Сестрорецкое кладбище
Поделись знанием:
Координаты: 60°06′36″ с. ш. 29°57′58″ в. д. / 60.11000° с. ш. 29.96611° в. д. (G) [www.openstreetmap.org/?mlat=60.11000&mlon=29.96611&zoom=12 (O)] (Я)
Господа, бывавшие у Билибина, светские, молодые, богатые и веселые люди, составляли и в Вене и здесь отдельный кружок, который Билибин, бывший главой этого кружка, называл наши, les nфtres. В кружке этом, состоявшем почти исключительно из дипломатов, видимо, были свои, не имеющие ничего общего с войной и политикой, интересы высшего света, отношений к некоторым женщинам и канцелярской стороны службы. Эти господа, повидимому, охотно, как своего (честь, которую они делали немногим), приняли в свой кружок князя Андрея. Из учтивости, и как предмет для вступления в разговор, ему сделали несколько вопросов об армии и сражении, и разговор опять рассыпался на непоследовательные, веселые шутки и пересуды.
– Но особенно хорошо, – говорил один, рассказывая неудачу товарища дипломата, – особенно хорошо то, что канцлер прямо сказал ему, что назначение его в Лондон есть повышение, и чтоб он так и смотрел на это. Видите вы его фигуру при этом?…
– Но что всего хуже, господа, я вам выдаю Курагина: человек в несчастии, и этим то пользуется этот Дон Жуан, этот ужасный человек!
Князь Ипполит лежал в вольтеровском кресле, положив ноги через ручку. Он засмеялся.
– Parlez moi de ca, [Ну ка, ну ка,] – сказал он.
– О, Дон Жуан! О, змея! – послышались голоса.
– Вы не знаете, Болконский, – обратился Билибин к князю Андрею, – что все ужасы французской армии (я чуть было не сказал – русской армии) – ничто в сравнении с тем, что наделал между женщинами этот человек.
– La femme est la compagne de l'homme, [Женщина – подруга мужчины,] – произнес князь Ипполит и стал смотреть в лорнет на свои поднятые ноги.
Билибин и наши расхохотались, глядя в глаза Ипполиту. Князь Андрей видел, что этот Ипполит, которого он (должно было признаться) почти ревновал к своей жене, был шутом в этом обществе.
– Нет, я должен вас угостить Курагиным, – сказал Билибин тихо Болконскому. – Он прелестен, когда рассуждает о политике, надо видеть эту важность.
Он подсел к Ипполиту и, собрав на лбу свои складки, завел с ним разговор о политике. Князь Андрей и другие обступили обоих.
– Le cabinet de Berlin ne peut pas exprimer un sentiment d'alliance, – начал Ипполит, значительно оглядывая всех, – sans exprimer… comme dans sa derieniere note… vous comprenez… vous comprenez… et puis si sa Majeste l'Empereur ne deroge pas au principe de notre alliance… [Берлинский кабинет не может выразить свое мнение о союзе, не выражая… как в своей последней ноте… вы понимаете… вы понимаете… впрочем, если его величество император не изменит сущности нашего союза…]
– Attendez, je n'ai pas fini… – сказал он князю Андрею, хватая его за руку. – Je suppose que l'intervention sera plus forte que la non intervention. Et… – Он помолчал. – On ne pourra pas imputer a la fin de non recevoir notre depeche du 28 novembre. Voila comment tout cela finira. [Подождите, я не кончил. Я думаю, что вмешательство будет прочнее чем невмешательство И… Невозможно считать дело оконченным непринятием нашей депеши от 28 ноября. Чем то всё это кончится.]
И он отпустил руку Болконского, показывая тем, что теперь он совсем кончил.
– Demosthenes, je te reconnais au caillou que tu as cache dans ta bouche d'or! [Демосфен, я узнаю тебя по камешку, который ты скрываешь в своих золотых устах!] – сказал Билибин, y которого шапка волос подвинулась на голове от удовольствия.
Все засмеялись. Ипполит смеялся громче всех. Он, видимо, страдал, задыхался, но не мог удержаться от дикого смеха, растягивающего его всегда неподвижное лицо.
– Ну вот что, господа, – сказал Билибин, – Болконский мой гость в доме и здесь в Брюнне, и я хочу его угостить, сколько могу, всеми радостями здешней жизни. Ежели бы мы были в Брюнне, это было бы легко; но здесь, dans ce vilain trou morave [в этой скверной моравской дыре], это труднее, и я прошу у всех вас помощи. Il faut lui faire les honneurs de Brunn. [Надо ему показать Брюнн.] Вы возьмите на себя театр, я – общество, вы, Ипполит, разумеется, – женщин.
– Надо ему показать Амели, прелесть! – сказал один из наших, целуя кончики пальцев.
– Вообще этого кровожадного солдата, – сказал Билибин, – надо обратить к более человеколюбивым взглядам.
– Едва ли я воспользуюсь вашим гостеприимством, господа, и теперь мне пора ехать, – взглядывая на часы, сказал Болконский.
– Куда?
– К императору.
– О! о! о!
– Ну, до свидания, Болконский! До свидания, князь; приезжайте же обедать раньше, – пocлшaлиcь голоса. – Мы беремся за вас.
– Старайтесь как можно более расхваливать порядок в доставлении провианта и маршрутов, когда будете говорить с императором, – сказал Билибин, провожая до передней Болконского.
– И желал бы хвалить, но не могу, сколько знаю, – улыбаясь отвечал Болконский.
– Ну, вообще как можно больше говорите. Его страсть – аудиенции; а говорить сам он не любит и не умеет, как увидите.
На выходе император Франц только пристально вгляделся в лицо князя Андрея, стоявшего в назначенном месте между австрийскими офицерами, и кивнул ему своей длинной головой. Но после выхода вчерашний флигель адъютант с учтивостью передал Болконскому желание императора дать ему аудиенцию.
Император Франц принял его, стоя посредине комнаты. Перед тем как начинать разговор, князя Андрея поразило то, что император как будто смешался, не зная, что сказать, и покраснел.
– Скажите, когда началось сражение? – спросил он поспешно.
Князь Андрей отвечал. После этого вопроса следовали другие, столь же простые вопросы: «здоров ли Кутузов? как давно выехал он из Кремса?» и т. п. Император говорил с таким выражением, как будто вся цель его состояла только в том, чтобы сделать известное количество вопросов. Ответы же на эти вопросы, как было слишком очевидно, не могли интересовать его.
– В котором часу началось сражение? – спросил император.
– Не могу донести вашему величеству, в котором часу началось сражение с фронта, но в Дюренштейне, где я находился, войско начало атаку в 6 часу вечера, – сказал Болконский, оживляясь и при этом случае предполагая, что ему удастся представить уже готовое в его голове правдивое описание всего того, что он знал и видел.
Но император улыбнулся и перебил его:
– Сколько миль?
– Откуда и докуда, ваше величество?
– От Дюренштейна до Кремса?
– Три с половиною мили, ваше величество.
– Французы оставили левый берег?
– Как доносили лазутчики, в ночь на плотах переправились последние.
– Достаточно ли фуража в Кремсе?
– Фураж не был доставлен в том количестве…
Император перебил его.
– В котором часу убит генерал Шмит?…
– В семь часов, кажется.
– В 7 часов. Очень печально! Очень печально!
Император сказал, что он благодарит, и поклонился. Князь Андрей вышел и тотчас же со всех сторон был окружен придворными. Со всех сторон глядели на него ласковые глаза и слышались ласковые слова. Вчерашний флигель адъютант делал ему упреки, зачем он не остановился во дворце, и предлагал ему свой дом. Военный министр подошел, поздравляя его с орденом Марии Терезии З й степени, которым жаловал его император. Камергер императрицы приглашал его к ее величеству. Эрцгерцогиня тоже желала его видеть. Он не знал, кому отвечать, и несколько секунд собирался с мыслями. Русский посланник взял его за плечо, отвел к окну и стал говорить с ним.
Вопреки словам Билибина, известие, привезенное им, было принято радостно. Назначено было благодарственное молебствие. Кутузов был награжден Марией Терезией большого креста, и вся армия получила награды. Болконский получал приглашения со всех сторон и всё утро должен был делать визиты главным сановникам Австрии. Окончив свои визиты в пятом часу вечера, мысленно сочиняя письмо отцу о сражении и о своей поездке в Брюнн, князь Андрей возвращался домой к Билибину. У крыльца дома, занимаемого Билибиным, стояла до половины уложенная вещами бричка, и Франц, слуга Билибина, с трудом таща чемодан, вышел из двери.
Прежде чем ехать к Билибину, князь Андрей поехал в книжную лавку запастись на поход книгами и засиделся в лавке.
– Что такое? – спросил Болконский.
– Ach, Erlaucht? – сказал Франц, с трудом взваливая чемодан в бричку. – Wir ziehen noch weiter. Der Bosewicht ist schon wieder hinter uns her! [Ах, ваше сиятельство! Мы отправляемся еще далее. Злодей уж опять за нами по пятам.]
– Что такое? Что? – спрашивал князь Андрей.
Билибин вышел навстречу Болконскому. На всегда спокойном лице Билибина было волнение.
– Non, non, avouez que c'est charmant, – говорил он, – cette histoire du pont de Thabor (мост в Вене). Ils l'ont passe sans coup ferir. [Нет, нет, признайтесь, что это прелесть, эта история с Таборским мостом. Они перешли его без сопротивления.]
Князь Андрей ничего не понимал.
– Да откуда же вы, что вы не знаете того, что уже знают все кучера в городе?
– Я от эрцгерцогини. Там я ничего не слыхал.
– И не видали, что везде укладываются?
– Не видал… Да в чем дело? – нетерпеливо спросил князь Андрей.
– В чем дело? Дело в том, что французы перешли мост, который защищает Ауэсперг, и мост не взорвали, так что Мюрат бежит теперь по дороге к Брюнну, и нынче завтра они будут здесь.
– Как здесь? Да как же не взорвали мост, когда он минирован?
– А это я у вас спрашиваю. Этого никто, и сам Бонапарте, не знает.
Болконский пожал плечами.
– Но ежели мост перейден, значит, и армия погибла: она будет отрезана, – сказал он.
– В этом то и штука, – отвечал Билибин. – Слушайте. Вступают французы в Вену, как я вам говорил. Всё очень хорошо. На другой день, то есть вчера, господа маршалы: Мюрат Ланн и Бельяр, садятся верхом и отправляются на мост. (Заметьте, все трое гасконцы.) Господа, – говорит один, – вы знаете, что Таборский мост минирован и контраминирован, и что перед ним грозный tete de pont и пятнадцать тысяч войска, которому велено взорвать мост и нас не пускать. Но нашему государю императору Наполеону будет приятно, ежели мы возьмем этот мост. Проедемте втроем и возьмем этот мост. – Поедемте, говорят другие; и они отправляются и берут мост, переходят его и теперь со всею армией по сю сторону Дуная направляются на нас, на вас и на ваши сообщения.
– Полноте шутить, – грустно и серьезно сказал князь Андрей.
Известие это было горестно и вместе с тем приятно князю Андрею.
Как только он узнал, что русская армия находится в таком безнадежном положении, ему пришло в голову, что ему то именно предназначено вывести русскую армию из этого положения, что вот он, тот Тулон, который выведет его из рядов неизвестных офицеров и откроет ему первый путь к славе! Слушая Билибина, он соображал уже, как, приехав к армии, он на военном совете подаст мнение, которое одно спасет армию, и как ему одному будет поручено исполнение этого плана.
– Полноте шутить, – сказал он.
– Не шучу, – продолжал Билибин, – ничего нет справедливее и печальнее. Господа эти приезжают на мост одни и поднимают белые платки; уверяют, что перемирие, и что они, маршалы, едут для переговоров с князем Ауэрспергом. Дежурный офицер пускает их в tete de pont. [мостовое укрепление.] Они рассказывают ему тысячу гасконских глупостей: говорят, что война кончена, что император Франц назначил свидание Бонапарту, что они желают видеть князя Ауэрсперга, и тысячу гасконад и проч. Офицер посылает за Ауэрспергом; господа эти обнимают офицеров, шутят, садятся на пушки, а между тем французский баталион незамеченный входит на мост, сбрасывает мешки с горючими веществами в воду и подходит к tete de pont. Наконец, является сам генерал лейтенант, наш милый князь Ауэрсперг фон Маутерн. «Милый неприятель! Цвет австрийского воинства, герой турецких войн! Вражда кончена, мы можем подать друг другу руку… император Наполеон сгорает желанием узнать князя Ауэрсперга». Одним словом, эти господа, не даром гасконцы, так забрасывают Ауэрсперга прекрасными словами, он так прельщен своею столь быстро установившеюся интимностью с французскими маршалами, так ослеплен видом мантии и страусовых перьев Мюрата, qu'il n'y voit que du feu, et oubl celui qu'il devait faire faire sur l'ennemi. [Что он видит только их огонь и забывает о своем, о том, который он обязан был открыть против неприятеля.] (Несмотря на живость своей речи, Билибин не забыл приостановиться после этого mot, чтобы дать время оценить его.) Французский баталион вбегает в tete de pont, заколачивают пушки, и мост взят. Нет, но что лучше всего, – продолжал он, успокоиваясь в своем волнении прелестью собственного рассказа, – это то, что сержант, приставленный к той пушке, по сигналу которой должно было зажигать мины и взрывать мост, сержант этот, увидав, что французские войска бегут на мост, хотел уже стрелять, но Ланн отвел его руку. Сержант, который, видно, был умнее своего генерала, подходит к Ауэрспергу и говорит: «Князь, вас обманывают, вот французы!» Мюрат видит, что дело проиграно, ежели дать говорить сержанту. Он с удивлением (настоящий гасконец) обращается к Ауэрспергу: «Я не узнаю столь хваленую в мире австрийскую дисциплину, – говорит он, – и вы позволяете так говорить с вами низшему чину!» C'est genial. Le prince d'Auersperg se pique d'honneur et fait mettre le sergent aux arrets. Non, mais avouez que c'est charmant toute cette histoire du pont de Thabor. Ce n'est ni betise, ni lachete… [Это гениально. Князь Ауэрсперг оскорбляется и приказывает арестовать сержанта. Нет, признайтесь, что это прелесть, вся эта история с мостом. Это не то что глупость, не то что подлость…]
– С'est trahison peut etre, [Быть может, измена,] – сказал князь Андрей, живо воображая себе серые шинели, раны, пороховой дым, звуки пальбы и славу, которая ожидает его.
– Non plus. Cela met la cour dans de trop mauvais draps, – продолжал Билибин. – Ce n'est ni trahison, ni lachete, ni betise; c'est comme a Ulm… – Он как будто задумался, отыскивая выражение: – c'est… c'est du Mack. Nous sommes mackes , [Также нет. Это ставит двор в самое нелепое положение; это ни измена, ни подлость, ни глупость; это как при Ульме, это… это Маковщина . Мы обмаковались. ] – заключил он, чувствуя, что он сказал un mot, и свежее mot, такое mot, которое будет повторяться.
Собранные до тех пор складки на лбу быстро распустились в знак удовольствия, и он, слегка улыбаясь, стал рассматривать свои ногти.
– Куда вы? – сказал он вдруг, обращаясь к князю Андрею, который встал и направился в свою комнату.
– Я еду.
– Куда?
– В армию.
– Да вы хотели остаться еще два дня?
– А теперь я еду сейчас.
И князь Андрей, сделав распоряжение об отъезде, ушел в свою комнату.
