Спиридонов, Виктор Афанасьевич

Виктор Афанасьевич Спиридонов
Род деятельности:	офицер, спортсмен, тренер
Дата рождения:	20 декабря 1882(1882-12-20)
Место рождения:	Вятская губерния, Российская империя
Гражданство:	СССР СССР
Подданство:	Российская империя Российская империя
Дата смерти:	7 сентября 1944(1944-09-07) (61 год)
Место смерти:	Москва, СССР
Награды и премии:

Виктор Афанасьевич Спиридонов (20 декабря 1882 — 7 сентября 1944) — один из основателей борьбы самбо.

Дореволюционная биография

Личное дело, заведённое на Спиридонова как на работника «Динамо», было уничтожено в 1941 году. Единственным источником информации о его дореволюционной биографии является его личное дело как сотрудника курсов Всевобуча, обнаруженное историком отечественных систем рукопашного боя М. Н. Лукашевым в Центральном государственном военно-историческом архиве СССР. Согласно написанному собственноручно Спиридоновым послужному списку, происходил он из мещан Вятской губернии. В семнадцать лет, не окончив гимназию, ушёл в армию рядовым — «вольноопределяющимся». За свою стать был направлен в Кремлёвский батальон. Заслужил унтер-офицерские лычки и был командирован в Казанское пехотное училище, где учился в одном взводе с будущим маршалом Советского Союза А. И. Егоровым.

В 1905 году В. А. Спиридонов в звании подпоручика отправился на Русско-японскую войну, воевал в конной разведке. Был награждён орденом Святой Анны IV-й и III-й степеней и орденом Станислава III-й степени с мечом и бантом.

С 1906 года В. А. Спиридонов увлёкся модным тогда в Европе «джиу-джитсу», которое изучал по издававшимся тогда в России и в Европе пособиям и самоучителям.

На катке В. А. Спиридонов познакомился со старшеклассницей-гимназисткой, купеческой дочерью Клавдией Чистовой, которой стал помогать в гимназических занятиях. Именно в это время он получил приказ о переводе в Сибирский третий пехотный резервный Нерчинский полк. Чтобы не разлучаться с будущей женой, он пожертвовал карьерой: подал в отставку, утратив право на своевременное получение очередного чина. Несколько месяцев спустя он вновь поступил на службу, но уже в ту воинскую часть, которая базировалась неподалёку от его суженой — в 238-й Клязьминский резервный батальон, сформированный ещё самим Петром I.

В Первую мировую войну В. А. Спиридонов с первых дней оказался на фронте. Был тяжело контужен, год провёл в госпиталях, после чего был «уволен от службы с производством в следующий чин и награждением мундиром и пенсией».

Годы революции и гражданской войны

Революция лишила отставного штабс-капитана даже той небольшой офицерской пенсии, которую он получал. Он перебивался случайными заработками, однажды был ненадолго арестован. В 1919 году он стал счетоводом в Главном броневом управлении Красной армии.

По мере улучшения здоровья В. А. Спиридонов вновь стал возвращаться к спортивным привязанностям. В марте 1918 года в Москве состоялось очередное первенство России по «тяжёлой атлетике» (под этим термином тогда понимали поднимание тяжестей, французскую борьбу, английский бокс, перетягивание каната, «бросание тяжести», «бросание лёгкого камня» и «толкание камня»); В. А. Спиридонов имеется на сохранившейся уникальной фотографии участников и организаторов этого чемпионата, где сидит на почётном месте. В то же время он был членом Московского речного яхт-клуба, начальником школы джиу-джитсу по подготовке инструкторов милиции при Главном управлении рабоче-крестьянской милиции, преподавал спортивные дисциплины в одной из железнодорожных организаций Всевобуча, а также стал заведующим Московскими окружными курсами инструкторов спорта и допризывной подготовки имени товарища Ленина, где тогда появился предмет «Защита и нападение без оружия».

«Динамо»

В начале 1923 года в Москве было учреждено Пролетарское спортивное общество «Динамо», среди учредителей которого был и Виктор Афанасьевич Спиридонов, организовавший при «Динамо» секцию нападения и защиты. Его первая группа насчитывала всего 14 человек, поэтому, чтобы привлечь к занятиям как можно больше народу и заинтересовать молодёжь, Виктор Афанасьевич выступил в цирке перед красноармейцами с лекцией и показательными выступлениями. Выступление имело большой успех: цирк был переполнен.

