Симон (Романчук)
| Архиепископ Симон Arcybiskup Szymon<tr><td colspan="2" style="text-align: center; border-top: solid darkgray 1px;">  </td></tr>
| ||
| ||
|---|---|---|
| c 18 августа 1981 года | ||
| Церковь: | Польская православная церковь | |
| Предшественник: | Савва (Грыцуняк) | |
| ||
| 1980 — 1983 | ||
| Церковь: | Польская православная церковь | |
| ||
| 26 ноября 1979 — 18 августа 1981 | ||
| Церковь: | Польская православная церковь | |
| Предшественник: | Никанор (Неслуховский) | |
| Преемник: | Адам (Дубец) | |
| Имя при рождении: | Шимон Романчук | |
| Оригинал имени при рождении: |
Szymon Romańczuk | |
| Рождение: | 12 августа 1936 (87 лет) Гущевина, Подляшье | |
| Принятие священного сана: | 22 февраля 1970 | |
| Принятие монашества: | 11 февраля 1970 | |
| Епископская хиротония: | 26 ноября 1979 | |
Архиепи́скоп Си́мон (в миру Шимон Романчук, польск. Szymon Romańczuk; 12 августа 1936, Гущевина, Подляшье) — епископ Польской православной церкви, с 1981 года — епископ Лодзинской и Познанской епархии (с 1993 года возведен в сан архиепископа).
Содержание
Биография
С 1955 по 1960 год изучал филологию в Минске. С 1965 по 1969 года обучался в Христианской богословской Академии в Варшаве.
1 февраля 1970 года назначен руководителем канцелярии митрополита Варшавского и всея Польши.
11 февраля 1970 года пострижен в монашество, а 15 февраля — рукоположён во иеродиакона. 22 февраля — рукоположён во иеромонаха.
С 21 сентября 1970 по 1973 года трудился в должности инспектора в гимназии в Варшаве.
В 1971 году занял пост главы Комиссии по делам Издательств и Прессы при Митрополичьем Совете, а также её секретаря.
С 1971 года как представитель Польской православной церкви или член её делегации принимал участие во множестве богословских конференций и межцерковных встречах.
В 1973 году был возведён в достоинство игумена.
В 1979 году защитил докторскую диссертацию на тему «Православие в творчестве Достоевского».
В октябре 1979 года получил титул почётного члена Православной Богословской Академии Крита.
25 ноября 1979 года года возведён в сан архимандрита.
26 ноября в Марие-Магдалининском соборе Варшавы рукоположён во епископа Люблинского, викария Варшавской митрополии. Чин хиротонии совершили митрополит Василий (Дорошкевич), архиепископ Никанор (Неслуховский), архиепископ Алексий (Ярошук), епископ Савва (Грыцуняк).
С 1980 по 1983 года — Председатель Отдела внешних церковных связей Польской православной церкви.
18 августа 1981 года назначен управляющим Лодзинской и Познанской епархией.
8 июня 1993 года возведен в сан архиепископа.
9 декабря 2008 года представлял Польскую православную церковь на отпевание почившего Патриарха Московского и всея Руси Алексия II[1].
18 апреля 2010 года участвовал в церемонии похорон Леха и Марии Качинских.
В июле 2013 года участвовал в торжествах 1025-летия крещения Руси. 25 июля во время встречи Патриарха Московского Кирилла с делегацией Польской православной церкви был награждён орденом равноапостольного великого князя Владимира 2-й степени «во внимание к трудам на благо святой Церкви и в связи с 1025-летием Крещения Руси»[2].
Напишите отзыв о статье "Симон (Романчук)"
Литература
- Kalendarz prawosławny 2011, Warszawska Metropolia Prawosławna, Warszawa 2010, ISSN 1425—2171, s.251
- S. Dudra, Kościół Prawosławny na ziemiach zachodnich i północnych Polski po II wojnie światowej, Zielona Góra 2004, ISBN 83-89712-37-7
Примечания
Ссылки
- drevo-info.ru/articles/14793.html
Отрывок, характеризующий Симон (Романчук)
В вечер 26 го августа и Кутузов, и вся русская армия были уверены, что Бородинское сражение выиграно. Кутузов так и писал государю. Кутузов приказал готовиться на новый бой, чтобы добить неприятеля не потому, чтобы он хотел кого нибудь обманывать, но потому, что он знал, что враг побежден, так же как знал это каждый из участников сражения.Но в тот же вечер и на другой день стали, одно за другим, приходить известия о потерях неслыханных, о потере половины армии, и новое сражение оказалось физически невозможным.