– Знаете что, мой милый, – сказал Билибин, входя к нему в комнату. – Я подумал об вас. Зачем вы поедете?
И в доказательство неопровержимости этого довода складки все сбежали с лица.
Князь Андрей вопросительно посмотрел на своего собеседника и ничего не ответил.
– Зачем вы поедете? Я знаю, вы думаете, что ваш долг – скакать в армию теперь, когда армия в опасности. Я это понимаю, mon cher, c'est de l'heroisme. [мой дорогой, это героизм.]
– Нисколько, – сказал князь Андрей.
– Но вы un philoSophiee, [философ,] будьте же им вполне, посмотрите на вещи с другой стороны, и вы увидите, что ваш долг, напротив, беречь себя. Предоставьте это другим, которые ни на что более не годны… Вам не велено приезжать назад, и отсюда вас не отпустили; стало быть, вы можете остаться и ехать с нами, куда нас повлечет наша несчастная судьба. Говорят, едут в Ольмюц. А Ольмюц очень милый город. И мы с вами вместе спокойно поедем в моей коляске.
– Перестаньте шутить, Билибин, – сказал Болконский.
– Я говорю вам искренно и дружески. Рассудите. Куда и для чего вы поедете теперь, когда вы можете оставаться здесь? Вас ожидает одно из двух (он собрал кожу над левым виском): или не доедете до армии и мир будет заключен, или поражение и срам со всею кутузовскою армией.
И Билибин распустил кожу, чувствуя, что дилемма его неопровержима.
– Этого я не могу рассудить, – холодно сказал князь Андрей, а подумал: «еду для того, чтобы спасти армию».
– Mon cher, vous etes un heros, [Мой дорогой, вы – герой,] – сказал Билибин.
В ту же ночь, откланявшись военному министру, Болконский ехал в армию, сам не зная, где он найдет ее, и опасаясь по дороге к Кремсу быть перехваченным французами.
В Брюнне всё придворное население укладывалось, и уже отправлялись тяжести в Ольмюц. Около Эцельсдорфа князь Андрей выехал на дорогу, по которой с величайшею поспешностью и в величайшем беспорядке двигалась русская армия. Дорога была так запружена повозками, что невозможно было ехать в экипаже. Взяв у казачьего начальника лошадь и казака, князь Андрей, голодный и усталый, обгоняя обозы, ехал отыскивать главнокомандующего и свою повозку. Самые зловещие слухи о положении армии доходили до него дорогой, и вид беспорядочно бегущей армии подтверждал эти слухи.
«Cette armee russe que l'or de l'Angleterre a transportee, des extremites de l'univers, nous allons lui faire eprouver le meme sort (le sort de l'armee d'Ulm)», [«Эта русская армия, которую английское золото перенесло сюда с конца света, испытает ту же участь (участь ульмской армии)».] вспоминал он слова приказа Бонапарта своей армии перед началом кампании, и слова эти одинаково возбуждали в нем удивление к гениальному герою, чувство оскорбленной гордости и надежду славы. «А ежели ничего не остается, кроме как умереть? думал он. Что же, коли нужно! Я сделаю это не хуже других».
Князь Андрей с презрением смотрел на эти бесконечные, мешавшиеся команды, повозки, парки, артиллерию и опять повозки, повозки и повозки всех возможных видов, обгонявшие одна другую и в три, в четыре ряда запружавшие грязную дорогу. Со всех сторон, назади и впереди, покуда хватал слух, слышались звуки колес, громыхание кузовов, телег и лафетов, лошадиный топот, удары кнутом, крики понуканий, ругательства солдат, денщиков и офицеров. По краям дороги видны были беспрестанно то павшие ободранные и неободранные лошади, то сломанные повозки, у которых, дожидаясь чего то, сидели одинокие солдаты, то отделившиеся от команд солдаты, которые толпами направлялись в соседние деревни или тащили из деревень кур, баранов, сено или мешки, чем то наполненные.
На спусках и подъемах толпы делались гуще, и стоял непрерывный стон криков. Солдаты, утопая по колена в грязи, на руках подхватывали орудия и фуры; бились кнуты, скользили копыта, лопались постромки и надрывались криками груди. Офицеры, заведывавшие движением, то вперед, то назад проезжали между обозами. Голоса их были слабо слышны посреди общего гула, и по лицам их видно было, что они отчаивались в возможности остановить этот беспорядок. «Voila le cher [„Вот дорогое] православное воинство“, подумал Болконский, вспоминая слова Билибина.
Желая спросить у кого нибудь из этих людей, где главнокомандующий, он подъехал к обозу. Прямо против него ехал странный, в одну лошадь, экипаж, видимо, устроенный домашними солдатскими средствами, представлявший середину между телегой, кабриолетом и коляской. В экипаже правил солдат и сидела под кожаным верхом за фартуком женщина, вся обвязанная платками. Князь Андрей подъехал и уже обратился с вопросом к солдату, когда его внимание обратили отчаянные крики женщины, сидевшей в кибиточке. Офицер, заведывавший обозом, бил солдата, сидевшего кучером в этой колясочке, за то, что он хотел объехать других, и плеть попадала по фартуку экипажа. Женщина пронзительно кричала. Увидав князя Андрея, она высунулась из под фартука и, махая худыми руками, выскочившими из под коврового платка, кричала:
– Адъютант! Господин адъютант!… Ради Бога… защитите… Что ж это будет?… Я лекарская жена 7 го егерского… не пускают; мы отстали, своих потеряли…
– В лепешку расшибу, заворачивай! – кричал озлобленный офицер на солдата, – заворачивай назад со шлюхой своею.
– Господин адъютант, защитите. Что ж это? – кричала лекарша.
– Извольте пропустить эту повозку. Разве вы не видите, что это женщина? – сказал князь Андрей, подъезжая к офицеру.
Офицер взглянул на него и, не отвечая, поворотился опять к солдату: – Я те объеду… Назад!…
– Пропустите, я вам говорю, – опять повторил, поджимая губы, князь Андрей.
– А ты кто такой? – вдруг с пьяным бешенством обратился к нему офицер. – Ты кто такой? Ты (он особенно упирал на ты ) начальник, что ль? Здесь я начальник, а не ты. Ты, назад, – повторил он, – в лепешку расшибу.
Это выражение, видимо, понравилось офицеру.
– Важно отбрил адъютантика, – послышался голос сзади.
Князь Андрей видел, что офицер находился в том пьяном припадке беспричинного бешенства, в котором люди не помнят, что говорят. Он видел, что его заступничество за лекарскую жену в кибиточке исполнено того, чего он боялся больше всего в мире, того, что называется ridicule [смешное], но инстинкт его говорил другое. Не успел офицер договорить последних слов, как князь Андрей с изуродованным от бешенства лицом подъехал к нему и поднял нагайку:
– Из воль те про пус тить!
Офицер махнул рукой и торопливо отъехал прочь.
– Всё от этих, от штабных, беспорядок весь, – проворчал он. – Делайте ж, как знаете.
Князь Андрей торопливо, не поднимая глаз, отъехал от лекарской жены, называвшей его спасителем, и, с отвращением вспоминая мельчайшие подробности этой унизи тельной сцены, поскакал дальше к той деревне, где, как ему сказали, находился главнокомандующий.
Въехав в деревню, он слез с лошади и пошел к первому дому с намерением отдохнуть хоть на минуту, съесть что нибудь и привесть в ясность все эти оскорбительные, мучившие его мысли. «Это толпа мерзавцев, а не войско», думал он, подходя к окну первого дома, когда знакомый ему голос назвал его по имени.
Он оглянулся. Из маленького окна высовывалось красивое лицо Несвицкого. Несвицкий, пережевывая что то сочным ртом и махая руками, звал его к себе.
– Болконский, Болконский! Не слышишь, что ли? Иди скорее, – кричал он.
Войдя в дом, князь Андрей увидал Несвицкого и еще другого адъютанта, закусывавших что то. Они поспешно обратились к Болконскому с вопросом, не знает ли он чего нового. На их столь знакомых ему лицах князь Андрей прочел выражение тревоги и беспокойства. Выражение это особенно заметно было на всегда смеющемся лице Несвицкого.
– Где главнокомандующий? – спросил Болконский.
– Здесь, в том доме, – отвечал адъютант.
– Ну, что ж, правда, что мир и капитуляция? – спрашивал Несвицкий.
– Я у вас спрашиваю. Я ничего не знаю, кроме того, что я насилу добрался до вас.
– А у нас, брат, что! Ужас! Винюсь, брат, над Маком смеялись, а самим еще хуже приходится, – сказал Несвицкий. – Да садись же, поешь чего нибудь.
– Теперь, князь, ни повозок, ничего не найдете, и ваш Петр Бог его знает где, – сказал другой адъютант.
– Где ж главная квартира?
– В Цнайме ночуем.
– А я так перевьючил себе всё, что мне нужно, на двух лошадей, – сказал Несвицкий, – и вьюки отличные мне сделали. Хоть через Богемские горы удирать. Плохо, брат. Да что ты, верно нездоров, что так вздрагиваешь? – спросил Несвицкий, заметив, как князя Андрея дернуло, будто от прикосновения к лейденской банке.
– Ничего, – отвечал князь Андрей.
Он вспомнил в эту минуту о недавнем столкновении с лекарскою женой и фурштатским офицером.
– Что главнокомандующий здесь делает? – спросил он.
– Ничего не понимаю, – сказал Несвицкий.
– Я одно понимаю, что всё мерзко, мерзко и мерзко, – сказал князь Андрей и пошел в дом, где стоял главнокомандующий.
Пройдя мимо экипажа Кутузова, верховых замученных лошадей свиты и казаков, громко говоривших между собою, князь Андрей вошел в сени. Сам Кутузов, как сказали князю Андрею, находился в избе с князем Багратионом и Вейротером. Вейротер был австрийский генерал, заменивший убитого Шмита. В сенях маленький Козловский сидел на корточках перед писарем. Писарь на перевернутой кадушке, заворотив обшлага мундира, поспешно писал. Лицо Козловского было измученное – он, видно, тоже не спал ночь. Он взглянул на князя Андрея и даже не кивнул ему головой.
– Вторая линия… Написал? – продолжал он, диктуя писарю, – Киевский гренадерский, Подольский…
– Не поспеешь, ваше высокоблагородие, – отвечал писарь непочтительно и сердито, оглядываясь на Козловского.
Из за двери слышен был в это время оживленно недовольный голос Кутузова, перебиваемый другим, незнакомым голосом. По звуку этих голосов, по невниманию, с которым взглянул на него Козловский, по непочтительности измученного писаря, по тому, что писарь и Козловский сидели так близко от главнокомандующего на полу около кадушки,и по тому, что казаки, державшие лошадей, смеялись громко под окном дома, – по всему этому князь Андрей чувствовал, что должно было случиться что нибудь важное и несчастливое.
Князь Андрей настоятельно обратился к Козловскому с вопросами.
– Сейчас, князь, – сказал Козловский. – Диспозиция Багратиону.
– А капитуляция?
– Никакой нет; сделаны распоряжения к сражению.
Князь Андрей направился к двери, из за которой слышны были голоса. Но в то время, как он хотел отворить дверь, голоса в комнате замолкли, дверь сама отворилась, и Кутузов, с своим орлиным носом на пухлом лице, показался на пороге.
Князь Андрей стоял прямо против Кутузова; но по выражению единственного зрячего глаза главнокомандующего видно было, что мысль и забота так сильно занимали его, что как будто застилали ему зрение. Он прямо смотрел на лицо своего адъютанта и не узнавал его.
– Ну, что, кончил? – обратился он к Козловскому.
– Сию секунду, ваше высокопревосходительство.
Багратион, невысокий, с восточным типом твердого и неподвижного лица, сухой, еще не старый человек, вышел за главнокомандующим.
– Честь имею явиться, – повторил довольно громко князь Андрей, подавая конверт.
– А, из Вены? Хорошо. После, после!
Кутузов вышел с Багратионом на крыльцо.
– Ну, князь, прощай, – сказал он Багратиону. – Христос с тобой. Благословляю тебя на великий подвиг.
Лицо Кутузова неожиданно смягчилось, и слезы показались в его глазах. Он притянул к себе левою рукой Багратиона, а правой, на которой было кольцо, видимо привычным жестом перекрестил его и подставил ему пухлую щеку, вместо которой Багратион поцеловал его в шею.
– Христос с тобой! – повторил Кутузов и подошел к коляске. – Садись со мной, – сказал он Болконскому.
– Ваше высокопревосходительство, я желал бы быть полезен здесь. Позвольте мне остаться в отряде князя Багратиона.
– Садись, – сказал Кутузов и, заметив, что Болконский медлит, – мне хорошие офицеры самому нужны, самому нужны.
Они сели в коляску и молча проехали несколько минут.
– Еще впереди много, много всего будет, – сказал он со старческим выражением проницательности, как будто поняв всё, что делалось в душе Болконского. – Ежели из отряда его придет завтра одна десятая часть, я буду Бога благодарить, – прибавил Кутузов, как бы говоря сам с собой.
Князь Андрей взглянул на Кутузова, и ему невольно бросились в глаза, в полуаршине от него, чисто промытые сборки шрама на виске Кутузова, где измаильская пуля пронизала ему голову, и его вытекший глаз. «Да, он имеет право так спокойно говорить о погибели этих людей!» подумал Болконский.
– От этого я и прошу отправить меня в этот отряд, – сказал он.
Кутузов не ответил. Он, казалось, уж забыл о том, что было сказано им, и сидел задумавшись. Через пять минут, плавно раскачиваясь на мягких рессорах коляски, Кутузов обратился к князю Андрею. На лице его не было и следа волнения. Он с тонкою насмешливостью расспрашивал князя Андрея о подробностях его свидания с императором, об отзывах, слышанных при дворе о кремском деле, и о некоторых общих знакомых женщинах.
Кутузов чрез своего лазутчика получил 1 го ноября известие, ставившее командуемую им армию почти в безвыходное положение. Лазутчик доносил, что французы в огромных силах, перейдя венский мост, направились на путь сообщения Кутузова с войсками, шедшими из России. Ежели бы Кутузов решился оставаться в Кремсе, то полуторастатысячная армия Наполеона отрезала бы его от всех сообщений, окружила бы его сорокатысячную изнуренную армию, и он находился бы в положении Мака под Ульмом. Ежели бы Кутузов решился оставить дорогу, ведшую на сообщения с войсками из России, то он должен был вступить без дороги в неизвестные края Богемских
гор, защищаясь от превосходного силами неприятеля, и оставить всякую надежду на сообщение с Буксгевденом. Ежели бы Кутузов решился отступать по дороге из Кремса в Ольмюц на соединение с войсками из России, то он рисковал быть предупрежденным на этой дороге французами, перешедшими мост в Вене, и таким образом быть принужденным принять сражение на походе, со всеми тяжестями и обозами, и имея дело с неприятелем, втрое превосходившим его и окружавшим его с двух сторон.
Кутузов избрал этот последний выход.
Французы, как доносил лазутчик, перейдя мост в Вене, усиленным маршем шли на Цнайм, лежавший на пути отступления Кутузова, впереди его более чем на сто верст. Достигнуть Цнайма прежде французов – значило получить большую надежду на спасение армии; дать французам предупредить себя в Цнайме – значило наверное подвергнуть всю армию позору, подобному ульмскому, или общей гибели. Но предупредить французов со всею армией было невозможно. Дорога французов от Вены до Цнайма была короче и лучше, чем дорога русских от Кремса до Цнайма.
