал пример боевым товарищам.

3 августа, оценив масштаб совершённого подвига, командир 389-го стрелкового полка майор С. В. Крамской и военный комиссар старший политрук Зекин отправили представление на Д. Р. Овчаренко к высшей награде — званию Героя Советского Союза.

Указом Президиума Верховного Совета СССР от 9 ноября 1941 года «за образцовое выполнение боевых заданий командования на фронте борьбы с немецко-фашистскими захватчиками и проявленные при этом мужество и героизм» красноармейцу Овчаренко Дмитрию Романовичу присвоено звание Героя Советского Союза с вручением ордена Ленина и медали «Золотая Звезда».

В боях за освобождение Венгрии в районе станции Шерегейеш пулемётчик 3-й танковой бригады рядовой Д. Р. Овчаренко был тяжело ранен. Скончался в госпитале от ран 28 января 1945 года (по другим данным — погиб в бою и не был похоронен, так как остался на территории, занятой противником).

Награды и звания

• Герой Советского Союза (9 ноября 1941);
• орден Ленина (9 ноября 1941).

Семья

Мать — Василиса Игнатьевна Овчаренко, проживала в селе Овчарово.

Память

В родном селе Овчарово рядовому Д. Р. Овчаренко установлен памятник и названа улица его именем.

Оценки и мнения

После того как стали известны все подробности подвига Д. Р. Овчаренко, он вызвал большой резонанс в блогосфере: люди выражают своё удивление и восхищение поступком 22-летнего парня. Выдержки из некоторых комментариев:

«Какой нахрен Джеймс Бонд с Терминатором и Нео? Да они сосунки все по сравнению с ним!»

«Терминатор и Рембо нервно курят в углу».

«Это сюжет какого-то американского боевика. „Рэмбо 7: дед Рэмбо под Берлином“.»

«Это советский терминатор. Охренеть — 50 человек топором разогнал! Почему-то наши не стремятся увековечить подвиг героя в книге или телесериале».

Отмечается, что несмотря на то, что у многих эта, на первый взгляд, неправдоподобная история вызывает сомнения, она подтверждается документами. Тактика советских подразделений подразумевала широкое применение рукопашного боя, в ходе которого использовался не только штык-нож, но в ход шли все доступные средства, включая малую сапёрную лопату.

См. также

• Середа Иван Павлович — повар 91-го танкового полка 46-й танковой дивизии 21-го мехкорпуса, который в августе 1941 года в районе Даугавпилса с помощью карабина и топора захватил немецкий танк вместе с экипажем. Герой Советского Союза.

Литература

• [www.az-libr.ru/index.htm?Persons&000/Src/0008/34a41c86 Овчаренко Дмитрий Романович] // Герои Советского Союза: Краткий биографический словарь / Пред. ред. коллегии И. Н. Шкадов. — М.: Воениздат, 1988. — Т. 2 /Любов — Ящук/. — 863 с. — 100 000 экз. — ISBN 5-203-00536-2.
• Подвиги, ставшие легендой: очерки о Героях Советского Союза — уроженцах Ворошиловградской области / сост. С. П. Булкин; редкол.: В. К. Бураковский (пред.) и др. — Донецк: Донбасс, 1985. — С. 332—335. — 502 с. — (Герои Советского Союза).
• Шёл парнишке в ту пору…: герои-комсомольцы в боях за Советскую Украину в годы Великой Отечественной войны 1941–1945 гг. / авт.-сост. В. Н. Немятый и др. — Киев: Молодь, 1985. — С. 220. — 367 с.
• Колосов Марк. Поэма о топоре // [www.2lib.ru/getbook/5611.html Люди и подвиги]. — 1959.
• Бондаренко В. 100 великих подвигов России. — М.: Вече, 2011. — 384 с. — 6000 экз. — ISBN 978-5-9533-5509-4.
• Бортаковский Т. В. Остаться в живых! Неизвестные страницы Великой Отечественной / Ред. А. А. Александров. — М.: Вече, 2015. — (Военные тайны ХХ века). — ISBN 978-5-4444-3590-8.

Ссылки

 Уфаркин Н. В. [www.warheroes.ru/hero/hero.asp?Hero_id=5625 Овчаренко, Дмитрий Романович]. Сайт «Герои Страны».

• Андрей Сидорчик. [www.aif.ru/society/history/1336146 Песец с топором. Как красноармеец Овчаренко в одиночку победил 50 фашистов]. Аргументы и факты (11.09.2014). Проверено 17 сентября 2014.
• Валерий Снегирёв. [nedelya.net.ua/gazeta/sluhi/topor-orujie-pobedy-ili-pesec-zahvatchikam/?mode=print Топор – оружие Победы, или Песец захватчикам]. Неделя (8.12.2010). Проверено 17 сентября 2014.
• Максим Башкеев. [www.tribuna.ru/other_sections/the_great_patriotic_war/hatchet/ Топор войны]. Трибуна (8.07.2010). Проверено 17 сентября 2014.

