Савичевич, Деян

Деян Савичевич
Общая информация
Прозвище	Гений (итал. Genio)
Родился	15 сентября 1966(1966-09-15) (57 лет) Титоград, СФРЮ
Гражданство	СФРЮ СРЮ Черногория
Рост	182 см
Вес	78 кг
Позиция	атакующий полузащитник
Информация о клубе
Клуб	завершил карьеру
Карьера
Молодёжные клубы
	ОФК Титоград
Клубная карьера*
1982—1988	Будучност (Титоград)	113 (36)
1989—1992	Црвена Звезда	77 (55)
1992—1998	Милан	84 (29)
1999	Црвена Звезда	3 (0)
1999—2001	Рапид	45 (23)
Национальная сборная**
1986—1999	/ СФРЮ/СРЮ	56 (29)
Тренерская карьера
2001—2003	СРЮ/Сербия и Черногория
* Количество игр и голов за профессиональный клуб считается только для различных лиг национальных чемпионатов. ** Количество игр и голов за национальную сборную в официальных матчах.

Де́ян Сави́чевич (серб. Дејан Савићевић / Dejan Savićević; 15 сентября 1966, Титоград) — футболист СФРЮ и СРЮ, атакующий полузащитник. По опросу МФФИИС занимает 79 место среди лучших игроков Европы XX века.

В настоящее время возглавляет Футбольный союз Черногории.

Карьера

Деян родился в семье Владимира Савичевича и Войславы Дурович. Его родители православного вероисповедания.

Он начал свою карьеру в 15 лет, играя за молодёжный состав ОФК «Титоград». Затем играл в титоградской «Будучности», где впервые вышел в матче Кубка чемпионов и дебютировал в национальной команде в матче против сборной Турции.

«Црвена Звезда»

После прекрасной игры в Титограде, всё больше югославских команд хотели видеть у себя 21-летнего Савичевича. Летом 1989 года он выбирает «Црвену Звезду» из-за обязательной военной службы, которую Деян проходил с 1988 по 1989 год, но появляется довольно редко, государственные начальники разрешают играть Савичевичу только в главных матчах, таких как игры против «Милана» в Кубке чемпионов, где обе встречи закончились 1:1, а игру в Белграде даже, по решению немецкого судьи Дитера Паули, пришлось переигрывать из-за тумана, но по пенальти дальше прошёл «Милан». Савичевич помогает «Црвене» выиграть подряд три чемпионских звания, два Кубка Югославии и победить в Кубке чемпионов и Межконтинентальном Кубке. Успех в Кубке чемпионов позволил Савичевичу стать кандидатом на звание лучшего футболиста Европы, однако, по результатам опроса, он занял 2-е место, поделив его с партнёром по «Црвене Звезде» Дарко Панчевым.

«Милан»

В 1992 году Савичевича приглашают в «Милан», который срочно ищет замену Марко Ван Бастену. В первый сезона за «Милан», Савичевич проводит 10 матчей и забивает 4 мяча. На следующий год он уже твёрдый игрок основы «Россонери», команда выигрывает серию А и Лигу чемпионов, а сам Берлускони, президент «Милана», называет его «Гением» после 30-метровго удара, сделавшего счёт 3:0 в финале. В следующем году «Милан» вновь в финале кубка, но Савичевича не выпускают на поле из-за травмы, хотя он уверяет, что здоров, а «Милан» проигрывает «Аяксу» 0:1. Всего с «Миланом» Савичевич выиграл 7 трофеев, включая 3 «скудетто», 1 Лигу чемпионов и 1 Суперкубок Европы, однако, Деян часто подвергался критике итальянскими СМИ за игру заметно хуже своего обычно высокого уровня в матчах против команд-аутсайдеров.

Тренерская карьера

Савичевич два года тренировал национальную сборную Югославии, но этот период был полной противоположностью его блестящей карьеры игрока. После ухода в мае 2001 года Милована Дорича после всего лишь 3-х месяцев работы, Савичевичу было предложено возглавить национальную команду и вывести её на ЧМ-2002. Общественность с радостью восприняла назначение молодого тренера.

