Софиянский, Стефан

Стефан Софиянский болг. Стефан Антонов Софиянски
58-й (и.о) Премьер-министр Болгарии
13 февраля 1997 — 21 мая 1997
Президент:	Пётр Стоянов
Предшественник:	Жан Виденов
Преемник:	Иван Костов
Рождение:	7 ноября 1951(1951-11-07) (72 года) София, Болгария
Партия:	Союз демократических сил, Союз свободных демократов

Сте́фан Анто́нов София́нский (болг. Стефан Антонов Софиянски; 7 ноября 1951, София) — болгарский государственный и общественный деятель.

Биография

Стефан Антонов Софиянский родился 7 ноября 1951 года Софии в семье Антона Ангелова Софиянского и Елены Бояджиевой Софиянской. Сестра — Мария.

В 1971 году окончил Высший экономический институт имени К. Маркса Софии по специальности «статистика». Долгое время работал специалистом по вычислительной технике в сфере строительства и строительной промышленности.

После падения в Болгарии социалистической системы активно занялся политической деятельностью. В первом кабинете страны без участия коммунистов, сформированном «Союз демократических сил», возглавляемом Филипом Димитровым, и в следующем кабинете Любена Берова занимал в 1991—1993 годах пост председателя Комитета почты и связи.

В 1993 году стал заместителем председателя «Союза демократических сил». В 1995 году впервые был избран на пост кмета общины Столична (мэра Софии), и впоследствии успешно переизбирался на этот пост в 1999 и 2003 годах. Во время серьезного внутриполитического кризиса, охватившего страну в конце 1996 — начале 1997 года Стефан Софиянский сыграл немаловажную роль в процессе стабилизации обстановки. По поручению президента страны он с 12 февраля по 21 мая возглавлял временное правительство страны, созданное на период проведения досрочных парламентских выборов.

В 2001 году покинул «Союз демократических сил» и основал собственную партию «Союз свободных демократов». В 2004 году против Стефана Софиянского было начато расследование по обвинению в коррупции. В частности, он подозревался в выдаче разрешений на покупку земельных участков под строительство различных объектов по цене в сотни раз ниже рыночной. Стефан Софиянский был временно отстранён от обязанностей кмета на период проведения следственных действий, но позже вновь занял свой пост. В 2005 партия Софиянского в коалиции с рядом других мелких политических сил составила блок, который провёл в парламент страны незначительное число депутатов. Стефан Софиянский покинул пост мэра столицы и перешёл на работу в парламент. Уход Софиянского с поста кмета позволил начать серьёзную политическую карьеру нынешнему премьер-министру Болгарии Бойко Борисову, который победил в 2005 на состоявшихся тогда досрочных выборах кмета столичного региона.

В 2007 году он покинул пост лидера партии. На парламентских выборах 2009 партия Софиянского не смогла достичь успеха.

К:Википедия:Статьи без источников (тип: не указан)