Отрывок, характеризующий Овчаренко, Дмитрий Романович

– Et vous, jeune homme? Ну, а вы, молодой человек? – обратился он к нему, – как вы себя чувствуете, mon brave?
Несмотря на то, что за пять минут перед этим князь Андрей мог сказать несколько слов солдатам, переносившим его, он теперь, прямо устремив свои глаза на Наполеона, молчал… Ему так ничтожны казались в эту минуту все интересы, занимавшие Наполеона, так мелочен казался ему сам герой его, с этим мелким тщеславием и радостью победы, в сравнении с тем высоким, справедливым и добрым небом, которое он видел и понял, – что он не мог отвечать ему.
Да и всё казалось так бесполезно и ничтожно в сравнении с тем строгим и величественным строем мысли, который вызывали в нем ослабление сил от истекшей крови, страдание и близкое ожидание смерти. Глядя в глаза Наполеону, князь Андрей думал о ничтожности величия, о ничтожности жизни, которой никто не мог понять значения, и о еще большем ничтожестве смерти, смысл которой никто не мог понять и объяснить из живущих.
Император, не дождавшись ответа, отвернулся и, отъезжая, обратился к одному из начальников:
– Пусть позаботятся об этих господах и свезут их в мой бивуак; пускай мой доктор Ларрей осмотрит их раны. До свидания, князь Репнин, – и он, тронув лошадь, галопом поехал дальше.
На лице его было сиянье самодовольства и счастия.
Солдаты, принесшие князя Андрея и снявшие с него попавшийся им золотой образок, навешенный на брата княжною Марьею, увидав ласковость, с которою обращался император с пленными, поспешили возвратить образок.
Князь Андрей не видал, кто и как надел его опять, но на груди его сверх мундира вдруг очутился образок на мелкой золотой цепочке.
«Хорошо бы это было, – подумал князь Андрей, взглянув на этот образок, который с таким чувством и благоговением навесила на него сестра, – хорошо бы это было, ежели бы всё было так ясно и просто, как оно кажется княжне Марье. Как хорошо бы было знать, где искать помощи в этой жизни и чего ждать после нее, там, за гробом! Как бы счастлив и спокоен я был, ежели бы мог сказать теперь: Господи, помилуй меня!… Но кому я скажу это! Или сила – неопределенная, непостижимая, к которой я не только не могу обращаться, но которой не могу выразить словами, – великое всё или ничего, – говорил он сам себе, – или это тот Бог, который вот здесь зашит, в этой ладонке, княжной Марьей? Ничего, ничего нет верного, кроме ничтожества всего того, что мне понятно, и величия чего то непонятного, но важнейшего!»
Носилки тронулись. При каждом толчке он опять чувствовал невыносимую боль; лихорадочное состояние усилилось, и он начинал бредить. Те мечтания об отце, жене, сестре и будущем сыне и нежность, которую он испытывал в ночь накануне сражения, фигура маленького, ничтожного Наполеона и над всем этим высокое небо, составляли главное основание его горячечных представлений.
Тихая жизнь и спокойное семейное счастие в Лысых Горах представлялись ему. Он уже наслаждался этим счастием, когда вдруг являлся маленький Напoлеон с своим безучастным, ограниченным и счастливым от несчастия других взглядом, и начинались сомнения, муки, и только небо обещало успокоение. К утру все мечтания смешались и слились в хаос и мрак беспамятства и забвения, которые гораздо вероятнее, по мнению самого Ларрея, доктора Наполеона, должны были разрешиться смертью, чем выздоровлением.
– C'est un sujet nerveux et bilieux, – сказал Ларрей, – il n'en rechappera pas. [Это человек нервный и желчный, он не выздоровеет.]
Князь Андрей, в числе других безнадежных раненых, был сдан на попечение жителей.


