Тер-Осипян, Нина Мамиконовна

Нина Мамиконовна Тер-Осипян
Дата рождения:	5 (18) апреля 1909(1909-04-18)
Место рождения:	Баку, Российская империя
Дата смерти:	24 июля 2002(2002-07-24) (93 года)
Место смерти:	Москва, Российская Федерация
Гражданство:	СССР СССР Россия Россия
Профессия:	актриса
Карьера:	1925—2002
Награды:

Нина Мамиконовна Тер-Осипя́н (5 [18] апреля 1909, Баку, — 24 июля 2002, Москва) — советская актриса театра и кино. Народная артистка РСФСР (1972).

Биография

Нина Тер-Осипян родилась в Баку. В 1918 семья переехала в Саратов. В Москве родители поселились, когда ей было 10 лет. Училась в «Школе юниоров» — детской студии при Театре Революции и с первых же лет начала выходить на сцену этого театра. Сыграла Кукушкину в «Доходном месте» А. Островского в постановке Всеволода Мейерхольда. В дальнейшем с блеском исполняющей небольшие роли в знаменитых спектаклях Театра Революции «Ромео и Джульетта» и «Таня».

Вскоре после начала Великой Отечественной войны театр был эвакуирован в Ташкент, Тер-Осипян по болезни была отправлена в Москву и выступала на сцене Театра драмы — единственного театра, работавшего в полупустой столице. С этим театром по окончании войны был слит Театр Революции и стал называться Московским театром имени Маяковского, в котором Нина Тер-Осипян служила до конца жизни.

Одна из ведущих актрис театра, она создала яркие запоминающиеся образы в спектаклях «Фронт», «Обыкновенный человек», «Гроза», «Легенда о любви», «Дядюшкин сон». С новой силой талант актрисы проявился в последние годы, особенно в спектаклях «Дети Ванюшина», «Закат», «Забавы Дон-Жуана».

В кино Тер-Осипян снималась совсем немного: сыграла роль Ашуры в фильме «Горянка», тетю Пашу в «Женщине издалека», тетю Ашхен во «Взрослом сыне», бабушку в ленте «Бабушкин внук». Были эпизоды в картинах «Синегория», «Сицилианская защита», «Ищите женщину», «Кувырок через голову», «Не сошлись характерами».

Среди последних работ актрисы в кинематографе — колоритная бабуся-волшебница в фильме Георгия Данелия «Настя» и мама Йоси в фильме Эльдара Рязанова «Старые клячи» (2000).

Похоронена на Армянском кладбище в Москве.

Фильмография

• 1946 — Синегория — учительница
• 1974 — Совесть — Фатима
• 1975 — Горянка — Ашура
• 1978 — Женщина издалека
• 1978 — Пять вечеров — соседка Тамары
• 1979 — Бабушкин внук — бабушка Марго
• 1979 — Взрослый сын — хозяйка дома в Крыму
• 1979 — Жил-был настройщик — бабушка Ники
• 1980 — Каникулы Кроша — Елена Сергеевна
• 1980 — Сицилианская защита — Виолетта Сергеевна
• 1981 — Куда исчез Фоменко? — баба Лина
• 1981 — Молодость. Вып. 5 — бабушка-соседка
• 1981 — Ночь на четвёртом круге — эпизод
• 1981 — Люди на болоте («Полесская хроника»)— Голда
• 1982 — Ищите женщину — мадам Ташар
• 1982 — Падение Кондора — хозяйка ресторана
• 1982 — Покровские ворота — эпизод (нет в титрах)
• 1984 — Выигрыш одинокого коммерсанта — матрона
• 1985 — Сеанс гипнотизёра (фильм-спектакль) — Ольга Филатовна
• 1986 — Кин-дза-дза! — мама ПЖ
• 1986 — Ягуар — тётя Тересы, портниха
• 1987 — Джура — охотник из Мин-Архара
• 1987 — Кувырок через голову — хозяйка кокер-спаниеля
• 1988 — История одной билльярдой команды — донья Сарита
• 1989 — Дежа вю — бабушка-армянка (нет в титрах)
• 1989 — Не сошлись характерами — судья
• 1990 — Испанская актриса для русского министра — соседка
• 1990 — Паспорт — тётя Инги
• 1991 — Блуждающие звёзды — бабка Лейбла
• 1991 — Террористка — старуха
• 1993 — Настя — добрая волшебница
• 2000 — Старые клячи — мама Йоси

Литература

• Капков С.В. Королевы смеха. Жизнь, которой не было? (серия:Лица и лицедеи). М. Эксмо: Алгоритм, 2011, 352с. ISBN 978-5-699-52042-8. Глава «В борьбе с паспортом я проплываю стометровку» Нина Тер-Осипян с.154-165, фильмография с.346

Отрывок, характеризующий Тер-Осипян, Нина Мамиконовна

– Наташа, я тебя просила не говорить об этом. Будем говорить о тебе.
Они помолчали.
– Только для чего же в Петербург! – вдруг сказала Наташа, и сама же поспешно ответила себе: – Нет, нет, это так надо… Да, Мари? Так надо…