В ночь получения известия Кутузов послал четырехтысячный авангард Багратиона направо горами с кремско цнаймской дороги на венско цнаймскую. Багратион должен был пройти без отдыха этот переход, остановиться лицом к Вене и задом к Цнайму, и ежели бы ему удалось предупредить французов, то он должен был задерживать их, сколько мог. Сам же Кутузов со всеми тяжестями тронулся к Цнайму.
Пройдя с голодными, разутыми солдатами, без дороги, по горам, в бурную ночь сорок пять верст, растеряв третью часть отсталыми, Багратион вышел в Голлабрун на венско цнаймскую дорогу несколькими часами прежде французов, подходивших к Голлабруну из Вены. Кутузову надо было итти еще целые сутки с своими обозами, чтобы достигнуть Цнайма, и потому, чтобы спасти армию, Багратион должен был с четырьмя тысячами голодных, измученных солдат удерживать в продолжение суток всю неприятельскую армию, встретившуюся с ним в Голлабруне, что было, очевидно, невозможно. Но странная судьба сделала невозможное возможным. Успех того обмана, который без боя отдал венский мост в руки французов, побудил Мюрата пытаться обмануть так же и Кутузова. Мюрат, встретив слабый отряд Багратиона на цнаймской дороге, подумал, что это была вся армия Кутузова. Чтобы несомненно раздавить эту армию, он поджидал отставшие по дороге из Вены войска и с этою целью предложил перемирие на три дня, с условием, чтобы те и другие войска не изменяли своих положений и не трогались с места. Мюрат уверял, что уже идут переговоры о мире и что потому, избегая бесполезного пролития крови, он предлагает перемирие. Австрийский генерал граф Ностиц, стоявший на аванпостах, поверил словам парламентера Мюрата и отступил, открыв отряд Багратиона. Другой парламентер поехал в русскую цепь объявить то же известие о мирных переговорах и предложить перемирие русским войскам на три дня. Багратион отвечал, что он не может принимать или не принимать перемирия, и с донесением о сделанном ему предложении послал к Кутузову своего адъютанта.
Перемирие для Кутузова было единственным средством выиграть время, дать отдохнуть измученному отряду Багратиона и пропустить обозы и тяжести (движение которых было скрыто от французов), хотя один лишний переход до Цнайма. Предложение перемирия давало единственную и неожиданную возможность спасти армию. Получив это известие, Кутузов немедленно послал состоявшего при нем генерал адъютанта Винценгероде в неприятельский лагерь. Винценгероде должен был не только принять перемирие, но и предложить условия капитуляции, а между тем Кутузов послал своих адъютантов назад торопить сколь возможно движение обозов всей армии по кремско цнаймской дороге. Измученный, голодный отряд Багратиона один должен был, прикрывая собой это движение обозов и всей армии, неподвижно оставаться перед неприятелем в восемь раз сильнейшим.
Ожидания Кутузова сбылись как относительно того, что предложения капитуляции, ни к чему не обязывающие, могли дать время пройти некоторой части обозов, так и относительно того, что ошибка Мюрата должна была открыться очень скоро. Как только Бонапарте, находившийся в Шенбрунне, в 25 верстах от Голлабруна, получил донесение Мюрата и проект перемирия и капитуляции, он увидел обман и написал следующее письмо к Мюрату:
Au prince Murat. Schoenbrunn, 25 brumaire en 1805 a huit heures du matin.
«II m'est impossible de trouver des termes pour vous exprimer mon mecontentement. Vous ne commandez que mon avant garde et vous n'avez pas le droit de faire d'armistice sans mon ordre. Vous me faites perdre le fruit d'une campagne. Rompez l'armistice sur le champ et Mariechez a l'ennemi. Vous lui ferez declarer,que le general qui a signe cette capitulation, n'avait pas le droit de le faire, qu'il n'y a que l'Empereur de Russie qui ait ce droit.
«Toutes les fois cependant que l'Empereur de Russie ratifierait la dite convention, je la ratifierai; mais ce n'est qu'une ruse.Mariechez, detruisez l'armee russe… vous etes en position de prendre son bagage et son artiller.
«L'aide de camp de l'Empereur de Russie est un… Les officiers ne sont rien quand ils n'ont pas de pouvoirs: celui ci n'en avait point… Les Autrichiens se sont laisse jouer pour le passage du pont de Vienne, vous vous laissez jouer par un aide de camp de l'Empereur. Napoleon».
[Принцу Мюрату. Шенбрюнн, 25 брюмера 1805 г. 8 часов утра.
Я не могу найти слов чтоб выразить вам мое неудовольствие. Вы командуете только моим авангардом и не имеете права делать перемирие без моего приказания. Вы заставляете меня потерять плоды целой кампании. Немедленно разорвите перемирие и идите против неприятеля. Вы объявите ему, что генерал, подписавший эту капитуляцию, не имел на это права, и никто не имеет, исключая лишь российского императора.
Впрочем, если российский император согласится на упомянутое условие, я тоже соглашусь; но это не что иное, как хитрость. Идите, уничтожьте русскую армию… Вы можете взять ее обозы и ее артиллерию.
Генерал адъютант российского императора обманщик… Офицеры ничего не значат, когда не имеют власти полномочия; он также не имеет его… Австрийцы дали себя обмануть при переходе венского моста, а вы даете себя обмануть адъютантам императора.
Наполеон.]
Адъютант Бонапарте во всю прыть лошади скакал с этим грозным письмом к Мюрату. Сам Бонапарте, не доверяя своим генералам, со всею гвардией двигался к полю сражения, боясь упустить готовую жертву, а 4.000 ный отряд Багратиона, весело раскладывая костры, сушился, обогревался, варил в первый раз после трех дней кашу, и никто из людей отряда не знал и не думал о том, что предстояло ему.
В четвертом часу вечера князь Андрей, настояв на своей просьбе у Кутузова, приехал в Грунт и явился к Багратиону.
Адъютант Бонапарте еще не приехал в отряд Мюрата, и сражение еще не начиналось. В отряде Багратиона ничего не знали об общем ходе дел, говорили о мире, но не верили в его возможность. Говорили о сражении и тоже не верили и в близость сражения. Багратион, зная Болконского за любимого и доверенного адъютанта, принял его с особенным начальническим отличием и снисхождением, объяснил ему, что, вероятно, нынче или завтра будет сражение, и предоставил ему полную свободу находиться при нем во время сражения или в ариергарде наблюдать за порядком отступления, «что тоже было очень важно».
– Впрочем, нынче, вероятно, дела не будет, – сказал Багратион, как бы успокоивая князя Андрея.
«Ежели это один из обыкновенных штабных франтиков, посылаемых для получения крестика, то он и в ариергарде получит награду, а ежели хочет со мной быть, пускай… пригодится, коли храбрый офицер», подумал Багратион. Князь Андрей ничего не ответив, попросил позволения князя объехать позицию и узнать расположение войск с тем, чтобы в случае поручения знать, куда ехать. Дежурный офицер отряда, мужчина красивый, щеголевато одетый и с алмазным перстнем на указательном пальце, дурно, но охотно говоривший по французски, вызвался проводить князя Андрея.
| Кладбище | |
Сестрорецкое кладбище
| |
 Главный вход | |
| Страна | Россия |
| Город | Курортный район (Санкт-Петербург) |
| Адрес | Сестрорецк, ул. Володарского, 64 |
Сестроре́цкое кла́дбище — кладбище, находится на северной окраине города городского подчинения Сестрорецка (Курортный район Санкт-Петербурга).
Содержание
Местоположение
Кладбище ограничено железнодорожной веткой Санкт-Петербург — Сестрорецк — Белоостров с севера, автомагистралью «Скандинавия» (Приморское шоссе) с востока, рекой Малая (Заводская) Сестра с запада и жилой зоной с больницей № 40, РСУ и лесопарком с юга.
На территории кладбища стоит часовня Александра Невского, расположено военное захоронение.
Севернее от этого кладбища (за железной дорогой) находится ещё одно братское захоронение времён Великой Отечественной войны и заброшенное еврейское кладбище (действовало в первой половине XX века).
Старейшие памятники
Кладбище функционирует со второй половины XIX века, после того, как в большом городском пожаре сгорело Никольское кладбище в центре Сестрорецка.
- 1889Дементьевъ9.JPG
1889 год
- 1892Горшков9.JPG
1892
- 1899Фирфаров9.JPG
1899
Известные люди, похороненные на Сестрорецком кладбище
Герои Советского Союза
- Аккуратов Ф. Я. (1915—1940) — старшина, стрелок-радист бомбардировочной авиации (участок 3)
- Булавский В. К. (1918—1939) — лейтенант, наводчик гаубичной артиллерии (37 км)
- Койнаш В. В. (1911—1940) — политрук, военный лётчик, (участок 3)
- Корнилов Б. А. (1915—1940) — лейтенант, лётчик бомбардировочной авиации, (участок 3)
- Почтарёв Т. А. (1913—1992) — полковник, артиллерист, Тихоокеанского флота (участок 1)
- Салов А. М. (1917—1940) — младший командир, стрелок-радист (участок 3)
- Сандалов, Владимир Александрович — (1906—1980) — генерал-майор, бомбардировочной авиации (участок 1)
- Смирнов, Дмитрий Михайлович (1922—1989) — капитан миномётной артиллерии (участок 7)
- Украдыженко И. П. (1914—2003) —Герой Советского Союза, гвардии капитан (участок 11).
Герои Труда, Герои Социалистического Труда, кавалеры Ордена Славы, кавалеры Ордена Святого Георгия (Георгиевский Крест)
- Анцус Иоган Карлович (скончался 24 октября 1930 г. от роду 71 год) — конструктор, Герой Труда (11.06.1928 г.) за производственную деятельность на СИЗ (уч.9.)
- Баранов, Иван Павлович (1918—2008) — кавалер трёх орденов Славы, гвардии старшина, разведчик десантник (уч.11.)
- [www.warheroes.ru/hero/hero.asp?Hero_id=21595 Витченко Степан Степанович] (1909—1986) — Герой Социалистического Труда (1974) (уч.2.)
- Кондратьев Пётр Андреевич (1864—1938) — Герой Труда (04.02.1929) за производственную деятельность на СИЗ, мастер, рационализатор (уч.8.)
- Коробицын А. И. (1904—1927) — герой-пограничник (уч.3.)
- Паутов, Валентин Васильевич (1926—1986) — полный кавалер Орденов Славы (уч.3.)
- Попов Николай Сергеевич — Герой Социалистического Труда, генеральный конструктор, создатель танка Т-80 (уч.7.)
- Сафронов, Николай Антонович(1872—1932) — Герой Труда 04.02.1929, мастер Сестрорецкого инструментального завода (уч.3.)
- [www.slideshare.net/imckur/ss-35741940 Федотов, Аркадий Григорьевич] — авиатор, кавалер ордена Святого Георгия IV степени (уч.10.)
- Черных, Дмитрий Степанович(14.05.1890-14.03.1969)– полный Георгиевский кавалер четырёх крестов с бантом (уч.8.)
- [www.warheroes.ru/hero/hero.asp?Hero_id=20267 Чистов Геннадий Николаевич] (1931—2004) — Герой Социалистического Труда 1981 год, капитан т/х «Краснодон» балтийского морского пароходства (уч.4.)
- Камышев Юрий Алексеевич (1925—2008) — Герой Республики (уч.8.)
Деятели истории, науки и культуры
- Альбертин Борис Власович (1911—1987) — ветеран Великой Отечественной (участок 4)
- Альбертин Виктор Власович (1901—1988) — инженер-подполковник Тульского оружейно-технического училища имени Тульского пролетариата 30 мая 1944 года награждён орденом «Знак Почёта», ветеран Великой Отечественной (9 участок)
- Андреев Илья Дмитриевич (02.08.1894—14.04.1935) — рабочий завода им. Воскова, директор Сестрорецкого курорта с 1930 по 1935 гг, когда «Курорт» стал лечебно-профилактическим учреждением союзного значения (участок 3)
- Андреев, Сергей Геннадьевич — художник
- Андреев, Юрий Андреевич (1930—2009) — русский прозаик, литературовед (доктор филологических наук), публицист, член Союза писателей СССР (1965) и России, создатель и руководитель учебно-оздоровительного центра «Храм здоровья» (участок 9)
- Анищенко Виталий Иванович (1932—1979) — (участок 10)
- Антонов Пётр Васильевич (25.12.1895-15.07.1928) — Славной памяти коммуниста! Трагически погиб во время бури в Сестрорецком Разливе на пути к «Шалашу», в день его открытия (участок 3)
- Афанасьев Александр — журналист
- Ахрапотков Аркадий — герой-комсомолец в 1919 году, погибший в боях с Юденичем. Надпись: комсомольцу Аркадию Ахрапоткову геройски погибшему 25.11.1919 г. в боях за Петроград. Пусть память о тебе бережно хранят поколения. Комсомольцы завода им. Воскова. (участок 3)
- Багаев Валерий Павлович (1940—1977) — лётчик (участок 3)
- Бакштановский Николай Моисеевич (1925—1993) — депутат Песочинского и Сестрорецкого Совета, трагически погиб (участок 12)
- Башкин Борис Алексеевич (1892—1975) — ветеран Великой Отечественной. Во время финской войны майор Борис Алексеевич Башкин служил в штабе Ленинградского военного округа(9 участок)
- Беликов Вячеслав Владимирович (1952—2003) — писатель Сестрорецкого Разлива, член-корр. АН экологической безопасности, главный эколог Курортного района СПб (участок 5)
- Беляев Михаил Дмитриевич (1922—1980) — ветеран Великой Отечественной (участок 4)
- Березин Николай Фёдорович (1913—1993) — ветеран Великой Отечественной (3 участок)
- Борисова Феодосия Феодосиевна (1904—1988) — ветеран Великой Отечественной (3 участок)
- Бродер Лев Яковлевич — ветеран Великой Отечественной войны (участок № 13)
- Белобров, Андрей Павлович (1894—1981) — советский военно-морской деятель, инженерный работник и преподаватель, арктический гидрограф-геодезист, доктор географических наук (1945), профессор, инженер-капитан 1-го ранга (1940) (участок 3)
- Бердес, Игорь Иванович (1948—2007) — капитан 2 ранга, подводник (участок 10)
- Булахов Сергей Иванович (1907—1966) — ветеран Великой Отечественной (участок 4)
- Булин Яков Иванович (1891—1973) — урож. д. Корчищи Шимского р-на, русский, грамотный, беспартийный, начальник учетно-мобилизационной части военкомата, проживал в г. Старая Русса. Арестован 15 августа 1938 г. Приговорен к 5 годам лагерей. Остались жена и четверо детей. Подполковник, ветеран Великой Отечественной (9 участок)
- Васильев, Михаил Иванович (писатель) — почётный гражданин города Сестрорецка (участок 6)
- Васильева Анна Акимовна (1914—1995) — заслуженный агроном России (участок 13)
- Векслер, Юрий Абрамович (1940—1991) — кинооператор, сценарист. Лауреат государственной премии СССР (1985) (участок 10)
- Веселов Александр Гаврилович (1914—1984) — ветеран Великой Отечественной (участок 4)
- Веселова Анна Ивановна (1912—2005) — ветеран Великой Отечественной (участок 4)
- Верещагин Олег Николаевич (академик) (1939—2005) — академик (участок 1)
- Воднев Анатолий Ефимович (1921—2012) — капитан I ранга (участок 13)
- Волков Василий Алексеевич (1916—1995) — капитан, ветеран Великой Отечественной (3 участок)
- Волынкин, Виктор Иосифович — профессор, учёный-физик
- Волынкин, Николай Иосифович — профессор, учёный-химик
- Галибов Владислав Фёдорович (1932—2009) — рационализатор и изобретатель СИЗ (участок 7)
- Герасимов Михаил Устинович (1893—1975) — ветеран Великой Отечественной (9 участок)
- Геращенко Нина Ивановна (1932—2011) — председатель регионального отделения Всероссийского общества инвалидов (участок 14)
- Головко Василий Афанасьевич (1923—2005) — солдат Великой Отечественной (участок 1)
- Головкин Фёдор Андреевич (1924—2005) — полковник, ветеран Великой Отечественной (участок 4)
- Головкина Анна Степановна (1923—2004) -ветеран Великой Отечественной (участок 4)
- [www.cprfspb.ru/3849.html Голосун Прокофий Павлович] (1921—2009) — капитан 1 ранга, первый секретарь Сестрорецкого райкома КПРФ (участок 2)
- Гребенчуков Иван Денисович (1922—1978) — врач, ветеран Великой Отечественной (участок 4)
- Григорьев, Геннадий Анатольевич — поэт
- [www.fontanka.ru/2015/04/29/083/ Громов, Лев Александрович] (1921—1991) — генерал-лейтенант (участок 2)
- Гулин, Вячеслав Иванович (1916—1985) — Заслуженный деятель искусств РСФСР, режиссёр-оператор (участок 2)
- Гуменников Владимир Аркадьевич (1953—2015) — глава муниципального образования пос. Комарово (участок 12)
- Девяткин, Михаил Константинович (1916—2003) — актёр театра и кино
- [sestroretsk.spb.ru/ru/city/citizens/178-demidov.pdf Демидов Владимир Николаевич] (1931—2010) — почётный гражданин Сестрорецка, начальник районного УВД (участок 2)
- Демин Борис Иванович (1928—2014) — основоположник отечественного аэродромостроения (участок 12)
- Денисов Василий Андреевич (1902—1969) — подполковник (участок 1)
- Денисов Василий Иванович (1894—1942) — погиб 3.1.1942 года на фронте Великой Отечественной (участок 4)
- Денисов Александр Васильевич (1921—1941) — пропал без вести на войне 27.11.1941 года
- Денисов Сергей Сергеевич — военврач Сестрорецкого пограничного госпиталя, хирург, майор (участок 1)
- Дикарев Виктор Арсентьевич (1918—1978) — ветеран Великой Отечественной (3 участок)
- Дроздов Георгий Павлович (1922—2001) — ветеран Великой Отечественной (участок 4)
- [www.zelenograd.ru/news/4618/ Егоров Валерий](1962—2011) — яхтенный капитан Антарктиды у мыса Горн в 2009 году с Фёдором Конюховым (участок 1а)
- Емельянов Александр Николаевич (18..-1932) — ветеран партии с марта 1917г (участок 3)
- Емельянов Василий Александрович (1888—1978) — член КПСС с 1903 года, в 1920 году председатель завкома СИЗ, автор воспоминаний о революционных событиях в Сестроерцке (участок 3)
- Емельянова Надежда Кондратьевна (1877—1961) — старейшая участница революционного движения, член КПСС с 1907 года, в июле 1917 года с мужем укрывала Ленина в Разливском подполье (участок 3).
