Почтальон (фильм, 1997)
| Почтальон | |
| The Postman | |
 | |
| Жанр | |
|---|---|
| Режиссёр | |
| Продюсер |
Лестер Берман |
| Автор сценария | |
| В главных ролях |
Кевин Костнер |
| Оператор |
Стивен Уиндон |
| Композитор |
Джеймс Ньютон Ховард |
| Длительность |
177 мин. |
| Бюджет |
80 млн долларов |
| Страна | |
| Год | |
| IMDb | |
«Почтальо́н» (англ. The Postman) — экранизация одноименного постапокалиптического романа Дэвида Брина. Съёмки под руководством Кевина Костнера проходили в штатах Вашингтон (Metaline Falls, Fidalgo Island), Орегон и Аризона (Тусон). Фильм повествует о приключениях странствующего актёра на северо-западе США после ядерной войны.
Тэглайн: «2013 год. Война искалечила Землю. Технологии утеряны. Наша единственная надежда на необычного героя».
Содержание
Сюжет
 |
Описание сюжета в статье или разделе является слишком длинным или подробным в сравнении с остальным текстом статьи. Пожалуйста, отредактируйте статью, чтобы в ней описывалось произведение, а не просто пересказывался сюжет.
|
События разворачиваются в 2013 году, спустя несколько десятилетий после ядерной войны и последовавшего за ней распада современной цивилизации. По постапокалиптической пустыне, где когда-то была Юта, путешествует на муле кочевник (Кевин Костнер). Чтобы не умереть от жажды и голода, он разыгрывает перед зрителями спектакли Шекспира на пару со своим мулом. В благодарность за редкое в этом мире развлечение жители поселений предоставляют ему скромную пищу и временное жилье. Тем временем в округе хозяйничает армия гольнистов (последователей Натана Гольна, живущих по его восьми законам и поддерживающих феодальный строй, именно поэтому символ гольнистов - цифра «8» ) под предводительством «генерала» Бетлехема (Уилл Паттон). Гольнисты регулярно собирают дань со всех посёлков в округе: берут провизию, полезные или ценные вещи и рекрутов. Однажды кочевник попадает в руки к гольнистам в качестве рекрута.
Армия большая, каждого новобранца клеймят на правом плече цифрой «8». Все офицеры лично преданы Бетлехему, особенно капитан Айдахо (Джеймс Руссо), который исключительно жесток с новобранцами. Армия держится на дисциплине и страхе, единственное наказание за любой проступок — смерть. В безымянном кочевнике Бетлехем видит угрозу для себя, так как тот умён и независим. Тем не менее Бетлехем обещает сделать из кочевника офицера. Кочевника клеймят и дают ему прозвище «Шекспир» за отличное знание стихов английского поэта. Хотя кочевник и не впечатлён Бетлехемом и не желает сражаться за него, он всё же покоряется судьбе, так как знает, что попытка бегства грозит смертью.
Вызвав «Шекспира» к себе, Бетлехем признаётся, что до войны он был продавцом копировальной техники, хотя всегда знал, что рождён быть лидером. «Шекспира» отправляют на охоту и поручают найти в густых зарослях предположительно мёртвого (а возможно только раненого) льва. В качестве оружия на случай, если зверь жив, «Шекспиру» дают нож. Обыскав заросли, он находит лишь мёртвого охотника. Возвращаясь из зарослей, «Шекспир» проходит мост над горной рекой. Он понимает, что это, возможно, его единственный шанс к освобождению, и в этот момент под ним проламывается доска и он падает с моста в воду.
Уйдя от погони, «Шекспир» бредёт под дождём, не разбирая пути. Он устал и замёрз. Чтобы скрыться от холода и дождя, он забирается в разбитый почтовый фургон. В машине обнаруживается сумка с довоенными письмами. Чтобы согреться, «Шекспир» надевает форму почтальона и разжигает небольшой костёр из писем. От нечего делать он начинает читать письма. В этот момент он задумывает новый спектакль, который наверняка всем понравится, за который сытней накормят и дадут лучший кров.
