Список самых дорогих картин
Поделись знанием:
Все смущение и неловкость Пьера, при удалении Наташи, мгновенно исчезли и заменились взволнованным оживлением. Он быстро придвинул кресло совсем близко к княжне Марье.
– Да, я и хотел сказать вам, – сказал он, отвечая, как на слова, на ее взгляд. – Княжна, помогите мне. Что мне делать? Могу я надеяться? Княжна, друг мой, выслушайте меня. Я все знаю. Я знаю, что я не стою ее; я знаю, что теперь невозможно говорить об этом. Но я хочу быть братом ей. Нет, я не хочу.. я не могу…
Он остановился и потер себе лицо и глаза руками.
– Ну, вот, – продолжал он, видимо сделав усилие над собой, чтобы говорить связно. – Я не знаю, с каких пор я люблю ее. Но я одну только ее, одну любил во всю мою жизнь и люблю так, что без нее не могу себе представить жизни. Просить руки ее теперь я не решаюсь; но мысль о том, что, может быть, она могла бы быть моею и что я упущу эту возможность… возможность… ужасна. Скажите, могу я надеяться? Скажите, что мне делать? Милая княжна, – сказал он, помолчав немного и тронув ее за руку, так как она не отвечала.
– Я думаю о том, что вы мне сказали, – отвечала княжна Марья. – Вот что я скажу вам. Вы правы, что теперь говорить ей об любви… – Княжна остановилась. Она хотела сказать: говорить ей о любви теперь невозможно; но она остановилась, потому что она третий день видела по вдруг переменившейся Наташе, что не только Наташа не оскорбилась бы, если б ей Пьер высказал свою любовь, но что она одного только этого и желала.
– Говорить ей теперь… нельзя, – все таки сказала княжна Марья.
– Но что же мне делать?
– Поручите это мне, – сказала княжна Марья. – Я знаю…
Пьер смотрел в глаза княжне Марье.
– Ну, ну… – говорил он.
– Я знаю, что она любит… полюбит вас, – поправилась княжна Марья.
Не успела она сказать эти слова, как Пьер вскочил и с испуганным лицом схватил за руку княжну Марью.
– Отчего вы думаете? Вы думаете, что я могу надеяться? Вы думаете?!
– Да, думаю, – улыбаясь, сказала княжна Марья. – Напишите родителям. И поручите мне. Я скажу ей, когда будет можно. Я желаю этого. И сердце мое чувствует, что это будет.
– Нет, это не может быть! Как я счастлив! Но это не может быть… Как я счастлив! Нет, не может быть! – говорил Пьер, целуя руки княжны Марьи.
– Вы поезжайте в Петербург; это лучше. А я напишу вам, – сказала она.
– В Петербург? Ехать? Хорошо, да, ехать. Но завтра я могу приехать к вам?
На другой день Пьер приехал проститься. Наташа была менее оживлена, чем в прежние дни; но в этот день, иногда взглянув ей в глаза, Пьер чувствовал, что он исчезает, что ни его, ни ее нет больше, а есть одно чувство счастья. «Неужели? Нет, не может быть», – говорил он себе при каждом ее взгляде, жесте, слове, наполнявших его душу радостью.
Когда он, прощаясь с нею, взял ее тонкую, худую руку, он невольно несколько дольше удержал ее в своей.
«Неужели эта рука, это лицо, эти глаза, все это чуждое мне сокровище женской прелести, неужели это все будет вечно мое, привычное, такое же, каким я сам для себя? Нет, это невозможно!..»
– Прощайте, граф, – сказала она ему громко. – Я очень буду ждать вас, – прибавила она шепотом.
И эти простые слова, взгляд и выражение лица, сопровождавшие их, в продолжение двух месяцев составляли предмет неистощимых воспоминаний, объяснений и счастливых мечтаний Пьера. «Я очень буду ждать вас… Да, да, как она сказала? Да, я очень буду ждать вас. Ах, как я счастлив! Что ж это такое, как я счастлив!» – говорил себе Пьер.
В душе Пьера теперь не происходило ничего подобного тому, что происходило в ней в подобных же обстоятельствах во время его сватовства с Элен.
