Пантелеев, Александр Ильич

Александр Ильич Пантелеев
Дата рождения	26 июня 1838(1838-06-26)
Дата смерти	17 января 1919(1919-01-17) (80 лет)
Принадлежность	Российская империя Российская империя
Звание	генерал от инфантерии
Награды и премии

Александр Ильич Пантелеев (1838—1919) — генерал-адъютант, генерал от инфантерии, в 1898—1900 гг. командир жандармов, в 1900-03 гг. иркутский генерал-губернатор.

Биография

Родом из небогатых дворян Владимирской губернии. Окончил Школу гвардейских подпрапорщиков и кавалерийских юнкеров. Службу начал в лейб-гвардии Преображенском полку (1856). Участвовал в подавлении восстания 1863-1864 гг. Занимал должности командира роты, батальона. Полковник (1871).

Участник русско-турецкой войны 1877-78. Командир 17-го пехотного Архангелогородского полка (10.09.1877). С 1878 года — командир 1-й бригады 5-й пехотной дивизии. С 1882 по 1890 год командовал лейб-гвардии Семеновским полком. Генерал-майор (1882). С 1888 года — член Главного военного суда. Директор Императорского училища правоведения (08.12.1890—04.02.1897). Генерал-лейтенант (1893).

Помощник шефа жандармов (04.02.1897—20.04.1900) и командир Отдельного корпуса жандармов (31.01.1898—20.04.1900).

Иркутский военный генерал-губернатор (20.04.1900—13.05.1903). По отзыву одного из подчинённых,

Это был странный генерал, носивший постоянно мундир Семеновского полка, но иногда надевавший мундир жандармского полка… Как только Пантелеев приехал, обнаружилась его полная неосведомленность и относительно населения, и даже относительно географии края.

Современники отмечали, что губернатор Пантелеев «любил представительство, устраивал балы, рауты. Не злой, мягкий, не особенно вредный, среднего ума, но весьма воспитанный человек, Пантелеев быстро сошелся с иркутским обществом». В 1908 г. городская дума избрала его почётным гражданином Иркутска. При нём в городе появился памятник Александру III.

В 1903 году вызван в Петербург, где был назначен 6 мая членом Государственного совета. В 1904 г. получил чин полного генерала, ещё через год стал генерал-адъютантом Николая II, которого сопровождал в военных инспекциях.

Во время Первой мировой войны возглавлял комиссию по расследованию обстоятельств поражения 2-й армии генерала Самсонова в Восточной Пруссии в августе 1914 года.

После Февральской революции, 1 мая 1917 в числе всех членов Госсовета по назначению выведен за штат; уволен от службы декретом СНК (12.1917, с 25.10.1917) в связи с упразднением Госсовета (и с правом подавать прошение о назначении пенсии). Умер от голода в Петрограде. Похоронен в Новодевичьем монастыре.

Семья

От брака с Александрой Владимировной Филковой (1845—1918) имел сына Николая, дочерей Марию и Лидию, последняя из которых вышла замуж за тайного советника А. Н. Верёвкина.

Награды

• Орден Святой Анны 3 ст. с мечами и бантом
• Орден Святого Станислава 3 ст. (1864)
• Орден Святого Станислава 2 ст. (1870)
• Орден Святого Владимира 4 ст. (1873)
• Орден Святой Анны 2 ст. (1876)
• Орден Святого Георгия 4 ст. (1878)
• Орден Святого Владимира 3 ст. с мечами (1879)
• Золотая сабля «За храбрость» (1879)
• Монаршее благоволение (1881)
• Орден Святого Станислава 1 ст. (1883)
• Орден Святой Анны 1 ст. (1887)
• Орден Святого Владимира 2 ст. (1890)
• Орден Белого орла (1898)
• Орден Святого Александра Невского (06.12.1902, алмазные знаки — 16.06.1906)
• Орден Святого Владимира 1 ст. (1913)

Иностранные:

• французский Орден Почётного легиона 3 ст.
• прусский Орден Красного орла 2 ст.
• румынский Крест «За переход через Дунай»

Литература

• Энциклопедия секретных служб России / Автор-составитель А.И.Колпакиди. — М.: АСТ, Астрель, Транзиткнига, 2004. — С. 143. — 800 с. — ISBN 5-17018975-3.

Ссылки

• [www.grwar.ru/persons/persons.html?id=1562 Пантелеев, Александр Ильич] на сайте «[www.grwar.ru/ Русская армия в Великой войне]»