Прихватив письма, кочевник в форме почтальона отправляется в странствия. Первый посёлок, который ему попадается — Пайнвью (Pineview). Чтобы проникнуть за городские ворота, он притворяется почтальоном и заявляет, что его делегировало восстановленное правительство США, находящееся теперь в Миннеаполисе, и лично президент Ричард Старки. Чтобы окончательно убедить жителей городка, он зачитывает имена адресатов, пока не называет имя одной из горожанок. Это письмо, написанное её сестрой из Денвера пятнадцать лет назад. И хотя некоторые ещё сомневаются (в частности, шериф), большинство с радостью верит в возможность восстановления мира и порядка. Накормив Почтальона, горожане расспрашивают его о новом правительстве и, поверив рассказам, дают ему новые письма для доставки.
Почтальон вдохновляет своим примером юношу по имени Форд Линкольн Меркьюри (Лоренц Тейт), и тот присягает выдуманной почтовой службе. К Почтальону обращается женщина по имени Эбби (Оливия Уильямс) и просит его сделать ей ребёнка, так как её муж не может иметь детей. Почтальон неохотно соглашается и проводит с ней ночь, после чего покидает город. Некоторое время спустя во время обычного рейда по сбору дани в Пайнвью Бетлехем обнаруживает, что в городе работает почтовое отделение, а жители уверены, что правительство США восстановлено. Он считает это предательством и требует сжечь американский флаг и здание почты.
«Восстановив порядок», Бетлехем замечает Эбби, он хочет с ней переспать и просит на это разрешение у её мужа. Получив отказ, Бетлехем убивает его и увозит женщину силой. 
Спустя время Бетлехем вновь сталкивается с неповиновением, на этот раз в городке Беннинг, штат Орегон. Людей вдохновили на сопротивление рассказы Почтальона, который в это время находится в форте Беннинг. Бетлехем решает взять город штурмом. Во время боя Эбби удаётся освободиться, ей в руки попадает винтовка, и меткими выстрелами она вносит сумятицу в ряды гольнистов. С боем Эбби и Почтальону удаётся вырваться и бежать в горы. При этом Почтальона серьёзно ранят.
Почтальон с Эбби прячутся в охотничьем домике в Голубых горах. Он не желает больше встревать в неприятности, она уговаривает его вернуться. С наступлением весны они спускаются в долину и встречают девочку-подростка, которая развозит почту. Это значит, что Форд Линкольн Меркьюри покинул Пайнвью и организовал почтовую службу, связавшую общины Тихоокеанского Северо-Запада. Кроме доставки писем, почтовая служба распространяет веру в восстановление правительства. Почтальон встречает Меркьюри в одном из городков и обнаруживает хорошо налаженную систему доставки почты. Большинство посыльных — молодёжь и подростки, в лице Почтальона они видят живое воплощение Правительства, а значит мира и порядка, за который стоит бороться.
Тем временем Бетлехем начинает охоту на посыльных, которая постепенно перерастает в небольшую войну. По мере того как гибнет всё больше и больше юношей и девушек, Почтальон решает, что обман зашёл слишком далеко, и распускает почтовую службу. Он пишет письмо Бетлехему, в котором сообщает о роспуске службы и о том, что восстановленного правительства нет. Форд Меркьюри не позволяет Почтальону лично доставить письмо и отправляется сам, зная, что обратно уже не вернётся. Бетлехем получает письмо, но не верит, что всё кончилось. Он решает расстрелять Форда вместе с другим посыльным, пойманным ранее. Под прицелом расстрельной команды двое посыльных знакомятся. Второй посыльный — из Калифорнии, это значит, что процесс самовосстановления государства продолжает набирать обороты. Убив его, Бетлехем решает оставить Форда в качестве приманки для Почтальона.
Почтальон, Эбби и трое посыльных отправляются на запад, подальше от территории гольнистов. Вскоре они приезжают в Бридж-Сити (Bridge City), посёлок, расположенный на дамбе старой гидроэлектростанции. Городом управляет человек, бывший до войны знаменитостью (Том Петти — играет сам себя). Беглецов настигают солдаты Бетлехема, и Том Петти решает помочь знаменитому Почтальону бежать, несмотря на угрозы гольнистов.