- Ерёмин, Алексей Григорьевич (1919—1998) — живописец, народный художник России (участок 14)
- Ерошов Иван Петрович (1923—2011) — полковник, ветеран Великой Отечественной (участок 4)
- Жунин Иван Артимонович (1937—2006) — горняк (9 участок)
- Зощенко Валерий Михайлович — сын писателя. Участок 10
- Зощенко Вера Владимировна — жена писателя. Участок 10
- Зощенко Михаил Михайлович — писатель. Участок 10
- Зыков Борис Иванович (1955—1999) — капитан 3-его ранга. Командир спасательного аппарата АС-17(АРС), черноморский подводный флот (участок 10)
- Иванов Виктор Иванович (1900—1964) — профессор, создатель релейной автоматики СССР (участок 4)
- Иванов Михаил Константинович (1911—1971) — полковник, ветеран Великой Отечественной, танкист (9 участок)
- Иванов Николай Иванович (1909—1952) — Лауреат Сталинской премии, главный инженер завода Воскова. (участок 7)
- Иевлев Фёдор Фёдорович (1920 −1975) — ветеран Великой Отечественной (участок 5)
- Илатовский Юрий Васильевич (1945—2002) — заслуженный врач Карелии и России, начальник медицинской службы северо-западного пограничного округа (участок 14)
- Ионин Алексей Кузьмич (1916—1986) — подполковник-журналист (участок 2)
- Иоффе Владимир Евсеевич (1920—1995) — Заслуженный врач России, полковник м/с, начальник сестрорецкого госпиталя погранвойск с 1955 года, руководивший им в течение 26 лет (участок 13)
- Калачёв Пётр Егорович (1854—1923) — почётный житель Сестрорецка, купец 1й гильдии, благотворитель (участок 8)[1]
- Калистратов Павел Сергеевич (1916—1993) — ветеран Великой Отечественной (участок 4)
- Камынин Владимир Александрович (1977—2014) — Чечня, Сирия, Донбас, погиб за свободу в Луганском аэропорту при погрузке двухсотых и трехсотых в грузовик во время штурма 31 августа 2014 года. Орден Мужества (посмертно) (участок 8)
- Капитонов Николай Михайлович (1915—1979) — ветеран Великой Отечественной (участок 4)
- Квятковский Александр Андреевич (1856—1905) — мастер Сестрорецкого оружейного завода (участок 9)
- Квятковский Владимир Иванович — генерал-майор, участник ВОВ: ордена Боевого Кр. Знамени, Красной Звезды, Отечественной войны, Знак Почёта. Житель Сестрорецка. Его жена Алевтина Фёдоровна, братья Иван и Анатолий (участок 5)
- Квятковский, Василий Александрович (1901—1974) — генерал-майор инженерных войск (участок 5)
- Клевиц Владимир Иванович (1929—1980) — скульптор (участок 10)
- Клюкин Юрий Борисович (1939—1989) — зам.председателя завкома СИЗ (участок 5)
- Клямер Александр Зиновьевич — архитектор
- Ковтун, Евгений Федорович — советский и российский искусствовед, известный учёный, специалист в области русского авангарда.
- Козлов Юрий Михайлович (1908—1960) — ветеран Великой Отечественной (3 участок)
- Колегов Станислав Валерьевич (1983—2008) — лидер SF «Зенит» (участок 14)
- Колесник Павел Маркович (1913—1980) — ветеран Великой Отечественной (3 участок)
- Колеухов Глеб Владимирович (1902—1977) — полковник, зам.начальника штаба войск НКВД «Смерж» по охране тыла Ленфронта в апреле 1944 года, ветеран Великой Отечественной (9 участок)
- Комаров Иван Лукич (1926—2008) — скульптор. (участок1а)
- Копылов Альберт Павлович — архитектор
- Корнеева Елена Сергеевна (1902—1990), врач-педиатр, во время блокады спасала детей в Разливском детском доме, после войны была главным консультантом по детским болезням города (участок1)
- Корнеев Юрий Иосифович (1926—1989) лидер РК ВЛКСМ, юрист, инициатор написания истории комсомольской организации г. Сестрорецка. Его жена Валентина Николаевна (участок1)
- Корнеев Юрий Михайлович (1924—1970) — (3 участок)
- Королёв Михаил Васильевич (1903—1968) — контр-адмирал, ветеран Великой Отечественной (3 участок)
- Корсаков Александр Петрович — генерал-майор ФСБ
- Костров Анатолий Андреевич (1928—2000) — пограничник (участок 2)
- Котин Георгий Фёдорович (1923—2011) — танкист, ветеран Великой Отечественной (3 участок)
- Кошелев Глеб Васильевич (1927—2012) — СИЗ, почётный гражданин Сестрорецка (участок 14)
- Кравченко Андрей Яковлевич (1901—1983) — полковник, ветеран Великой Отечественной (3 участок)
- Красносельский Лев Иванович (1921—1999) — 22 года главный врач санатория «Сестрорецкий курорт» (участок 14)
- Крючков Игорь Сергеевич (1950—2000) — основатель третьего парка (участок 1)
- Кудрин Александр Тимофеевич (1918—1981) — ветеран Великой Отечественной (участок 4)
- Кузьмин Павел Андреевич (1920—2007) — Почётный гражданин города Сестрорецка (участок 14)
- Кулешов, Владимир Петрович — фитодизайнер. Почётный гражданин города (участок 5)
- Куманин Константин Георгиевич — профессор, химик (участок 3)
- Кущ Лаврентий Фирсович (1914—1997) — ветеран Великой Отечественной (участок 4)
- Левашко Александр Иосифович (1903—1964) — ветеран Великой Отечественной (3 участок)
- Левин Александр Леонидович (1931—1996) — профессор, психиатр (участок1)
- Левин, Леонид Тихонович (Леон Танхелевич) (1869—1944) —отоларинголог. Доктор медицины (1902), Заслуженный деятель науки РСФСР (1935)(участок 1)
- Левина Татьяна Фёдоровна (1895—1981) — мастер художественного слова (участок 1)
- Левин Владимир Иванович — скульптор (участок 1)
- Левкин Ю. И. (1902—1987) — ветеран Великой Отечественной (участок 4)
- Левшин Роман Алексеевич (1981—2010) — посланник Староладожского Никольского мужского монастыря (участок 14)
- Леонов Алексей Васильевич (1917—1987) — ветеран Великой Отечественной (участок 4)
- Леонтьевы — семейное захоронение родственников и однофамильцев купца Леонтьева (участок 9): Леонтьевъ Михаил Евдокимович (1846—1910), Леонтьева Мария Георгиевна (1851—1932), Леонтьевъ Иван Михайлович (1875—1897), Дурляхова Елизавета Михайловна (1881—1965), Леонтьевъ Александр Михайлович (1882—1907), Леотьева Ольга Михайловна (1894—1980), Леонтьевъ Евгений Егорович (-1891), Леонтьева Пелагея Васильевна (1835?-1909 на 74?году), Леонтьевъ Алексей Евдокимовичъ (1861—1897 на 36 году), Качалова Екатерина Васильевна (1890—1910), ?Екатерина?(?-?) (участок 9)
- Лесиков Ефим Павлович (1895—1967) — ветеран Великой Отечественной (участок 4)
- Ливенталь Рудольф Мартович (1879-26.11.1937) — инженер энергетик (участок 8)
- Лихачёв Иван Павлович (1927—1985) — ветеран Великой Отечественной (участок 4)
- Луцук Пётр Васильевич (1921—2009) — ветеран Великой Отечественной (участок 4)
- Любинский Михаил Семёнович (23.09.1920-2012) — полковник медицинской службы, с 1968 года возглавлял Петрозаводский окружной госпиталь, ветеран Великой Отечественной (9 участок)
- Майстренко Елена Николаевна (1959—2015) — глава Муниципального Совета п. Белоостров (участок 14)
- Макаров Иван Филиппович (1922—1994) — ветеран Великой Отечественной (участок 4)
- Малевский Сергей Юльевич (1869—1934) — с 1917 года до конца своей жизни был главным врачом и оперирующим хирургом сестрорецкой больницы. После его смерти городской поликлинике Сестрорецка присвоили имя С. Ю. Малевского (участок 7)
- Малоиван Афанасий Никифорович (1908—1976) — полковник погранвойск, персонаж книги «Пограничники» Сборник ЖЗЛ. Издание третье, составители Ананьев Г., Смирнов М. 60-летию пограничных войск посвящается. (3 участок)
- Малышев Владимир Николаевич (1936—2009) — полковник (9 участок)
- [www.sestroretsk.com/my-pomnim/7225/ Мараев Юрий Николаевич] (1981—2006) — известный спортсмен Сестрорецка (участок 1)
- Массарский Зиновий Миронович (1928—2014) — Заслуженный артист Литовской ССР, профессор (9 участок)
- Матвеев Николай Александрович (1905—1974) — инженер-полковник, ветеран Великой Отечественной (участок 4)
- Матлахов Александр Гаврилович (1945—2001) — директор районного государственного предприятия «Теплоэнерго» (участок 14)
- Матюхов Семён Антонович (1905—1968) — врач (9 участок)
- Медведев Василий Филиппович (1913—1976) — геолог (9 участок)
- Медведевы Серафим Владимирович (1908—1974) и Зинаида Петровна (1920—2006) — ветераны Великой Отечественной (участок 4)
- Мещеряков Павел Юрьевич (1976—2016) — майор полиции, ст. инспектор ДПС ГИБДД ОМВД России по Курортному району СПб (9 участок)
- Милявская Тамара Александровна — врач, ветеран Великой Отечественной, Орден Славы (участок 4)
- Миргородский Валентин Григорьевич (1929—2000) — футболист, МС
- Мироненко, Пётр Никифорович (1901—1983) — начальник Главного управления политической пропаганды войск НКВД СССР, заместитель министра государственной безопасности СССР, генерал-лейтенант. (участок 3)
- [ria.ru/culture/20091029/191187438.html Молев Александр Валентинович] (1952—2009) — скульптор (участок 1)
- Морозов Андрей Васильевич — подполковник (участок 3)
- Морозов Павел Александрович (1903—1963) — капитан 1 ранга, ветеран Великой Отечественной (участок 4)
- Морозов, Юрий Андреевич — футболист и тренер (участок 3)
- [artru.info/ar/39464/ Москаленко Александр] Алексеевич (1956—1987) — художник (участок 2)
- Муравин Борис Григорьевич (1922—1994) — капитан 1 ранга, с 1964—1974 г.г. командир в/ч 25025 Архангельского гарнизона (9 участок)
- Нагорный Иван Осипович (1898—1985) — ветеран войн (участок 4)
- [istprof.ru/131.html Новик-Кондратьева Вероника Иеронимовна] (1891—1966) — ветеран партии ВКП(б) (участок 8)
- Оганесов Иван Артёмьевич (1917—1977) — главный врач с 1964 по 1977гг детского санатория «Дюны». Во время ВОВ воевал в составе: 10й гвардейской стрелковой Печенгской дважды Краснознамённой, орденов Александра Невского и Красной Звезды дивизии (участок 1)
- Осетинский Михаил Георгиевич (1951—2005) — теннисист, МС, чемпион Ленинграда (участок 13)
- Панков Дмитрий Иванович (1916—1997) — ветеран Великой Отечественной (участок 4)
- Панков Павел Иванович (1914—1984) — ветеран Великой Отечественной (участок 4)
- Паншин Александр Никитович — Первый чемпион Мира по конькобежному спорту (участок 9)
- Паутов Евгений Иванович (1912—2002) — полковник, ветеран Великой Отечественной (9 участок)
- Петропавловский Геннадий Александрович — профессор, химик
- Пинчук Аркадий Фёдорович (1930—2008) — писатель, Гос. премия РФ (участок 14)
- [my-dict.ru/dic/bolshaya-biograficheskaya-enciklopediya/1538408-pirkovskiy-naum-isaakovich Пирковский Наум Исаакович] (1906—1969) — композитор (участок 8)
- Пожлаков Станислав Иванович — Композитор и исполнитель. Член Союза композиторов Санкт-Петербурга, Заслуженный деятель искусств России.(участок 1а)
- Покровский Кирилл Ефимович (1893—1967) — ветеран партии, лётчик (1 участок)
- Преображенский Иван Никанорович (1896—1980) — ветеран Великой Отечественной (3 участок)
- Прокофьев Константин Петрович (1849—1909) — почётный гражданин (10 участок)
- Пятковский Алексей Ефимович (1912—2003) — ветеран Великой Отечественной (3 участок)
- Пятковская Тамара Константиновна (1918—2004) — врач, ветеран Великой Отечественной (3 участок)
- Растворова, Ольга Григорьевна — Почётный гражданин города Сестрорецка (участок 13)
- Резничек Фёдор Порфирьевич (1917—1984) — военврач (участок 5)
- Рейнвальд Георгий Николаевич (1903—1978) — ветеран Великой Отечественной (участок 4)