Прошло семь лет после 12 го года. Взволнованное историческое море Европы улеглось в свои берега. Оно казалось затихшим; но таинственные силы, двигающие человечество (таинственные потому, что законы, определяющие их движение, неизвестны нам), продолжали свое действие.
Несмотря на то, что поверхность исторического моря казалась неподвижною, так же непрерывно, как движение времени, двигалось человечество. Слагались, разлагались различные группы людских сцеплений; подготовлялись причины образования и разложения государств, перемещений народов.
Историческое море, не как прежде, направлялось порывами от одного берега к другому: оно бурлило в глубине. Исторические лица, не как прежде, носились волнами от одного берега к другому; теперь они, казалось, кружились на одном месте. Исторические лица, прежде во главе войск отражавшие приказаниями войн, походов, сражений движение масс, теперь отражали бурлившее движение политическими и дипломатическими соображениями, законами, трактатами…
Эту деятельность исторических лиц историки называют реакцией.
Описывая деятельность этих исторических лиц, бывших, по их мнению, причиною того, что они называют реакцией, историки строго осуждают их. Все известные люди того времени, от Александра и Наполеона до m me Stael, Фотия, Шеллинга, Фихте, Шатобриана и проч., проходят перед их строгим судом и оправдываются или осуждаются, смотря по тому, содействовали ли они прогрессу или реакции.
В России, по их описанию, в этот период времени тоже происходила реакция, и главным виновником этой реакции был Александр I – тот самый Александр I, который, по их же описаниям, был главным виновником либеральных начинаний своего царствования и спасения России.
В настоящей русской литературе, от гимназиста до ученого историка, нет человека, который не бросил бы своего камушка в Александра I за неправильные поступки его в этот период царствования.
«Он должен был поступить так то и так то. В таком случае он поступил хорошо, в таком дурно. Он прекрасно вел себя в начале царствования и во время 12 го года; но он поступил дурно, дав конституцию Польше, сделав Священный Союз, дав власть Аракчееву, поощряя Голицына и мистицизм, потом поощряя Шишкова и Фотия. Он сделал дурно, занимаясь фронтовой частью армии; он поступил дурно, раскассировав Семеновский полк, и т. д.».
Надо бы исписать десять листов для того, чтобы перечислить все те упреки, которые делают ему историки на основании того знания блага человечества, которым они обладают.
Что значат эти упреки?
Те самые поступки, за которые историки одобряют Александра I, – как то: либеральные начинания царствования, борьба с Наполеоном, твердость, выказанная им в 12 м году, и поход 13 го года, не вытекают ли из одних и тех же источников – условий крови, воспитания, жизни, сделавших личность Александра тем, чем она была, – из которых вытекают и те поступки, за которые историки порицают его, как то: Священный Союз, восстановление Польши, реакция 20 х годов?
В чем же состоит сущность этих упреков?
В том, что такое историческое лицо, как Александр I, лицо, стоявшее на высшей возможной ступени человеческой власти, как бы в фокусе ослепляющего света всех сосредоточивающихся на нем исторических лучей; лицо, подлежавшее тем сильнейшим в мире влияниям интриг, обманов, лести, самообольщения, которые неразлучны с властью; лицо, чувствовавшее на себе, всякую минуту своей жизни, ответственность за все совершавшееся в Европе, и лицо не выдуманное, а живое, как и каждый человек, с своими личными привычками, страстями, стремлениями к добру, красоте, истине, – что это лицо, пятьдесят лет тому назад, не то что не было добродетельно (за это историки не упрекают), а не имело тех воззрений на благо человечества, которые имеет теперь профессор, смолоду занимающийся наукой, то есть читанном книжек, лекций и списыванием этих книжек и лекций в одну тетрадку.
Но если даже предположить, что Александр I пятьдесят лет тому назад ошибался в своем воззрении на то, что есть благо народов, невольно должно предположить, что и историк, судящий Александра, точно так же по прошествии некоторого времени окажется несправедливым, в своем воззрении на то, что есть благо человечества. Предположение это тем более естественно и необходимо, что, следя за развитием истории, мы видим, что с каждым годом, с каждым новым писателем изменяется воззрение на то, что есть благо человечества; так что то, что казалось благом, через десять лет представляется злом; и наоборот. Мало того, одновременно мы находим в истории совершенно противоположные взгляды на то, что было зло и что было благо: одни данную Польше конституцию и Священный Союз ставят в заслугу, другие в укор Александру.
Про деятельность Александра и Наполеона нельзя сказать, чтобы она была полезна или вредна, ибо мы не можем сказать, для чего она полезна и для чего вредна. Если деятельность эта кому нибудь не нравится, то она не нравится ему только вследствие несовпадения ее с ограниченным пониманием его о том, что есть благо. Представляется ли мне благом сохранение в 12 м году дома моего отца в Москве, или слава русских войск, или процветание Петербургского и других университетов, или свобода Польши, или могущество России, или равновесие Европы, или известного рода европейское просвещение – прогресс, я должен признать, что деятельность всякого исторического лица имела, кроме этих целей, ещь другие, более общие и недоступные мне цели.
Но положим, что так называемая наука имеет возможность примирить все противоречия и имеет для исторических лиц и событий неизменное мерило хорошего и дурного.
Положим, что Александр мог сделать все иначе. Положим, что он мог, по предписанию тех, которые обвиняют его, тех, которые профессируют знание конечной цели движения человечества, распорядиться по той программе народности, свободы, равенства и прогресса (другой, кажется, нет), которую бы ему дали теперешние обвинители. Положим, что эта программа была бы возможна и составлена и что Александр действовал бы по ней. Что же сталось бы тогда с деятельностью всех тех людей, которые противодействовали тогдашнему направлению правительства, – с деятельностью, которая, по мнению историков, хороша и полезна? Деятельности бы этой не было; жизни бы не было; ничего бы не было.