Почтальон собирает в окрестных городках людей для финального сражения с гольнистами. Прочитав речь Генриха V перед битвой при Азенкуре, Почтальон сплачивает свои войска перед битвой с Бетлехемом. Однако не желая больше проливать кровь, он вызывает Бетлехема на дуэль, воспользовавшись «правилом номер 7», действовавшим в армии гольнистов. Согласно этому правилу, любой солдат может вызвать лидера на бой и, победив, занять его место. Только сейчас Бетлехему становится понятно, что сбежавший от него «Шекспир» и Почтальон — одно и то же лицо.
Бетлехем принимает вызов, и Почтальон его побеждает. Поверженный тиран не хочет мириться с поражением и пытается убить Почтальона после того, как тот его помиловал. Почтальона спасает полковник Гетти, некогда самый преданный среди офицеров Бетлехема. Бетлехем гибнет.
Финальная сцена переносит зрителя в 2043 год. Дочь Почтальона (Мэри Стюарт Мастерсон) торжественно открывает памятник своему великому отцу. Все присутствующие одеты в новую чистую одежду, у некоторых в руках сложная фототехника. Надпись на постаменте памятника гласит: «Он принёс весть о надежде новому поколению». Почтальону удалось возродить цивилизацию, именно за это ему воздают почести.
В ролях
| Актер | Роль |
|---|---|
| Кевин Костнер | Почтальон |
| Уилл Пэттон | Генерал Бетлехем |
| Лоренц Тейт | Форд Линкольн Меркьюри |
| Оливия Уильямс | Эбби |
| Джеймс Руссо | Капитан Айдахо |
| Дэниэл Фон Барген | Шериф городка Пайнвью |
| Том Петти | Мэр Бридж-Сити |
| Скотт Бейрстоу | Люк |
| Джованни Рибизи | Солдат 20 |
| Роберта Максвелл | Ирен Марш |
| Джо Сантос | Полковник Гетти |
| Рон МакЛарти | Старый Джордж |
| Брайан Энтони Уилсон | Вуди |
| Пегги Липтон | Эллен Марш |
| Рекс Линн | Мерсер |
| Шон Хатози | Билли |
| Райан Хёрст | Эдди Марш |
| Чарльз Истен | Майкл |
| Энни Костнер | Энн Костнер |
| Ти О’Нил | Дрю |
| Эллен Гир | Жительница Пайнвью |
| Том Бауэр | Ларри |
| Лили Костнер | Лили Марш |
| Джо Костнер | Мальчик с письмом |
| Джуди Эррера | Посыльная |
| Грэг Серано | Посыльный из Калифорнии |
| Мэри Стюарт Мастерсон | Хоуп (Надежда), дочь Почтальона |
| Джозеф МакКенна | Капитан гольнистов |
Концепция
По словам автора оригинальной книги и сценариста фильма Дэвида Брина, роман «Почтальон» был написан как ответ на все те постапокалиптические книги и фильмы, которые построены на идее деградации человечества и крушении цивилизации. Это история о том, что слишком многое мы воспринимаем как должное, и что нам может очень не хватать тех мелочей, которые связывают нас вместе сегодня. Дэвид Брин видел главного героя последним идеалистом рухнувшей Америки, который в наше время всеобщего цинизма должен напомнить всем о той порядочности, что есть в душе́ у каждого.[1]
Путь к экранизации
Спустя несколько месяцев после публикации романа «Почтальон», по совету своего агента Дэвид Брин спешно продал права на экранизацию первому желающему. Им стал продюсер Стив Тиш, который затем нанял опытного сценариста Эрика Рота сделать адаптацию книги для экрана. Брин, который поначалу был рад тому, что адаптацией занимается именитый мастер, вскоре вынужден был пожалеть о своём поспешном решении. Эрик Рот, получивший карт-бланш на работу со сценарием, полностью переработал книгу, и, по словам Брина, «перевернул с ног на голову всю моральную сторону Почтальона».