- Ржевкин Владимир Александрович (1930—2001) — инженер-полковник военно-артиллерийской академии им. Калинина, профессор, академик «Военмеха» в области радиоэлектронные системы управления ракетами и снарядами (участок 4)
- Рыбалко Александр Иванович — композитор (участок 8)
- Ряжкин Георгий Александрович (1921—1998) — ветеран Великой Отечественной (участок 4)
- Саввушкин С. С. (1887—1961) — ветеран Великой Отечественной (3 участок)
- Саввушкина Е. Д. (1899—1984) — ветеран Великой Отечественной (3 участок)
- Сафонова Вера Васильевна (1920—1989) — ветеран Великой Отечественной (участок 4)
- Сафронов Александр Тимофеевич (1920—1996) — прокурор Сестрорецкого района (участок 12)
- [sestroretsk.spb.ru/ru/city/citizens/174.html?task=view Семёнов Геннадий Евстигнеевич] (1921—2015) — ветеран Великой Отечественной, оборонял, а после ВОВ строил Ленинград, Почётный житель Сестрорецка, Заслуженный строитель РСФСР, Персональный пенсионер (участок 8)
- Сечина Нина Константиновна — мать Сечина И. И. (участок 14)
- Сидоров Виктор Александрович (1940—2000) — артист цирка (участок 14)
- Скорняков Владимир Константиноич (1949—2007) — (участок 11)
- Слупский Николай Евгеньевич (1899—1964) — участник Великой Отечественной, фронтовой хирург, главный врач и хирург Сестрорецкой больницы им. Олицкого. Заслуженный врач РСФСР (участок1)
- Смирнов Иван Петрович (1922—1984) — известный футболист (участок 9)
- [sfb-spb.ru/sobolev-ivan-panfilovich-master-sporta-sssr-1960/ Соболев Иван Панфилович] (1933—1995) — боксёр, Чемпион СССР
- [324school.spb.ru/index.php?option=com_content&view=article&id=1393&Itemid=400 Соболев Николай Иванович] (1907—1993) — заслуженный учитель РСФСР 1965г, работал в школе 434, заведовал РОНО, интернатом № 36, первый директор школы № 324 (участок1)
- Солнцев Михаил Юрьевич — путешественник
- Соловьёв Вадим Алексеевич (1953—2012) — журналист, писатель. (участок 11)
- Солохин, Николай Дмитриевич (1930—2015) — журналист, писатель (участок 14)
- [forum.vgd.ru/post/585/55467/p1657521.htm Сорокин Иван Кузьмич] (189?-1952) — полковник, начальник (1939—1940-е гг.) строевого отдела Каспийского ВВМУ (участок 5)
- Сорокин Михаил Юрьевич (1952—2002) — геофизик, кандидат геолого-минералогических наук, почетный полярник (участок № 14)
- Спиридонов Алексей Сергеевич (1951—1998) — серебряный призёр Олимпиады 1976, ЗМС 1978, метание молота
- Степанов Пётр Васильевич (1871—1924) — большевик-подпольщик, организатор сборки и сдачи оружия для вооружения ПЕТРОГРАДА с 1905 по 1917 гг (участок 4)
- Судиловский Владимир Антонович (1938—2010) — председатель с 1984 по 2004гг Ленинградского облсуда
- Сысоев Григорий Семёнович (52 года) — ветеран Великой Отечественной, Орден Славы (участок 4)
- Сытник Василий Григорьевич (1902—1962) — полковник, начальник Грозненского пехотного училища 1939—1942 гг, командир Грозненского курсантского пехотного полка июль 1942-август 1942гг, считается по документам пропавшим без вести в августе 1942 года в районе Абганерово Сталинградской битвы согласно приказа 5 отдела ЦБП № 01320/пр. от 22 декабря 1942 г., ветеран Великой Отечественной (3 участок)
- Талызин Павел Степанович (1922—1984) — полковник, ветеран Великой Отечественной (участок 4)
- [mukina.ucoz.ru/publ/quot_krylataja_doch_zemli_tambovskoj_quot/1-1-0-5 Терекова (Третьякова) Зинаида Ивановна] (1914—1976) — авиатор — «Крылатая дочь земли Тамбовской» (участок 6)
- Терёшин Игорь Михайлович (1935—1995) — блокадник, профессор биомолекулярной медицины (участок 8)
- [mil.spbsut.ru/istoricheskaya-spravka/general-major-timofeev-dmitrij-aleks Тимофеев Дмитрий Алексеевич] (1896—1965) — генерал-майор. Награждён орденом Ленина, тремя орденами Красного Знамени, двумя орденами Красной Звезды, орденом Отечественной войны 1-й степени, многими медалями.
- Трегубов Александр Александрович (1923—1981) — капитан 1 ранга (1 участок)
- Трофимов Аркадий Константинович (1925—1944) — солдат Великой Отечественной (участок 4)
- Утехины Александр Сергеевич (1899—1981) и Надежда Николаевна (1901—1961) — врачи (участок 4)
- Федотов, Владимир Петрович (1942—2008) — флейтист
- Фадеев Игорь Викторович (1967—2008) — работник киноиндустрии (9 участок)
- Фёдоров Константин Константинович (1899—1990) — полковник, главный шифровальщик Генерального штаба с 1940 по 1950гг, председатель Совета ветеранов Армии. Обе его жены Екатерина Тимофеевна (1901—1964) и Любовь Григорьевна (1902—1990) (участок1)
- Фёдоров Михаил Константинович (1897—1960) — капитан дальнего плавания (участок 8)
- [sestroretsk.spb.ru/ru/city/citizens/380-fomina.html Фомина Людмила Яковлевна] (1932—2016) — Блокадница, председатель Курортного отделения СПб общественной организации «Жители блокадного Ленинграда», Почётный житель города Сестрорецка (участок 13)
- Хадеев, Александр Александрович (24 августа 1894 — 19 февраля 1957) — советский военачальник, генерал-лейтенант (1 участок)
- Худяков Герман Николаевич (1911—1985) — работал на СИЗ, футболист, хоккеист сборной Ленинграда. (участок 10)
- Чистяков Александр Фёдорович (1914—1989) — капитан 2 ранга, ветеран Великой Отечественной (3 участок)
- Чистякова Вера Никитична (1912—1976) — военврач (участок 10)
- Чистяков Фёдор Фёдорович (1922—1942) — токарь СИЗ, лейтенант, пулемётчик, представлен к званию Героя Советского Союза в 1942г — (Орден Ленина) (участок 5)
- Чуриковы Александр Алексеевич погиб 1941, Павел Алексеевич погиб в блокаде 1942, Алексей Алексеевич погиб в блокаде 1942 (участок 4)
- Шабак-Спасский Юрий Серафимович (1888-трагически погиб 1968) — гвардии капитан воздушно-десантных войск, ветеран Великой Отечественной, (участок 4)
- Шабак-Спасские Серафим Алексеевич (1909—1975), Алексей Серафимович (1937-погиб 1965), Наталия Серафимовна (1939—1999) — врачи (участок 4)
- Шавыкин Георгий Иванович (1913—1987) — работал на СИЗ, известный футболист, хоккеист, тренер (участок 9)
- Шалыганов Сергей Васильевич (1913—1978) — участник ВОВ, начальник учебной части школы авиаспециалистов в посёлке Горская, заместитель начальника штаба армии ПВО Ленинграда (участок 4)
- Шалыганова Ольга Захаровна (1915—2000) — ветеран Великой Отечественной, (участок 4)
- Шерман Сергей Иванович (1889—1953) — ветеран Великой Отечественной (участок 4)
- Шимановский Виктор Александрович — трубач, солист Мариинского театра (участок 9)
- Шиманская Александра Ивановна (1908—1966) — врач туберкулёзной больницы, участник ВОВ, депутат Горсовета (участок 1)
- [sestroretsk.spb.ru/files/ms/2014/18.pdf Широков Алексей Николаевич] (1910—1985) — комбат Сестрорецкого рубежа в годы Великой Отечественной войны 1942—1944 гг. Полковник
- [kuvaldn-nu.narod.ru/shlippenbah.html Шлиппенбах Николай Андреевич] (1928—2010) — журналист, гл.редактор газеты «Сестрорецкий инструментальщик» (участок 14)
- Штоколов Александр Борисович (1954—2002) депутат м.о. Солнечное. (участок 13)
- Штоколова Надежда Петровна (1929—1999) — жена нар.арт. СССР Б. Т. Штоколова (участок 13)
- Шурыгин Виктор Алексеевич родился (1926—2014) — полковник, работал на СИЗ, ветеран ВОВ, почётный гражданин Сестрорецка (участок 1)
- [sestroretsk.spb.ru/ru/city/citizens/175.html?task=view Яковлев Владимир Дмитриевич] (1928—2010) — почётный житель Сестрорецка, автор книги «Мой Сестрорецк». (участок 5)
- Яковлев Юрий Григорьевич (1922—2012) — ВОВ Ленинградский фронт — Черноморский флот, врач, начальник отделения госпиталя КГБ в Сестрорецке, с 1975 года подполковник, городская больница № 40, начальник приёмного отделения и зав. 2 м терапевтическим отделением до 1999 года.
- [spb-tombs-walkeru.narod.ru/sestr/yachmenov.html Ячменёв Леонид Георгиевич] (1941—1983) — многократный чемпион мира ЗМС 1970, погиб в г. Ленинграде при аварии ЯК-18П (участок 2)
- Смиренное кладбище — жертв взрыва морской мины на субботнике 1920 года (участок 3)
Галерея
- Герои Советского Союза
- Почтарёв.JPG
Почтарёв Т.А. Герой Советского Союза
- СандаловГеройСССР.jpg
Сандалов В.А. Герой Советского Союза
- СмирновГеройСССР.jpg
Смирнов Д.М. Герой Советского Союза
- УкрадыженкоИ.П.11.jpg
Украдыженко И.П. Герой Советского Союза
- Кавалеры трёх Орденов Славы, Герои Социалистического Труда, Герои Труда, Георгиевские кавалеры
- Баранов И.П. Памятник на Сестрорецком кладбище.jpg
Баранов И.П.
- Паутовы3.JPG
Паутов, полный кавалер Орденов Славы
- ПоповКонстрТанк.jpg
Попов Н.С. Герой Соц. Труда
- ЧистовГерой.JPG
Чистов Г.Н. Герой Соц.Труда
- ВитченкоГеройСоцТр.jpg
Витченко С.С. Герой Соц.Труда
- Анцус9.jpg
Анцус - Герой Труда
- КондратьевП.А.Герой.JPG
Кондратьев П.А. Герой труда
- СафроновГеройТруда.jpg
Сафронов Н.А. Герой Труда
- Сестрорецк. Федотов А.jpg
Федотов
- Сестрорецк кладбище Федотов Аркадий Григорьевич авиатор.JPG
Федотов Аркадий Григорьевич авиатор[www.retroplan.ru/encyclopaedia.html?sobi2Task=sobi2Details&catid=115&sobi2Id=438]
- ФедотовАвиатор.jpg
Федотов. Памятник в 2015г.
- Представители искусства, науки, техники, ветераны Великой Отечественной
- СПб. Андреев И. Д. на Сестрорецком кладбище.jpg
Андреев И. Д.
- Андреев9.JPG
Андреев, философ
- Антонов3уч.jpg
Антонов
- Ахрапотков3.jpg
Ахрапотков, герой-комсомолец
- БакштановскийДепутат.jpg
Бакштановский
- Беликовы.jpg
Беликов В.В.-писатель
- БердесПодводник.JPG
Бердес
- Булин9.jpg
Булин
- Сестрорецк кладбище Васильев Михаил Иванович.JPG
- Васильева13.jpg
Васильева, з.аграном
- ВекслерЮрий.jpg
Векслер
- ВерещагинАкадемик.JPG
Верещагин
- Воднев.jpg
Воднев
- Галибов.jpg
Галибов
- ГеращенкоНИ.JPG
Геращенко
- ГоловкоСолдатВел.Отеч.jpg
Головко
- ГромовГенерал.jpg
Громов
- ГулинЗасл.Иск.РСФСР.JPG
Гулин
- ДенисовВ.А.jpg
Денисов В.А.
- ДёминАэродром.jpg
Дёмин
- ЕгоровАнтарктида.jpg
Егоров
- ЕрёминХудожник.jpg
Ерёмин
- ЗыковКап3ранга.jpg
Зыков
- Иоффе13.jpg
Иоффе, нач.госпиталя
- Владимир Александрович Камынин.jpg
Камынин Вл.Ал.
- Камышев.jpg
Камышев
- КвятковскийГен.майор.jpg
Квятковский
- Колегов.jpg
Колегов
- КорнеевыЕленаЮрий1.jpg
Корнеевы
- Королёв3.jpg
Королёв, контр-адмирал
- КошелевГлеб.jpg
Кошелев
- КрючковОснователь3парка.jpg
Крючков
- Кузьмин П.А. Памятник на Сестрорецком кладбище.jpg
Кузьмин П.А.
- Сестрорецкое кладбище. В.П.Кулешов.jpg
Кулешов В. П.
- КулешовВлад.JPG
Кулешовы. Памятник в 2015г
- ЛевинВлИв.jpg
Левин
- Левины.jpg
Левины
- ЛеонтьевыДинастия.JPG
Леонтьевы - Династия
- МайстренкоБелоостров.jpg
Майстренко
- Малевский2.JPG
Малевский - доктор
- МалоиванПограничник3.jpg
Малоиван, пограничник
- Мараев.JPG
Мараев
- МатлаховПетЭнерго.JPG
Матлахов
- МироненкоНадгробие.JPG
Мироненко П.Н. Генерал КГБ
- МолевСкульптор.jpg
Молев
- Морозов.JPG
Морозов Ю. А.
- Оганесов1.jpg
Оганесов, гл.врач Детских Дюн
- ОсетинскийМ.Г.JPG
Осетинский
- Памятник Паншину на Сестрорецком кладбище.jpg
Паншин Александр Никитович
- ПинчукПисатель.jpg
Пинчук
- Памятник Растворовой Ольги Григорьевны на Сестрорецком кладбище.JPG
Растворова Ольга Григорьевна
- Растворова Бродер.jpg
Растворова и Бродер
- РыбалкоКомпозитор.jpg
Рыбалко
- СафроновПрокурор.jpg
Сафронов прокурор
- МатьИСечены.JPG
Сечина
- СидоровЦирк.JPG
Сидоров
- Скорняков1.JPG
Скорняков
- Слупский Николай Евгеньевич.JPG
Слупский Николай Евгеньевич
- СоболевНИ.JPG
Соболев Н.И.
