Сицилианская защита (фильм)
Сицилианская защита | |
Жанр | |
---|---|
Режиссёр | |
Автор сценария | |
В главных ролях | |
Оператор | |
Композитор | |
Кинокомпания | |
Длительность |
89 мин |
Страна | |
Язык | |
Год | |
IMDb | |
«Сицилианская защита» — советский полнометражный цветной художественный фильм, поставленный на Киностудии «Ленфильм» в 1980 году режиссёром Игорем Усовым.
Премьера фильма в СССР состоялась в мае 1981 года.
Содержание
Сюжет
В автофургоне «Кондитерские изделия» работниками милиции обнаружена уникальная люстра XVIII века, которую преступники намеревались переправить за границу. Во время экспертизы обнаруживается, что подвески на люстре изготовлены не из богемского хрусталя, а из фосфатного стекла, произведённого на стекольном заводе по заказу музея. Третий отдел ОБХСС начинает расследование о возможных злоупотреблениях, связанных с незаконным оборотом бронзы и богемского хрусталя. Неожиданно выясняется, что заказ музея на изготовление фосфатного стекла был завышен в 10 раз. Преступник, подменив фосфатным стеклом настоящие подвески на люстрах музея, хотел вывезти настоящий богемский хрусталь из СССР.
До самой развязки сюжета главный преступник остаётся неизвестен. Однако ясна его тактика, основанная на приёме «сицилианской защиты» — обороны путём нападения.
В главных ролях
- Николай Волков-младший — Виктор Иванович Стрельцов, подполковник, начальник третьего отдела ОБХСС
- Александр Самойлов — Андрей Николаевич Панов, старший лейтенант милиции
- Александр Абдулов — Евгений Борисович Волков, сотрудник музея
В ролях
- Надежда Павлова — Зина Лебедева, балерина
- Владлен Давыдов — Андрей Николаевич Панкратов, генерал милиции
- Татьяна Канаева — Галя Панова, сотрудница ГАИ
- Артём Иноземцев — Вячеслав Витальевич Ступин
- Юрий Башков — Владимир Филиппович Рязанов, сотрудник милиции
- Александр Пашутин — Звягинцев
- Валерий Кузин — Юрий Сергеевич Красиков, полковник милиции из отдела внутренних расследований
- Татьяна Иванова — Людмила Васильевна Снегина, эксперт
- Ирина Губанова — Янина Станиславовна Гронская, эксперт музея
- Валентин Никулин — Михаил Алексеевич Лебедев
- Людмила Шагалова — Анна Павловна Лебедева, сотрудница службы скорой помощи
- Павел Кадочников — Андриан Константинович, директор музея
В эпизодах
- Елена Андерегг — сотрудница музея
- Вячеслав Васильев — Сергей Валерянович, эксперт-криминалист
- Александр Жданов — сотрудник стекольного завода
- Александр Момбели — директор стекольного завода
- Нина Тер-Осипян — Виолетта Сергеевна, начальница службы вызовов скорой помощи
- Владимир Труханов — Ипполит Федеевич, сотрудник финчасти УВД
- Виктор Терехов — сотрудник таможни
- Вячеслав Гордеев — Слава, партнёр Зины Лебедевой
- В спектакле «Жизель» принимают участие солисты балета Большого театра Союза СССР Надежда Павлова, Вячеслав Гордеев
Съёмочная группа
- Авторы сценария — Павел Грахов, Юзеф Принцев
- Режиссёр-постановщик — Игорь Усов
- Оператор-постановщик — Владимир Иванов
- Художник-постановщик — Игорь Вускович
- Композитор — Ольга Петрова
- Звукооператор — Наталия Аванесова
- Режиссёр — Лидия Духницкая
- Оператор — В. Амосенко
- Монтаж — Татьяна Шапиро
- Художник по костюмам — Валентина Жук
- Грим — Л. Стамбирской
- Декоратор — Лариса Смелова
- Комбинированные съёмки:
- Оператор — Георгий Сенотов
- Художник — Н. Кривошеев
- Художник-фотограф — М. Лёля
- Ассистенты:
- режиссёра — В. Ситник, Г. Товстых, Ю. Кравцов
- оператора — В. Григорьев, Г. Мурашов
- монтажёра — Раиса Лисова
- Консультанты — Б. Т. Шумилин, В. И. Кокушкин[1].
- Редактор — М. Баскакова
- Постановка трюков — Дмитрия Шулькина
- Оркестр академического Малого театра оперы и балета и инструментальная группа «Мост»
- Дирижёр — Аркадий Штейнлухт
- Административная группа — М. Вербицкая, Владимир Калиш, А. Чичерин
- Директор картины — Владимир Семенец
Интересные факты
- В начале фильма герой Абдулова называет некий телефонный номер: 264-93-31. В Москве этот номер принадлежит его бывшей жене — Ирине Алфёровой
- Съёмки проводились во Львове — на улицах, в музеях, комиссионных магазинах, фабрике стекла. Заключительная сцена фильма была снята во дворе дворца Потоцких.