В результате, даже после полудюжины сомнительных переделок, сценарий к «Почтальону» приобрёл дурную славу в Голливуде, оттолкнув таких звёзд как Том Хэнкс и Рон Ховард, заинтересовавшихся было оригинальной идеей. Перечитывая один вариант сценария за другим, Брин, наконец, окончательно разочаровался в Голливуде и решил бросить затею с экранизацией. Несмотря на это, всё новые и новые предложения от разных сценаристов продолжали поступать.[1],
В то время, когда разные киностудии боролись за право экранизировать Почтальона, жена Дэвида Брина, посмотрев «Поле его мечты» с Кевином Костнером, предложила, чтобы именно он сыграл Почтальона. Брин согласился, что эмоции создаваемые «Полем его мечты» соответствуют смыслу, заложенному в «Почтальоне». Десятилетием позже, когда Костнер стал настоящим режиссёром, творческому союзу удалось состояться. По словам Брина, Кевин Костнер сразу же согласился с первоначальной задумкой автора. По их общему мнению, злой, непоследовательный и жадный центральный персонаж — совсем не то, что нужно показать зрителю. Костнер выбросил старый сценарий, в котором моральная сторона романа была перевернута с ног на голову, и нанял сценариста Брайана Хелгеленда. По утверждению Брина, их совместная работа спасла душу главного героя и вернула всей истории основную мораль — надежду.[1]
В интервью таблоиду «Metro» перед началом съёмок фильма Брин высказал надежду, что «Почтальон» вынесет на первое место чувство общности, общины из «Поля его мечты» вместо одиночества и неприкаянности Безумного Макса и костнеровского Водного мира. Брин говорит, что вместо типичного постапокалиптического кино, в котором реализованы фантазии маленького человека о мире без правил, в «Почтальоне» основная идея в том, что если мы потеряем нашу цивилизацию, то неизбежно поймем, сколь многого лишились, поймем, что чудо — это просто получать почту каждый день.[2]
Съёмки
<imagemap>: неверное или отсутствующее изображение |
В этом разделе не хватает ссылок на источники информации. Информация должна быть проверяема, иначе она может быть поставлена под сомнение и удалена.
Вы можете отредактировать эту статью, добавив ссылки на авторитетные источники. Эта отметка установлена 15 августа 2014 года. |
Кевин Костнер как режиссёр и продюсер задействовал в фильме троих собственных детей: Энни Костнер, Лили Костнер и Джо Костнер. Выдуманого главным героем президента США зовут Ричард Старки. Это настоящее имя барабанщика The Beatles Ринго Старра. Городки Пайнвью и Беннинг оба снимались в небольшом городке Metaline Falls в штате Вашингтон. Настоящее имя главного героя нигде не упоминается.
Отзывы
«Почтальон» получил преимущественно негативные отзывы. The New York Times раскритиковал фильм за фальшивый сентиментализм и приторный джингоизм.[3] Известный американский критик Роджер Эберт описал «Почтальона» как добрый, но тупой и претенциозный фильм. Хотя Эберт и назвал фильм неудачной притчей, тем не менее он заметил, что создателей не стоит винить за попытку.[4] На шоу «At the Movies», где обсуждаются вновь вышедшие фильмы, ведущие Джин Сискель и Роджер Эберт дали фильму «Два больших пальца вниз». А Джин Сискель назвал картину «Танцы с собой» (намек на оскароносный костнеровский Танцующий с волками), критикуя сцену со статуей в конце фильма.[5]
Фильм получил пять наград Золотая малина: худший фильм года, худший актер, худшая режиссура, худший сценарий и худшая кинопесня. «Почтальон» победил во всех номинациях, в которых участвовал, и стал единственным фильмом, которому это удалось.
Зрители также не удостоили фильм особым вниманием. При бюджете 80 миллионов долларов удалось собрать менее 18 миллионов, что, безусловно, явилось кассовым провалом.[6]
Источники
- ↑ 1 2 3 [www.davidbrin.com/postmanmovie.htm David Brin’s Official Web Site]
- ↑ [www.metroactive.com/papers/metro/02.06.97/cover/brin2-9706.html Metroactive Books | David Brin]
- ↑ [movies.nytimes.com/movie/review?res=9B02E5D7123EF937A15751C1A961958260 Movie Review — The Postman — FILM REVIEW; Neither Snow, Nor Rain, Nor Descent to Anarchy . . . — NYTimes.com]
- ↑ [rogerebert.suntimes.com/apps/pbcs.dll/article?AID=/19971225/REVIEWS/712250304/1023 The Postman :: rogerebert.com :: Reviews]
- ↑ [bventertainment.go.com/tv/buenavista/atm/reviews.html?sec=6&subsec=The+Postman Siskel & Ebert At The Movies — The Postman]
- ↑ [www.boxofficemojo.com/movies/?id=postman.htm The Postman (1997) — Box Office Mojo]
Напишите отзыв о статье "Почтальон (фильм, 1997)"
Ссылки
- The Postman (англ.) на сайте Internet Movie Database
| ||||||
Отрывок, характеризующий Почтальон (фильм, 1997)
Однако, как обыкновенно, в 9 м часу князь вышел гулять в своей бархатной шубке с собольим воротником и такой же шапке. Накануне выпал снег. Дорожка, по которой хаживал князь Николай Андреич к оранжерее, была расчищена, следы метлы виднелись на разметанном снегу, и лопата была воткнута в рыхлую насыпь снега, шедшую с обеих сторон дорожки. Князь прошел по оранжереям, по дворне и постройкам, нахмуренный и молчаливый.– А проехать в санях можно? – спросил он провожавшего его до дома почтенного, похожего лицом и манерами на хозяина, управляющего.