- СоловьёвЖур.JPG
Соловьёв Влад
- СолохинПисатель.JPG
Солохин
- СтепановБольшевик.JPG
Степанов П.В. большевик
- СтароладожскийПослушник.jpg
Ст.Ладога
- Сытник3.jpg
Сытник
- ТерёшинПрофессор.jpg
Терёшин
- ФёдоровКапитан.jpg
Фёдоров
- ФёдоровК.К.1уч.JPG
Фёдоров К.К. - шифровальщик
- ЧистяковаВоенврач.jpg
Чистякова военврач
- Чистяковы.jpg
Чистяковы
- Шлиппенбах.jpg
Шлиппенбах
- Штоколовы.JPG
Штоколовы
- Шурыгин.jpg
Шурыгин
- Ячменёв.JPG
Ячменёв
20 декабря 1964 года установлен монумент-памятник из белого мрамора на могиле с надписью: «Комсомольцу Аркадию Ахрапоткову героически погибшему 25.11.1919 г. в боях за Петроград. Пусть память о тебе бережно хранят поколения. Комсомольцы завода им. Воскова»[2]
8 ноября 2013 года состоялось открытие после реконструкции памятника авиатору Федотову А. Г. в 120 день его рождения. Реконструкция осуществлена по инициативе администрации района, Муниципального Совета Сестрорецка, следопытов гимназии № 433.[3]
Культурно-историческое наследие, федеральный уровень охраны
- Могила Емельянова Н. А. (1871—1958), революционера, 1960 г. (надгробие)
- Могила Зощенко М. М. (1894—1958) писателя, 1960 г. (надгробие), ск. Онежко В. Ф.
- Могила Мосина С. И. (1849—1902), конструктора оружия
|
|
|
|||
| С. И. Мосин | М. М. Зощенко | Н. А. Емельянов |
Культурно-историческое наследие, региональный уровень охраны
- Могила Коробицына Андрея Ивановича (1904—1927), героя-пограничника
- Братские захоронения воинов Советской армии, погибших в годы Великой Отечественной войны 1941—1945 гг.
- Братская могила летчиков — Героев Советского Союза:
- Аккуратова Фёдора Яковлевича (1915—1940)
- Койнаш Василия Васильевича (1911—1940)
- Корнилова Бориса Александровича (1915—1940)
- Могила Салова Александра Михайловича (1917—1940), Героя Советского Союза.
<center>
- Сестрорецк кладбище Коробицын Андрей Иванович.JPG
А. И. Коробицин
- Братская.JPG
Братская могила
- Аккуратов.JPG
Лётчики Герои СССР
- Салов.JPG
А. М. Салов
Могилы Морозова, Емельянова, Коробицина, Салова, Героев-лётчиков находятся рядом на одной горке.
Воинское мемориальное кладбище в г. Сестрорецке
|
Культурное наследие Российской Федерации, объект № 7801362000 |
|
|
Культурное наследие Российской Федерации, объект № 7801363000 |
Воинское кладбище в г. Сестрорецке находится на 37-м км Приморского шоссе (60С. Ш.,30В. Д.) и представляет собой большое захоронение воинов, павших в период Великой Отечественной войны 1941—1944 гг. и Советско-финского конфликта 1939—1940 гг. На этом кладбище в 1940 г. похоронен Герой Советского Союза В. К. Булавский. Муниципальным советом г. Сестрорецка по архивным данным восстановлены фамилии павших, увековеченные на 35 гранитных стелах.
- Демонстрация 9 Мая.JPG
Шествие граждан 9 Мая к мемориалу
- Мемориал Сестрорецка 9 Мая.JPG
Возложение цветов 9 Мая
- Воин 1.JPG
Место митинга 9 Мая
- Воин 2.JPG
Памятник В. К. Булавскому
- Воин 3.JPG
Стела у Вечного огня
- Воин 4.JPG
Памятник братской могилы
- Воин 5.JPG
Воинский мемориал
- Воин 6.JPG
План
- Воин 7.JPG
На могиле неизвестных солдат
- Воин 8.JPG
35 гранитных стел, 2600 имён [4].
С 1974 года началось планомерное благоустройство, превратившее братское захоронение в мемориальный комплекс[5].
Смиренное кладбище
Могилы погибших на воскреснике 1 августа 1920 года при взрыве мины рабочих и служащих завода имени Воскова (21 могила в два ряда)[6]
После первой мировой войны, революции, а затем после гражданской войны, страна и Сестрорецк в том числе нуждались в топливе. Население обеспечивалось делянками в лесу для заготовки дров за озером Разлив. Школы, детские дома и больницы дровами были не обеспечены. Во всех домах отопление было печное. Рабочие СИЗ приняли решение обеспечить дровами детские дома, школы и больницы из выброшенных прибоем после шторма лесоматериалов на берегу Финского залива. Был организован воскресник. Дмитрий Устинов был комиссаром продовольствия, он и воскресник организовал.
Сбор был в 10 часов утра у завода. Ведущим этого сбора в кожаной куртке был Емельянов Василий. Люди построившись в колонны, кто с лопатой, кто с граблями, топорами, двинулись пешком через плотину по Петроградской (ныне Мосина) улице. Пытались запевать «Смело товарищи в ногу», но песня не пошла, «Варшавянку» — и эта не пелась, как предзнаменование чего-то злого…. Утро было пасмурным. От станции Разлив свернули в лес за тогдашний дом-приют (ныне бывшая туберкулёзная больница), и по первой дороге пошли к заливу. Было много брёвен, досок и другого хлама. Через четыре часа команда: «На обед!». Люди с завтраками отправились перекусить в лесок. Во время уборки берега видели мину, обходили её подальше. В обед самовольно её начали разминировать. Произошёл взрыв. Кто-то чудом остался жив[7].
В 12 часов раздался сильный взрыв. Население города побежало к заводу. Пришло сообщение, что погибло 24 человека от взрыва морской мины. Двое остались живы. Погибших свозили в морг напротив завода (при госпитале пограничников). Через три дня 3 августа хоронили, закрытые гробы, обтянутые красным кумачом, были установлены в погранотряде. Фамилии погибших: Таросов Н., Лаврентьев М., Никитин П., Александров С., Денисов М., Устинов Д. В., Грединский, Богданов, Бабанов К., Волков М., Чубаров Л., Красносёлов, Фролов Н., Гончаров В., Сергеев К., Семёнов И., Ларионов, Елисеев С., Устинов С., Теле… и ещё могила без фамилии. Хоронили в братской могиле. Оркестр исполнял «Вы жертвою пали»… На берегу залива в районе станции Разлив, на месте взрыва была установлена мемориальная доска с фамилиями.
На 7 участке кладбища тоже есть могила братская, в которой тоже похоронены рабочие. Надпись: «На трудовом фронте от взрыва мины погибли 10.11.1920 года. Халонен Н., Никконен А., Пахомов А., Бийстер М., Хардынский М., Ларионов С., Коугия Е.»
1 августа 1990 года в 12 часов на кладбище состоялся многолюдный митинг, посвящённый памяти погибших рабочих завода.
Напишите отзыв о статье "Сестрорецкое кладбище"
Примечания
- ↑ Сестрорецкий некрополь. В книге В. Д. Яковлев. Мой Сестрорецк (записки краеведа о жизни родного города). Сестроерцк. 2006, с.103-109. ISBN 5-945000-041
- ↑ Ленинградская Здравница № 155 за 27 декабря 1964 года, с. 1
- ↑ Сестрорецкий герой Первой мировой войны. В газете Сестрорецкие Берега № 22(302) 9-22 ноября 2013, с.3
- ↑ Мы помним ваши имена. Газета «Сестрорецкие берега» № 18 (148) 17—23 мая 2008 года, с. 3
- ↑ Газета Ленинградская Здравница № 28 за 1974 год.
- ↑ Матвеева В. А. Смиренное кладбище. В газете Ленинградская здравница № 62, 26 мая 1990 год, с. 3. С комментариями в последующих номерах газеты.
- ↑ По воспоминаниям в 1990 году Чубарова А. Н. (в 1920 году 8 лет.)
См. также
Памятники жертвам военных конфликтов в Курортном районе Санкт-Петербурга
Ссылки
- [maps.yandex.ru/map.xml?mapID=3&size=5&scale=5&mapX=6331280&mapY=6670220&act=5&mapWidth=4000 Сестрорецкое кладбище на карте Санкт-Петербурга]
- [spb-tombs-walkeru.narod.ru/sestr/sestroretsk.htm Сестрорецкое кладбище. Алфавитный список.]
Отрывок, характеризующий Сестрорецкое кладбище
На другой день он проснулся поздно. Возобновляя впечатления прошедшего, он вспомнил прежде всего то, что нынче надо представляться императору Францу, вспомнил военного министра, учтивого австрийского флигель адъютанта, Билибина и разговор вчерашнего вечера. Одевшись в полную парадную форму, которой он уже давно не надевал, для поездки во дворец, он, свежий, оживленный и красивый, с подвязанною рукой, вошел в кабинет Билибина. В кабинете находились четыре господина дипломатического корпуса. С князем Ипполитом Курагиным, который был секретарем посольства, Болконский был знаком; с другими его познакомил Билибин.Господа, бывавшие у Билибина, светские, молодые, богатые и веселые люди, составляли и в Вене и здесь отдельный кружок, который Билибин, бывший главой этого кружка, называл наши, les nфtres. В кружке этом, состоявшем почти исключительно из дипломатов, видимо, были свои, не имеющие ничего общего с войной и политикой, интересы высшего света, отношений к некоторым женщинам и канцелярской стороны службы. Эти господа, повидимому, охотно, как своего (честь, которую они делали немногим), приняли в свой кружок князя Андрея. Из учтивости, и как предмет для вступления в разговор, ему сделали несколько вопросов об армии и сражении, и разговор опять рассыпался на непоследовательные, веселые шутки и пересуды.
– Но особенно хорошо, – говорил один, рассказывая неудачу товарища дипломата, – особенно хорошо то, что канцлер прямо сказал ему, что назначение его в Лондон есть повышение, и чтоб он так и смотрел на это. Видите вы его фигуру при этом?…
– Но что всего хуже, господа, я вам выдаю Курагина: человек в несчастии, и этим то пользуется этот Дон Жуан, этот ужасный человек!
Князь Ипполит лежал в вольтеровском кресле, положив ноги через ручку. Он засмеялся.
– Parlez moi de ca, [Ну ка, ну ка,] – сказал он.
– О, Дон Жуан! О, змея! – послышались голоса.
– Вы не знаете, Болконский, – обратился Билибин к князю Андрею, – что все ужасы французской армии (я чуть было не сказал – русской армии) – ничто в сравнении с тем, что наделал между женщинами этот человек.
– La femme est la compagne de l'homme, [Женщина – подруга мужчины,] – произнес князь Ипполит и стал смотреть в лорнет на свои поднятые ноги.
Билибин и наши расхохотались, глядя в глаза Ипполиту. Князь Андрей видел, что этот Ипполит, которого он (должно было признаться) почти ревновал к своей жене, был шутом в этом обществе.
– Нет, я должен вас угостить Курагиным, – сказал Билибин тихо Болконскому. – Он прелестен, когда рассуждает о политике, надо видеть эту важность.
Он подсел к Ипполиту и, собрав на лбу свои складки, завел с ним разговор о политике. Князь Андрей и другие обступили обоих.
– Le cabinet de Berlin ne peut pas exprimer un sentiment d'alliance, – начал Ипполит, значительно оглядывая всех, – sans exprimer… comme dans sa derieniere note… vous comprenez… vous comprenez… et puis si sa Majeste l'Empereur ne deroge pas au principe de notre alliance… [Берлинский кабинет не может выразить свое мнение о союзе, не выражая… как в своей последней ноте… вы понимаете… вы понимаете… впрочем, если его величество император не изменит сущности нашего союза…]
– Attendez, je n'ai pas fini… – сказал он князю Андрею, хватая его за руку. – Je suppose que l'intervention sera plus forte que la non intervention. Et… – Он помолчал. – On ne pourra pas imputer a la fin de non recevoir notre depeche du 28 novembre. Voila comment tout cela finira. [Подождите, я не кончил. Я думаю, что вмешательство будет прочнее чем невмешательство И… Невозможно считать дело оконченным непринятием нашей депеши от 28 ноября. Чем то всё это кончится.]
И он отпустил руку Болконского, показывая тем, что теперь он совсем кончил.
– Demosthenes, je te reconnais au caillou que tu as cache dans ta bouche d'or! [Демосфен, я узнаю тебя по камешку, который ты скрываешь в своих золотых устах!] – сказал Билибин, y которого шапка волос подвинулась на голове от удовольствия.
Все засмеялись. Ипполит смеялся громче всех. Он, видимо, страдал, задыхался, но не мог удержаться от дикого смеха, растягивающего его всегда неподвижное лицо.
– Ну вот что, господа, – сказал Билибин, – Болконский мой гость в доме и здесь в Брюнне, и я хочу его угостить, сколько могу, всеми радостями здешней жизни. Ежели бы мы были в Брюнне, это было бы легко; но здесь, dans ce vilain trou morave [в этой скверной моравской дыре], это труднее, и я прошу у всех вас помощи. Il faut lui faire les honneurs de Brunn. [Надо ему показать Брюнн.] Вы возьмите на себя театр, я – общество, вы, Ипполит, разумеется, – женщин.
– Надо ему показать Амели, прелесть! – сказал один из наших, целуя кончики пальцев.
– Вообще этого кровожадного солдата, – сказал Билибин, – надо обратить к более человеколюбивым взглядам.
– Едва ли я воспользуюсь вашим гостеприимством, господа, и теперь мне пора ехать, – взглядывая на часы, сказал Болконский.
– Куда?
– К императору.
– О! о! о!
– Ну, до свидания, Болконский! До свидания, князь; приезжайте же обедать раньше, – пocлшaлиcь голоса. – Мы беремся за вас.
– Старайтесь как можно более расхваливать порядок в доставлении провианта и маршрутов, когда будете говорить с императором, – сказал Билибин, провожая до передней Болконского.
– И желал бы хвалить, но не могу, сколько знаю, – улыбаясь отвечал Болконский.
– Ну, вообще как можно больше говорите. Его страсть – аудиенции; а говорить сам он не любит и не умеет, как увидите.
На выходе император Франц только пристально вгляделся в лицо князя Андрея, стоявшего в назначенном месте между австрийскими офицерами, и кивнул ему своей длинной головой. Но после выхода вчерашний флигель адъютант с учтивостью передал Болконскому желание императора дать ему аудиенцию.
Император Франц принял его, стоя посредине комнаты. Перед тем как начинать разговор, князя Андрея поразило то, что император как будто смешался, не зная, что сказать, и покраснел.
– Скажите, когда началось сражение? – спросил он поспешно.
Князь Андрей отвечал. После этого вопроса следовали другие, столь же простые вопросы: «здоров ли Кутузов? как давно выехал он из Кремса?» и т. п. Император говорил с таким выражением, как будто вся цель его состояла только в том, чтобы сделать известное количество вопросов. Ответы же на эти вопросы, как было слишком очевидно, не могли интересовать его.
– В котором часу началось сражение? – спросил император.
– Не могу донести вашему величеству, в котором часу началось сражение с фронта, но в Дюренштейне, где я находился, войско начало атаку в 6 часу вечера, – сказал Болконский, оживляясь и при этом случае предполагая, что ему удастся представить уже готовое в его голове правдивое описание всего того, что он знал и видел.
Но император улыбнулся и перебил его:
– Сколько миль?
– Откуда и докуда, ваше величество?
– От Дюренштейна до Кремса?
– Три с половиною мили, ваше величество.
– Французы оставили левый берег?
– Как доносили лазутчики, в ночь на плотах переправились последние.
– Достаточно ли фуража в Кремсе?
