Танец (картина Матисса)
| |
| Матисс, Анри | |
| Танец. 1910 год | |
| Холст, масло. 260 × 391 см | |
| Государственный Эрмитаж, Санкт-Петербург | |
«Танец» (фр. La Danse) — созданная в 1910 году картина французского художника Анри Матисса. Существует в двух версиях: первая находится в Музее современного искусства в Нью-Йорке, вторая и наиболее известная — в Эрмитаже в Санкт-Петербурге.
История создания
Московский коллекционер Сергей Щукин посетил парижскую мастерскую художника в 1906 году и заказал у него три декоративных панно для парадной лестницы в своем особняке.
Два полотна из этой серии — «Танец» и «Музыка» — находится сейчас в Эрмитаже, панно «Купание, или Медитация» — так и осталось незаконченным, сохранились лишь наброски художника.
Перед отправкой полотна в Россию оно было выставлено в Осеннем салоне 1910 года в Гран-Пале и вызвало скандал. Заказчика за глаза называли сумасшедшим и собирателем декадентствующего хлама.
После революции собрание Щукина было национализировано, и «Танец» при разделе его коллекции между ГМИИ и Эрмитажем в числе других импрессионистов попал в Санкт-Петербург, в отрыве от основного щукинского собрания. Так, в ГМИИ осталась написанная для Щукина же картина «Танец с настурциями», где панно служит фоном для натюрморта.
В 1930 году Матиссу американским коллекционером Альбертом Барнсом было заказано масштабное панно «Танец» (1932), ныне называемое «Парижский танец» (Музей современного искусства, Париж), в котором данная тема находит дальнейшее продолжение[1].
Сюжет
| |
| Матисс, Анри | |
| Танец (первая версия). 1909 | |
| Холст, Масло | |
| Музей современного искусства, Нью-Йорк | |
Сюжет картины Матиссу навеяли увиденные им в Коллиуре народные пляски. Другая версия — «Танец» — написана под впечатлением от греческой вазовой живописи и русских сезонов Сергея Дягилева.
Основное выразительное средство полотна — сочетание лаконичности живописных средств с его огромным размером. «Танец» написан всего тремя красками. Синим цветом передано небо, розовым — тела танцоров, а зелёным цветом изображен холм. На картине изображен танец, хоровод пяти обнажённых людей на вершине холма.
Тема танца обнаженных взявшихся за руки людей ранее появляется у Матисса в картине "Счастье существования (Радость жизни)" (1905—1906, Фонд Барнса) и, очевидно, отсылает к картине Кранаха "Золотой век" (1530, Национальная галерея в Осло). Позднее эта же тема повторяется в "Танце с настурциями" (1912).
Версии картины
Первая версия картины была написана Матиссом в 1909 году.
Заимствования
- Логотипы американского благотворительного фонда Telluride Foundation и бразильской Олимпиады 2016 года поразительно напоминают сюжет картины Матисса[2]
Напишите отзыв о статье "Танец (картина Матисса)"
Примечания
Ссылки
- [www.hermitagemuseum.org/fcgi-bin/db2www/descrPage.mac/descrPage?selLang=Russian&indexClass=PICTURE_RU&PID=GJ-9673&numView=1&ID_NUM=2&thumbFile=%2Ftmplobs%2FZ0MFP%24DIS5J0UG_23%246.jpg&embViewVer=last&comeFrom=quick&sorting=no&thumbId=6&numResults=20&tmCond=%E2%D0%DD%D5%E6&searchIndex=TAGFILRU&author=%BC%D0%E2%D8%E1%E1%2C%26%2332%3B%B0%DD%E0%D8 «Танец» на официальном сайте Эрмитажа]
- [www.moma.org/collection/object.php?object_id=79124 «Танец»] в базе данных Нью-Йоркского музея современного искусства (англ.)
|
Это заготовка статьи о картине. Вы можете помочь проекту, дополнив её. |
Отрывок, характеризующий Танец (картина Матисса)
– Огоньку горяченького в пехоту! Счастливо оставаться, землячки, благодарим за огонек, мы назад с процентой отдадим, – говорил он, унося куда то в темноту краснеющуюся головешку.За этим солдатом четыре солдата, неся что то тяжелое на шинели, прошли мимо костра. Один из них споткнулся.