За несколько лет В. А. Спиридонову удалось подготовить целую плеяду инструкторов. Тогда же он издал три книги, излагавшие основные принципы разработанной им системы самозащиты: «Руководство самозащиты без оружия по системе джиу-джитсу» (1927), «Самозащита без оружия. Тренировка и состязания» (1928) и «Самозащита без оружия. Основы самозащиты. Тренировка. Методика изучения» (1933). Пропагандируя дело самозащиты, В. А. Спиридонов объездил весь Советский Союз. Секции самозащиты стали функционировать не только в московской, но и во многих других динамовских организациях.

Свою чисто прикладную борьбу в одежде В. А. Спиридонов культивировал как ведомственный, закрытый для посторонних вид спорта. Поэтому когда в 1928 году в Москве во время Всесоюзной Спартакиады Спиридонов предложил гостям из Германии, приехавшими с показательными выступлениями по «джиу-джитсу» (так тогда в Европе называли дзюдо) провести товарищеский матч с его учениками, те спокойно согласились; к удивлению немецких гостей, ученики Спиридонова выиграли две схватки из трёх. В феврале 1929 года был проведён первый чемпионат московского «Динамо» по преподававшемуся Спиридоновым виду борьбы в одежде (сам Спиридонов свою систему именовал поначалу просто «самозащита», потом, отдавая дань модным тогда сокращениям, стал называть «система „Сам“»; впоследствии появилось такое название, как «самоз»).

Последние годы жизни

На рубеже 1930-40-х годов непосредственным начальником В. А. Спиридонова в «Динамо» стал принципиальный противник как его системы, так и его самого. Спиридонову пришлось уволиться «по собственному желанию».

С началом Великой Отечественной войны В. А. Спиридонов стал обучать рукопашному бою бойцов Отдельной мотострелковой бригады особого назначения НКВД на специальной учебной базе в подмосковных Мытищах.

В. А. Спиридонов был заядлым курильщиком, поэтому к концу жизни у него был обнаружен рак лёгких. Из больницы его выписали как безнадёжного, и умирал он дома, в тяжёлых мучениях, однако мужественно. Скончался 7 сентября 1944 года, похоронен на Ваганьковском кладбище.

После смерти

Могила Виктора Спиридонова долгие годы считалась утерянной. В начале 2012 года члены НП «Общество некрополистов» нашли могилу Виктора Афанасьевича в плохом состоянии. Летом 2012 года было принято решение привести могилу в порядок и установить памятник. Торжественное открытие памятника состоялось 20 декабря 2012 года.

Литература

1. Лукашев М. Н. Система САМ превращается в САМБО. — М.: «Будо-Спорт», 2003 г. — 104 с., ил. ISBN 5-901826-07-8. Третья книга из пятитомника «Рукопашный бой в России в первой половине XX века».

Ссылки

• [www.youtube.com/watch?v=9rkHTjOTSRw Борьба самбо.История создания (документальный фильм)]
• [sport-strana.ru/spiridonov-viktor-afanasevich Страница Виктора Спиридонова на портале «Спортивная страна»]
• [sport-strana.ru/viktor-spiridonov-podarok-v-den-rozhdeniya "Виктор Спиридонов: Подарок в день рождения" на портале «Спортивная страна»]
• [necropolsociety.ru/otchet-67.html Отчет о встрече в редакции журнала «Самозащита без оружия» на сайте НП «Общество некрополистов»]
• [sambo.ru/press/news/2012/1686/ «Открытие памятника основателю самбо В. А. Спиридонову» на сайте Всероссийской федерации самбо]
• [www.fondsambo.ru/news/detail.php?ELEMENT_ID=25413 «На могиле Виктора Спиридонова поставили памятник» на канале «SAMBO.TV»]