Первоначально Савичевич был частью комиссии из 3-х человек в составе самого Деяна, Вуядина Бошкова и Ивана Курковича, но к декабрю 2001-го самостоятельно возглавил команду. Сам он утверждал, что принял работу временно, только после того, как Душан Бажевич отказался от предложения возглавить сборную, а нового постоянного тренера назовут к лету 2002 года. Однако, Савичевич оставался на посту тренера национальной команды до июня 2003 года. Он не смог добиться прочности команды, он часто спорил с восходящей звездой Матеей Кежманом, дошло до того, что Кежман отказался играть в сборной под руководством Савичевича. Савичевич оставляет сборную после обидного поражения от Азербайджана в июне 2003, ставшего 5-м подряд поражением югославов. Результаты национальной команды под его руководством выглядят так: 4 победы, 11 поражений и 2 ничьи, в дополнении к 4-м победам, 2 ничьим и 2 поражением в составе комиссии.

Административно-политическая карьера

Летом 2004 года 37-летний Савичевич стал президентом Футбольного союза Черногории, который был в то время частью Футбольного союза Сербии и Черногории. Савичевич публично призывал к независимости Черногории, став одним из главных участников Движения за независимость Черногории. Он стоял рядом и выступал на собраниях вместе с черногорским премьер-министром Мило Джукановичем, его лицо было на плакатах с надписью «YES!», убеждающих черногорцев голосовать на референдуме за независимость.К:Википедия:Статьи без источников (тип: не указан)

Весной 2006 года он давал интервью «NTV Черногория», где говорил что играл в «нескольких подстроенных матчах», когда выступал за «Будучност» в старой югославской лиге. Так же утверждал, что чемпионат 2005/06 был, главным образом, подстроен, но Савичевич отказался разоблачать или обеспечивать свидетельство в суде, говоря, что не хочет быть убитым из-за футбола, как Бранко Буланович.К:Википедия:Статьи без источников (тип: не указан)

Личная жизнь

Савичевич был женат на Валентине Бражович, но развёлся с ней в 2000-м году, у них два ребёнка.

1 октября 2005 года Савичевич попал в автомобильную аварию на улице в Подгорице. Он сломал обе руки, после того, как его мотоцикл врезался в идущее впереди транспортное средство, тормозя боком и приземлившись на тротуаре. Период восстановления продолжался около 6 месяцев.

Статистика

Сезон	Клуб	Чемпионат	Игры	Голы
1982/83	Будучност (Титоград)	Югославия	2	0
1983/84	Будучност (Титоград)	Югославия	7	1
1984/85	Будучност (Титоград)	Югославия	29	6
1985/86	Будучност (Титоград)	Югославия	32	10
1986/87	Будучност (Титоград)	Югославия	31	9
1987/88	Будучност (Титоград)	Югославия	29	10
1988/89	Црвена Звезда	Югославия	25	10
1989/90	Црвена Звезда	Югославия	0	0
1990/91	Црвена Звезда	Югославия	25	8
1991/92	Црвена Звезда	Югославия	22	5
1992/93	Милан	Италия	10	4
1993/94	Милан	Италия	20	0
1994/95	Милан	Италия	19	9
1995/96	Милан	Италия	23	6
1996/97	Милан	Италия	17	1
1997/98	Милан	Италия	8	0
1999	Црвена Звезда	Югославия	3	0
1999/00	Рапид	Австрия	22	14
2000/01	Рапид	Австрия	22	4

Достижения

• Победитель молодёжного чемпионата мира: 1987
• Обладатель Кубка Югославии: 1990
• Чемпион Югославии: 1990, 1991, 1992
• Чемпион Италии: 1993, 1994, 1996
• Обладатель Суперкубка Италии: 1992, 1993, 1994
• Победитель Лиги чемпионов: 1991, 1994
• Обладатель Межконтинентального кубка: 1991
• Обладатель Суперкубка УЕФА: 1994

Отрывок, характеризующий Савичевич, Деян

Он замялся, не зная, прилично ли назвать умирающего графом; назвать же отцом ему было совестно.
– Il a eu encore un coup, il y a une demi heure. Еще был удар. Courage, mon аmi… [Полчаса назад у него был еще удар. Не унывать, мой друг…]
Пьер был в таком состоянии неясности мысли, что при слове «удар» ему представился удар какого нибудь тела. Он, недоумевая, посмотрел на князя Василия и уже потом сообразил, что ударом называется болезнь. Князь Василий на ходу сказал несколько слов Лоррену и прошел в дверь на цыпочках. Он не умел ходить на цыпочках и неловко подпрыгивал всем телом. Вслед за ним прошла старшая княжна, потом прошли духовные лица и причетники, люди (прислуга) тоже прошли в дверь. За этою дверью послышалось передвиженье, и наконец, всё с тем же бледным, но твердым в исполнении долга лицом, выбежала Анна Михайловна и, дотронувшись до руки Пьера, сказала:
– La bonte divine est inepuisable. C'est la ceremonie de l'extreme onction qui va commencer. Venez. [Милосердие Божие неисчерпаемо. Соборование сейчас начнется. Пойдемте.]
Пьер прошел в дверь, ступая по мягкому ковру, и заметил, что и адъютант, и незнакомая дама, и еще кто то из прислуги – все прошли за ним, как будто теперь уж не надо было спрашивать разрешения входить в эту комнату.


