Эль-Каддури, Омар

Омар Эль-Каддури
Общая информация
Родился	21 августа 1990(1990-08-21) (33 года) Брюссель, Бельгия
Гражданство	Марокко Бельгия
Рост	187 см
Вес	80 кг
Позиция	атакующий полузащитник
Информация о клубе
Клуб	Наполи
Номер	77
Карьера
Молодёжные клубы
2001—2006	Дигем
2006—2008	Андерлехт
Клубная карьера*
2008—2012	Брешиа	66 (13)
2010—2011	→  Зюйдтироль	29 (3)
2012—н.в.	Наполи	27 (0)
2013—2015	→  Торино	61 (8)
Национальная сборная**
2009—2010	Бельгия (до 19)	5 (0)
2011	Бельгия (до 21)	2 (1)
2012	Марокко (до 23)	2 (0)
2013—н.в.	Марокко	18 (5)
* Количество игр и голов за профессиональный клуб считается только для различных лиг национальных чемпионатов, откорректировано по состоянию на 10 мая 2016. ** Количество игр и голов за национальную сборную в официальных матчах, откорректировано по состоянию на 16 января 2016.

Омар Эль-Каддури (араб. عمر القدوري‎; родился 21 августа 1990 года в Брюсселе, Бельгия) — марокканский футболист, полузащитник итальянского клуба «Наполи» и сборной Марокко. Участник Олимпийских игр в Лондоне.

Клубная карьера

«Брешия»

Эль-Каддури воспитанник футбольной академии клуба «Андерлехт». За основную команду он так и не сыграл. В 2008 году он подписал профессиональный контракт с итальянской «Брешией». 29 марта 2009 года в матче против «Ливорно» он дебютировал за новую команду. Следующий сезон на правах аренды Омар провел в «Зюйдтироль». После возвращения в «Брешию» он стал основным футболистом команды приняв участие во всех матчах сезона 2011/2012. 14 января 2012 года в поединке против «Виченцы» Эль-Каддури забил свой первый гол за клуб, его мяч оказался победным. В межсезонье интерес к полузащитнику проявляли «Ювентус», «Милан» и «Парма».

«Наполи» и аренда в «Торино»

4 августа 2012 года Эль-Каддури перешёл в «Наполи». 2 декабря в поединке против «Пескары» он дебютировал за новый клуб в Серии А, выйдя на замену вместо Паоло Каннаваро.

Летом 2013 года Омар на правах аренды перешёл в «Торино». 25 августа в матче против «Сассуоло» он дебютировал за туринцев. 17 февраля 2014 года в поединке против «Эллас Верона» Эль-Каддури забил свой первый гол за «Торино».

Международная карьера

Омар выступал за молодёжную сборную Бельгии, в составе которой принимал участие в матчах квалификации молодёжного чемпионата Европы 2013.

В 2012 году в составе олимпийской сборной Марокко Эль-Каддури принял участие в Олимпийских играх в Лондоне. На турнире он сыграл в матчах против команд Японии и Гондураса.

11 октября 2013 года в товарищеском матче против сборной ЮАР Омар дебютировал за сборную Марокко. 23 мая 2014 года в поединке против сборной Мозамбика он забил свой первый гол за национальную команду.

Голы за сборную Марокко

#	Дата	Место	Противник	Счёт	Результат	Соревнование
1	23 мая 2014	Сао Луиш, Фару, Португалия	Мозамбик	1:0	4:0	Товарищеский матч
2	9 октября 2014	Марракеш, Марракеш, Марокко	ЦАР	3:0	4:0	Товарищеский матч
3	13 ноября 2014	Адрар, Агадир, Марокко	Бенин	3:0	6:1	Товарищеский матч
4	12 июня 2015	Адрар, Агадир, Марокко	Ливия	1:0	1:0	Кубок Африки 2017 квалификация

Ссылки

• [int.soccerway.com/players/omar-el-kaddouri/63056 Профиль на сайте soccerway.com] (англ.)
• [aic.football.it/scheda/21108/el-kaddouri-omar.htm Career profile (from aic.it)]
• [static.belgianfootball.be/project/publiek/jrinteren/speler_PH_5865.htm#itop Belgium Stats] at Belgian FA

Отрывок, характеризующий Эль-Каддури, Омар

– А ты встретилась с графом Николаем, Мари? – сказал вдруг князь Андрей, видимо желая сделать им приятное. – Он писал сюда, что ты ему очень полюбилась, – продолжал он просто, спокойно, видимо не в силах понимать всего того сложного значения, которое имели его слова для живых людей. – Ежели бы ты его полюбила тоже, то было бы очень хорошо… чтобы вы женились, – прибавил он несколько скорее, как бы обрадованный словами, которые он долго искал и нашел наконец. Княжна Марья слышала его слова, но они не имели для нее никакого другого значения, кроме того, что они доказывали то, как страшно далек он был теперь от всего живого.
– Что обо мне говорить! – сказала она спокойно и взглянула на Наташу. Наташа, чувствуя на себе ее взгляд, не смотрела на нее. Опять все молчали.
– Andre, ты хоч… – вдруг сказала княжна Марья содрогнувшимся голосом, – ты хочешь видеть Николушку? Он все время вспоминал о тебе.
Князь Андрей чуть заметно улыбнулся в первый раз, но княжна Марья, так знавшая его лицо, с ужасом поняла, что это была улыбка не радости, не нежности к сыну, но тихой, кроткой насмешки над тем, что княжна Марья употребляла, по ее мнению, последнее средство для приведения его в чувства.
– Да, я очень рад Николушке. Он здоров?

