Тошич, Душко

Душко Тошич
Общая информация
Родился	19 января 1985(1985-01-19) (39 лет) Зренянин, Югославия
Гражданство	Сербия
Рост	184 см
Вес	80 кг
Позиция	защитник
Информация о клубе
Клуб	Бешикташ
Номер	6
Карьера
Клубная карьера*
2002—2005	ОФК	80 (6)
2006—2007	Сошо	40 (1)
2007—2010	Вердер	22 (0)
2010	Портсмут	0 (0)
2010	→  Куинз Парк Рейнджерс	5 (0)
2010—2012	Црвена Звезда	28 (2)
2011	→  Реал Бетис	1 (0)
2012—2015	Генчлербирлиги	89 (2)
2015—н. в.	Бешикташ	23 (0)
Национальная сборная**
2006—н. в.	Сербия	16 (1)
* Количество игр и голов за профессиональный клуб считается только для различных лиг национальных чемпионатов, откорректировано по состоянию на 24 октября 2016. ** Количество игр и голов за национальную сборную в официальных матчах, откорректировано по состоянию на 24 октября 2016.

Ду́шко То́шич (серб. Душко Тошић; 19 января 1985, Зренянин, Югославия) — сербский футболист, защитник клуба «Бешикташ».

Карьера

Клубная

Раньше Душко играл за сербские ОФК и «Црвену Звезду», французский «Сошо», немецкий «Вердер», английские «Портсмут» и «Куинз Парк Рейнджерс». В августе 2011 года подписал контракт с испанским клубом «Реал Бетис» о выступлении на правах аренды, но 27 декабря 2011 года разорвал его и вернулся в «Црвену Звезду».

В сборной

Дебют Тошича в сборной состоялся в товарищеском матче против сборной Норвегии 15 ноября 2006, завершившимся вничью 1:1.

Личная жизнь

Хотя является уроженцем Зренянина, детство провёл в деревне Орловат неподалеку от города. С июня 2008 Душко женат на сербской певице Елене Карлеуше.

Достижения

Цверна Звезда

• Обладатель Кубка Сербии: 2011/12

Бешикташ

• Чемпион Турции: 2015/16

Ссылки

• [www.duskotosic.com/ Официальный сайт Душко Тошича  (серб.)]
• [www.beliorlovi.net/dusko-tosic.html Профиль на beliorlovi.net  (серб.)]
• [www.national-football-teams.com/v2/player.php?id=18611 Статистика на сайте National Football Teams] (англ.)
• [www.footballdatabase.com/index.php?page=player&Id=7412&pn=Du%C5%A1ko_To%C5%A1i%C4%87 Профиль на footballdatabase.com  (англ.)]
• [www.fussballdaten.de/spieler/tosikdusko/ Статистика карьеры на fussballdaten.de  (нем.)]
• [www.werderbremen.ru/players/tosic/ Профиль на сайте русскоязычных болельщиков «Вердера»]
• [www.transfermarkt.com/-/profil/spieler/17184 Профиль на сайте transfermarkt.com] (англ.)
• [int.soccerway.com/players/dusko-tosic/1344 Профиль на сайте soccerway.com] (англ.)

</div>

Отрывок, характеризующий Тошич, Душко

Засыпая, он думал все о том же, о чем он думал все ото время, – о жизни и смерти. И больше о смерти. Он чувствовал себя ближе к ней.
«Любовь? Что такое любовь? – думал он. – Любовь мешает смерти. Любовь есть жизнь. Все, все, что я понимаю, я понимаю только потому, что люблю. Все есть, все существует только потому, что я люблю. Все связано одною ею. Любовь есть бог, и умереть – значит мне, частице любви, вернуться к общему и вечному источнику». Мысли эти показались ему утешительны. Но это были только мысли. Чего то недоставало в них, что то было односторонне личное, умственное – не было очевидности. И было то же беспокойство и неясность. Он заснул.
Он видел во сне, что он лежит в той же комнате, в которой он лежал в действительности, но что он не ранен, а здоров. Много разных лиц, ничтожных, равнодушных, являются перед князем Андреем. Он говорит с ними, спорит о чем то ненужном. Они сбираются ехать куда то. Князь Андрей смутно припоминает, что все это ничтожно и что у него есть другие, важнейшие заботы, но продолжает говорить, удивляя их, какие то пустые, остроумные слова. Понемногу, незаметно все эти лица начинают исчезать, и все заменяется одним вопросом о затворенной двери. Он встает и идет к двери, чтобы задвинуть задвижку и запереть ее. Оттого, что он успеет или не успеет запереть ее, зависит все. Он идет, спешит, ноги его не двигаются, и он знает, что не успеет запереть дверь, но все таки болезненно напрягает все свои силы. И мучительный страх охватывает его. И этот страх есть страх смерти: за дверью стоит оно. Но в то же время как он бессильно неловко подползает к двери, это что то ужасное, с другой стороны уже, надавливая, ломится в нее. Что то не человеческое – смерть – ломится в дверь, и надо удержать ее. Он ухватывается за дверь, напрягает последние усилия – запереть уже нельзя – хоть удержать ее; но силы его слабы, неловки, и, надавливаемая ужасным, дверь отворяется и опять затворяется.
Еще раз оно надавило оттуда. Последние, сверхъестественные усилия тщетны, и обе половинки отворились беззвучно. Оно вошло, и оно есть смерть. И князь Андрей умер.
Но в то же мгновение, как он умер, князь Андрей вспомнил, что он спит, и в то же мгновение, как он умер, он, сделав над собою усилие, проснулся.
«Да, это была смерть. Я умер – я проснулся. Да, смерть – пробуждение!» – вдруг просветлело в его душе, и завеса, скрывавшая до сих пор неведомое, была приподнята перед его душевным взором. Он почувствовал как бы освобождение прежде связанной в нем силы и ту странную легкость, которая с тех пор не оставляла его.
Когда он, очнувшись в холодном поту, зашевелился на диване, Наташа подошла к нему и спросила, что с ним. Он не ответил ей и, не понимая ее, посмотрел на нее странным взглядом.
Это то было то, что случилось с ним за два дня до приезда княжны Марьи. С этого же дня, как говорил доктор, изнурительная лихорадка приняла дурной характер, но Наташа не интересовалась тем, что говорил доктор: она видела эти страшные, более для нее несомненные, нравственные признаки.
С этого дня началось для князя Андрея вместе с пробуждением от сна – пробуждение от жизни. И относительно продолжительности жизни оно не казалось ему более медленно, чем пробуждение от сна относительно продолжительности сновидения.

Ничего не было страшного и резкого в этом, относительно медленном, пробуждении.
Последние дни и часы его прошли обыкновенно и просто. И княжна Марья и Наташа, не отходившие от него, чувствовали это. Они не плакали, не содрогались и последнее время, сами чувствуя это, ходили уже не за ним (его уже не было, он ушел от них), а за самым близким воспоминанием о нем – за его телом. Чувства обеих были так сильны, что на них не действовала внешняя, страшная сторона смерти, и они не находили нужным растравлять свое горе. Они не плакали ни при нем, ни без него, но и никогда не говорили про него между собой. Они чувствовали, что не могли выразить словами того, что они понимали.