Боевые искусства   СССР   Персоналии

Отрывок, характеризующий Спиридонов, Виктор Афанасьевич

Пьер проснулся 3 го сентября поздно. Голова его болела, платье, в котором он спал не раздеваясь, тяготило его тело, и на душе было смутное сознание чего то постыдного, совершенного накануне; это постыдное был вчерашний разговор с капитаном Рамбалем.
Часы показывали одиннадцать, но на дворе казалось особенно пасмурно. Пьер встал, протер глаза и, увидав пистолет с вырезным ложем, который Герасим положил опять на письменный стол, Пьер вспомнил то, где он находился и что ему предстояло именно в нынешний день.
«Уж не опоздал ли я? – подумал Пьер. – Нет, вероятно, он сделает свой въезд в Москву не ранее двенадцати». Пьер не позволял себе размышлять о том, что ему предстояло, но торопился поскорее действовать.
Оправив на себе платье, Пьер взял в руки пистолет и сбирался уже идти. Но тут ему в первый раз пришла мысль о том, каким образом, не в руке же, по улице нести ему это оружие. Даже и под широким кафтаном трудно было спрятать большой пистолет. Ни за поясом, ни под мышкой нельзя было поместить его незаметным. Кроме того, пистолет был разряжен, а Пьер не успел зарядить его. «Все равно, кинжал», – сказал себе Пьер, хотя он не раз, обсуживая исполнение своего намерения, решал сам с собою, что главная ошибка студента в 1809 году состояла в том, что он хотел убить Наполеона кинжалом. Но, как будто главная цель Пьера состояла не в том, чтобы исполнить задуманное дело, а в том, чтобы показать самому себе, что не отрекается от своего намерения и делает все для исполнения его, Пьер поспешно взял купленный им у Сухаревой башни вместе с пистолетом тупой зазубренный кинжал в зеленых ножнах и спрятал его под жилет.
Подпоясав кафтан и надвинув шапку, Пьер, стараясь не шуметь и не встретить капитана, прошел по коридору и вышел на улицу.
Тот пожар, на который так равнодушно смотрел он накануне вечером, за ночь значительно увеличился. Москва горела уже с разных сторон. Горели в одно и то же время Каретный ряд, Замоскворечье, Гостиный двор, Поварская, барки на Москве реке и дровяной рынок у Дорогомиловского моста.
Путь Пьера лежал через переулки на Поварскую и оттуда на Арбат, к Николе Явленному, у которого он в воображении своем давно определил место, на котором должно быть совершено его дело. У большей части домов были заперты ворота и ставни. Улицы и переулки были пустынны. В воздухе пахло гарью и дымом. Изредка встречались русские с беспокойно робкими лицами и французы с негородским, лагерным видом, шедшие по серединам улиц. И те и другие с удивлением смотрели на Пьера. Кроме большого роста и толщины, кроме странного мрачно сосредоточенного и страдальческого выражения лица и всей фигуры, русские присматривались к Пьеру, потому что не понимали, к какому сословию мог принадлежать этот человек. Французы же с удивлением провожали его глазами, в особенности потому, что Пьер, противно всем другим русским, испуганно или любопытна смотревшим на французов, не обращал на них никакого внимания. У ворот одного дома три француза, толковавшие что то не понимавшим их русским людям, остановили Пьера, спрашивая, не знает ли он по французски?
Пьер отрицательно покачал головой и пошел дальше. В другом переулке на него крикнул часовой, стоявший у зеленого ящика, и Пьер только на повторенный грозный крик и звук ружья, взятого часовым на руку, понял, что он должен был обойти другой стороной улицы. Он ничего не слышал и не видел вокруг себя. Он, как что то страшное и чуждое ему, с поспешностью и ужасом нес в себе свое намерение, боясь – наученный опытом прошлой ночи – как нибудь растерять его. Но Пьеру не суждено было донести в целости свое настроение до того места, куда он направлялся. Кроме того, ежели бы даже он и не был ничем задержан на пути, намерение его не могло быть исполнено уже потому, что Наполеон тому назад более четырех часов проехал из Дорогомиловского предместья через Арбат в Кремль и теперь в самом мрачном расположении духа сидел в царском кабинете кремлевского дворца и отдавал подробные, обстоятельные приказания о мерах, которые немедленно должны были бытт, приняты для тушения пожара, предупреждения мародерства и успокоения жителей. Но Пьер не знал этого; он, весь поглощенный предстоящим, мучился, как мучаются люди, упрямо предпринявшие дело невозможное – не по трудностям, но по несвойственности дела с своей природой; он мучился страхом того, что он ослабеет в решительную минуту и, вследствие того, потеряет уважение к себе.
