Томар
Муниципалитет
Показать/скрыть карты
|
Томар (порт. Tomar; [tu'maɾ]) — город в Португалии, центр одноимённого муниципалитета в составе округа Сантарен. Численность населения — 15,8 тыс. жителей (город), 43 тыс. жителей (муниципалитет). Город и муниципалитет входит в экономико-статистический регион Центральный регион и субрегион Медиу-Тежу. По старому административному делению входил в провинцию Рибатежу.
Покровителем города считается Санта-Ирия (порт. Santa Iria). Праздник города — 1 марта.
Содержание
Расположение
Город расположен в 47 км на северо-восток от города Сантарен на реке Набан, притоке реки Зезере.
Муниципалитет граничит:
- на севере — муниципалитет феррейра-ду-Зезере
- на востоке — муниципалитет Абрантеш
- на юге — муниципалитет Вила-Нова-да-Баркинья
- на западе — муниципалитет Торреш-Новаш
- на северо-западе — муниципалитет Керен
Население
Население муниципалитета Томар (1801—2004) | ||||||||
---|---|---|---|---|---|---|---|---|
1801 | 1849 | 1900 | 1930 | 1960 | 1981 | 1991 | 2001 | 2004 |
16 536 | 16 786 | 31 360 | 39 179 | 44 161 | 45 672 | 43 139 | 43 007 | 42 983 |
История и достопримечательности
Город Томар вырос вокруг Томарского замка тамплиеров, построенного в 1160-е годы. Впоследствии замок был перестроен в королевский монастырь Конвенту-де-Кристу и служил центром ордена Христа. Он признан объектом Всемирного наследия ЮНЕСКО.
Районы
В муниципалитет входят следующие районы:
- Алвиобейра
- Ален-да-Рибейра
- Ассейсейра
- Безелга
- Каррегейруш
- Казайш
- Жунсейра
- Мадалена
- Олальяш
- Пайалву
- Педрейра
- Сабашейра
- Санта-Мария-душ-Оливайш
- Серра
- Сан-Жуан-Батишта
- Сан-Педру-де-Томар
См. также
Напишите отзыв о статье "Томар"
Ссылки
- [www.cm-tomar.pt Официальный сайт муниципалитета]
Это заготовка статьи по географии Португалии. Вы можете помочь проекту, дополнив её. |
|
Отрывок, характеризующий Томар
– Прощайте, граф, – сказала она ему громко. – Я очень буду ждать вас, – прибавила она шепотом.И эти простые слова, взгляд и выражение лица, сопровождавшие их, в продолжение двух месяцев составляли предмет неистощимых воспоминаний, объяснений и счастливых мечтаний Пьера. «Я очень буду ждать вас… Да, да, как она сказала? Да, я очень буду ждать вас. Ах, как я счастлив! Что ж это такое, как я счастлив!» – говорил себе Пьер.
В душе Пьера теперь не происходило ничего подобного тому, что происходило в ней в подобных же обстоятельствах во время его сватовства с Элен.
Он не повторял, как тогда, с болезненным стыдом слов, сказанных им, не говорил себе: «Ах, зачем я не сказал этого, и зачем, зачем я сказал тогда „je vous aime“?» [я люблю вас] Теперь, напротив, каждое слово ее, свое он повторял в своем воображении со всеми подробностями лица, улыбки и ничего не хотел ни убавить, ни прибавить: хотел только повторять. Сомнений в том, хорошо ли, или дурно то, что он предпринял, – теперь не было и тени. Одно только страшное сомнение иногда приходило ему в голову. Не во сне ли все это? Не ошиблась ли княжна Марья? Не слишком ли я горд и самонадеян? Я верю; а вдруг, что и должно случиться, княжна Марья скажет ей, а она улыбнется и ответит: «Как странно! Он, верно, ошибся. Разве он не знает, что он человек, просто человек, а я?.. Я совсем другое, высшее».
Только это сомнение часто приходило Пьеру. Планов он тоже не делал теперь никаких. Ему казалось так невероятно предстоящее счастье, что стоило этому совершиться, и уж дальше ничего не могло быть. Все кончалось.
Радостное, неожиданное сумасшествие, к которому Пьер считал себя неспособным, овладело им. Весь смысл жизни, не для него одного, но для всего мира, казался ему заключающимся только в его любви и в возможности ее любви к нему. Иногда все люди казались ему занятыми только одним – его будущим счастьем. Ему казалось иногда, что все они радуются так же, как и он сам, и только стараются скрыть эту радость, притворяясь занятыми другими интересами. В каждом слове и движении он видел намеки на свое счастие. Он часто удивлял людей, встречавшихся с ним, своими значительными, выражавшими тайное согласие, счастливыми взглядами и улыбками. Но когда он понимал, что люди могли не знать про его счастье, он от всей души жалел их и испытывал желание как нибудь объяснить им, что все то, чем они заняты, есть совершенный вздор и пустяки, не стоящие внимания.
Когда ему предлагали служить или когда обсуждали какие нибудь общие, государственные дела и войну, предполагая, что от такого или такого исхода такого то события зависит счастие всех людей, он слушал с кроткой соболезнующею улыбкой и удивлял говоривших с ним людей своими странными замечаниями. Но как те люди, которые казались Пьеру понимающими настоящий смысл жизни, то есть его чувство, так и те несчастные, которые, очевидно, не понимали этого, – все люди в этот период времени представлялись ему в таком ярком свете сиявшего в нем чувства, что без малейшего усилия, он сразу, встречаясь с каким бы то ни было человеком, видел в нем все, что было хорошего и достойного любви.
Рассматривая дела и бумаги своей покойной жены, он к ее памяти не испытывал никакого чувства, кроме жалости в том, что она не знала того счастья, которое он знал теперь. Князь Василий, особенно гордый теперь получением нового места и звезды, представлялся ему трогательным, добрым и жалким стариком.
Пьер часто потом вспоминал это время счастливого безумия. Все суждения, которые он составил себе о людях и обстоятельствах за этот период времени, остались для него навсегда верными. Он не только не отрекался впоследствии от этих взглядов на людей и вещи, но, напротив, в внутренних сомнениях и противуречиях прибегал к тому взгляду, который он имел в это время безумия, и взгляд этот всегда оказывался верен.