Планисфера Контарини

Планисфера Контарини — первая печатная карта мира, где запечатлён Новый свет, созданная в 1506 году.

Планисфера Контарини была нарисована Джованни Маттео Контарини и выгравирована на меди во Флоренции Франческо Росселли. Карта была издана во Флоренции и Венеции в 1506 году. Единственная уцелевшая копия карты, найденная в 1922 году, сейчас находится в Британской библиотеке.

Эпоха Великих географических открытий

В предшествующие года было совершено множество географических открытий:

• Бартоломеу Диаш обогнул Африку с юга и вышел в Индийский океан (1487)
• Джон Кабот открыл остров Ньюфаундленд (1497)
• Васко да Гама совершил первое путешествие из Европы в Индию (1499)
• Христофор Колумб начал исследование Карибского моря и Южной Америки (1492–93, 1493–94, 1498, 1502–04)
• Америго Веспуччи совершил ряд путешествий в Карибское море и Южную Америку (1499, 1501–02)

Хотя и существовали карты, составленные во время этих путешествий, такие как карта Хуана де ла Коса (1500) и планисфера Кантино (около 1502), информация из этих карт тщательно скрывалась государством и держалась в строжайшем секрете. Было сделано ограниченное количество копий.

Описание

В планисфере используется правильная коническая проекция, где параллелями являются концентрические круги, а меридианами — линии, начинающиеся на Северном полюсе.

На карте Контарини, соединённые Гренландия и Ньюфаундленд формируют северо-восточную часть азиатского континента; американского континента там нет. В конце карты записана легенда: "Эта земля была открыта мореплавателями для короля Португалии", без сомнения, Мигелем и Гашпаром Кортириалами. Упоминаний о путешествиях Джона Кабота в легенде нет.

На карте также есть Куба и Испаньола; Куба отделена от Сипанго (название, данное Японии Марко Поло) узким морским проливом, а Япония (Сипанго), в свою очередь, отделена от Катая. Надпись рядом с Сипанго указывает: "Этот остров находится за 1500 миль к востоку от побережья Магри. На нём есть много золота, но его не так просто добыть. Там живут идолопоклонники."; вероятно, автор ссылается на информацию, предоставленную Марко Поло.

Южная Америка показана как отдельный континент, расположенный на юго-востоке Азии.

Представление очертаний мира

Ситуация радикально изменилась в 1506-1507 годах, когда были опубликованы три отдельных карты мира. Планисфера Контарини (1506) и глобус и карта Мартина Вальдземюллера (1507) имели некоторое влияние, но не были широко известны. На сегодняшний день существует только одна копия каждой карты, и обе были найдены в XX веке.

В отличие от предыдущих, карта мира Иоганна Реуша (1507) была намного более распространена и многие её копии существуют до сих пор. Поэтому карта имела большое влияние.

Литература

• Jeremy Black. Visions of the World: A History of Maps — 2005 — ISBN 1-84000-834-2, с. 40
• Peter Whitfield. New Found Lands: Maps in the History of Exploration — Routledge, 1998 — ISBN 0-415-92026-4, с. 62
• Norman J W Thrower. Maps & Civilization: Cartography in Culture and Society — University of Chicago Press, 1999 — ISBN 0-226-79973-5, с. 71
• Wilcomb E Washburn. Japan on Early European Maps, Pacific Historical Review//XXI:3 — University of California Press, август 1952 — S 221-236
• Roberto Almagia, Imago Mundi. On the Cartographic Work of Francesco Rosselli// Vol. 8 — 1951— S 27–34
• John T. Day. The New World in Maps: The First Hundred Years — The Newberry Library (St. Olaf College), 1988.

Ссылки

• [www.smoliy.ru/antique_maps.php smoliy.ru/antique_maps.php]