В начале 1806 года Николай Ростов вернулся в отпуск. Денисов ехал тоже домой в Воронеж, и Ростов уговорил его ехать с собой до Москвы и остановиться у них в доме. На предпоследней станции, встретив товарища, Денисов выпил с ним три бутылки вина и подъезжая к Москве, несмотря на ухабы дороги, не просыпался, лежа на дне перекладных саней, подле Ростова, который, по мере приближения к Москве, приходил все более и более в нетерпение.
«Скоро ли? Скоро ли? О, эти несносные улицы, лавки, калачи, фонари, извозчики!» думал Ростов, когда уже они записали свои отпуски на заставе и въехали в Москву.
– Денисов, приехали! Спит! – говорил он, всем телом подаваясь вперед, как будто он этим положением надеялся ускорить движение саней. Денисов не откликался.
– Вот он угол перекресток, где Захар извозчик стоит; вот он и Захар, и всё та же лошадь. Вот и лавочка, где пряники покупали. Скоро ли? Ну!
– К какому дому то? – спросил ямщик.
– Да вон на конце, к большому, как ты не видишь! Это наш дом, – говорил Ростов, – ведь это наш дом! Денисов! Денисов! Сейчас приедем.
Денисов поднял голову, откашлялся и ничего не ответил.
– Дмитрий, – обратился Ростов к лакею на облучке. – Ведь это у нас огонь?
– Так точно с и у папеньки в кабинете светится.
– Еще не ложились? А? как ты думаешь? Смотри же не забудь, тотчас достань мне новую венгерку, – прибавил Ростов, ощупывая новые усы. – Ну же пошел, – кричал он ямщику. – Да проснись же, Вася, – обращался он к Денисову, который опять опустил голову. – Да ну же, пошел, три целковых на водку, пошел! – закричал Ростов, когда уже сани были за три дома от подъезда. Ему казалось, что лошади не двигаются. Наконец сани взяли вправо к подъезду; над головой своей Ростов увидал знакомый карниз с отбитой штукатуркой, крыльцо, тротуарный столб. Он на ходу выскочил из саней и побежал в сени. Дом также стоял неподвижно, нерадушно, как будто ему дела не было до того, кто приехал в него. В сенях никого не было. «Боже мой! все ли благополучно?» подумал Ростов, с замиранием сердца останавливаясь на минуту и тотчас пускаясь бежать дальше по сеням и знакомым, покривившимся ступеням. Всё та же дверная ручка замка, за нечистоту которой сердилась графиня, также слабо отворялась. В передней горела одна сальная свеча.
Старик Михайла спал на ларе. Прокофий, выездной лакей, тот, который был так силен, что за задок поднимал карету, сидел и вязал из покромок лапти. Он взглянул на отворившуюся дверь, и равнодушное, сонное выражение его вдруг преобразилось в восторженно испуганное.
– Батюшки, светы! Граф молодой! – вскрикнул он, узнав молодого барина. – Что ж это? Голубчик мой! – И Прокофий, трясясь от волненья, бросился к двери в гостиную, вероятно для того, чтобы объявить, но видно опять раздумал, вернулся назад и припал к плечу молодого барина.
– Здоровы? – спросил Ростов, выдергивая у него свою руку.
– Слава Богу! Всё слава Богу! сейчас только покушали! Дай на себя посмотреть, ваше сиятельство!
– Всё совсем благополучно?
– Слава Богу, слава Богу!
Ростов, забыв совершенно о Денисове, не желая никому дать предупредить себя, скинул шубу и на цыпочках побежал в темную, большую залу. Всё то же, те же ломберные столы, та же люстра в чехле; но кто то уж видел молодого барина, и не успел он добежать до гостиной, как что то стремительно, как буря, вылетело из боковой двери и обняло и стало целовать его. Еще другое, третье такое же существо выскочило из другой, третьей двери; еще объятия, еще поцелуи, еще крики, слезы радости. Он не мог разобрать, где и кто папа, кто Наташа, кто Петя. Все кричали, говорили и целовали его в одно и то же время. Только матери не было в числе их – это он помнил.
– А я то, не знал… Николушка… друг мой!
– Вот он… наш то… Друг мой, Коля… Переменился! Нет свечей! Чаю!
– Да меня то поцелуй!
– Душенька… а меня то.
Соня, Наташа, Петя, Анна Михайловна, Вера, старый граф, обнимали его; и люди и горничные, наполнив комнаты, приговаривали и ахали.
Петя повис на его ногах. – А меня то! – кричал он. Наташа, после того, как она, пригнув его к себе, расцеловала всё его лицо, отскочила от него и держась за полу его венгерки, прыгала как коза всё на одном месте и пронзительно визжала.
Со всех сторон были блестящие слезами радости, любящие глаза, со всех сторон были губы, искавшие поцелуя.
Соня красная, как кумач, тоже держалась за его руку и вся сияла в блаженном взгляде, устремленном в его глаза, которых она ждала. Соне минуло уже 16 лет, и она была очень красива, особенно в эту минуту счастливого, восторженного оживления. Она смотрела на него, не спуская глаз, улыбаясь и задерживая дыхание. Он благодарно взглянул на нее; но всё еще ждал и искал кого то. Старая графиня еще не выходила. И вот послышались шаги в дверях. Шаги такие быстрые, что это не могли быть шаги его матери.