Он не повторял, как тогда, с болезненным стыдом слов, сказанных им, не говорил себе: «Ах, зачем я не сказал этого, и зачем, зачем я сказал тогда „je vous aime“?» [я люблю вас] Теперь, напротив, каждое слово ее, свое он повторял в своем воображении со всеми подробностями лица, улыбки и ничего не хотел ни убавить, ни прибавить: хотел только повторять. Сомнений в том, хорошо ли, или дурно то, что он предпринял, – теперь не было и тени. Одно только страшное сомнение иногда приходило ему в голову. Не во сне ли все это? Не ошиблась ли княжна Марья? Не слишком ли я горд и самонадеян? Я верю; а вдруг, что и должно случиться, княжна Марья скажет ей, а она улыбнется и ответит: «Как странно! Он, верно, ошибся. Разве он не знает, что он человек, просто человек, а я?.. Я совсем другое, высшее».
Только это сомнение часто приходило Пьеру. Планов он тоже не делал теперь никаких. Ему казалось так невероятно предстоящее счастье, что стоило этому совершиться, и уж дальше ничего не могло быть. Все кончалось.
Радостное, неожиданное сумасшествие, к которому Пьер считал себя неспособным, овладело им. Весь смысл жизни, не для него одного, но для всего мира, казался ему заключающимся только в его любви и в возможности ее любви к нему. Иногда все люди казались ему занятыми только одним – его будущим счастьем. Ему казалось иногда, что все они радуются так же, как и он сам, и только стараются скрыть эту радость, притворяясь занятыми другими интересами. В каждом слове и движении он видел намеки на свое счастие. Он часто удивлял людей, встречавшихся с ним, своими значительными, выражавшими тайное согласие, счастливыми взглядами и улыбками. Но когда он понимал, что люди могли не знать про его счастье, он от всей души жалел их и испытывал желание как нибудь объяснить им, что все то, чем они заняты, есть совершенный вздор и пустяки, не стоящие внимания.
Когда ему предлагали служить или когда обсуждали какие нибудь общие, государственные дела и войну, предполагая, что от такого или такого исхода такого то события зависит счастие всех людей, он слушал с кроткой соболезнующею улыбкой и удивлял говоривших с ним людей своими странными замечаниями. Но как те люди, которые казались Пьеру понимающими настоящий смысл жизни, то есть его чувство, так и те несчастные, которые, очевидно, не понимали этого, – все люди в этот период времени представлялись ему в таком ярком свете сиявшего в нем чувства, что без малейшего усилия, он сразу, встречаясь с каким бы то ни было человеком, видел в нем все, что было хорошего и достойного любви.
Рассматривая дела и бумаги своей покойной жены, он к ее памяти не испытывал никакого чувства, кроме жалости в том, что она не знала того счастья, которое он знал теперь. Князь Василий, особенно гордый теперь получением нового места и звезды, представлялся ему трогательным, добрым и жалким стариком.
Пьер часто потом вспоминал это время счастливого безумия. Все суждения, которые он составил себе о людях и обстоятельствах за этот период времени, остались для него навсегда верными. Он не только не отрекался впоследствии от этих взглядов на людей и вещи, но, напротив, в внутренних сомнениях и противуречиях прибегал к тому взгляду, который он имел в это время безумия, и взгляд этот всегда оказывался верен.
«Может быть, – думал он, – я и казался тогда странен и смешон; но я тогда не был так безумен, как казалось. Напротив, я был тогда умнее и проницательнее, чем когда либо, и понимал все, что стоит понимать в жизни, потому что… я был счастлив».
Безумие Пьера состояло в том, что он не дожидался, как прежде, личных причин, которые он называл достоинствами людей, для того чтобы любить их, а любовь переполняла его сердце, и он, беспричинно любя людей, находил несомненные причины, за которые стоило любить их.
С первого того вечера, когда Наташа, после отъезда Пьера, с радостно насмешливой улыбкой сказала княжне Марье, что он точно, ну точно из бани, и сюртучок, и стриженый, с этой минуты что то скрытое и самой ей неизвестное, но непреодолимое проснулось в душе Наташи.
Список самых дорогих картин в мире — проданных как на художественных аукционах, так и частным образом. Этот список не учитывает инфляцию и не охватывает самые известные картины мира, которые, как правило, принадлежат государственным музеям. Так, если какая-либо картина Леонардо да Винчи будет выставлена на продажу — она наверняка будет продана по цене значительно более высокой, чем перечисленные в списке картины, но это невозможно в силу того, что полотна Леонардо отсутствуют в частных собраниях.[1] Таким образом, список самых дорогих картин включает лишь работы, выставленные на продажу в ХХ-ХХI вв.