- Сцена в начале фильма, когда фургон съезжает по лестнице, снята в Ленинграде, на Апрельской улице.
Напишите отзыв о статье "Сицилианская защита (фильм)"
Примечания
- ↑ [lenmilitia.jimdo.com/2013/02/01/кокушкин-владимир-иванович-начальник-увд-гувд/ «Кокушкин Владимир Иванович»]. Ленинградская милиция. Проверено 29 марта 2015.
Ссылки
- [www.lenfilm.ru/catalogue/cat_1980.htm «Сицилианская защита»] Аннотированный каталог фильмов киностудии «Ленфильм» 1918—2003.
- [2011.russiancinema.ru/index.php?e_dept_id=2&e_movie_id=2011.russiancinema.ru/index.php?e_dept_id=2&e_movie_id=5968 «Сицилианская защита»] на сайте «Энциклопедия отечественного кино»
- [megabook.ru/article/%D0%A1%D0%98%D0%A6%D0%98%D0%9B%D0%98%D0%90%D0%9D%D0%A1%D0%9A%D0%90%D0%AF%20%D0%97%D0%90%D0%A9%D0%98%D0%A2%D0%90 «Сицилианская защита»]. Статья. Онлайн энциклопедия Кирилла и Мефодия. Проверено 30 декабря 2013.
- [dic.academic.ru/dic.nsf/enc_cinema/17259/СИЦИЛИАНСКАЯ «Сицилианская защита»]. Энциклопедия кино. Академик. Проверено 30 декабря 2013.
- [russia.tv/brand/show/brand_id/6415 «Сицилианская защита»]. Государственный интернет-канал «Россия». Проверено 2 февраля 2013. [www.webcitation.org/6ENVSLLKI Архивировано из первоисточника 12 февраля 2013].
- «Сицилианская защита» (англ.) на сайте Internet Movie Database
|
Это заготовка статьи о советском кинофильме. Вы можете помочь проекту, дополнив её. |
Отрывок, характеризующий Сицилианская защита (фильм)
– Ma tete fut elle bonne ou mauvaise, n'a qu'a s'aider d'elle meme, [Хороша ли, плоха ли моя голова, а положиться больше не на кого,] – сказал он, вставая с лавки, и поехал в Фили, где стояли его экипажи.В просторной, лучшей избе мужика Андрея Савостьянова в два часа собрался совет. Мужики, бабы и дети мужицкой большой семьи теснились в черной избе через сени. Одна только внучка Андрея, Малаша, шестилетняя девочка, которой светлейший, приласкав ее, дал за чаем кусок сахара, оставалась на печи в большой избе. Малаша робко и радостно смотрела с печи на лица, мундиры и кресты генералов, одного за другим входивших в избу и рассаживавшихся в красном углу, на широких лавках под образами. Сам дедушка, как внутренне называла Maлаша Кутузова, сидел от них особо, в темном углу за печкой. Он сидел, глубоко опустившись в складное кресло, и беспрестанно покряхтывал и расправлял воротник сюртука, который, хотя и расстегнутый, все как будто жал его шею. Входившие один за другим подходили к фельдмаршалу; некоторым он пожимал руку, некоторым кивал головой. Адъютант Кайсаров хотел было отдернуть занавеску в окне против Кутузова, но Кутузов сердито замахал ему рукой, и Кайсаров понял, что светлейший не хочет, чтобы видели его лицо.
Вокруг мужицкого елового стола, на котором лежали карты, планы, карандаши, бумаги, собралось так много народа, что денщики принесли еще лавку и поставили у стола. На лавку эту сели пришедшие: Ермолов, Кайсаров и Толь. Под самыми образами, на первом месте, сидел с Георгием на шее, с бледным болезненным лицом и с своим высоким лбом, сливающимся с голой головой, Барклай де Толли. Второй уже день он мучился лихорадкой, и в это самое время его знобило и ломало. Рядом с ним сидел Уваров и негромким голосом (как и все говорили) что то, быстро делая жесты, сообщал Барклаю. Маленький, кругленький Дохтуров, приподняв брови и сложив руки на животе, внимательно прислушивался. С другой стороны сидел, облокотивши на руку свою широкую, с смелыми чертами и блестящими глазами голову, граф Остерман Толстой и казался погруженным в свои мысли. Раевский с выражением нетерпения, привычным жестом наперед курчавя свои черные волосы на висках, поглядывал то на Кутузова, то на входную дверь. Твердое, красивое и доброе лицо Коновницына светилось нежной и хитрой улыбкой. Он встретил взгляд Малаши и глазами делал ей знаки, которые заставляли девочку улыбаться.
Все ждали Бенигсена, который доканчивал свой вкусный обед под предлогом нового осмотра позиции. Его ждали от четырех до шести часов, и во все это время не приступали к совещанию и тихими голосами вели посторонние разговоры.
