Рыжов, Никита Семёнович

Никита Семёнович Рыжов<tr><td colspan="2" style="text-align: center; border-top: solid darkgray 1px;"></td></tr>
Министр лёгкой промышленности СССР
31 мая 1956 — 23 февраля 1957
Глава правительства:	Николай Александрович Булганин
Предшественник:	Николай Николаевич Миротворцев
Преемник:	Министерство упразднено
Министр текстильной промышленности СССР
22 сентября 1955 — 31 мая 1956
Глава правительства:	Николай Александрович Булганин
Предшественник:	Министерство учреждено (существовало в 1946—1948 гг., министр Иван Корнеевич Седин)
Преемник:	Министерство упразднено
Министр промышленности товаров широкого потребления СССР
23 февраля 1954 — 22 сентября 1955
Глава правительства:	Георгий Максимилианович Маленков, Николай Александрович Булганин
Предшественник:	Алексей Николаевич Косыгин
Преемник:	Министерство упразднено
Министр лёгкой промышленности РСФСР
январь 1949 — сентябрь 1950
Глава правительства:	Борис Николаевич Черноусов
Предшественник:	Николай Николаевич Миротворцев
Преемник:	Николай Николаевич Миротворцев
Министр текстильной промышленности РСФСР
1946 — 1949
Глава правительства:	Михаил Иванович Родионов
Нарком текстильной промышленности РСФСР
1944 — 1946
Глава правительства:	Алексей Николаевич Косыгин
Преемник:	Должность упразднена
Рождение:	26 мая (8 июня) 1907(1907-06-08) дер. Филиппково, Калужская губерния,Российская империя
Смерть:	12 апреля 1996(1996-04-12) (88 лет) Москва, Российская Федерация
Партия:	ВКП(б), КПСС с 1928 года.
Образование:	Московский текстильный институт Всесоюзная промышленная академия
Награды:

Никита Семёнович Рыжов (26 мая (8 июня) 1907, дер. Филиппково, Калужская губерния (ныне Барятинский район Калужской области) — 12 апреля 1996, Москва) — советский государственный деятель, дипломат.

Биография

Член ВКП(б) (1928). Окончил три курса Московского текстильного института (1932) и Московскую промышленную академию (1940).

• 1924—1929 гг. — ткач, помощник мастера, мастер, заместитель заведующего ткацким производством на ткацкой фабрике.
• 1929—1932 гг. — студент Московского текстильного института.
• 1932—1934 гг. — заместитель директора Всесоюзной школы помощников мастеров и директоров наркомата лёгкой промышленности СССР.
• 1934—1935 гг. — уполномоченный по приёмке оборудования треста «Туркстрой» (Москва).
• 1935—1936 гг. — заместитель главного инженера текстильного комбината треста «Туркстрой».
• 1936—1937 гг. — управляющий Одесской конторой треста «Туркстрой».
• 1937—1938 гг. — начальник планового отдела Экспортстроя наркомата тяжёлой промышленности СССР.
• 1938—1940 гг. — слушатель Московской промышленной академии.
• 1940—1941 гг. — директор Павлово-Покровской прядильно-ткацкой фабрики (Павловский Посад).
• 1941 г. — директор Ташкентского текстильного комбината.
• 1941—1942 гг. — секретарь Ташкентского областного комитета КП(б) Узбекистана.
• 1942—1944 гг. — директор Ташкентского текстильного комбината.
• 1944—1949 гг. — народный комиссар (с 1946 — министр) текстильной промышленности РСФСР.
• 1949—1950 гг. — министр лёгкой промышленности РСФСР.
• 1950—1953 гг. — 1-й заместитель министра лёгкой промышленности СССР.
• Март — август 1953 г. — 1-й заместитель министра лёгкой и пищевой промышленности СССР.
• 1953—1954 гг. — 1-й заместитель министра промышленности товаров широкого потребления СССР.
• 1954—1955 гг. — министр промышленности товаров широкого потребления СССР.
• 1955—1956 гг. — министр текстильной промышленности СССР.
• 1956—1957 гг. — министр лёгкой промышленности СССР.
• 1957—1966 гг. — Чрезвычайный и полномочный посол СССР в Турции.
• 1966—1980 гг. — Чрезвычайный и полномочный посол СССР в Италии.
• 1980—1986 гг. — заместитель министра иностранных дел СССР, член Коллегии МИД СССР.
• 1983—1986 гг. — член Комиссии Президиума Совета Министров СССР по внешнеэкономическим вопросам.