Результаты открытых торгов
| Картина | Художник | Цена (в млн) | Дата продажи | |
|---|---|---|---|---|
| 1 | Алжирские женщины, 1955 | Пабло Пикассо | $179.3[2] | 11.05.2015 |
| 2 | Лежащая обнажённая, 1917—1918 | Амедео Модильяни | $170.4[3] | 11.11.2015 |
| 3 | Три наброска к портрету Люсьена Фрейда — триптих, 1969 | Фрэнсис Бэкон | $142.4[4][5] | 12.11.2013 |
| 4 | Крик (4-я картина серии), 1893—1910 | Эдвард Мунк | $119.9[6] | 02.05.2012 |
| 5 | Обнажённая, зелёные листья и бюст, 1932 | Пабло Пикассо | $106.5[4] | 05.05.2010 |
| 6 | Серебряная автокатастрофа (двойная), 1963 | Энди Уорхол | $105.4[7] | 13.11.2013 |
| 7 | Мальчик с трубкой, 1905 | Пабло Пикассо | $104.1[4] | 04.05.2004 |
| 8 | Дора Маар с кошкой, 1941 | Пабло Пикассо | $95.2[4] | 03.05.2006 |
| 9 | Портрет Адели Блох-Бауэр II, 1912 | Густав Климт | $87.9[4] | 08.11.2006 |
| 10 | Оранжевое, красное, жёлтое, 1961 | Марк Ротко | $86.7[4][8][9] | 08.05.2012 |
| 11 | Триптих, 1976 | Фрэнсис Бэкон | $86.281[4] | май 2008 |
| 12 | Черный огонь I, 1961 | Барнетт Ньюман | $84.2[10] | 13.05.2014 |
| 13 | Портрет доктора Гаше, 1890 | Винсент ван Гог | $82.5[4] | 15.05.1990 |
| 14-15 | Тройной Элвис, 1963 | Энди Уорхол | $81.9[11] | 12.11.2014 |
| 14-15 | № 10, 1961 | Марк Ротко | $81.9[12] | 15.05.2015 |
| 16 | Три этюда к портрету Джона Эдвардса — триптих, 1984 | Фрэнсис Бэкон | $80.8[10] | 13.05.2014 |
| 17 | Пруд с кувшинками, 1919 | Клод Моне | $80.5 (£40.9) | июнь 2008 |
| 18 | Бал в Мулен де ла Галетт (уменьшенная авторская копия), 1876 | Пьер Огюст Ренуар | $78.1 | 17.05.1990 |
| 19 | Избиение младенцев, 1611 | Петер Пауль Рубенс | $76.8 (£49.5) | 10.07.2002 |
| 20 | № 1 (королевский красный и синий), 1954 | Марк Ротко | $75.1[13] | 13.11.2012 |
| 21 | Белый центр (жёлтое, розовое и лиловое на розовом) 1950 | Марк Ротко | $72.8 | 15.05.2007 |
| 22 | Зелёная автокатастрофа (Зелёная горящая машина I), 1963 | Энди Уорхол | $71.7 | 16.05.2007 |
| 23 | Портрет художника без бороды, 1889 | Винсент ван Гог | $71.5 | 19.11.1998 |
| 24 | Без названия (Нью-Йорк), 1968 | Сай Твомбли | $70.5[14] | 11.11.2015 |
| 25-26 | Без названия, 1970 | Сай Твомбли | $69.6[15] | 12.11.2014 |
| 25-26 | Четыре Марлона, 1966 | Энди Уорхол | $69.6[16] | 12.11.2014 |
| 27 | Обнажённая, сидящая на диване (англ.), 1917 | Амедео Модильяни | $69.0 | 02.11.2010 |
| 28 | Бюст женщины (женщина в сеточке для волос), 1938 | Пабло Пикассо | $67.4[17] | 11.05.2015 |
| 29 | Аликамп, 1888 | Винсент ван Гог | $66.3[18] | 05.05.2015 |
| 30 | Без названия, 1952 | Марк Ротко | $66.2[10] | 13.05.2014 |
| 31 | Орёл, сидящий на сосне, 1946 | Ци Байши | $65.5 (¥425.5) | 22.05.2011 |
| 32 | Мужчины в её жизни, 1962 | Энди Уорхол | $63.4 | 08.11.2010 |
