Политика Острова Принца Эдуарда

Поли́тика О́строва При́нца Эдуа́рда сосредоточена на провинциальном управлении, построенном по той же модели, что и управление в других канадских провинциях. Столицей провинции Остров Принца Эдуарда является Шарлоттаун, где размещаются премьер-министр, провинциальный законодательный орган, лейтенант-губернатор и совет министров.

Законодательный орган

Управление Островом Принца Эдуарда построено по вестминстерской системе с однопалатным законодательным органом — Законодательным собранием Острова Принца Эдуарда,— состоящим из 27 депутатов, избираемых в стольких же приблизительно равных округах по униноминальной мажоритарной избирательной системе в один тур. Законодательный орган может работать не более пяти лет, что обычно для вестминстерской системы, и может быть в любой момент распущен лейтенант-губернатором (обычно по совету премьер-министра). По обычаю в совет министров (в настоящее время состоящий из десяти членов) входят исключительно депутаты Законодательного собрания, и он должен пользоваться поддержкой большинства депутатов Собрания.

Политические партии

Остров Принца Эдуарда имеет двухпартийную систему в наиболее чистом виде, чем на любом другом уровне управления Канады. После вступления провинции в канадскую конфедерацию в 1873 ей попеременно управляли Либеральная партия Острова Принца Эдуарда и Прогрессивно-консервативная партия Острова Принца Эдуарда (у которой в прошлом были различные названия). За всю историю Острова был избран лишь один депутат какой-либо третьей провинциальной партии: Герб Диккисон заседал один срок как новодемократичный депутат от Уэст-Пойнта — Блумфилда с 1996 по 2000.

Либеральная партия

Либеральная партия Острова Принца Эдуарда, основанная в 1873, является провинциальным ответвлением Либеральной партии Канады. Она часто правила, иногда и с долгими сроками (например, с 1891 по 1911 и с 1935 по 1959). Она с 1996 формирует официальную оппозицию и в настоящее время имеет четырёх депутатов в законодательном органе. Отчасти из-за крепких связей, которые партия поддерживает с деловой средой, некоторые обвиняют её в перемещении правее прогрессистов-консерваторов.

Прогрессивно-консервативная партия

Прогрессивно-консервативная партия Острова Принца Эдуарда, основанная в 1873, была провинциальным ответвлением Прогрессивно-консервативной партии Канады (и её предшественниц), до того как федеральная партия была распущена в 2003. Формально она не примыкает к новой Консервативной партии Канады, но обе организации имеют общих членов, и большинство руководителей партии открыто заявляли о своей поддержке федеральной партии. Она часто находилась у власти и с 1996 образует долговременное правительство, имея в настоящее время 23 депутатов в законодательном органе. Партия строго придерживается политической традиции Red Tory.

Новая демократическая партия

Новая демократическая партия Острова Принца Эдуарда, основанная в 1962, является провинциальным ответвлением Новой демократической партии Канады. Хотя обычно она считается одной из трёх крупных партий Острова, ей удалось лишь один раз за всю свою историю провести одного депутата, и она всегда оказывается на третьем месте, далеко позади двух других партий. Обычно партия оказывается третьей в каждом округе, но были исключения: в 2000 бывший депутат Герб Диккисон занял второе место и в 1947 кандидат от ФОС стал вторым в округе, где консервативный кандидат был исключён из своей партии. В настоящее время новодемократы не имеют представительства в законодательном органе.

Политическая культура

Иногда говорят, что Остров Принца Эдуарда наиболее близок к непосредственной демократии во всей Северной Америке. Благодаря его малочисленному населению (менее 140 000 жителей по переписи 2001) и законодательному органу удачного размера, каждый депутат представляет не более 4000 человек. Округа обычно очень малы, особенно городские округа. В результате большинство людей лично знают своего депутата. В провинциальных избирательных кампаниях на Острове Принца Эдуарда практически совсем не используется телевизионная или радиореклама, и они совершаются путём обхода домов, поскольку округа настолько малы, что за кампанию можно обойти каждого хозяина.