Член Центральной ревизионной комиссии КПСС (1966—1986).

Награды и звания

• Орден Ленина (дважды).
• Орден Октябрьской Революции.
• Орден Трудового Красного Знамени (трижды).

Дипломатический ранг

• Чрезвычайный и полномочный посол.

Литература

• Дипломатический словарь. В 3-х томах. Гл. ред. А. А. Громыко, А. Г. Ковалев, П. П. Севостьянов, С. Л. Тихвинский. — М.: Наука, 1985—1986.  — Т. 2, с. 498—499.
• Государственная власть СССР. Высшие органы власти и управления и их руководители. 1923—1991 гг. Москва, 1999. — С. 505.

Ссылки

• [www.knowbysight.info/RRR/03740.asp Биография в Справочнике по истории Коммунистической партии и Советского Союза 1898—1991]

Отрывок, характеризующий Рыжов, Никита Семёнович

– Я? Постой, постой. Да, я думала сначала, что вот мы едем и думаем, что мы едем домой, а мы Бог знает куда едем в этой темноте и вдруг приедем и увидим, что мы не в Отрадном, а в волшебном царстве. А потом еще я думала… Нет, ничего больше.
– Знаю, верно про него думала, – сказал Николай улыбаясь, как узнала Наташа по звуку его голоса.
– Нет, – отвечала Наташа, хотя действительно она вместе с тем думала и про князя Андрея, и про то, как бы ему понравился дядюшка. – А еще я всё повторяю, всю дорогу повторяю: как Анисьюшка хорошо выступала, хорошо… – сказала Наташа. И Николай услыхал ее звонкий, беспричинный, счастливый смех.
– А знаешь, – вдруг сказала она, – я знаю, что никогда уже я не буду так счастлива, спокойна, как теперь.
– Вот вздор, глупости, вранье – сказал Николай и подумал: «Что за прелесть эта моя Наташа! Такого другого друга у меня нет и не будет. Зачем ей выходить замуж, всё бы с ней ездили!»
«Экая прелесть этот Николай!» думала Наташа. – А! еще огонь в гостиной, – сказала она, указывая на окна дома, красиво блестевшие в мокрой, бархатной темноте ночи.