– Глубок снег, ваше сиятельство. Я уже по прешпекту разметать велел.
Князь наклонил голову и подошел к крыльцу. «Слава тебе, Господи, – подумал управляющий, – пронеслась туча!»
– Проехать трудно было, ваше сиятельство, – прибавил управляющий. – Как слышно было, ваше сиятельство, что министр пожалует к вашему сиятельству?
Князь повернулся к управляющему и нахмуренными глазами уставился на него.
– Что? Министр? Какой министр? Кто велел? – заговорил он своим пронзительным, жестким голосом. – Для княжны, моей дочери, не расчистили, а для министра! У меня нет министров!
– Ваше сиятельство, я полагал…
– Ты полагал! – закричал князь, всё поспешнее и несвязнее выговаривая слова. – Ты полагал… Разбойники! прохвосты! Я тебя научу полагать, – и, подняв палку, он замахнулся ею на Алпатыча и ударил бы, ежели бы управляющий невольно не отклонился от удара. – Полагал! Прохвосты! – торопливо кричал он. Но, несмотря на то, что Алпатыч, сам испугавшийся своей дерзости – отклониться от удара, приблизился к князю, опустив перед ним покорно свою плешивую голову, или, может быть, именно от этого князь, продолжая кричать: «прохвосты! закидать дорогу!» не поднял другой раз палки и вбежал в комнаты.
Перед обедом княжна и m lle Bourienne, знавшие, что князь не в духе, стояли, ожидая его: m lle Bourienne с сияющим лицом, которое говорило: «Я ничего не знаю, я такая же, как и всегда», и княжна Марья – бледная, испуганная, с опущенными глазами. Тяжелее всего для княжны Марьи было то, что она знала, что в этих случаях надо поступать, как m lle Bourime, но не могла этого сделать. Ей казалось: «сделаю я так, как будто не замечаю, он подумает, что у меня нет к нему сочувствия; сделаю я так, что я сама скучна и не в духе, он скажет (как это и бывало), что я нос повесила», и т. п.
Князь взглянул на испуганное лицо дочери и фыркнул.
– Др… или дура!… – проговорил он.
«И той нет! уж и ей насплетничали», подумал он про маленькую княгиню, которой не было в столовой.
– А княгиня где? – спросил он. – Прячется?…
– Она не совсем здорова, – весело улыбаясь, сказала m llе Bourienne, – она не выйдет. Это так понятно в ее положении.
– Гм! гм! кх! кх! – проговорил князь и сел за стол.
Тарелка ему показалась не чиста; он указал на пятно и бросил ее. Тихон подхватил ее и передал буфетчику. Маленькая княгиня не была нездорова; но она до такой степени непреодолимо боялась князя, что, услыхав о том, как он не в духе, она решилась не выходить.
– Я боюсь за ребенка, – говорила она m lle Bourienne, – Бог знает, что может сделаться от испуга.
Вообще маленькая княгиня жила в Лысых Горах постоянно под чувством страха и антипатии к старому князю, которой она не сознавала, потому что страх так преобладал, что она не могла чувствовать ее. Со стороны князя была тоже антипатия, но она заглушалась презрением. Княгиня, обжившись в Лысых Горах, особенно полюбила m lle Bourienne, проводила с нею дни, просила ее ночевать с собой и с нею часто говорила о свекоре и судила его.