Нельзя было давать сражения, когда еще не собраны были сведения, не убраны раненые, не пополнены снаряды, не сочтены убитые, не назначены новые начальники на места убитых, не наелись и не выспались люди.
А вместе с тем сейчас же после сражения, на другое утро, французское войско (по той стремительной силе движения, увеличенного теперь как бы в обратном отношении квадратов расстояний) уже надвигалось само собой на русское войско. Кутузов хотел атаковать на другой день, и вся армия хотела этого. Но для того чтобы атаковать, недостаточно желания сделать это; нужно, чтоб была возможность это сделать, а возможности этой не было. Нельзя было не отступить на один переход, потом точно так же нельзя было не отступить на другой и на третий переход, и наконец 1 го сентября, – когда армия подошла к Москве, – несмотря на всю силу поднявшегося чувства в рядах войск, сила вещей требовала того, чтобы войска эти шли за Москву. И войска отступили ещо на один, на последний переход и отдали Москву неприятелю.
Для тех людей, которые привыкли думать, что планы войн и сражений составляются полководцами таким же образом, как каждый из нас, сидя в своем кабинете над картой, делает соображения о том, как и как бы он распорядился в таком то и таком то сражении, представляются вопросы, почему Кутузов при отступлении не поступил так то и так то, почему он не занял позиции прежде Филей, почему он не отступил сразу на Калужскую дорогу, оставил Москву, и т. д. Люди, привыкшие так думать, забывают или не знают тех неизбежных условий, в которых всегда происходит деятельность всякого главнокомандующего. Деятельность полководца не имеет ни малейшего подобия с тою деятельностью, которую мы воображаем себе, сидя свободно в кабинете, разбирая какую нибудь кампанию на карте с известным количеством войска, с той и с другой стороны, и в известной местности, и начиная наши соображения с какого нибудь известного момента. Главнокомандующий никогда не бывает в тех условиях начала какого нибудь события, в которых мы всегда рассматриваем событие. Главнокомандующий всегда находится в средине движущегося ряда событий, и так, что никогда, ни в какую минуту, он не бывает в состоянии обдумать все значение совершающегося события. Событие незаметно, мгновение за мгновением, вырезается в свое значение, и в каждый момент этого последовательного, непрерывного вырезывания события главнокомандующий находится в центре сложнейшей игры, интриг, забот, зависимости, власти, проектов, советов, угроз, обманов, находится постоянно в необходимости отвечать на бесчисленное количество предлагаемых ему, всегда противоречащих один другому, вопросов.
Нам пресерьезно говорят ученые военные, что Кутузов еще гораздо прежде Филей должен был двинуть войска на Калужскую дорогу, что даже кто то предлагал таковой проект. Но перед главнокомандующим, особенно в трудную минуту, бывает не один проект, а всегда десятки одновременно. И каждый из этих проектов, основанных на стратегии и тактике, противоречит один другому. Дело главнокомандующего, казалось бы, состоит только в том, чтобы выбрать один из этих проектов. Но и этого он не может сделать. События и время не ждут. Ему предлагают, положим, 28 го числа перейти на Калужскую дорогу, но в это время прискакивает адъютант от Милорадовича и спрашивает, завязывать ли сейчас дело с французами или отступить. Ему надо сейчас, сию минуту, отдать приказанье. А приказанье отступить сбивает нас с поворота на Калужскую дорогу. И вслед за адъютантом интендант спрашивает, куда везти провиант, а начальник госпиталей – куда везти раненых; а курьер из Петербурга привозит письмо государя, не допускающее возможности оставить Москву, а соперник главнокомандующего, тот, кто подкапывается под него (такие всегда есть, и не один, а несколько), предлагает новый проект, диаметрально противоположный плану выхода на Калужскую дорогу; а силы самого главнокомандующего требуют сна и подкрепления; а обойденный наградой почтенный генерал приходит жаловаться, а жители умоляют о защите; посланный офицер для осмотра местности приезжает и доносит совершенно противоположное тому, что говорил перед ним посланный офицер; а лазутчик, пленный и делавший рекогносцировку генерал – все описывают различно положение неприятельской армии. Люди, привыкшие не понимать или забывать эти необходимые условия деятельности всякого главнокомандующего, представляют нам, например, положение войск в Филях и при этом предполагают, что главнокомандующий мог 1 го сентября совершенно свободно разрешать вопрос об оставлении или защите Москвы, тогда как при положении русской армии в пяти верстах от Москвы вопроса этого не могло быть. Когда же решился этот вопрос? И под Дриссой, и под Смоленском, и ощутительнее всего 24 го под Шевардиным, и 26 го под Бородиным, и в каждый день, и час, и минуту отступления от Бородина до Филей.