– Ишь, черти, на дороге дрова положили, – проворчал он.
– Кончился, что ж его носить? – сказал один из них.
– Ну, вас!
И они скрылись во мраке с своею ношей.
– Что? болит? – спросил Тушин шопотом у Ростова.
– Болит.
– Ваше благородие, к генералу. Здесь в избе стоят, – сказал фейерверкер, подходя к Тушину.
– Сейчас, голубчик.
Тушин встал и, застегивая шинель и оправляясь, отошел от костра…
Недалеко от костра артиллеристов, в приготовленной для него избе, сидел князь Багратион за обедом, разговаривая с некоторыми начальниками частей, собравшимися у него. Тут был старичок с полузакрытыми глазами, жадно обгладывавший баранью кость, и двадцатидвухлетний безупречный генерал, раскрасневшийся от рюмки водки и обеда, и штаб офицер с именным перстнем, и Жерков, беспокойно оглядывавший всех, и князь Андрей, бледный, с поджатыми губами и лихорадочно блестящими глазами.
В избе стояло прислоненное в углу взятое французское знамя, и аудитор с наивным лицом щупал ткань знамени и, недоумевая, покачивал головой, может быть оттого, что его и в самом деле интересовал вид знамени, а может быть, и оттого, что ему тяжело было голодному смотреть на обед, за которым ему не достало прибора. В соседней избе находился взятый в плен драгунами французский полковник. Около него толпились, рассматривая его, наши офицеры. Князь Багратион благодарил отдельных начальников и расспрашивал о подробностях дела и о потерях. Полковой командир, представлявшийся под Браунау, докладывал князю, что, как только началось дело, он отступил из леса, собрал дроворубов и, пропустив их мимо себя, с двумя баталионами ударил в штыки и опрокинул французов.
– Как я увидал, ваше сиятельство, что первый батальон расстроен, я стал на дороге и думаю: «пропущу этих и встречу батальным огнем»; так и сделал.
Полковому командиру так хотелось сделать это, так он жалел, что не успел этого сделать, что ему казалось, что всё это точно было. Даже, может быть, и в самом деле было? Разве можно было разобрать в этой путанице, что было и чего не было?
– Причем должен заметить, ваше сиятельство, – продолжал он, вспоминая о разговоре Долохова с Кутузовым и о последнем свидании своем с разжалованным, – что рядовой, разжалованный Долохов, на моих глазах взял в плен французского офицера и особенно отличился.
– Здесь то я видел, ваше сиятельство, атаку павлоградцев, – беспокойно оглядываясь, вмешался Жерков, который вовсе не видал в этот день гусар, а только слышал о них от пехотного офицера. – Смяли два каре, ваше сиятельство.
На слова Жеркова некоторые улыбнулись, как и всегда ожидая от него шутки; но, заметив, что то, что он говорил, клонилось тоже к славе нашего оружия и нынешнего дня, приняли серьезное выражение, хотя многие очень хорошо знали, что то, что говорил Жерков, была ложь, ни на чем не основанная. Князь Багратион обратился к старичку полковнику.
– Благодарю всех, господа, все части действовали геройски: пехота, кавалерия и артиллерия. Каким образом в центре оставлены два орудия? – спросил он, ища кого то глазами. (Князь Багратион не спрашивал про орудия левого фланга; он знал уже, что там в самом начале дела были брошены все пушки.) – Я вас, кажется, просил, – обратился он к дежурному штаб офицеру.
– Одно было подбито, – отвечал дежурный штаб офицер, – а другое, я не могу понять; я сам там всё время был и распоряжался и только что отъехал… Жарко было, правда, – прибавил он скромно.
Кто то сказал, что капитан Тушин стоит здесь у самой деревни, и что за ним уже послано.
– Да вот вы были, – сказал князь Багратион, обращаясь к князю Андрею.
– Как же, мы вместе немного не съехались, – сказал дежурный штаб офицер, приятно улыбаясь Болконскому.
– Я не имел удовольствия вас видеть, – холодно и отрывисто сказал князь Андрей.
Все молчали. На пороге показался Тушин, робко пробиравшийся из за спин генералов. Обходя генералов в тесной избе, сконфуженный, как и всегда, при виде начальства, Тушин не рассмотрел древка знамени и спотыкнулся на него. Несколько голосов засмеялось.