Участие в выборах на Острове Принца Эдуарда является наиболее высоким во всей Северной Америке. Например, выборы 2003 прошли на следующий день после урагана Хуан, вызвавшего повреждения ЛЭП по всему Острову и вырывавшего с корнем деревья, но уровень участия был выше 80 %. Обычно участие в федеральных выборах меньше, чем в провинциальных. Из-за небольшого размера округов несколько голосов могут привести к отрыву. В 2003 трое депутатов были избраны менее чем 100 голосами и лишь двое — более чем 1000 голосов.

Большинство политических аналитиков считают, что на самом деле у двух главных политических партий нет особых философских различий и они предпочитают держаться ближе к центру политической арены. Хотя различия и минимальны, принц-эдуардская политика характеризуется крайней приверженностью и высокой степенью отождествления с той или иной партией. Политическая принадлежность более связана с традиционным семейным родством, чем в любой другой провинции. Этот явно традиционный элемент отчасти объясняет отсутствие успеха у НДП.

Шефство — значительный элемент принц-эдуардской политики и широко принятая практика на протяжении многих поколений. Недавно судебные постановления, основанные на Канадской хартии прав и свобод вновь подвергли сомнению эту долгую традицию, и остаётся следить за тем, что произойдёт в следующий раз, когда будет смена правительства (традиционно, сотни сторонников бывшего правительства потеряют свою работу).

Цели и задачи

Из-за явно центристской наклонности двух крупных партий выборы редко проходят на диаметрально противоположных платформах, но скорее на наборе местных целей и задач. Недавно важным вопросом было будущее пяти сельских больниц Острова, уместность которых поставлена под сомнение всё более и более урбанизирующимся населением.

Бюджет Острова Принца Эдуарда в значительной части зависит от уравнительных платежей федерального правительства. Экономика явно основывается на сельском хозяйстве, рыболовстве и туризме; отсутствуют какие-либо природные ресурсы или промышленность (хотя растёт значение фабрики авиационных деталей). Бюджет провинциального правительства часто дефицитен, принимая во внимание недостаток местных доходов и зависимость от федеральных средств. Часто обсуждается сохранение традиционных отраслей промышленности, а также потребность в диверсификации экономики провинции.

Федеральная политика

По канадской конституции Остров Принца Эдуарда имеет право на четыре кресла в Сенате Канады и соответствующий минимум в четыре кресла в Палате общин Канады. В результате Остров Принца Эдуарда является значительно перепредставленным в Парламенте Канады; в такой ситуации находятся также, в разной степени, семь из десяти канадских провинций.

В настоящее время Остров Принца Эдуарда считается оплотом Либеральной партии Канады, так как с 1988 был представлен исключительно либеральными депутатами; ни один нелиберальный депутат не избирался с 1984. В 2006 он является одной из всего лишь двух провинций (наряду с Альбертой), отдавших более 50 % своих голосов лишь одной партии. Этот феномен приписывается полному краху и возможному распаду Прогрессивно-консервативной партии Канады, прежде доминировавшей на Острове на протяжении большей части XX века. Реформистско-союзная партия отвергала философию Red Tory, а Консервативная партия Канады никогда не воспринималась как законная преемница бывших прогрессистов-консерваторов. Федеральная Новая демократическая партия так и не собрала на Острове Принца Эдуарда много голосов, хотя её успех больше, чем успех её провинциального ответвления.