Пьер хорошо знал эту большую, разделенную колоннами и аркой комнату, всю обитую персидскими коврами. Часть комнаты за колоннами, где с одной стороны стояла высокая красного дерева кровать, под шелковыми занавесами, а с другой – огромный киот с образами, была красно и ярко освещена, как бывают освещены церкви во время вечерней службы. Под освещенными ризами киота стояло длинное вольтеровское кресло, и на кресле, обложенном вверху снежно белыми, не смятыми, видимо, только – что перемененными подушками, укрытая до пояса ярко зеленым одеялом, лежала знакомая Пьеру величественная фигура его отца, графа Безухого, с тою же седою гривой волос, напоминавших льва, над широким лбом и с теми же характерно благородными крупными морщинами на красивом красно желтом лице. Он лежал прямо под образами; обе толстые, большие руки его были выпростаны из под одеяла и лежали на нем. В правую руку, лежавшую ладонью книзу, между большим и указательным пальцами вставлена была восковая свеча, которую, нагибаясь из за кресла, придерживал в ней старый слуга. Над креслом стояли духовные лица в своих величественных блестящих одеждах, с выпростанными на них длинными волосами, с зажженными свечами в руках, и медленно торжественно служили. Немного позади их стояли две младшие княжны, с платком в руках и у глаз, и впереди их старшая, Катишь, с злобным и решительным видом, ни на мгновение не спуская глаз с икон, как будто говорила всем, что не отвечает за себя, если оглянется. Анна Михайловна, с кроткою печалью и всепрощением на лице, и неизвестная дама стояли у двери. Князь Василий стоял с другой стороны двери, близко к креслу, за резным бархатным стулом, который он поворотил к себе спинкой, и, облокотив на нее левую руку со свечой, крестился правою, каждый раз поднимая глаза кверху, когда приставлял персты ко лбу. Лицо его выражало спокойную набожность и преданность воле Божией. «Ежели вы не понимаете этих чувств, то тем хуже для вас», казалось, говорило его лицо.
Сзади его стоял адъютант, доктора и мужская прислуга; как бы в церкви, мужчины и женщины разделились. Всё молчало, крестилось, только слышны были церковное чтение, сдержанное, густое басовое пение и в минуты молчания перестановка ног и вздохи. Анна Михайловна, с тем значительным видом, который показывал, что она знает, что делает, перешла через всю комнату к Пьеру и подала ему свечу. Он зажег ее и, развлеченный наблюдениями над окружающими, стал креститься тою же рукой, в которой была свеча.
Младшая, румяная и смешливая княжна Софи, с родинкою, смотрела на него. Она улыбнулась, спрятала свое лицо в платок и долго не открывала его; но, посмотрев на Пьера, опять засмеялась. Она, видимо, чувствовала себя не в силах глядеть на него без смеха, но не могла удержаться, чтобы не смотреть на него, и во избежание искушений тихо перешла за колонну. В середине службы голоса духовенства вдруг замолкли; духовные лица шопотом сказали что то друг другу; старый слуга, державший руку графа, поднялся и обратился к дамам. Анна Михайловна выступила вперед и, нагнувшись над больным, из за спины пальцем поманила к себе Лоррена. Француз доктор, – стоявший без зажженной свечи, прислонившись к колонне, в той почтительной позе иностранца, которая показывает, что, несмотря на различие веры, он понимает всю важность совершающегося обряда и даже одобряет его, – неслышными шагами человека во всей силе возраста подошел к больному, взял своими белыми тонкими пальцами его свободную руку с зеленого одеяла и, отвернувшись, стал щупать пульс и задумался. Больному дали чего то выпить, зашевелились около него, потом опять расступились по местам, и богослужение возобновилось. Во время этого перерыва Пьер заметил, что князь Василий вышел из за своей спинки стула и, с тем же видом, который показывал, что он знает, что делает, и что тем хуже для других, ежели они не понимают его, не подошел к больному, а, пройдя мимо его, присоединился к старшей княжне и с нею вместе направился в глубь спальни, к высокой кровати под шелковыми занавесами. От кровати и князь и княжна оба скрылись в заднюю дверь, но перед концом службы один за другим возвратились на свои места. Пьер обратил на это обстоятельство не более внимания, как и на все другие, раз навсегда решив в своем уме, что всё, что совершалось перед ним нынешний вечер, было так необходимо нужно.