Когда привели к князю Андрею Николушку, испуганно смотревшего на отца, но не плакавшего, потому что никто не плакал, князь Андрей поцеловал его и, очевидно, не знал, что говорить с ним.
Когда Николушку уводили, княжна Марья подошла еще раз к брату, поцеловала его и, не в силах удерживаться более, заплакала.
Он пристально посмотрел на нее.
– Ты об Николушке? – сказал он.
Княжна Марья, плача, утвердительно нагнула голову.
– Мари, ты знаешь Еван… – но он вдруг замолчал.
– Что ты говоришь?
– Ничего. Не надо плакать здесь, – сказал он, тем же холодным взглядом глядя на нее.

Когда княжна Марья заплакала, он понял, что она плакала о том, что Николушка останется без отца. С большим усилием над собой он постарался вернуться назад в жизнь и перенесся на их точку зрения.
«Да, им это должно казаться жалко! – подумал он. – А как это просто!»
«Птицы небесные ни сеют, ни жнут, но отец ваш питает их», – сказал он сам себе и хотел то же сказать княжне. «Но нет, они поймут это по своему, они не поймут! Этого они не могут понимать, что все эти чувства, которыми они дорожат, все наши, все эти мысли, которые кажутся нам так важны, что они – не нужны. Мы не можем понимать друг друга». – И он замолчал.

Маленькому сыну князя Андрея было семь лет. Он едва умел читать, он ничего не знал. Он многое пережил после этого дня, приобретая знания, наблюдательность, опытность; но ежели бы он владел тогда всеми этими после приобретенными способностями, он не мог бы лучше, глубже понять все значение той сцены, которую он видел между отцом, княжной Марьей и Наташей, чем он ее понял теперь. Он все понял и, не плача, вышел из комнаты, молча подошел к Наташе, вышедшей за ним, застенчиво взглянул на нее задумчивыми прекрасными глазами; приподнятая румяная верхняя губа его дрогнула, он прислонился к ней головой и заплакал.
С этого дня он избегал Десаля, избегал ласкавшую его графиню и либо сидел один, либо робко подходил к княжне Марье и к Наташе, которую он, казалось, полюбил еще больше своей тетки, и тихо и застенчиво ласкался к ним.
Княжна Марья, выйдя от князя Андрея, поняла вполне все то, что сказало ей лицо Наташи. Она не говорила больше с Наташей о надежде на спасение его жизни. Она чередовалась с нею у его дивана и не плакала больше, но беспрестанно молилась, обращаясь душою к тому вечному, непостижимому, которого присутствие так ощутительно было теперь над умиравшим человеком.


Князь Андрей не только знал, что он умрет, но он чувствовал, что он умирает, что он уже умер наполовину. Он испытывал сознание отчужденности от всего земного и радостной и странной легкости бытия. Он, не торопясь и не тревожась, ожидал того, что предстояло ему. То грозное, вечное, неведомое и далекое, присутствие которого он не переставал ощущать в продолжение всей своей жизни, теперь для него было близкое и – по той странной легкости бытия, которую он испытывал, – почти понятное и ощущаемое.
Прежде он боялся конца. Он два раза испытал это страшное мучительное чувство страха смерти, конца, и теперь уже не понимал его.
Первый раз он испытал это чувство тогда, когда граната волчком вертелась перед ним и он смотрел на жнивье, на кусты, на небо и знал, что перед ним была смерть. Когда он очнулся после раны и в душе его, мгновенно, как бы освобожденный от удерживавшего его гнета жизни, распустился этот цветок любви, вечной, свободной, не зависящей от этой жизни, он уже не боялся смерти и не думал о ней.
Чем больше он, в те часы страдальческого уединения и полубреда, которые он провел после своей раны, вдумывался в новое, открытое ему начало вечной любви, тем более он, сам не чувствуя того, отрекался от земной жизни. Всё, всех любить, всегда жертвовать собой для любви, значило никого не любить, значило не жить этою земною жизнию. И чем больше он проникался этим началом любви, тем больше он отрекался от жизни и тем совершеннее уничтожал ту страшную преграду, которая без любви стоит между жизнью и смертью. Когда он, это первое время, вспоминал о том, что ему надо было умереть, он говорил себе: ну что ж, тем лучше.
Но после той ночи в Мытищах, когда в полубреду перед ним явилась та, которую он желал, и когда он, прижав к своим губам ее руку, заплакал тихими, радостными слезами, любовь к одной женщине незаметно закралась в его сердце и опять привязала его к жизни. И радостные и тревожные мысли стали приходить ему. Вспоминая ту минуту на перевязочном пункте, когда он увидал Курагина, он теперь не мог возвратиться к тому чувству: его мучил вопрос о том, жив ли он? И он не смел спросить этого.

Болезнь его шла своим физическим порядком, но то, что Наташа называла: это сделалось с ним, случилось с ним два дня перед приездом княжны Марьи. Это была та последняя нравственная борьба между жизнью и смертью, в которой смерть одержала победу. Это было неожиданное сознание того, что он еще дорожил жизнью, представлявшейся ему в любви к Наташе, и последний, покоренный припадок ужаса перед неведомым.