– Фураж не был доставлен в том количестве…
Император перебил его.
– В котором часу убит генерал Шмит?…
– В семь часов, кажется.
– В 7 часов. Очень печально! Очень печально!
Император сказал, что он благодарит, и поклонился. Князь Андрей вышел и тотчас же со всех сторон был окружен придворными. Со всех сторон глядели на него ласковые глаза и слышались ласковые слова. Вчерашний флигель адъютант делал ему упреки, зачем он не остановился во дворце, и предлагал ему свой дом. Военный министр подошел, поздравляя его с орденом Марии Терезии З й степени, которым жаловал его император. Камергер императрицы приглашал его к ее величеству. Эрцгерцогиня тоже желала его видеть. Он не знал, кому отвечать, и несколько секунд собирался с мыслями. Русский посланник взял его за плечо, отвел к окну и стал говорить с ним.
Вопреки словам Билибина, известие, привезенное им, было принято радостно. Назначено было благодарственное молебствие. Кутузов был награжден Марией Терезией большого креста, и вся армия получила награды. Болконский получал приглашения со всех сторон и всё утро должен был делать визиты главным сановникам Австрии. Окончив свои визиты в пятом часу вечера, мысленно сочиняя письмо отцу о сражении и о своей поездке в Брюнн, князь Андрей возвращался домой к Билибину. У крыльца дома, занимаемого Билибиным, стояла до половины уложенная вещами бричка, и Франц, слуга Билибина, с трудом таща чемодан, вышел из двери.
Прежде чем ехать к Билибину, князь Андрей поехал в книжную лавку запастись на поход книгами и засиделся в лавке.
– Что такое? – спросил Болконский.
– Ach, Erlaucht? – сказал Франц, с трудом взваливая чемодан в бричку. – Wir ziehen noch weiter. Der Bosewicht ist schon wieder hinter uns her! [Ах, ваше сиятельство! Мы отправляемся еще далее. Злодей уж опять за нами по пятам.]
– Что такое? Что? – спрашивал князь Андрей.
Билибин вышел навстречу Болконскому. На всегда спокойном лице Билибина было волнение.
– Non, non, avouez que c'est charmant, – говорил он, – cette histoire du pont de Thabor (мост в Вене). Ils l'ont passe sans coup ferir. [Нет, нет, признайтесь, что это прелесть, эта история с Таборским мостом. Они перешли его без сопротивления.]
Князь Андрей ничего не понимал.
– Да откуда же вы, что вы не знаете того, что уже знают все кучера в городе?
– Я от эрцгерцогини. Там я ничего не слыхал.
– И не видали, что везде укладываются?
– Не видал… Да в чем дело? – нетерпеливо спросил князь Андрей.
– В чем дело? Дело в том, что французы перешли мост, который защищает Ауэсперг, и мост не взорвали, так что Мюрат бежит теперь по дороге к Брюнну, и нынче завтра они будут здесь.
– Как здесь? Да как же не взорвали мост, когда он минирован?
– А это я у вас спрашиваю. Этого никто, и сам Бонапарте, не знает.
Болконский пожал плечами.
– Но ежели мост перейден, значит, и армия погибла: она будет отрезана, – сказал он.
– В этом то и штука, – отвечал Билибин. – Слушайте. Вступают французы в Вену, как я вам говорил. Всё очень хорошо. На другой день, то есть вчера, господа маршалы: Мюрат Ланн и Бельяр, садятся верхом и отправляются на мост. (Заметьте, все трое гасконцы.) Господа, – говорит один, – вы знаете, что Таборский мост минирован и контраминирован, и что перед ним грозный tete de pont и пятнадцать тысяч войска, которому велено взорвать мост и нас не пускать. Но нашему государю императору Наполеону будет приятно, ежели мы возьмем этот мост. Проедемте втроем и возьмем этот мост. – Поедемте, говорят другие; и они отправляются и берут мост, переходят его и теперь со всею армией по сю сторону Дуная направляются на нас, на вас и на ваши сообщения.
– Полноте шутить, – грустно и серьезно сказал князь Андрей.
Известие это было горестно и вместе с тем приятно князю Андрею.
Как только он узнал, что русская армия находится в таком безнадежном положении, ему пришло в голову, что ему то именно предназначено вывести русскую армию из этого положения, что вот он, тот Тулон, который выведет его из рядов неизвестных офицеров и откроет ему первый путь к славе! Слушая Билибина, он соображал уже, как, приехав к армии, он на военном совете подаст мнение, которое одно спасет армию, и как ему одному будет поручено исполнение этого плана.
– Полноте шутить, – сказал он.
– Не шучу, – продолжал Билибин, – ничего нет справедливее и печальнее. Господа эти приезжают на мост одни и поднимают белые платки; уверяют, что перемирие, и что они, маршалы, едут для переговоров с князем Ауэрспергом. Дежурный офицер пускает их в tete de pont. [мостовое укрепление.] Они рассказывают ему тысячу гасконских глупостей: говорят, что война кончена, что император Франц назначил свидание Бонапарту, что они желают видеть князя Ауэрсперга, и тысячу гасконад и проч. Офицер посылает за Ауэрспергом; господа эти обнимают офицеров, шутят, садятся на пушки, а между тем французский баталион незамеченный входит на мост, сбрасывает мешки с горючими веществами в воду и подходит к tete de pont. Наконец, является сам генерал лейтенант, наш милый князь Ауэрсперг фон Маутерн. «Милый неприятель! Цвет австрийского воинства, герой турецких войн! Вражда кончена, мы можем подать друг другу руку… император Наполеон сгорает желанием узнать князя Ауэрсперга». Одним словом, эти господа, не даром гасконцы, так забрасывают Ауэрсперга прекрасными словами, он так прельщен своею столь быстро установившеюся интимностью с французскими маршалами, так ослеплен видом мантии и страусовых перьев Мюрата, qu'il n'y voit que du feu, et oubl celui qu'il devait faire faire sur l'ennemi. [Что он видит только их огонь и забывает о своем, о том, который он обязан был открыть против неприятеля.] (Несмотря на живость своей речи, Билибин не забыл приостановиться после этого mot, чтобы дать время оценить его.) Французский баталион вбегает в tete de pont, заколачивают пушки, и мост взят. Нет, но что лучше всего, – продолжал он, успокоиваясь в своем волнении прелестью собственного рассказа, – это то, что сержант, приставленный к той пушке, по сигналу которой должно было зажигать мины и взрывать мост, сержант этот, увидав, что французские войска бегут на мост, хотел уже стрелять, но Ланн отвел его руку. Сержант, который, видно, был умнее своего генерала, подходит к Ауэрспергу и говорит: «Князь, вас обманывают, вот французы!» Мюрат видит, что дело проиграно, ежели дать говорить сержанту. Он с удивлением (настоящий гасконец) обращается к Ауэрспергу: «Я не узнаю столь хваленую в мире австрийскую дисциплину, – говорит он, – и вы позволяете так говорить с вами низшему чину!» C'est genial. Le prince d'Auersperg se pique d'honneur et fait mettre le sergent aux arrets. Non, mais avouez que c'est charmant toute cette histoire du pont de Thabor. Ce n'est ni betise, ni lachete… [Это гениально. Князь Ауэрсперг оскорбляется и приказывает арестовать сержанта. Нет, признайтесь, что это прелесть, вся эта история с мостом. Это не то что глупость, не то что подлость…]
– С'est trahison peut etre, [Быть может, измена,] – сказал князь Андрей, живо воображая себе серые шинели, раны, пороховой дым, звуки пальбы и славу, которая ожидает его.
– Non plus. Cela met la cour dans de trop mauvais draps, – продолжал Билибин. – Ce n'est ni trahison, ni lachete, ni betise; c'est comme a Ulm… – Он как будто задумался, отыскивая выражение: – c'est… c'est du Mack. Nous sommes mackes , [Также нет. Это ставит двор в самое нелепое положение; это ни измена, ни подлость, ни глупость; это как при Ульме, это… это Маковщина . Мы обмаковались. ] – заключил он, чувствуя, что он сказал un mot, и свежее mot, такое mot, которое будет повторяться.
Собранные до тех пор складки на лбу быстро распустились в знак удовольствия, и он, слегка улыбаясь, стал рассматривать свои ногти.
– Куда вы? – сказал он вдруг, обращаясь к князю Андрею, который встал и направился в свою комнату.
– Я еду.
– Куда?
– В армию.
– Да вы хотели остаться еще два дня?
– А теперь я еду сейчас.
И князь Андрей, сделав распоряжение об отъезде, ушел в свою комнату.
– Знаете что, мой милый, – сказал Билибин, входя к нему в комнату. – Я подумал об вас. Зачем вы поедете?
И в доказательство неопровержимости этого довода складки все сбежали с лица.
Князь Андрей вопросительно посмотрел на своего собеседника и ничего не ответил.
– Зачем вы поедете? Я знаю, вы думаете, что ваш долг – скакать в армию теперь, когда армия в опасности. Я это понимаю, mon cher, c'est de l'heroisme. [мой дорогой, это героизм.]
– Нисколько, – сказал князь Андрей.
– Но вы un philoSophiee, [философ,] будьте же им вполне, посмотрите на вещи с другой стороны, и вы увидите, что ваш долг, напротив, беречь себя. Предоставьте это другим, которые ни на что более не годны… Вам не велено приезжать назад, и отсюда вас не отпустили; стало быть, вы можете остаться и ехать с нами, куда нас повлечет наша несчастная судьба. Говорят, едут в Ольмюц. А Ольмюц очень милый город. И мы с вами вместе спокойно поедем в моей коляске.
– Перестаньте шутить, Билибин, – сказал Болконский.
– Я говорю вам искренно и дружески. Рассудите. Куда и для чего вы поедете теперь, когда вы можете оставаться здесь? Вас ожидает одно из двух (он собрал кожу над левым виском): или не доедете до армии и мир будет заключен, или поражение и срам со всею кутузовскою армией.
И Билибин распустил кожу, чувствуя, что дилемма его неопровержима.
– Этого я не могу рассудить, – холодно сказал князь Андрей, а подумал: «еду для того, чтобы спасти армию».
– Mon cher, vous etes un heros, [Мой дорогой, вы – герой,] – сказал Билибин.
В ту же ночь, откланявшись военному министру, Болконский ехал в армию, сам не зная, где он найдет ее, и опасаясь по дороге к Кремсу быть перехваченным французами.
В Брюнне всё придворное население укладывалось, и уже отправлялись тяжести в Ольмюц. Около Эцельсдорфа князь Андрей выехал на дорогу, по которой с величайшею поспешностью и в величайшем беспорядке двигалась русская армия. Дорога была так запружена повозками, что невозможно было ехать в экипаже. Взяв у казачьего начальника лошадь и казака, князь Андрей, голодный и усталый, обгоняя обозы, ехал отыскивать главнокомандующего и свою повозку. Самые зловещие слухи о положении армии доходили до него дорогой, и вид беспорядочно бегущей армии подтверждал эти слухи.
«Cette armee russe que l'or de l'Angleterre a transportee, des extremites de l'univers, nous allons lui faire eprouver le meme sort (le sort de l'armee d'Ulm)», [«Эта русская армия, которую английское золото перенесло сюда с конца света, испытает ту же участь (участь ульмской армии)».] вспоминал он слова приказа Бонапарта своей армии перед началом кампании, и слова эти одинаково возбуждали в нем удивление к гениальному герою, чувство оскорбленной гордости и надежду славы. «А ежели ничего не остается, кроме как умереть? думал он. Что же, коли нужно! Я сделаю это не хуже других».
Князь Андрей с презрением смотрел на эти бесконечные, мешавшиеся команды, повозки, парки, артиллерию и опять повозки, повозки и повозки всех возможных видов, обгонявшие одна другую и в три, в четыре ряда запружавшие грязную дорогу. Со всех сторон, назади и впереди, покуда хватал слух, слышались звуки колес, громыхание кузовов, телег и лафетов, лошадиный топот, удары кнутом, крики понуканий, ругательства солдат, денщиков и офицеров. По краям дороги видны были беспрестанно то павшие ободранные и неободранные лошади, то сломанные повозки, у которых, дожидаясь чего то, сидели одинокие солдаты, то отделившиеся от команд солдаты, которые толпами направлялись в соседние деревни или тащили из деревень кур, баранов, сено или мешки, чем то наполненные.
На спусках и подъемах толпы делались гуще, и стоял непрерывный стон криков. Солдаты, утопая по колена в грязи, на руках подхватывали орудия и фуры; бились кнуты, скользили копыта, лопались постромки и надрывались криками груди. Офицеры, заведывавшие движением, то вперед, то назад проезжали между обозами. Голоса их были слабо слышны посреди общего гула, и по лицам их видно было, что они отчаивались в возможности остановить этот беспорядок. «Voila le cher [„Вот дорогое] православное воинство“, подумал Болконский, вспоминая слова Билибина.
Желая спросить у кого нибудь из этих людей, где главнокомандующий, он подъехал к обозу. Прямо против него ехал странный, в одну лошадь, экипаж, видимо, устроенный домашними солдатскими средствами, представлявший середину между телегой, кабриолетом и коляской. В экипаже правил солдат и сидела под кожаным верхом за фартуком женщина, вся обвязанная платками. Князь Андрей подъехал и уже обратился с вопросом к солдату, когда его внимание обратили отчаянные крики женщины, сидевшей в кибиточке. Офицер, заведывавший обозом, бил солдата, сидевшего кучером в этой колясочке, за то, что он хотел объехать других, и плеть попадала по фартуку экипажа. Женщина пронзительно кричала. Увидав князя Андрея, она высунулась из под фартука и, махая худыми руками, выскочившими из под коврового платка, кричала:
– Адъютант! Господин адъютант!… Ради Бога… защитите… Что ж это будет?… Я лекарская жена 7 го егерского… не пускают; мы отстали, своих потеряли…
– В лепешку расшибу, заворачивай! – кричал озлобленный офицер на солдата, – заворачивай назад со шлюхой своею.
– Господин адъютант, защитите. Что ж это? – кричала лекарша.
– Извольте пропустить эту повозку. Разве вы не видите, что это женщина? – сказал князь Андрей, подъезжая к офицеру.
Офицер взглянул на него и, не отвечая, поворотился опять к солдату: – Я те объеду… Назад!…
– Пропустите, я вам говорю, – опять повторил, поджимая губы, князь Андрей.
– А ты кто такой? – вдруг с пьяным бешенством обратился к нему офицер. – Ты кто такой? Ты (он особенно упирал на ты ) начальник, что ль? Здесь я начальник, а не ты. Ты, назад, – повторил он, – в лепешку расшибу.
Это выражение, видимо, понравилось офицеру.
– Важно отбрил адъютантика, – послышался голос сзади.
Князь Андрей видел, что офицер находился в том пьяном припадке беспричинного бешенства, в котором люди не помнят, что говорят. Он видел, что его заступничество за лекарскую жену в кибиточке исполнено того, чего он боялся больше всего в мире, того, что называется ridicule [смешное], но инстинкт его говорил другое. Не успел офицер договорить последних слов, как князь Андрей с изуродованным от бешенства лицом подъехал к нему и поднял нагайку:
– Из воль те про пус тить!
Офицер махнул рукой и торопливо отъехал прочь.
– Всё от этих, от штабных, беспорядок весь, – проворчал он. – Делайте ж, как знаете.
Князь Андрей торопливо, не поднимая глаз, отъехал от лекарской жены, называвшей его спасителем, и, с отвращением вспоминая мельчайшие подробности этой унизи тельной сцены, поскакал дальше к той деревне, где, как ему сказали, находился главнокомандующий.