Отрывок, характеризующий Пантелеев, Александр Ильич

Старик Гаврило принес вино.
– Не послать ли теперь за Альфонс Карлычем? – сказал Борис. – Он выпьет с тобою, а я не могу.
– Пошли, пошли! Ну, что эта немчура? – сказал Ростов с презрительной улыбкой.
– Он очень, очень хороший, честный и приятный человек, – сказал Борис.
Ростов пристально еще раз посмотрел в глаза Борису и вздохнул. Берг вернулся, и за бутылкой вина разговор между тремя офицерами оживился. Гвардейцы рассказывали Ростову о своем походе, о том, как их чествовали в России, Польше и за границей. Рассказывали о словах и поступках их командира, великого князя, анекдоты о его доброте и вспыльчивости. Берг, как и обыкновенно, молчал, когда дело касалось не лично его, но по случаю анекдотов о вспыльчивости великого князя с наслаждением рассказал, как в Галиции ему удалось говорить с великим князем, когда он объезжал полки и гневался за неправильность движения. С приятной улыбкой на лице он рассказал, как великий князь, очень разгневанный, подъехав к нему, закричал: «Арнауты!» (Арнауты – была любимая поговорка цесаревича, когда он был в гневе) и потребовал ротного командира.
– Поверите ли, граф, я ничего не испугался, потому что я знал, что я прав. Я, знаете, граф, не хвалясь, могу сказать, что я приказы по полку наизусть знаю и устав тоже знаю, как Отче наш на небесех . Поэтому, граф, у меня по роте упущений не бывает. Вот моя совесть и спокойна. Я явился. (Берг привстал и представил в лицах, как он с рукой к козырьку явился. Действительно, трудно было изобразить в лице более почтительности и самодовольства.) Уж он меня пушил, как это говорится, пушил, пушил; пушил не на живот, а на смерть, как говорится; и «Арнауты», и черти, и в Сибирь, – говорил Берг, проницательно улыбаясь. – Я знаю, что я прав, и потому молчу: не так ли, граф? «Что, ты немой, что ли?» он закричал. Я всё молчу. Что ж вы думаете, граф? На другой день и в приказе не было: вот что значит не потеряться. Так то, граф, – говорил Берг, закуривая трубку и пуская колечки.
– Да, это славно, – улыбаясь, сказал Ростов.
Но Борис, заметив, что Ростов сбирался посмеяться над Бергом, искусно отклонил разговор. Он попросил Ростова рассказать о том, как и где он получил рану. Ростову это было приятно, и он начал рассказывать, во время рассказа всё более и более одушевляясь. Он рассказал им свое Шенграбенское дело совершенно так, как обыкновенно рассказывают про сражения участвовавшие в них, то есть так, как им хотелось бы, чтобы оно было, так, как они слыхали от других рассказчиков, так, как красивее было рассказывать, но совершенно не так, как оно было. Ростов был правдивый молодой человек, он ни за что умышленно не сказал бы неправды. Он начал рассказывать с намерением рассказать всё, как оно точно было, но незаметно, невольно и неизбежно для себя перешел в неправду. Ежели бы он рассказал правду этим слушателям, которые, как и он сам, слышали уже множество раз рассказы об атаках и составили себе определенное понятие о том, что такое была атака, и ожидали точно такого же рассказа, – или бы они не поверили ему, или, что еще хуже, подумали бы, что Ростов был сам виноват в том, что с ним не случилось того, что случается обыкновенно с рассказчиками кавалерийских атак. Не мог он им рассказать так просто, что поехали все рысью, он упал с лошади, свихнул руку и изо всех сил побежал в лес от француза. Кроме того, для того чтобы рассказать всё, как было, надо было сделать усилие над собой, чтобы рассказать только то, что было. Рассказать правду очень трудно; и молодые люди редко на это способны. Они ждали рассказа о том, как горел он весь в огне, сам себя не помня, как буря, налетал на каре; как врубался в него, рубил направо и налево; как сабля отведала мяса, и как он падал в изнеможении, и тому подобное. И он рассказал им всё это.
В середине его рассказа, в то время как он говорил: «ты не можешь представить, какое странное чувство бешенства испытываешь во время атаки», в комнату вошел князь Андрей Болконский, которого ждал Борис. Князь Андрей, любивший покровительственные отношения к молодым людям, польщенный тем, что к нему обращались за протекцией, и хорошо расположенный к Борису, который умел ему понравиться накануне, желал исполнить желание молодого человека. Присланный с бумагами от Кутузова к цесаревичу, он зашел к молодому человеку, надеясь застать его одного. Войдя в комнату и увидав рассказывающего военные похождения армейского гусара (сорт людей, которых терпеть не мог князь Андрей), он ласково улыбнулся Борису, поморщился, прищурился на Ростова и, слегка поклонившись, устало и лениво сел на диван. Ему неприятно было, что он попал в дурное общество. Ростов вспыхнул, поняв это. Но это было ему всё равно: это был чужой человек. Но, взглянув на Бориса, он увидал, что и ему как будто стыдно за армейского гусара. Несмотря на неприятный насмешливый тон князя Андрея, несмотря на общее презрение, которое с своей армейской боевой точки зрения имел Ростов ко всем этим штабным адъютантикам, к которым, очевидно, причислялся и вошедший, Ростов почувствовал себя сконфуженным, покраснел и замолчал. Борис спросил, какие новости в штабе, и что, без нескромности, слышно о наших предположениях?
– Вероятно, пойдут вперед, – видимо, не желая при посторонних говорить более, отвечал Болконский.
Берг воспользовался случаем спросить с особенною учтивостию, будут ли выдавать теперь, как слышно было, удвоенное фуражное армейским ротным командирам? На это князь Андрей с улыбкой отвечал, что он не может судить о столь важных государственных распоряжениях, и Берг радостно рассмеялся.
– Об вашем деле, – обратился князь Андрей опять к Борису, – мы поговорим после, и он оглянулся на Ростова. – Вы приходите ко мне после смотра, мы всё сделаем, что можно будет.
И, оглянув комнату, он обратился к Ростову, которого положение детского непреодолимого конфуза, переходящего в озлобление, он и не удостоивал заметить, и сказал:
– Вы, кажется, про Шенграбенское дело рассказывали? Вы были там?
– Я был там, – с озлоблением сказал Ростов, как будто бы этим желая оскорбить адъютанта.
Болконский заметил состояние гусара, и оно ему показалось забавно. Он слегка презрительно улыбнулся.
– Да! много теперь рассказов про это дело!