| 33 | Расовые беспорядки, 1964 | Энди Уорхол | $62.8[10] | 13.05.2014 |
| 34 | Переселение Жичуана, ок. 1350 | Ван Мэн | $62.1 (¥402.5) | 04.06.2011 |
| 35 | 1949-A-№ 1, 1949 | Клиффорд Стилл | $61.7 | 09.11.2011 |
| 36 | Натюрморт с кувшином и драпировкой (англ.), 1893—1894 | Поль Сезанн | $60.5 | 06.10.1999 |
| 37 | Супрематическая композиция, 1916 | Казимир Малевич | $60.0 | 03.11.2008 |
| 38 | Затуманенные головы, 1982 | Жан-Мишель Баския | $48.8 | 16.05.2013 |
Результаты закрытых продаж
| Картина | Художник | Цена (в млн) | Дата продажи | |
|---|---|---|---|---|
| 1 | Когда свадьба?, 1892 | Поль Гоген | ~$300 | 2015 |
| 2 | Игроки в карты (3-я картина серии), 1892—1893 | Поль Сезанн | ~$250 | 2011 |
| 3 | № 6 (Фиолетовое, зелёное и красное), 1951 | Марк Ротко | $186 | август 2014[19] |
| 4 | Сон, 1932 | Пабло Пикассо | $155 | 26.03.2013[20] |
| 5 | № 5, 1948 | Джексон Поллок | $140 | 02.11.2006 |
| 6 | Женщина III, 1953 | Виллем де Кунинг | $137.5 | 14.08.2006 |
| 7 | Портрет Адели Блох-Бауэр I, 1907 | Густав Климт | $135.0 | 18.06.2006 |
| 8 | Спаситель мира, ок. 1499 | приписывается Леонардо да Винчи | $127.5 | май 2013[19] |
| 9 | Лежащая обнажённая с голубой подушкой, 1917 | Амедео Модильяни | $118 | 2012[19] |
| 10 | Флаг, 1954 | Джаспер Джонс | ~$110 | март 2010[21] |
| 11 | Восемь Элвисов (англ.), 1963 | Энди Уорхол | $100 | октябрь 2008 |
| 12 | Гора Сент-Виктуар, вид из рощи в Шато-Нуар, 1904 | Поль Сезанн | $100 | 2012[22] |
| 13 | Фальстарт, 1959 | Джаспер Джонс | $80 | 12.10.2006 |
| 14 | Бирюзовая Мэрилин, 1964 | Энди Уорхол | $80 | 20.05.2007 |
| 15 | Дармштадтская мадонна, 1526—1528 | Ганс Гольбейн Мл. | $75 (€50-60) | 12.07.2011 |
Напишите отзыв о статье "Список самых дорогих картин"
Ссылки
- Татьяна Маркина [www.kommersant.ru/doc/1857581 «Сезанн Аравийский»] // «Коммерсантъ-Власть», № 6 (960) от 13 февраля 2012 г.
- [picassolive.ru/blog/market/samye-dorogie-kartiny/ Пикассо: самые дорогие картины самого дорогого художника]
- [www.kommersant.ru/doc/2359358 Самые дорогие картины мира-2013 // Коммерсант]
- [tass.ru/kultura/1530891 Самым дорогим произведением искусства, проданным на аукционе, стала картина Джексона Поллока «№. 5, 1948» // ТАСС]
- [tass.ru/info/2088083 Обзор ТАСС]
Примечания
- ↑ В книге рекордов Гиннесса «Мона Лиза» указана, как застрахованная на самую большую сумму картина. 14 декабря 1962, до выставки в США, страховка на картину была оценена в 100 млн долларов. Лувр предпочел потратить деньги на охрану, а не на страховку. Если принять во внимание инфляцию, страховка в 2006 году соответствовала бы 670 млн долларов.
- ↑ [top.rbc.ru/society/12/05/2015/55514a519a79476b476c0d5d|Картина Пабло Пикассо продана в Нью-Йорке за рекордные $179 млн.]
