Фрай, Керим

Керим Фрай
Общая информация
Полное имя	Керим Фрай Коюнлу
Родился	19 ноября 1993(1993-11-19) (30 лет) Фельдкирх, Австрия
Гражданство	Турция Швейцария
Рост	171 см
Вес	66 кг
Позиция	левый вингер
Информация о клубе
Клуб	Бешикташ
Номер	21
Карьера
Молодёжные клубы
2006—2010	Грассхоппер
2010—2011	Фулхэм
Клубная карьера*
2011—2013	Фулхэм	23 (0)
2012	→  Кардифф Сити	3 (0)
2013—н.в.	Бешикташ	26 (3)
Национальная сборная**
2010—2011	Швейцария (до 18)	7 (4)
2011	Швейцария (до 19)	7 (1)
2012	Швейцария (до 21)	2 (0)
2012—2013	Турция	4 (0)
* Количество игр и голов за профессиональный клуб считается только для различных лиг национальных чемпионатов, откорректировано по состоянию на 31 мая 2015. ** Количество игр и голов за национальную сборную в официальных матчах, откорректировано по состоянию на 23 августа 2012.

Ке́рим Фра́й Коюнлу (тур. Kerim Frei Koyunlu; 19 ноября 1993, Фельдкирх) — турецко-швейцарский футболист, полузащитник «Бешикташа» и сборной Турции.

Клубная карьера

Керим Фрай родился в австрийском городке Фельдкирх, располагающимся на австрийско-швейцарской границе. Однако рос Керим в Цюрихе. Футболом он начал заниматься в Санкт-Галлене, затем поступил в академию футбольного клуба «Грассхоппер», выступающего в чемпионате Швейцарии. Там он пробыл с 2006 по 2010 год, пока молодого перспективного игрока не пригласили в английский «Фулхэм».

Дебют Фрая за первую команду «Фулхэма» состоялся 7 июля 2011 года в первом квалификационном раунде Лиги Европы в матче с клубом НСИ с Фарерских островов. На 72-й минуте Керим Фрай заменил Эндрю Джонсона. 14 июля 2011 года во втором квалификационном раунде лиги Европы Фрай впервые вышел в стартовом составе «Фулхэма», играл на позиции правого вингера и получил жёлтую карточку на 62-й минуте. Первым матчем Фрая в Англии стал выездной поединок с «Челси» 21 сентября 2011 года в рамках третьего раунда кубка футбольной лиги. Дебют в премьер-лиге пришёлся на 10 декабря, когда Фрай заменил Дембеле в матче с «Суонси Сити». Свой первый гол за «Фулхэм» Керим забил в матче Лиги Европы в ворота «Оденсе» с передачи Дембеле. Поединок завершился ничьей 2:2.

16 марта 2012 года Фрай подписал с «Фулхэмом» новый контракт, действительный до лета 2015 года с возможностью продления клубом ещё на год. «Я очень рад, что Керим связал своё будущее с нашим клубом. Он хорошо работает на тренировках и прислушивается ко всему, что ему говорят. С тех пор, как я оказался в этом клубе, он заметно вырос как игрок, и теперь я считаю его неотъемлемой частью первой команды», — сказал Мартин Йол после подписания контракта. 9 апреля 2012 года после ничьей с «Челси» 1:1 Фрай получил награду «игрок матча» от телеканала Sky Sports. В основном составе Фулхэма Фраю не удалось закрепиться из-за травмы таза. 26 октября 2012 года он был отправлен в аренду в «Кардифф Сити», срочно искавший замену травмированным Крейгу Беллами и Томми Смиту. Уже 22 ноября «Фулхэм» вернул в команду Фрая, успевшего принять участие лишь в трёх матчах за «Кардифф».

Так и не сумев стать игроком основного состава в «Фулхэме», 6 сентября 2013 года Фрай перешёл в турецкий «Бешикташ», с которым заключил пятилетний контракт.

Выступления за сборную

Фрай родился в Австрии от отца турка и матери марокканки, но почти всю жизнь прожил в Швейцарии. Таким образом, Керим мог выступать за любую из этих четырёх стран. Ближе ему оказалась Швейцария. Выступал за три сборных Швейцарии различных возрастов, но в июне 2012 года решил продолжать выступления за сборную Турции.

Достижения

Бешикташ

• Чемпион Турции: 2015/16

Ссылки

• [www.national-football-teams.com/player/49334.html Статистика на сайте National Football Teams] (англ.)
• [www.transfermarkt.com/kerim-frei/profil/spieler/146844 Профиль на сайте transfermarkt.com] (англ.)
• [football.ua/scout/news/162299.html Информация об игроке на football.ua]

