Римская Испания
Испания — римское название Пиренейского полуострова. Она была завоёвана римлянами во II веке до н. э., однако кельтиберы в центральной его части и на севере сопротивлялись ещё почти два века, а восстания в пиренейской части Испании происходили во всё время римского владычества.
Тем не менее Испания стала важной частью Римской империи. На Пиренейском полуострове родились четыре римских императора (самые известные из них: Траян, Адриан), писатель и философ Сенека. Самым сильным влияние римлян было в южной части полуострова (современных Андалусии и южной Португалии и на северо-востоке (в районе современной Каталонии), хотя баски, например, так и не были полностью романизированы.
Римляне разделили полуостров на Испанию Дальнюю и Испанию Ближнюю, а при императоре Августе Испания была разделена на 3 провинции: Тарраконскую Испанию, Лузитанию и Бетику. При императоре Диоклетиане Испания вошла в одноимённый диоцез, состоящий уже из 6 провинций: Бéтика, Лузитания, Карфагеника, Галисия, Тарраконская провинция и Тангитанская Мавритания.
В начале V в. испанские провинции были завоёваны вандалами и свевами, а позднее вестготами, основавшими здесь свои государства. Таким образом Испания оказалась одной из первых областей, отторгнутых варварами от Римской империи.
См. также
Источники
- Циркин Ю. Б. [elar.uniyar.ac.ru/jspui/handle/123456789/1347 Античные и раннесредневековые источники по истории Испании.] — СПб., 2006.
|
Это заготовка статьи о Древнем Риме. Вы можете помочь проекту, дополнив её. |
|
Это заготовка статьи по истории Испании. Вы можете помочь проекту, дополнив её. |
Напишите отзыв о статье "Римская Испания"
Отрывок, характеризующий Римская Испания
Анатоль искренно любил Долохова за его ум и удальство. Долохов, которому были нужны имя, знатность, связи Анатоля Курагина для приманки в свое игорное общество богатых молодых людей, не давая ему этого чувствовать, пользовался и забавлялся Курагиным. Кроме расчета, по которому ему был нужен Анатоль, самый процесс управления чужою волей был наслаждением, привычкой и потребностью для Долохова.Наташа произвела сильное впечатление на Курагина. Он за ужином после театра с приемами знатока разобрал перед Долоховым достоинство ее рук, плеч, ног и волос, и объявил свое решение приволокнуться за нею. Что могло выйти из этого ухаживанья – Анатоль не мог обдумать и знать, как он никогда не знал того, что выйдет из каждого его поступка.
– Хороша, брат, да не про нас, – сказал ему Долохов.
– Я скажу сестре, чтобы она позвала ее обедать, – сказал Анатоль. – А?
– Ты подожди лучше, когда замуж выйдет…
– Ты знаешь, – сказал Анатоль, – j'adore les petites filles: [обожаю девочек:] – сейчас потеряется.
– Ты уж попался раз на petite fille [девочке], – сказал Долохов, знавший про женитьбу Анатоля. – Смотри!
– Ну уж два раза нельзя! А? – сказал Анатоль, добродушно смеясь.
Следующий после театра день Ростовы никуда не ездили и никто не приезжал к ним. Марья Дмитриевна о чем то, скрывая от Наташи, переговаривалась с ее отцом. Наташа догадывалась, что они говорили о старом князе и что то придумывали, и ее беспокоило и оскорбляло это. Она всякую минуту ждала князя Андрея, и два раза в этот день посылала дворника на Вздвиженку узнавать, не приехал ли он. Он не приезжал. Ей было теперь тяжеле, чем первые дни своего приезда. К нетерпению и грусти ее о нем присоединились неприятное воспоминание о свидании с княжной Марьей и с старым князем, и страх и беспокойство, которым она не знала причины. Ей всё казалось, что или он никогда не приедет, или что прежде, чем он приедет, с ней случится что нибудь. Она не могла, как прежде, спокойно и продолжительно, одна сама с собой думать о нем. Как только она начинала думать о нем, к воспоминанию о нем присоединялось воспоминание о старом князе, о княжне Марье и о последнем спектакле, и о Курагине. Ей опять представлялся вопрос, не виновата ли она, не нарушена ли уже ее верность князю Андрею, и опять она заставала себя до малейших подробностей воспоминающею каждое слово, каждый жест, каждый оттенок игры выражения на лице этого человека, умевшего возбудить в ней непонятное для нее и страшное чувство. На взгляд домашних, Наташа казалась оживленнее обыкновенного, но она далеко была не так спокойна и счастлива, как была прежде.