Только когда в избу вошел Бенигсен, Кутузов выдвинулся из своего угла и подвинулся к столу, но настолько, что лицо его не было освещено поданными на стол свечами.
Бенигсен открыл совет вопросом: «Оставить ли без боя священную и древнюю столицу России или защищать ее?» Последовало долгое и общее молчание. Все лица нахмурились, и в тишине слышалось сердитое кряхтенье и покашливанье Кутузова. Все глаза смотрели на него. Малаша тоже смотрела на дедушку. Она ближе всех была к нему и видела, как лицо его сморщилось: он точно собрался плакать. Но это продолжалось недолго.
– Священную древнюю столицу России! – вдруг заговорил он, сердитым голосом повторяя слова Бенигсена и этим указывая на фальшивую ноту этих слов. – Позвольте вам сказать, ваше сиятельство, что вопрос этот не имеет смысла для русского человека. (Он перевалился вперед своим тяжелым телом.) Такой вопрос нельзя ставить, и такой вопрос не имеет смысла. Вопрос, для которого я просил собраться этих господ, это вопрос военный. Вопрос следующий: «Спасенье России в армии. Выгоднее ли рисковать потерею армии и Москвы, приняв сраженье, или отдать Москву без сражения? Вот на какой вопрос я желаю знать ваше мнение». (Он откачнулся назад на спинку кресла.)
Начались прения. Бенигсен не считал еще игру проигранною. Допуская мнение Барклая и других о невозможности принять оборонительное сражение под Филями, он, проникнувшись русским патриотизмом и любовью к Москве, предлагал перевести войска в ночи с правого на левый фланг и ударить на другой день на правое крыло французов. Мнения разделились, были споры в пользу и против этого мнения. Ермолов, Дохтуров и Раевский согласились с мнением Бенигсена. Руководимые ли чувством потребности жертвы пред оставлением столицы или другими личными соображениями, но эти генералы как бы не понимали того, что настоящий совет не мог изменить неизбежного хода дел и что Москва уже теперь оставлена. Остальные генералы понимали это и, оставляя в стороне вопрос о Москве, говорили о том направлении, которое в своем отступлении должно было принять войско. Малаша, которая, не спуская глаз, смотрела на то, что делалось перед ней, иначе понимала значение этого совета. Ей казалось, что дело было только в личной борьбе между «дедушкой» и «длиннополым», как она называла Бенигсена. Она видела, что они злились, когда говорили друг с другом, и в душе своей она держала сторону дедушки. В средине разговора она заметила быстрый лукавый взгляд, брошенный дедушкой на Бенигсена, и вслед за тем, к радости своей, заметила, что дедушка, сказав что то длиннополому, осадил его: Бенигсен вдруг покраснел и сердито прошелся по избе. Слова, так подействовавшие на Бенигсена, были спокойным и тихим голосом выраженное Кутузовым мнение о выгоде и невыгоде предложения Бенигсена: о переводе в ночи войск с правого на левый фланг для атаки правого крыла французов.
– Я, господа, – сказал Кутузов, – не могу одобрить плана графа. Передвижения войск в близком расстоянии от неприятеля всегда бывают опасны, и военная история подтверждает это соображение. Так, например… (Кутузов как будто задумался, приискивая пример и светлым, наивным взглядом глядя на Бенигсена.) Да вот хоть бы Фридландское сражение, которое, как я думаю, граф хорошо помнит, было… не вполне удачно только оттого, что войска наши перестроивались в слишком близком расстоянии от неприятеля… – Последовало, показавшееся всем очень продолжительным, минутное молчание.
Прения опять возобновились, но часто наступали перерывы, и чувствовалось, что говорить больше не о чем.
Во время одного из таких перерывов Кутузов тяжело вздохнул, как бы сбираясь говорить. Все оглянулись на него.
– Eh bien, messieurs! Je vois que c'est moi qui payerai les pots casses, [Итак, господа, стало быть, мне платить за перебитые горшки,] – сказал он. И, медленно приподнявшись, он подошел к столу. – Господа, я слышал ваши мнения. Некоторые будут несогласны со мной. Но я (он остановился) властью, врученной мне моим государем и отечеством, я – приказываю отступление.
Вслед за этим генералы стали расходиться с той же торжественной и молчаливой осторожностью, с которой расходятся после похорон.
Некоторые из генералов негромким голосом, совсем в другом диапазоне, чем когда они говорили на совете, передали кое что главнокомандующему.
Малаша, которую уже давно ждали ужинать, осторожно спустилась задом с полатей, цепляясь босыми ножонками за уступы печки, и, замешавшись между ног генералов, шмыгнула в дверь.
Отпустив генералов, Кутузов долго сидел, облокотившись на стол, и думал все о том же страшном вопросе: «Когда же, когда же наконец решилось то, что оставлена Москва? Когда было сделано то, что решило вопрос, и кто виноват в этом?»