Отрывок, характеризующий Софиянский, Стефан

Соня кивнула головой.
Графиня обняла Соню и заплакала.
«Пути господни неисповедимы!» – думала она, чувствуя, что во всем, что делалось теперь, начинала выступать скрывавшаяся прежде от взгляда людей всемогущая рука.
– Ну, мама, все готово. О чем вы?.. – спросила с оживленным лицом Наташа, вбегая в комнату.
– Ни о чем, – сказала графиня. – Готово, так поедем. – И графиня нагнулась к своему ридикюлю, чтобы скрыть расстроенное лицо. Соня обняла Наташу и поцеловала ее.
Наташа вопросительно взглянула на нее.
– Что ты? Что такое случилось?
– Ничего… Нет…
– Очень дурное для меня?.. Что такое? – спрашивала чуткая Наташа.
Соня вздохнула и ничего не ответила. Граф, Петя, m me Schoss, Мавра Кузминишна, Васильич вошли в гостиную, и, затворив двери, все сели и молча, не глядя друг на друга, посидели несколько секунд.
Граф первый встал и, громко вздохнув, стал креститься на образ. Все сделали то же. Потом граф стал обнимать Мавру Кузминишну и Васильича, которые оставались в Москве, и, в то время как они ловили его руку и целовали его в плечо, слегка трепал их по спине, приговаривая что то неясное, ласково успокоительное. Графиня ушла в образную, и Соня нашла ее там на коленях перед разрозненно по стене остававшимися образами. (Самые дорогие по семейным преданиям образа везлись с собою.)
На крыльце и на дворе уезжавшие люди с кинжалами и саблями, которыми их вооружил Петя, с заправленными панталонами в сапоги и туго перепоясанные ремнями и кушаками, прощались с теми, которые оставались.
Как и всегда при отъездах, многое было забыто и не так уложено, и довольно долго два гайдука стояли с обеих сторон отворенной дверцы и ступенек кареты, готовясь подсадить графиню, в то время как бегали девушки с подушками, узелками из дому в кареты, и коляску, и бричку, и обратно.
– Век свой все перезабудут! – говорила графиня. – Ведь ты знаешь, что я не могу так сидеть. – И Дуняша, стиснув зубы и не отвечая, с выражением упрека на лице, бросилась в карету переделывать сиденье.
– Ах, народ этот! – говорил граф, покачивая головой.
Старый кучер Ефим, с которым одним только решалась ездить графиня, сидя высоко на своих козлах, даже не оглядывался на то, что делалось позади его. Он тридцатилетним опытом знал, что не скоро еще ему скажут «с богом!» и что когда скажут, то еще два раза остановят его и пошлют за забытыми вещами, и уже после этого еще раз остановят, и графиня сама высунется к нему в окно и попросит его Христом богом ехать осторожнее на спусках. Он знал это и потому терпеливее своих лошадей (в особенности левого рыжего – Сокола, который бил ногой и, пережевывая, перебирал удила) ожидал того, что будет. Наконец все уселись; ступеньки собрались и закинулись в карету, дверка захлопнулась, послали за шкатулкой, графиня высунулась и сказала, что должно. Тогда Ефим медленно снял шляпу с своей головы и стал креститься. Форейтор и все люди сделали то же.
– С богом! – сказал Ефим, надев шляпу. – Вытягивай! – Форейтор тронул. Правый дышловой влег в хомут, хрустнули высокие рессоры, и качнулся кузов. Лакей на ходу вскочил на козлы. Встряхнуло карету при выезде со двора на тряскую мостовую, так же встряхнуло другие экипажи, и поезд тронулся вверх по улице. В каретах, коляске и бричке все крестились на церковь, которая была напротив. Остававшиеся в Москве люди шли по обоим бокам экипажей, провожая их.
Наташа редко испытывала столь радостное чувство, как то, которое она испытывала теперь, сидя в карете подле графини и глядя на медленно подвигавшиеся мимо нее стены оставляемой, встревоженной Москвы. Она изредка высовывалась в окно кареты и глядела назад и вперед на длинный поезд раненых, предшествующий им. Почти впереди всех виднелся ей закрытый верх коляски князя Андрея. Она не знала, кто был в ней, и всякий раз, соображая область своего обоза, отыскивала глазами эту коляску. Она знала, что она была впереди всех.
В Кудрине, из Никитской, от Пресни, от Подновинского съехалось несколько таких же поездов, как был поезд Ростовых, и по Садовой уже в два ряда ехали экипажи и подводы.
Объезжая Сухареву башню, Наташа, любопытно и быстро осматривавшая народ, едущий и идущий, вдруг радостно и удивленно вскрикнула:
– Батюшки! Мама, Соня, посмотрите, это он!
– Кто? Кто?
– Смотрите, ей богу, Безухов! – говорила Наташа, высовываясь в окно кареты и глядя на высокого толстого человека в кучерском кафтане, очевидно, наряженного барина по походке и осанке, который рядом с желтым безбородым старичком в фризовой шинели подошел под арку Сухаревой башни.
– Ей богу, Безухов, в кафтане, с каким то старым мальчиком! Ей богу, – говорила Наташа, – смотрите, смотрите!
– Да нет, это не он. Можно ли, такие глупости.
– Мама, – кричала Наташа, – я вам голову дам на отсечение, что это он! Я вас уверяю. Постой, постой! – кричала она кучеру; но кучер не мог остановиться, потому что из Мещанской выехали еще подводы и экипажи, и на Ростовых кричали, чтоб они трогались и не задерживали других.