Он хотя ничего не видел и не слышал вокруг себя, но инстинктом соображал дорогу и не ошибался переулками, выводившими его на Поварскую.
По мере того как Пьер приближался к Поварской, дым становился сильнее и сильнее, становилось даже тепло от огня пожара. Изредка взвивались огненные языка из за крыш домов. Больше народу встречалось на улицах, и народ этот был тревожнее. Но Пьер, хотя и чувствовал, что что то такое необыкновенное творилось вокруг него, не отдавал себе отчета о том, что он подходил к пожару. Проходя по тропинке, шедшей по большому незастроенному месту, примыкавшему одной стороной к Поварской, другой к садам дома князя Грузинского, Пьер вдруг услыхал подле самого себя отчаянный плач женщины. Он остановился, как бы пробудившись от сна, и поднял голову.
В стороне от тропинки, на засохшей пыльной траве, были свалены кучей домашние пожитки: перины, самовар, образа и сундуки. На земле подле сундуков сидела немолодая худая женщина, с длинными высунувшимися верхними зубами, одетая в черный салоп и чепчик. Женщина эта, качаясь и приговаривая что то, надрываясь плакала. Две девочки, от десяти до двенадцати лет, одетые в грязные коротенькие платьица и салопчики, с выражением недоумения на бледных, испуганных лицах, смотрели на мать. Меньшой мальчик, лет семи, в чуйке и в чужом огромном картузе, плакал на руках старухи няньки. Босоногая грязная девка сидела на сундуке и, распустив белесую косу, обдергивала опаленные волосы, принюхиваясь к ним. Муж, невысокий сутуловатый человек в вицмундире, с колесообразными бакенбардочками и гладкими височками, видневшимися из под прямо надетого картуза, с неподвижным лицом раздвигал сундуки, поставленные один на другом, и вытаскивал из под них какие то одеяния.
Женщина почти бросилась к ногам Пьера, когда она увидала его.
– Батюшки родимые, христиане православные, спасите, помогите, голубчик!.. кто нибудь помогите, – выговаривала она сквозь рыдания. – Девочку!.. Дочь!.. Дочь мою меньшую оставили!.. Сгорела! О о оо! для того я тебя леле… О о оо!
– Полно, Марья Николаевна, – тихим голосом обратился муж к жене, очевидно, для того только, чтобы оправдаться пред посторонним человеком. – Должно, сестрица унесла, а то больше где же быть? – прибавил он.
– Истукан! Злодей! – злобно закричала женщина, вдруг прекратив плач. – Сердца в тебе нет, свое детище не жалеешь. Другой бы из огня достал. А это истукан, а не человек, не отец. Вы благородный человек, – скороговоркой, всхлипывая, обратилась женщина к Пьеру. – Загорелось рядом, – бросило к нам. Девка закричала: горит! Бросились собирать. В чем были, в том и выскочили… Вот что захватили… Божье благословенье да приданую постель, а то все пропало. Хвать детей, Катечки нет. О, господи! О о о! – и опять она зарыдала. – Дитятко мое милое, сгорело! сгорело!
– Да где, где же она осталась? – сказал Пьер. По выражению оживившегося лица его женщина поняла, что этот человек мог помочь ей.
– Батюшка! Отец! – закричала она, хватая его за ноги. – Благодетель, хоть сердце мое успокой… Аниска, иди, мерзкая, проводи, – крикнула она на девку, сердито раскрывая рот и этим движением еще больше выказывая свои длинные зубы.
– Проводи, проводи, я… я… сделаю я, – запыхавшимся голосом поспешно сказал Пьер.
Грязная девка вышла из за сундука, прибрала косу и, вздохнув, пошла тупыми босыми ногами вперед по тропинке. Пьер как бы вдруг очнулся к жизни после тяжелого обморока. Он выше поднял голову, глаза его засветились блеском жизни, и он быстрыми шагами пошел за девкой, обогнал ее и вышел на Поварскую. Вся улица была застлана тучей черного дыма. Языки пламени кое где вырывались из этой тучи. Народ большой толпой теснился перед пожаром. В середине улицы стоял французский генерал и говорил что то окружавшим его. Пьер, сопутствуемый девкой, подошел было к тому месту, где стоял генерал; но французские солдаты остановили его.