– Il nous arrive du monde, mon prince, [К нам едут гости, князь.] – сказала m lle Bourienne, своими розовенькими руками развертывая белую салфетку. – Son excellence le рrince Kouraguine avec son fils, a ce que j'ai entendu dire? [Его сиятельство князь Курагин с сыном, сколько я слышала?] – вопросительно сказала она.
– Гм… эта excellence мальчишка… я его определил в коллегию, – оскорбленно сказал князь. – А сын зачем, не могу понять. Княгиня Лизавета Карловна и княжна Марья, может, знают; я не знаю, к чему он везет этого сына сюда. Мне не нужно. – И он посмотрел на покрасневшую дочь.
– Нездорова, что ли? От страха министра, как нынче этот болван Алпатыч сказал.
– Нет, mon pere. [батюшка.]
Как ни неудачно попала m lle Bourienne на предмет разговора, она не остановилась и болтала об оранжереях, о красоте нового распустившегося цветка, и князь после супа смягчился.
После обеда он прошел к невестке. Маленькая княгиня сидела за маленьким столиком и болтала с Машей, горничной. Она побледнела, увидав свекора.
Маленькая княгиня очень переменилась. Она скорее была дурна, нежели хороша, теперь. Щеки опустились, губа поднялась кверху, глаза были обтянуты книзу.
– Да, тяжесть какая то, – отвечала она на вопрос князя, что она чувствует.
– Не нужно ли чего?
– Нет, merci, mon pere. [благодарю, батюшка.]
– Ну, хорошо, хорошо.
Он вышел и дошел до официантской. Алпатыч, нагнув голову, стоял в официантской.
– Закидана дорога?
– Закидана, ваше сиятельство; простите, ради Бога, по одной глупости.
Князь перебил его и засмеялся своим неестественным смехом.
– Ну, хорошо, хорошо.
Он протянул руку, которую поцеловал Алпатыч, и прошел в кабинет.
Вечером приехал князь Василий. Его встретили на прешпекте (так назывался проспект) кучера и официанты, с криком провезли его возки и сани к флигелю по нарочно засыпанной снегом дороге.
Князю Василью и Анатолю были отведены отдельные комнаты.
Анатоль сидел, сняв камзол и подпершись руками в бока, перед столом, на угол которого он, улыбаясь, пристально и рассеянно устремил свои прекрасные большие глаза. На всю жизнь свою он смотрел как на непрерывное увеселение, которое кто то такой почему то обязался устроить для него. Так же и теперь он смотрел на свою поездку к злому старику и к богатой уродливой наследнице. Всё это могло выйти, по его предположению, очень хорошо и забавно. А отчего же не жениться, коли она очень богата? Это никогда не мешает, думал Анатоль.
Он выбрился, надушился с тщательностью и щегольством, сделавшимися его привычкою, и с прирожденным ему добродушно победительным выражением, высоко неся красивую голову, вошел в комнату к отцу. Около князя Василья хлопотали его два камердинера, одевая его; он сам оживленно оглядывался вокруг себя и весело кивнул входившему сыну, как будто он говорил: «Так, таким мне тебя и надо!»
– Нет, без шуток, батюшка, она очень уродлива? А? – спросил он, как бы продолжая разговор, не раз веденный во время путешествия.
– Полно. Глупости! Главное дело – старайся быть почтителен и благоразумен с старым князем.
– Ежели он будет браниться, я уйду, – сказал Анатоль. – Я этих стариков терпеть не могу. А?
– Помни, что для тебя от этого зависит всё.
В это время в девичьей не только был известен приезд министра с сыном, но внешний вид их обоих был уже подробно описан. Княжна Марья сидела одна в своей комнате и тщетно пыталась преодолеть свое внутреннее волнение.
«Зачем они писали, зачем Лиза говорила мне про это? Ведь этого не может быть! – говорила она себе, взглядывая в зеркало. – Как я выйду в гостиную? Ежели бы он даже мне понравился, я бы не могла быть теперь с ним сама собою». Одна мысль о взгляде ее отца приводила ее в ужас.
Маленькая княгиня и m lle Bourienne получили уже все нужные сведения от горничной Маши о том, какой румяный, чернобровый красавец был министерский сын, и о том, как папенька их насилу ноги проволок на лестницу, а он, как орел, шагая по три ступеньки, пробежал зa ним. Получив эти сведения, маленькая княгиня с m lle Bourienne,еще из коридора слышные своими оживленно переговаривавшими голосами, вошли в комнату княжны.