Звуки церковного пения прекратились, и послышался голос духовного лица, которое почтительно поздравляло больного с принятием таинства. Больной лежал всё так же безжизненно и неподвижно. Вокруг него всё зашевелилось, послышались шаги и шопоты, из которых шопот Анны Михайловны выдавался резче всех.
Пьер слышал, как она сказала:
– Непременно надо перенести на кровать, здесь никак нельзя будет…
Больного так обступили доктора, княжны и слуги, что Пьер уже не видал той красно желтой головы с седою гривой, которая, несмотря на то, что он видел и другие лица, ни на мгновение не выходила у него из вида во всё время службы. Пьер догадался по осторожному движению людей, обступивших кресло, что умирающего поднимали и переносили.
– За мою руку держись, уронишь так, – послышался ему испуганный шопот одного из слуг, – снизу… еще один, – говорили голоса, и тяжелые дыхания и переступанья ногами людей стали торопливее, как будто тяжесть, которую они несли, была сверх сил их.
Несущие, в числе которых была и Анна Михайловна, поровнялись с молодым человеком, и ему на мгновение из за спин и затылков людей показалась высокая, жирная, открытая грудь, тучные плечи больного, приподнятые кверху людьми, державшими его под мышки, и седая курчавая, львиная голова. Голова эта, с необычайно широким лбом и скулами, красивым чувственным ртом и величественным холодным взглядом, была не обезображена близостью смерти. Она была такая же, какою знал ее Пьер назад тому три месяца, когда граф отпускал его в Петербург. Но голова эта беспомощно покачивалась от неровных шагов несущих, и холодный, безучастный взгляд не знал, на чем остановиться.
Прошло несколько минут суетни около высокой кровати; люди, несшие больного, разошлись. Анна Михайловна дотронулась до руки Пьера и сказала ему: «Venez». [Идите.] Пьер вместе с нею подошел к кровати, на которой, в праздничной позе, видимо, имевшей отношение к только что совершенному таинству, был положен больной. Он лежал, высоко опираясь головой на подушки. Руки его были симметрично выложены на зеленом шелковом одеяле ладонями вниз. Когда Пьер подошел, граф глядел прямо на него, но глядел тем взглядом, которого смысл и значение нельзя понять человеку. Или этот взгляд ровно ничего не говорил, как только то, что, покуда есть глаза, надо же глядеть куда нибудь, или он говорил слишком многое. Пьер остановился, не зная, что ему делать, и вопросительно оглянулся на свою руководительницу Анну Михайловну. Анна Михайловна сделала ему торопливый жест глазами, указывая на руку больного и губами посылая ей воздушный поцелуй. Пьер, старательно вытягивая шею, чтоб не зацепить за одеяло, исполнил ее совет и приложился к ширококостной и мясистой руке. Ни рука, ни один мускул лица графа не дрогнули. Пьер опять вопросительно посмотрел на Анну Михайловну, спрашивая теперь, что ему делать. Анна Михайловна глазами указала ему на кресло, стоявшее подле кровати. Пьер покорно стал садиться на кресло, глазами продолжая спрашивать, то ли он сделал, что нужно. Анна Михайловна одобрительно кивнула головой. Пьер принял опять симметрично наивное положение египетской статуи, видимо, соболезнуя о том, что неуклюжее и толстое тело его занимало такое большое пространство, и употребляя все душевные силы, чтобы казаться как можно меньше. Он смотрел на графа. Граф смотрел на то место, где находилось лицо Пьера, в то время как он стоял. Анна Михайловна являла в своем положении сознание трогательной важности этой последней минуты свидания отца с сыном. Это продолжалось две минуты, которые показались Пьеру часом. Вдруг в крупных мускулах и морщинах лица графа появилось содрогание. Содрогание усиливалось, красивый рот покривился (тут только Пьер понял, до какой степени отец его был близок к смерти), из перекривленного рта послышался неясный хриплый звук. Анна Михайловна старательно смотрела в глаза больному и, стараясь угадать, чего было нужно ему, указывала то на Пьера, то на питье, то шопотом вопросительно называла князя Василия, то указывала на одеяло. Глаза и лицо больного выказывали нетерпение. Он сделал усилие, чтобы взглянуть на слугу, который безотходно стоял у изголовья постели.