См. также

Напишите отзыв о статье "Политика Острова Принца Эдуарда"

Отрывок, характеризующий Политика Острова Принца Эдуарда

Балашев вынул пакет, заключавший письмо государя, и положил его на стол (стол, состоявший из двери, на которой торчали оторванные петли, положенной на два бочонка). Даву взял конверт и прочел надпись.
– Вы совершенно вправе оказывать или не оказывать мне уважение, – сказал Балашев. – Но позвольте вам заметить, что я имею честь носить звание генерал адъютанта его величества…
Даву взглянул на него молча, и некоторое волнение и смущение, выразившиеся на лице Балашева, видимо, доставили ему удовольствие.
– Вам будет оказано должное, – сказал он и, положив конверт в карман, вышел из сарая.
Через минуту вошел адъютант маршала господин де Кастре и провел Балашева в приготовленное для него помещение.
Балашев обедал в этот день с маршалом в том же сарае, на той же доске на бочках.
На другой день Даву выехал рано утром и, пригласив к себе Балашева, внушительно сказал ему, что он просит его оставаться здесь, подвигаться вместе с багажами, ежели они будут иметь на то приказания, и не разговаривать ни с кем, кроме как с господином де Кастро.
После четырехдневного уединения, скуки, сознания подвластности и ничтожества, особенно ощутительного после той среды могущества, в которой он так недавно находился, после нескольких переходов вместе с багажами маршала, с французскими войсками, занимавшими всю местность, Балашев привезен был в Вильну, занятую теперь французами, в ту же заставу, на которой он выехал четыре дня тому назад.
На другой день императорский камергер, monsieur de Turenne, приехал к Балашеву и передал ему желание императора Наполеона удостоить его аудиенции.
Четыре дня тому назад у того дома, к которому подвезли Балашева, стояли Преображенского полка часовые, теперь же стояли два французских гренадера в раскрытых на груди синих мундирах и в мохнатых шапках, конвой гусаров и улан и блестящая свита адъютантов, пажей и генералов, ожидавших выхода Наполеона вокруг стоявшей у крыльца верховой лошади и его мамелюка Рустава. Наполеон принимал Балашева в том самом доме в Вильве, из которого отправлял его Александр.