Граф Илья Андреич вышел из предводителей, потому что эта должность была сопряжена с слишком большими расходами. Но дела его всё не поправлялись. Часто Наташа и Николай видели тайные, беспокойные переговоры родителей и слышали толки о продаже богатого, родового Ростовского дома и подмосковной. Без предводительства не нужно было иметь такого большого приема, и отрадненская жизнь велась тише, чем в прежние годы; но огромный дом и флигеля всё таки были полны народом, за стол всё так же садилось больше человек. Всё это были свои, обжившиеся в доме люди, почти члены семейства или такие, которые, казалось, необходимо должны были жить в доме графа. Таковы были Диммлер – музыкант с женой, Иогель – танцовальный учитель с семейством, старушка барышня Белова, жившая в доме, и еще многие другие: учителя Пети, бывшая гувернантка барышень и просто люди, которым лучше или выгоднее было жить у графа, чем дома. Не было такого большого приезда как прежде, но ход жизни велся тот же, без которого не могли граф с графиней представить себе жизни. Та же была, еще увеличенная Николаем, охота, те же 50 лошадей и 15 кучеров на конюшне, те же дорогие подарки в именины, и торжественные на весь уезд обеды; те же графские висты и бостоны, за которыми он, распуская всем на вид карты, давал себя каждый день на сотни обыгрывать соседям, смотревшим на право составлять партию графа Ильи Андреича, как на самую выгодную аренду.
Граф, как в огромных тенетах, ходил в своих делах, стараясь не верить тому, что он запутался и с каждым шагом всё более и более запутываясь и чувствуя себя не в силах ни разорвать сети, опутавшие его, ни осторожно, терпеливо приняться распутывать их. Графиня любящим сердцем чувствовала, что дети ее разоряются, что граф не виноват, что он не может быть не таким, каким он есть, что он сам страдает (хотя и скрывает это) от сознания своего и детского разорения, и искала средств помочь делу. С ее женской точки зрения представлялось только одно средство – женитьба Николая на богатой невесте. Она чувствовала, что это была последняя надежда, и что если Николай откажется от партии, которую она нашла ему, надо будет навсегда проститься с возможностью поправить дела. Партия эта была Жюли Карагина, дочь прекрасных, добродетельных матери и отца, с детства известная Ростовым, и теперь богатая невеста по случаю смерти последнего из ее братьев.
Графиня писала прямо к Карагиной в Москву, предлагая ей брак ее дочери с своим сыном и получила от нее благоприятный ответ. Карагина отвечала, что она с своей стороны согласна, что всё будет зависеть от склонности ее дочери. Карагина приглашала Николая приехать в Москву.
Несколько раз, со слезами на глазах, графиня говорила сыну, что теперь, когда обе дочери ее пристроены – ее единственное желание состоит в том, чтобы видеть его женатым. Она говорила, что легла бы в гроб спокойной, ежели бы это было. Потом говорила, что у нее есть прекрасная девушка на примете и выпытывала его мнение о женитьбе.
В других разговорах она хвалила Жюли и советовала Николаю съездить в Москву на праздники повеселиться. Николай догадывался к чему клонились разговоры его матери, и в один из таких разговоров вызвал ее на полную откровенность. Она высказала ему, что вся надежда поправления дел основана теперь на его женитьбе на Карагиной.
– Что ж, если бы я любил девушку без состояния, неужели вы потребовали бы, maman, чтобы я пожертвовал чувством и честью для состояния? – спросил он у матери, не понимая жестокости своего вопроса и желая только выказать свое благородство.
– Нет, ты меня не понял, – сказала мать, не зная, как оправдаться. – Ты меня не понял, Николинька. Я желаю твоего счастья, – прибавила она и почувствовала, что она говорит неправду, что она запуталась. – Она заплакала.
– Маменька, не плачьте, а только скажите мне, что вы этого хотите, и вы знаете, что я всю жизнь свою, всё отдам для того, чтобы вы были спокойны, – сказал Николай. Я всем пожертвую для вас, даже своим чувством.
Но графиня не так хотела поставить вопрос: она не хотела жертвы от своего сына, она сама бы хотела жертвовать ему.
– Нет, ты меня не понял, не будем говорить, – сказала она, утирая слезы.
«Да, может быть, я и люблю бедную девушку, говорил сам себе Николай, что ж, мне пожертвовать чувством и честью для состояния? Удивляюсь, как маменька могла мне сказать это. Оттого что Соня бедна, то я и не могу любить ее, думал он, – не могу отвечать на ее верную, преданную любовь. А уж наверное с ней я буду счастливее, чем с какой нибудь куклой Жюли. Пожертвовать своим чувством я всегда могу для блага своих родных, говорил он сам себе, но приказывать своему чувству я не могу. Ежели я люблю Соню, то чувство мое сильнее и выше всего для меня».
Николай не поехал в Москву, графиня не возобновляла с ним разговора о женитьбе и с грустью, а иногда и озлоблением видела признаки всё большего и большего сближения между своим сыном и бесприданной Соней. Она упрекала себя за то, но не могла не ворчать, не придираться к Соне, часто без причины останавливая ее, называя ее «вы», и «моя милая». Более всего добрая графиня за то и сердилась на Соню, что эта бедная, черноглазая племянница была так кротка, так добра, так преданно благодарна своим благодетелям, и так верно, неизменно, с самоотвержением влюблена в Николая, что нельзя было ни в чем упрекнуть ее.
Николай доживал у родных свой срок отпуска. От жениха князя Андрея получено было 4 е письмо, из Рима, в котором он писал, что он уже давно бы был на пути в Россию, ежели бы неожиданно в теплом климате не открылась его рана, что заставляет его отложить свой отъезд до начала будущего года. Наташа была так же влюблена в своего жениха, так же успокоена этой любовью и так же восприимчива ко всем радостям жизни; но в конце четвертого месяца разлуки с ним, на нее начинали находить минуты грусти, против которой она не могла бороться. Ей жалко было самое себя, жалко было, что она так даром, ни для кого, пропадала всё это время, в продолжение которого она чувствовала себя столь способной любить и быть любимой.