Въехав в деревню, он слез с лошади и пошел к первому дому с намерением отдохнуть хоть на минуту, съесть что нибудь и привесть в ясность все эти оскорбительные, мучившие его мысли. «Это толпа мерзавцев, а не войско», думал он, подходя к окну первого дома, когда знакомый ему голос назвал его по имени.
Он оглянулся. Из маленького окна высовывалось красивое лицо Несвицкого. Несвицкий, пережевывая что то сочным ртом и махая руками, звал его к себе.
– Болконский, Болконский! Не слышишь, что ли? Иди скорее, – кричал он.
Войдя в дом, князь Андрей увидал Несвицкого и еще другого адъютанта, закусывавших что то. Они поспешно обратились к Болконскому с вопросом, не знает ли он чего нового. На их столь знакомых ему лицах князь Андрей прочел выражение тревоги и беспокойства. Выражение это особенно заметно было на всегда смеющемся лице Несвицкого.
– Где главнокомандующий? – спросил Болконский.
– Здесь, в том доме, – отвечал адъютант.
– Ну, что ж, правда, что мир и капитуляция? – спрашивал Несвицкий.
– Я у вас спрашиваю. Я ничего не знаю, кроме того, что я насилу добрался до вас.
– А у нас, брат, что! Ужас! Винюсь, брат, над Маком смеялись, а самим еще хуже приходится, – сказал Несвицкий. – Да садись же, поешь чего нибудь.
– Теперь, князь, ни повозок, ничего не найдете, и ваш Петр Бог его знает где, – сказал другой адъютант.
– Где ж главная квартира?
– В Цнайме ночуем.
– А я так перевьючил себе всё, что мне нужно, на двух лошадей, – сказал Несвицкий, – и вьюки отличные мне сделали. Хоть через Богемские горы удирать. Плохо, брат. Да что ты, верно нездоров, что так вздрагиваешь? – спросил Несвицкий, заметив, как князя Андрея дернуло, будто от прикосновения к лейденской банке.
– Ничего, – отвечал князь Андрей.
Он вспомнил в эту минуту о недавнем столкновении с лекарскою женой и фурштатским офицером.
– Что главнокомандующий здесь делает? – спросил он.
– Ничего не понимаю, – сказал Несвицкий.
– Я одно понимаю, что всё мерзко, мерзко и мерзко, – сказал князь Андрей и пошел в дом, где стоял главнокомандующий.
Пройдя мимо экипажа Кутузова, верховых замученных лошадей свиты и казаков, громко говоривших между собою, князь Андрей вошел в сени. Сам Кутузов, как сказали князю Андрею, находился в избе с князем Багратионом и Вейротером. Вейротер был австрийский генерал, заменивший убитого Шмита. В сенях маленький Козловский сидел на корточках перед писарем. Писарь на перевернутой кадушке, заворотив обшлага мундира, поспешно писал. Лицо Козловского было измученное – он, видно, тоже не спал ночь. Он взглянул на князя Андрея и даже не кивнул ему головой.
– Вторая линия… Написал? – продолжал он, диктуя писарю, – Киевский гренадерский, Подольский…
– Не поспеешь, ваше высокоблагородие, – отвечал писарь непочтительно и сердито, оглядываясь на Козловского.
Из за двери слышен был в это время оживленно недовольный голос Кутузова, перебиваемый другим, незнакомым голосом. По звуку этих голосов, по невниманию, с которым взглянул на него Козловский, по непочтительности измученного писаря, по тому, что писарь и Козловский сидели так близко от главнокомандующего на полу около кадушки,и по тому, что казаки, державшие лошадей, смеялись громко под окном дома, – по всему этому князь Андрей чувствовал, что должно было случиться что нибудь важное и несчастливое.
Князь Андрей настоятельно обратился к Козловскому с вопросами.
– Сейчас, князь, – сказал Козловский. – Диспозиция Багратиону.
– А капитуляция?
– Никакой нет; сделаны распоряжения к сражению.
Князь Андрей направился к двери, из за которой слышны были голоса. Но в то время, как он хотел отворить дверь, голоса в комнате замолкли, дверь сама отворилась, и Кутузов, с своим орлиным носом на пухлом лице, показался на пороге.
Князь Андрей стоял прямо против Кутузова; но по выражению единственного зрячего глаза главнокомандующего видно было, что мысль и забота так сильно занимали его, что как будто застилали ему зрение. Он прямо смотрел на лицо своего адъютанта и не узнавал его.
– Ну, что, кончил? – обратился он к Козловскому.
– Сию секунду, ваше высокопревосходительство.
Багратион, невысокий, с восточным типом твердого и неподвижного лица, сухой, еще не старый человек, вышел за главнокомандующим.
– Честь имею явиться, – повторил довольно громко князь Андрей, подавая конверт.
– А, из Вены? Хорошо. После, после!
Кутузов вышел с Багратионом на крыльцо.
– Ну, князь, прощай, – сказал он Багратиону. – Христос с тобой. Благословляю тебя на великий подвиг.
Лицо Кутузова неожиданно смягчилось, и слезы показались в его глазах. Он притянул к себе левою рукой Багратиона, а правой, на которой было кольцо, видимо привычным жестом перекрестил его и подставил ему пухлую щеку, вместо которой Багратион поцеловал его в шею.
– Христос с тобой! – повторил Кутузов и подошел к коляске. – Садись со мной, – сказал он Болконскому.
– Ваше высокопревосходительство, я желал бы быть полезен здесь. Позвольте мне остаться в отряде князя Багратиона.
– Садись, – сказал Кутузов и, заметив, что Болконский медлит, – мне хорошие офицеры самому нужны, самому нужны.
Они сели в коляску и молча проехали несколько минут.
– Еще впереди много, много всего будет, – сказал он со старческим выражением проницательности, как будто поняв всё, что делалось в душе Болконского. – Ежели из отряда его придет завтра одна десятая часть, я буду Бога благодарить, – прибавил Кутузов, как бы говоря сам с собой.
Князь Андрей взглянул на Кутузова, и ему невольно бросились в глаза, в полуаршине от него, чисто промытые сборки шрама на виске Кутузова, где измаильская пуля пронизала ему голову, и его вытекший глаз. «Да, он имеет право так спокойно говорить о погибели этих людей!» подумал Болконский.
– От этого я и прошу отправить меня в этот отряд, – сказал он.
Кутузов не ответил. Он, казалось, уж забыл о том, что было сказано им, и сидел задумавшись. Через пять минут, плавно раскачиваясь на мягких рессорах коляски, Кутузов обратился к князю Андрею. На лице его не было и следа волнения. Он с тонкою насмешливостью расспрашивал князя Андрея о подробностях его свидания с императором, об отзывах, слышанных при дворе о кремском деле, и о некоторых общих знакомых женщинах.
Кутузов чрез своего лазутчика получил 1 го ноября известие, ставившее командуемую им армию почти в безвыходное положение. Лазутчик доносил, что французы в огромных силах, перейдя венский мост, направились на путь сообщения Кутузова с войсками, шедшими из России. Ежели бы Кутузов решился оставаться в Кремсе, то полуторастатысячная армия Наполеона отрезала бы его от всех сообщений, окружила бы его сорокатысячную изнуренную армию, и он находился бы в положении Мака под Ульмом. Ежели бы Кутузов решился оставить дорогу, ведшую на сообщения с войсками из России, то он должен был вступить без дороги в неизвестные края Богемских
гор, защищаясь от превосходного силами неприятеля, и оставить всякую надежду на сообщение с Буксгевденом. Ежели бы Кутузов решился отступать по дороге из Кремса в Ольмюц на соединение с войсками из России, то он рисковал быть предупрежденным на этой дороге французами, перешедшими мост в Вене, и таким образом быть принужденным принять сражение на походе, со всеми тяжестями и обозами, и имея дело с неприятелем, втрое превосходившим его и окружавшим его с двух сторон.
Кутузов избрал этот последний выход.
Французы, как доносил лазутчик, перейдя мост в Вене, усиленным маршем шли на Цнайм, лежавший на пути отступления Кутузова, впереди его более чем на сто верст. Достигнуть Цнайма прежде французов – значило получить большую надежду на спасение армии; дать французам предупредить себя в Цнайме – значило наверное подвергнуть всю армию позору, подобному ульмскому, или общей гибели. Но предупредить французов со всею армией было невозможно. Дорога французов от Вены до Цнайма была короче и лучше, чем дорога русских от Кремса до Цнайма.
В ночь получения известия Кутузов послал четырехтысячный авангард Багратиона направо горами с кремско цнаймской дороги на венско цнаймскую. Багратион должен был пройти без отдыха этот переход, остановиться лицом к Вене и задом к Цнайму, и ежели бы ему удалось предупредить французов, то он должен был задерживать их, сколько мог. Сам же Кутузов со всеми тяжестями тронулся к Цнайму.
Пройдя с голодными, разутыми солдатами, без дороги, по горам, в бурную ночь сорок пять верст, растеряв третью часть отсталыми, Багратион вышел в Голлабрун на венско цнаймскую дорогу несколькими часами прежде французов, подходивших к Голлабруну из Вены. Кутузову надо было итти еще целые сутки с своими обозами, чтобы достигнуть Цнайма, и потому, чтобы спасти армию, Багратион должен был с четырьмя тысячами голодных, измученных солдат удерживать в продолжение суток всю неприятельскую армию, встретившуюся с ним в Голлабруне, что было, очевидно, невозможно. Но странная судьба сделала невозможное возможным. Успех того обмана, который без боя отдал венский мост в руки французов, побудил Мюрата пытаться обмануть так же и Кутузова. Мюрат, встретив слабый отряд Багратиона на цнаймской дороге, подумал, что это была вся армия Кутузова. Чтобы несомненно раздавить эту армию, он поджидал отставшие по дороге из Вены войска и с этою целью предложил перемирие на три дня, с условием, чтобы те и другие войска не изменяли своих положений и не трогались с места. Мюрат уверял, что уже идут переговоры о мире и что потому, избегая бесполезного пролития крови, он предлагает перемирие. Австрийский генерал граф Ностиц, стоявший на аванпостах, поверил словам парламентера Мюрата и отступил, открыв отряд Багратиона. Другой парламентер поехал в русскую цепь объявить то же известие о мирных переговорах и предложить перемирие русским войскам на три дня. Багратион отвечал, что он не может принимать или не принимать перемирия, и с донесением о сделанном ему предложении послал к Кутузову своего адъютанта.
Перемирие для Кутузова было единственным средством выиграть время, дать отдохнуть измученному отряду Багратиона и пропустить обозы и тяжести (движение которых было скрыто от французов), хотя один лишний переход до Цнайма. Предложение перемирия давало единственную и неожиданную возможность спасти армию. Получив это известие, Кутузов немедленно послал состоявшего при нем генерал адъютанта Винценгероде в неприятельский лагерь. Винценгероде должен был не только принять перемирие, но и предложить условия капитуляции, а между тем Кутузов послал своих адъютантов назад торопить сколь возможно движение обозов всей армии по кремско цнаймской дороге. Измученный, голодный отряд Багратиона один должен был, прикрывая собой это движение обозов и всей армии, неподвижно оставаться перед неприятелем в восемь раз сильнейшим.
Ожидания Кутузова сбылись как относительно того, что предложения капитуляции, ни к чему не обязывающие, могли дать время пройти некоторой части обозов, так и относительно того, что ошибка Мюрата должна была открыться очень скоро. Как только Бонапарте, находившийся в Шенбрунне, в 25 верстах от Голлабруна, получил донесение Мюрата и проект перемирия и капитуляции, он увидел обман и написал следующее письмо к Мюрату:
Au prince Murat. Schoenbrunn, 25 brumaire en 1805 a huit heures du matin.
«II m'est impossible de trouver des termes pour vous exprimer mon mecontentement. Vous ne commandez que mon avant garde et vous n'avez pas le droit de faire d'armistice sans mon ordre. Vous me faites perdre le fruit d'une campagne. Rompez l'armistice sur le champ et Mariechez a l'ennemi. Vous lui ferez declarer,que le general qui a signe cette capitulation, n'avait pas le droit de le faire, qu'il n'y a que l'Empereur de Russie qui ait ce droit.
«Toutes les fois cependant que l'Empereur de Russie ratifierait la dite convention, je la ratifierai; mais ce n'est qu'une ruse.Mariechez, detruisez l'armee russe… vous etes en position de prendre son bagage et son artiller.
«L'aide de camp de l'Empereur de Russie est un… Les officiers ne sont rien quand ils n'ont pas de pouvoirs: celui ci n'en avait point… Les Autrichiens se sont laisse jouer pour le passage du pont de Vienne, vous vous laissez jouer par un aide de camp de l'Empereur. Napoleon».
[Принцу Мюрату. Шенбрюнн, 25 брюмера 1805 г. 8 часов утра.
Я не могу найти слов чтоб выразить вам мое неудовольствие. Вы командуете только моим авангардом и не имеете права делать перемирие без моего приказания. Вы заставляете меня потерять плоды целой кампании. Немедленно разорвите перемирие и идите против неприятеля. Вы объявите ему, что генерал, подписавший эту капитуляцию, не имел на это права, и никто не имеет, исключая лишь российского императора.
Впрочем, если российский император согласится на упомянутое условие, я тоже соглашусь; но это не что иное, как хитрость. Идите, уничтожьте русскую армию… Вы можете взять ее обозы и ее артиллерию.
Генерал адъютант российского императора обманщик… Офицеры ничего не значат, когда не имеют власти полномочия; он также не имеет его… Австрийцы дали себя обмануть при переходе венского моста, а вы даете себя обмануть адъютантам императора.
Наполеон.]
Адъютант Бонапарте во всю прыть лошади скакал с этим грозным письмом к Мюрату. Сам Бонапарте, не доверяя своим генералам, со всею гвардией двигался к полю сражения, боясь упустить готовую жертву, а 4.000 ный отряд Багратиона, весело раскладывая костры, сушился, обогревался, варил в первый раз после трех дней кашу, и никто из людей отряда не знал и не думал о том, что предстояло ему.
В четвертом часу вечера князь Андрей, настояв на своей просьбе у Кутузова, приехал в Грунт и явился к Багратиону.
Адъютант Бонапарте еще не приехал в отряд Мюрата, и сражение еще не начиналось. В отряде Багратиона ничего не знали об общем ходе дел, говорили о мире, но не верили в его возможность. Говорили о сражении и тоже не верили и в близость сражения. Багратион, зная Болконского за любимого и доверенного адъютанта, принял его с особенным начальническим отличием и снисхождением, объяснил ему, что, вероятно, нынче или завтра будет сражение, и предоставил ему полную свободу находиться при нем во время сражения или в ариергарде наблюдать за порядком отступления, «что тоже было очень важно».
– Впрочем, нынче, вероятно, дела не будет, – сказал Багратион, как бы успокоивая князя Андрея.
«Ежели это один из обыкновенных штабных франтиков, посылаемых для получения крестика, то он и в ариергарде получит награду, а ежели хочет со мной быть, пускай… пригодится, коли храбрый офицер», подумал Багратион. Князь Андрей ничего не ответив, попросил позволения князя объехать позицию и узнать расположение войск с тем, чтобы в случае поручения знать, куда ехать. Дежурный офицер отряда, мужчина красивый, щеголевато одетый и с алмазным перстнем на указательном пальце, дурно, но охотно говоривший по французски, вызвался проводить князя Андрея.