– Ils sont arrives, Marieie, [Они приехали, Мари,] вы знаете? – сказала маленькая княгиня, переваливаясь своим животом и тяжело опускаясь на кресло.
Она уже не была в той блузе, в которой сидела поутру, а на ней было одно из лучших ее платьев; голова ее была тщательно убрана, и на лице ее было оживление, не скрывавшее, однако, опустившихся и помертвевших очертаний лица. В том наряде, в котором она бывала обыкновенно в обществах в Петербурге, еще заметнее было, как много она подурнела. На m lle Bourienne тоже появилось уже незаметно какое то усовершенствование наряда, которое придавало ее хорошенькому, свеженькому лицу еще более привлекательности.
– Eh bien, et vous restez comme vous etes, chere princesse? – заговорила она. – On va venir annoncer, que ces messieurs sont au salon; il faudra descendre, et vous ne faites pas un petit brin de toilette! [Ну, а вы остаетесь, в чем были, княжна? Сейчас придут сказать, что они вышли. Надо будет итти вниз, а вы хоть бы чуть чуть принарядились!]
Маленькая княгиня поднялась с кресла, позвонила горничную и поспешно и весело принялась придумывать наряд для княжны Марьи и приводить его в исполнение. Княжна Марья чувствовала себя оскорбленной в чувстве собственного достоинства тем, что приезд обещанного ей жениха волновал ее, и еще более она была оскорблена тем, что обе ее подруги и не предполагали, чтобы это могло быть иначе. Сказать им, как ей совестно было за себя и за них, это значило выдать свое волнение; кроме того отказаться от наряжения, которое предлагали ей, повело бы к продолжительным шуткам и настаиваниям. Она вспыхнула, прекрасные глаза ее потухли, лицо ее покрылось пятнами и с тем некрасивым выражением жертвы, чаще всего останавливающемся на ее лице, она отдалась во власть m lle Bourienne и Лизы. Обе женщины заботились совершенно искренно о том, чтобы сделать ее красивой. Она была так дурна, что ни одной из них не могла притти мысль о соперничестве с нею; поэтому они совершенно искренно, с тем наивным и твердым убеждением женщин, что наряд может сделать лицо красивым, принялись за ее одеванье.
– Нет, право, ma bonne amie, [мой добрый друг,] это платье нехорошо, – говорила Лиза, издалека боком взглядывая на княжну. – Вели подать, у тебя там есть масака. Право! Что ж, ведь это, может быть, судьба жизни решается. А это слишком светло, нехорошо, нет, нехорошо!
Нехорошо было не платье, но лицо и вся фигура княжны, но этого не чувствовали m lle Bourienne и маленькая княгиня; им все казалось, что ежели приложить голубую ленту к волосам, зачесанным кверху, и спустить голубой шарф с коричневого платья и т. п., то всё будет хорошо. Они забывали, что испуганное лицо и фигуру нельзя было изменить, и потому, как они ни видоизменяли раму и украшение этого лица, само лицо оставалось жалко и некрасиво. После двух или трех перемен, которым покорно подчинялась княжна Марья, в ту минуту, как она была зачесана кверху (прическа, совершенно изменявшая и портившая ее лицо), в голубом шарфе и масака нарядном платье, маленькая княгиня раза два обошла кругом нее, маленькой ручкой оправила тут складку платья, там подернула шарф и посмотрела, склонив голову, то с той, то с другой стороны.
– Нет, это нельзя, – сказала она решительно, всплеснув руками. – Non, Marie, decidement ca ne vous va pas. Je vous aime mieux dans votre petite robe grise de tous les jours. Non, de grace, faites cela pour moi. [Нет, Мари, решительно это не идет к вам. Я вас лучше люблю в вашем сереньком ежедневном платьице: пожалуйста, сделайте это для меня.] Катя, – сказала она горничной, – принеси княжне серенькое платье, и посмотрите, m lle Bourienne, как я это устрою, – сказала она с улыбкой предвкушения артистической радости.
Но когда Катя принесла требуемое платье, княжна Марья неподвижно всё сидела перед зеркалом, глядя на свое лицо, и в зеркале увидала, что в глазах ее стоят слезы, и что рот ее дрожит, приготовляясь к рыданиям.