- ↑ [www.christies.com/features/Modigliani-Nu-couche-Reclining-Nude-leads-a-night-of-records-in-New-York-6782-3.aspx|Modigliani’s Nu couché (Reclining Nude) leads a night of records in New York].
- ↑ 1 2 3 4 5 6 7 8 Антон Трофимов , Дарья Луганская [www.forbes.ru/sobytiya-photogallery/81905-10-samyh-dorogih-kartin-prodannyh-na-otkrytyh-auktsionah/photo/1 10 самых дорогих картин, проданных на открытых торгах] // Forbes, 13.11.2013
- ↑ [sob.ru/news/42607 | Картина «Три этюда Люсьена Фрейда» продана за рекордную сумму]
- ↑ [ria.ru/culture/20120503/639881124.html Холст Мунка «Крик» продан почти за $120 млн, установив мировой рекорд], РИА Новости (3 мая 2012). Проверено 2 мая 2012.
- ↑ [www.sothebys.com/ru/auctions/ecatalogue/2013/nov-2013-contemporary-evening-n09037/lot.16.html Andy Warhol (1928—1987) | Silver Car Crash (Double Disaster) | Contemporary Art Evening Auction | Sotheby’s]
- ↑ [www.christies.com/lotfinder/lot_details.aspx?intobjectid=5559196 Mark Rothko (1903—1970) | Orange, Red, Yellow | Post-War & Contemporary Art Auction | 20th Century, Paintings | Christie’s]
- ↑ [lenta.ru/news/2012/05/09/rotko/ Lenta.ru: О высоком: Установлен рекорд стоимости на торгах послевоенным искусством]
- ↑ 1 2 3 4 [www.christies.com/lotfinder/salebrowse.aspx?intsaleid=24436&viewType=list&action=sort&sid=2127a118-31e5-4542-baad-40f34d1a44c5&sortby=ehigh Post-War and Contemporary Evening Sale | Auction Results | Christie’s]
- ↑ [www.christies.com/lotfinder/paintings/andy-warhol-triple-elvis-ferus-type-5846064-details.aspx Triple Elvis by Andy Warhol| Auction Results | Christie’s]
- ↑ [www.christies.com/lotfinder/paintings/mark-rothko-no-10-5896023-details.aspx NO. 10 by Mark Rothko | Auction Results | Christie’s]
- ↑ [www.sothebys.com/en/auctions/ecatalogue/2012/contemporary-art-evening-auction-n08900/lot.19.lotnum.html Mark Rothko | Lot | Sotheby’s]
- ↑ [www.sothebys.com/en/auctions/ecatalogue/2015/contemporary-art-evening-auction-n09420/lot.18.html Cy Twombly | lot | Sotheby’s]
- ↑ [www.christies.com/lotfinder/paintings/cy-twombly-untitled-5846075-details.aspx Untitled by Cy Twombly | Auction Results | Christie’s]
- ↑ [www.christies.com/lotfinder/paintings/andy-warhol-four-marlons-5846065-details.aspx Four Marlons by Andy Warhol | Auction Results | Christie’s]
- ↑ [www.christies.com/lotfinder/paintings/pablo-picasso-buste-de-femme-5895969-details.aspx Buste de femme (femme à la résille) by Pablo Picasso | Auction Results | Christie’s]
- ↑ [www.sothebys.com/en/auctions/ecatalogue/2015/impressionist-modern-art-evening-sale-n09340/lot.18.html L’allée des Alyscamps by Vincent van Gogh | Auction Results | Sotheby’s]
- ↑ 1 2 3 [www.bloomberg.com/news/articles/2015-04-27/a-186-million-rothko-pits-russian-tycoon-against-art-merchant The Billionaire, the Dealer, and the $186 Million Rothko | Bloomberg Business]
- ↑ [dealbook.nytimes.com/2013/03/26/for-cohen-a-big-art-deal $616 Million Poorer, Hedge Fund Owner Still Buys Art | The New York Times Dealbook]
- ↑ [www.nytimes.com/2010/03/19/arts/design/19vogel.html Planting a Johns ‘Flag’ in a Private Collection | Art & Design | The New York Times]
- ↑ [news.artnet.com/in-brief/secret-100-million-cezanne-sale-in-detroit-204252 Secret $100 Million Cézanne Sale in Detroit | Artnet News]
Отрывок, характеризующий Список самых дорогих картин
Наташа подала ему руку и вышла. Княжна Марья, напротив, вместо того чтобы уйти, опустилась в кресло и своим лучистым, глубоким взглядом строго и внимательно посмотрела на Пьера. Усталость, которую она очевидно выказывала перед этим, теперь совсем прошла. Она тяжело и продолжительно вздохнула, как будто приготавливаясь к длинному разговору.Все смущение и неловкость Пьера, при удалении Наташи, мгновенно исчезли и заменились взволнованным оживлением. Он быстро придвинул кресло совсем близко к княжне Марье.