Отрывок, характеризующий Планисфера Контарини

– Что ж, мне не жаль, ты возьми, – сказала она, видимо робея перед своим господином и жалея салопа.
Долохов, не отвечая ей, взял шубу, накинул ее на Матрешу и закутал ее.
– Вот так, – сказал Долохов. – И потом вот так, – сказал он, и поднял ей около головы воротник, оставляя его только перед лицом немного открытым. – Потом вот так, видишь? – и он придвинул голову Анатоля к отверстию, оставленному воротником, из которого виднелась блестящая улыбка Матреши.
– Ну прощай, Матреша, – сказал Анатоль, целуя ее. – Эх, кончена моя гульба здесь! Стешке кланяйся. Ну, прощай! Прощай, Матреша; ты мне пожелай счастья.
– Ну, дай то вам Бог, князь, счастья большого, – сказала Матреша, с своим цыганским акцентом.
У крыльца стояли две тройки, двое молодцов ямщиков держали их. Балага сел на переднюю тройку, и, высоко поднимая локти, неторопливо разобрал вожжи. Анатоль и Долохов сели к нему. Макарин, Хвостиков и лакей сели в другую тройку.
– Готовы, что ль? – спросил Балага.
– Пущай! – крикнул он, заматывая вокруг рук вожжи, и тройка понесла бить вниз по Никитскому бульвару.
– Тпрру! Поди, эй!… Тпрру, – только слышался крик Балаги и молодца, сидевшего на козлах. На Арбатской площади тройка зацепила карету, что то затрещало, послышался крик, и тройка полетела по Арбату.
Дав два конца по Подновинскому Балага стал сдерживать и, вернувшись назад, остановил лошадей у перекрестка Старой Конюшенной.
Молодец соскочил держать под уздцы лошадей, Анатоль с Долоховым пошли по тротуару. Подходя к воротам, Долохов свистнул. Свисток отозвался ему и вслед за тем выбежала горничная.
– На двор войдите, а то видно, сейчас выйдет, – сказала она.
Долохов остался у ворот. Анатоль вошел за горничной на двор, поворотил за угол и вбежал на крыльцо.
Гаврило, огромный выездной лакей Марьи Дмитриевны, встретил Анатоля.
– К барыне пожалуйте, – басом сказал лакей, загораживая дорогу от двери.
– К какой барыне? Да ты кто? – запыхавшимся шопотом спрашивал Анатоль.
– Пожалуйте, приказано привесть.
– Курагин! назад, – кричал Долохов. – Измена! Назад!
Долохов у калитки, у которой он остановился, боролся с дворником, пытавшимся запереть за вошедшим Анатолем калитку. Долохов последним усилием оттолкнул дворника и схватив за руку выбежавшего Анатоля, выдернул его за калитку и побежал с ним назад к тройке.


Марья Дмитриевна, застав заплаканную Соню в коридоре, заставила ее во всем признаться. Перехватив записку Наташи и прочтя ее, Марья Дмитриевна с запиской в руке взошла к Наташе.
– Мерзавка, бесстыдница, – сказала она ей. – Слышать ничего не хочу! – Оттолкнув удивленными, но сухими глазами глядящую на нее Наташу, она заперла ее на ключ и приказав дворнику пропустить в ворота тех людей, которые придут нынче вечером, но не выпускать их, а лакею приказав привести этих людей к себе, села в гостиной, ожидая похитителей.
Когда Гаврило пришел доложить Марье Дмитриевне, что приходившие люди убежали, она нахмурившись встала и заложив назад руки, долго ходила по комнатам, обдумывая то, что ей делать. В 12 часу ночи она, ощупав ключ в кармане, пошла к комнате Наташи. Соня, рыдая, сидела в коридоре.
– Марья Дмитриевна, пустите меня к ней ради Бога! – сказала она. Марья Дмитриевна, не отвечая ей, отперла дверь и вошла. «Гадко, скверно… В моем доме… Мерзавка, девчонка… Только отца жалко!» думала Марья Дмитриевна, стараясь утолить свой гнев. «Как ни трудно, уж велю всем молчать и скрою от графа». Марья Дмитриевна решительными шагами вошла в комнату. Наташа лежала на диване, закрыв голову руками, и не шевелилась. Она лежала в том самом положении, в котором оставила ее Марья Дмитриевна.
– Хороша, очень хороша! – сказала Марья Дмитриевна. – В моем доме любовникам свидания назначать! Притворяться то нечего. Ты слушай, когда я с тобой говорю. – Марья Дмитриевна тронула ее за руку. – Ты слушай, когда я говорю. Ты себя осрамила, как девка самая последняя. Я бы с тобой то сделала, да мне отца твоего жалко. Я скрою. – Наташа не переменила положения, но только всё тело ее стало вскидываться от беззвучных, судорожных рыданий, которые душили ее. Марья Дмитриевна оглянулась на Соню и присела на диване подле Наташи.