– Voyons, chere princesse, – сказала m lle Bourienne, – encore un petit effort. [Ну, княжна, еще маленькое усилие.]
Маленькая княгиня, взяв платье из рук горничной, подходила к княжне Марье.
– Нет, теперь мы это сделаем просто, мило, – говорила она.
Голоса ее, m lle Bourienne и Кати, которая о чем то засмеялась, сливались в веселое лепетанье, похожее на пение птиц.
– Non, laissez moi, [Нет, оставьте меня,] – сказала княжна.
И голос ее звучал такой серьезностью и страданием, что лепетанье птиц тотчас же замолкло. Они посмотрели на большие, прекрасные глаза, полные слез и мысли, ясно и умоляюще смотревшие на них, и поняли, что настаивать бесполезно и даже жестоко.
– Au moins changez de coiffure, – сказала маленькая княгиня. – Je vous disais, – с упреком сказала она, обращаясь к m lle Bourienne, – Marieie a une de ces figures, auxquelles ce genre de coiffure ne va pas du tout. Mais du tout, du tout. Changez de grace. [По крайней мере, перемените прическу. У Мари одно из тех лиц, которым этот род прически совсем нейдет. Перемените, пожалуйста.]
– Laissez moi, laissez moi, tout ca m'est parfaitement egal, [Оставьте меня, мне всё равно,] – отвечал голос, едва удерживающий слезы.
M lle Bourienne и маленькая княгиня должны были признаться самим себе, что княжна. Марья в этом виде была очень дурна, хуже, чем всегда; но было уже поздно. Она смотрела на них с тем выражением, которое они знали, выражением мысли и грусти. Выражение это не внушало им страха к княжне Марье. (Этого чувства она никому не внушала.) Но они знали, что когда на ее лице появлялось это выражение, она была молчалива и непоколебима в своих решениях.
– Vous changerez, n'est ce pas? [Вы перемените, не правда ли?] – сказала Лиза, и когда княжна Марья ничего не ответила, Лиза вышла из комнаты.
Княжна Марья осталась одна. Она не исполнила желания Лизы и не только не переменила прически, но и не взглянула на себя в зеркало. Она, бессильно опустив глаза и руки, молча сидела и думала. Ей представлялся муж, мужчина, сильное, преобладающее и непонятно привлекательное существо, переносящее ее вдруг в свой, совершенно другой, счастливый мир. Ребенок свой, такой, какого она видела вчера у дочери кормилицы, – представлялся ей у своей собственной груди. Муж стоит и нежно смотрит на нее и ребенка. «Но нет, это невозможно: я слишком дурна», думала она.
– Пожалуйте к чаю. Князь сейчас выйдут, – сказал из за двери голос горничной.
Она очнулась и ужаснулась тому, о чем она думала. И прежде чем итти вниз, она встала, вошла в образную и, устремив на освещенный лампадой черный лик большого образа Спасителя, простояла перед ним с сложенными несколько минут руками. В душе княжны Марьи было мучительное сомненье. Возможна ли для нее радость любви, земной любви к мужчине? В помышлениях о браке княжне Марье мечталось и семейное счастие, и дети, но главною, сильнейшею и затаенною ее мечтою была любовь земная. Чувство было тем сильнее, чем более она старалась скрывать его от других и даже от самой себя. Боже мой, – говорила она, – как мне подавить в сердце своем эти мысли дьявола? Как мне отказаться так, навсегда от злых помыслов, чтобы спокойно исполнять Твою волю? И едва она сделала этот вопрос, как Бог уже отвечал ей в ее собственном сердце: «Не желай ничего для себя; не ищи, не волнуйся, не завидуй. Будущее людей и твоя судьба должна быть неизвестна тебе; но живи так, чтобы быть готовой ко всему. Если Богу угодно будет испытать тебя в обязанностях брака, будь готова исполнить Его волю». С этой успокоительной мыслью (но всё таки с надеждой на исполнение своей запрещенной, земной мечты) княжна Марья, вздохнув, перекрестилась и сошла вниз, не думая ни о своем платье, ни о прическе, ни о том, как она войдет и что скажет. Что могло всё это значить в сравнении с предопределением Бога, без воли Которого не падет ни один волос с головы человеческой.