– Да, я и хотел сказать вам, – сказал он, отвечая, как на слова, на ее взгляд. – Княжна, помогите мне. Что мне делать? Могу я надеяться? Княжна, друг мой, выслушайте меня. Я все знаю. Я знаю, что я не стою ее; я знаю, что теперь невозможно говорить об этом. Но я хочу быть братом ей. Нет, я не хочу.. я не могу…
Он остановился и потер себе лицо и глаза руками.
– Ну, вот, – продолжал он, видимо сделав усилие над собой, чтобы говорить связно. – Я не знаю, с каких пор я люблю ее. Но я одну только ее, одну любил во всю мою жизнь и люблю так, что без нее не могу себе представить жизни. Просить руки ее теперь я не решаюсь; но мысль о том, что, может быть, она могла бы быть моею и что я упущу эту возможность… возможность… ужасна. Скажите, могу я надеяться? Скажите, что мне делать? Милая княжна, – сказал он, помолчав немного и тронув ее за руку, так как она не отвечала.
– Я думаю о том, что вы мне сказали, – отвечала княжна Марья. – Вот что я скажу вам. Вы правы, что теперь говорить ей об любви… – Княжна остановилась. Она хотела сказать: говорить ей о любви теперь невозможно; но она остановилась, потому что она третий день видела по вдруг переменившейся Наташе, что не только Наташа не оскорбилась бы, если б ей Пьер высказал свою любовь, но что она одного только этого и желала.
– Говорить ей теперь… нельзя, – все таки сказала княжна Марья.
– Но что же мне делать?
– Поручите это мне, – сказала княжна Марья. – Я знаю…
Пьер смотрел в глаза княжне Марье.
– Ну, ну… – говорил он.
– Я знаю, что она любит… полюбит вас, – поправилась княжна Марья.
Не успела она сказать эти слова, как Пьер вскочил и с испуганным лицом схватил за руку княжну Марью.
– Отчего вы думаете? Вы думаете, что я могу надеяться? Вы думаете?!
– Да, думаю, – улыбаясь, сказала княжна Марья. – Напишите родителям. И поручите мне. Я скажу ей, когда будет можно. Я желаю этого. И сердце мое чувствует, что это будет.
– Нет, это не может быть! Как я счастлив! Но это не может быть… Как я счастлив! Нет, не может быть! – говорил Пьер, целуя руки княжны Марьи.
– Вы поезжайте в Петербург; это лучше. А я напишу вам, – сказала она.
– В Петербург? Ехать? Хорошо, да, ехать. Но завтра я могу приехать к вам?
На другой день Пьер приехал проститься. Наташа была менее оживлена, чем в прежние дни; но в этот день, иногда взглянув ей в глаза, Пьер чувствовал, что он исчезает, что ни его, ни ее нет больше, а есть одно чувство счастья. «Неужели? Нет, не может быть», – говорил он себе при каждом ее взгляде, жесте, слове, наполнявших его душу радостью.
Когда он, прощаясь с нею, взял ее тонкую, худую руку, он невольно несколько дольше удержал ее в своей.
«Неужели эта рука, это лицо, эти глаза, все это чуждое мне сокровище женской прелести, неужели это все будет вечно мое, привычное, такое же, каким я сам для себя? Нет, это невозможно!..»
– Прощайте, граф, – сказала она ему громко. – Я очень буду ждать вас, – прибавила она шепотом.
И эти простые слова, взгляд и выражение лица, сопровождавшие их, в продолжение двух месяцев составляли предмет неистощимых воспоминаний, объяснений и счастливых мечтаний Пьера. «Я очень буду ждать вас… Да, да, как она сказала? Да, я очень буду ждать вас. Ах, как я счастлив! Что ж это такое, как я счастлив!» – говорил себе Пьер.