Несмотря на привычку Балашева к придворной торжественности, роскошь и пышность двора императора Наполеона поразили его.
Граф Тюрен ввел его в большую приемную, где дожидалось много генералов, камергеров и польских магнатов, из которых многих Балашев видал при дворе русского императора. Дюрок сказал, что император Наполеон примет русского генерала перед своей прогулкой.
После нескольких минут ожидания дежурный камергер вышел в большую приемную и, учтиво поклонившись Балашеву, пригласил его идти за собой.
Балашев вошел в маленькую приемную, из которой была одна дверь в кабинет, в тот самый кабинет, из которого отправлял его русский император. Балашев простоял один минуты две, ожидая. За дверью послышались поспешные шаги. Быстро отворились обе половинки двери, камергер, отворивший, почтительно остановился, ожидая, все затихло, и из кабинета зазвучали другие, твердые, решительные шаги: это был Наполеон. Он только что окончил свой туалет для верховой езды. Он был в синем мундире, раскрытом над белым жилетом, спускавшимся на круглый живот, в белых лосинах, обтягивающих жирные ляжки коротких ног, и в ботфортах. Короткие волоса его, очевидно, только что были причесаны, но одна прядь волос спускалась книзу над серединой широкого лба. Белая пухлая шея его резко выступала из за черного воротника мундира; от него пахло одеколоном. На моложавом полном лице его с выступающим подбородком было выражение милостивого и величественного императорского приветствия.
Он вышел, быстро подрагивая на каждом шагу и откинув несколько назад голову. Вся его потолстевшая, короткая фигура с широкими толстыми плечами и невольно выставленным вперед животом и грудью имела тот представительный, осанистый вид, который имеют в холе живущие сорокалетние люди. Кроме того, видно было, что он в этот день находился в самом хорошем расположении духа.
Он кивнул головою, отвечая на низкий и почтительный поклон Балашева, и, подойдя к нему, тотчас же стал говорить как человек, дорожащий всякой минутой своего времени и не снисходящий до того, чтобы приготавливать свои речи, а уверенный в том, что он всегда скажет хорошо и что нужно сказать.
– Здравствуйте, генерал! – сказал он. – Я получил письмо императора Александра, которое вы доставили, и очень рад вас видеть. – Он взглянул в лицо Балашева своими большими глазами и тотчас же стал смотреть вперед мимо него.
Очевидно было, что его не интересовала нисколько личность Балашева. Видно было, что только то, что происходило в его душе, имело интерес для него. Все, что было вне его, не имело для него значения, потому что все в мире, как ему казалось, зависело только от его воли.
– Я не желаю и не желал войны, – сказал он, – но меня вынудили к ней. Я и теперь (он сказал это слово с ударением) готов принять все объяснения, которые вы можете дать мне. – И он ясно и коротко стал излагать причины своего неудовольствия против русского правительства.
Судя по умеренно спокойному и дружелюбному тону, с которым говорил французский император, Балашев был твердо убежден, что он желает мира и намерен вступить в переговоры.
– Sire! L'Empereur, mon maitre, [Ваше величество! Император, государь мой,] – начал Балашев давно приготовленную речь, когда Наполеон, окончив свою речь, вопросительно взглянул на русского посла; но взгляд устремленных на него глаз императора смутил его. «Вы смущены – оправьтесь», – как будто сказал Наполеон, с чуть заметной улыбкой оглядывая мундир и шпагу Балашева. Балашев оправился и начал говорить. Он сказал, что император Александр не считает достаточной причиной для войны требование паспортов Куракиным, что Куракин поступил так по своему произволу и без согласия на то государя, что император Александр не желает войны и что с Англией нет никаких сношений.
– Еще нет, – вставил Наполеон и, как будто боясь отдаться своему чувству, нахмурился и слегка кивнул головой, давая этим чувствовать Балашеву, что он может продолжать.
Высказав все, что ему было приказано, Балашев сказал, что император Александр желает мира, но не приступит к переговорам иначе, как с тем условием, чтобы… Тут Балашев замялся: он вспомнил те слова, которые император Александр не написал в письме, но которые непременно приказал вставить в рескрипт Салтыкову и которые приказал Балашеву передать Наполеону. Балашев помнил про эти слова: «пока ни один вооруженный неприятель не останется на земле русской», но какое то сложное чувство удержало его. Он не мог сказать этих слов, хотя и хотел это сделать. Он замялся и сказал: с условием, чтобы французские войска отступили за Неман.
Наполеон заметил смущение Балашева при высказывании последних слов; лицо его дрогнуло, левая икра ноги начала мерно дрожать. Не сходя с места, он голосом, более высоким и поспешным, чем прежде, начал говорить. Во время последующей речи Балашев, не раз опуская глаза, невольно наблюдал дрожанье икры в левой ноге Наполеона, которое тем более усиливалось, чем более он возвышал голос.
– Я желаю мира не менее императора Александра, – начал он. – Не я ли осьмнадцать месяцев делаю все, чтобы получить его? Я осьмнадцать месяцев жду объяснений. Но для того, чтобы начать переговоры, чего же требуют от меня? – сказал он, нахмурившись и делая энергически вопросительный жест своей маленькой белой и пухлой рукой.
– Отступления войск за Неман, государь, – сказал Балашев.
– За Неман? – повторил Наполеон. – Так теперь вы хотите, чтобы отступили за Неман – только за Неман? – повторил Наполеон, прямо взглянув на Балашева.
Балашев почтительно наклонил голову.
Вместо требования четыре месяца тому назад отступить из Номерании, теперь требовали отступить только за Неман. Наполеон быстро повернулся и стал ходить по комнате.
– Вы говорите, что от меня требуют отступления за Неман для начатия переговоров; но от меня требовали точно так же два месяца тому назад отступления за Одер и Вислу, и, несмотря на то, вы согласны вести переговоры.
Он молча прошел от одного угла комнаты до другого и опять остановился против Балашева. Лицо его как будто окаменело в своем строгом выражении, и левая нога дрожала еще быстрее, чем прежде. Это дрожанье левой икры Наполеон знал за собой. La vibration de mon mollet gauche est un grand signe chez moi, [Дрожание моей левой икры есть великий признак,] – говорил он впоследствии.