В душе Пьера теперь не происходило ничего подобного тому, что происходило в ней в подобных же обстоятельствах во время его сватовства с Элен.
Он не повторял, как тогда, с болезненным стыдом слов, сказанных им, не говорил себе: «Ах, зачем я не сказал этого, и зачем, зачем я сказал тогда „je vous aime“?» [я люблю вас] Теперь, напротив, каждое слово ее, свое он повторял в своем воображении со всеми подробностями лица, улыбки и ничего не хотел ни убавить, ни прибавить: хотел только повторять. Сомнений в том, хорошо ли, или дурно то, что он предпринял, – теперь не было и тени. Одно только страшное сомнение иногда приходило ему в голову. Не во сне ли все это? Не ошиблась ли княжна Марья? Не слишком ли я горд и самонадеян? Я верю; а вдруг, что и должно случиться, княжна Марья скажет ей, а она улыбнется и ответит: «Как странно! Он, верно, ошибся. Разве он не знает, что он человек, просто человек, а я?.. Я совсем другое, высшее».
Только это сомнение часто приходило Пьеру. Планов он тоже не делал теперь никаких. Ему казалось так невероятно предстоящее счастье, что стоило этому совершиться, и уж дальше ничего не могло быть. Все кончалось.
Радостное, неожиданное сумасшествие, к которому Пьер считал себя неспособным, овладело им. Весь смысл жизни, не для него одного, но для всего мира, казался ему заключающимся только в его любви и в возможности ее любви к нему. Иногда все люди казались ему занятыми только одним – его будущим счастьем. Ему казалось иногда, что все они радуются так же, как и он сам, и только стараются скрыть эту радость, притворяясь занятыми другими интересами. В каждом слове и движении он видел намеки на свое счастие. Он часто удивлял людей, встречавшихся с ним, своими значительными, выражавшими тайное согласие, счастливыми взглядами и улыбками. Но когда он понимал, что люди могли не знать про его счастье, он от всей души жалел их и испытывал желание как нибудь объяснить им, что все то, чем они заняты, есть совершенный вздор и пустяки, не стоящие внимания.
Когда ему предлагали служить или когда обсуждали какие нибудь общие, государственные дела и войну, предполагая, что от такого или такого исхода такого то события зависит счастие всех людей, он слушал с кроткой соболезнующею улыбкой и удивлял говоривших с ним людей своими странными замечаниями. Но как те люди, которые казались Пьеру понимающими настоящий смысл жизни, то есть его чувство, так и те несчастные, которые, очевидно, не понимали этого, – все люди в этот период времени представлялись ему в таком ярком свете сиявшего в нем чувства, что без малейшего усилия, он сразу, встречаясь с каким бы то ни было человеком, видел в нем все, что было хорошего и достойного любви.
Рассматривая дела и бумаги своей покойной жены, он к ее памяти не испытывал никакого чувства, кроме жалости в том, что она не знала того счастья, которое он знал теперь. Князь Василий, особенно гордый теперь получением нового места и звезды, представлялся ему трогательным, добрым и жалким стариком.
Пьер часто потом вспоминал это время счастливого безумия. Все суждения, которые он составил себе о людях и обстоятельствах за этот период времени, остались для него навсегда верными. Он не только не отрекался впоследствии от этих взглядов на людей и вещи, но, напротив, в внутренних сомнениях и противуречиях прибегал к тому взгляду, который он имел в это время безумия, и взгляд этот всегда оказывался верен.
«Может быть, – думал он, – я и казался тогда странен и смешон; но я тогда не был так безумен, как казалось. Напротив, я был тогда умнее и проницательнее, чем когда либо, и понимал все, что стоит понимать в жизни, потому что… я был счастлив».
Безумие Пьера состояло в том, что он не дожидался, как прежде, личных причин, которые он называл достоинствами людей, для того чтобы любить их, а любовь переполняла его сердце, и он, беспричинно любя людей, находил несомненные причины, за которые стоило любить их.
С первого того вечера, когда Наташа, после отъезда Пьера, с радостно насмешливой улыбкой сказала княжне Марье, что он точно, ну точно из бани, и сюртучок, и стриженый, с этой минуты что то скрытое и самой ей неизвестное, но непреодолимое проснулось в душе Наташи.