</div>

Отрывок, характеризующий Фрай, Керим

– Покажите мне… Ооооо! о! ооооо! – слышался его прерываемый рыданиями, испуганный и покорившийся страданию стон. Слушая эти стоны, князь Андрей хотел плакать. Оттого ли, что он без славы умирал, оттого ли, что жалко ему было расставаться с жизнью, от этих ли невозвратимых детских воспоминаний, оттого ли, что он страдал, что другие страдали и так жалостно перед ним стонал этот человек, но ему хотелось плакать детскими, добрыми, почти радостными слезами.
Раненому показали в сапоге с запекшейся кровью отрезанную ногу.
– О! Ооооо! – зарыдал он, как женщина. Доктор, стоявший перед раненым, загораживая его лицо, отошел.
– Боже мой! Что это? Зачем он здесь? – сказал себе князь Андрей.
В несчастном, рыдающем, обессилевшем человеке, которому только что отняли ногу, он узнал Анатоля Курагина. Анатоля держали на руках и предлагали ему воду в стакане, края которого он не мог поймать дрожащими, распухшими губами. Анатоль тяжело всхлипывал. «Да, это он; да, этот человек чем то близко и тяжело связан со мною, – думал князь Андрей, не понимая еще ясно того, что было перед ним. – В чем состоит связь этого человека с моим детством, с моею жизнью? – спрашивал он себя, не находя ответа. И вдруг новое, неожиданное воспоминание из мира детского, чистого и любовного, представилось князю Андрею. Он вспомнил Наташу такою, какою он видел ее в первый раз на бале 1810 года, с тонкой шеей и тонкими рукамис готовым на восторг, испуганным, счастливым лицом, и любовь и нежность к ней, еще живее и сильнее, чем когда либо, проснулись в его душе. Он вспомнил теперь ту связь, которая существовала между им и этим человеком, сквозь слезы, наполнявшие распухшие глаза, мутно смотревшим на него. Князь Андрей вспомнил все, и восторженная жалость и любовь к этому человеку наполнили его счастливое сердце.
Князь Андрей не мог удерживаться более и заплакал нежными, любовными слезами над людьми, над собой и над их и своими заблуждениями.
«Сострадание, любовь к братьям, к любящим, любовь к ненавидящим нас, любовь к врагам – да, та любовь, которую проповедовал бог на земле, которой меня учила княжна Марья и которой я не понимал; вот отчего мне жалко было жизни, вот оно то, что еще оставалось мне, ежели бы я был жив. Но теперь уже поздно. Я знаю это!»


Страшный вид поля сражения, покрытого трупами и ранеными, в соединении с тяжестью головы и с известиями об убитых и раненых двадцати знакомых генералах и с сознанием бессильности своей прежде сильной руки произвели неожиданное впечатление на Наполеона, который обыкновенно любил рассматривать убитых и раненых, испытывая тем свою душевную силу (как он думал). В этот день ужасный вид поля сражения победил ту душевную силу, в которой он полагал свою заслугу и величие. Он поспешно уехал с поля сражения и возвратился к Шевардинскому кургану. Желтый, опухлый, тяжелый, с мутными глазами, красным носом и охриплым голосом, он сидел на складном стуле, невольно прислушиваясь к звукам пальбы и не поднимая глаз. Он с болезненной тоской ожидал конца того дела, которого он считал себя причиной, но которого он не мог остановить. Личное человеческое чувство на короткое мгновение взяло верх над тем искусственным призраком жизни, которому он служил так долго. Он на себя переносил те страдания и ту смерть, которые он видел на поле сражения. Тяжесть головы и груди напоминала ему о возможности и для себя страданий и смерти. Он в эту минуту не хотел для себя ни Москвы, ни победы, ни славы. (Какой нужно было ему еще славы?) Одно, чего он желал теперь, – отдыха, спокойствия и свободы. Но когда он был на Семеновской высоте, начальник артиллерии предложил ему выставить несколько батарей на эти высоты, для того чтобы усилить огонь по столпившимся перед Князьковым русским войскам. Наполеон согласился и приказал привезти ему известие о том, какое действие произведут эти батареи.
Адъютант приехал сказать, что по приказанию императора двести орудий направлены на русских, но что русские все так же стоят.
– Наш огонь рядами вырывает их, а они стоят, – сказал адъютант.
– Ils en veulent encore!.. [Им еще хочется!..] – сказал Наполеон охриплым голосом.
– Sire? [Государь?] – повторил не расслушавший адъютант.
– Ils en veulent encore, – нахмурившись, прохрипел Наполеон осиплым голосом, – donnez leur en. [Еще хочется, ну и задайте им.]
И без его приказания делалось то, чего он хотел, и он распорядился только потому, что думал, что от него ждали приказания. И он опять перенесся в свой прежний искусственный мир призраков какого то величия, и опять (как та лошадь, ходящая на покатом колесе привода, воображает себе, что она что то делает для себя) он покорно стал исполнять ту жестокую, печальную и тяжелую, нечеловеческую роль, которая ему была предназначена.
И не на один только этот час и день были помрачены ум и совесть этого человека, тяжеле всех других участников этого дела носившего на себе всю тяжесть совершавшегося; но и никогда, до конца жизни, не мог понимать он ни добра, ни красоты, ни истины, ни значения своих поступков, которые были слишком противоположны добру и правде, слишком далеки от всего человеческого, для того чтобы он мог понимать их значение. Он не мог отречься от своих поступков, восхваляемых половиной света, и потому должен был отречься от правды и добра и всего человеческого.
Не в один только этот день, объезжая поле сражения, уложенное мертвыми и изувеченными людьми (как он думал, по его воле), он, глядя на этих людей, считал, сколько приходится русских на одного француза, и, обманывая себя, находил причины радоваться, что на одного француза приходилось пять русских. Не в один только этот день он писал в письме в Париж, что le champ de bataille a ete superbe [поле сражения было великолепно], потому что на нем было пятьдесят тысяч трупов; но и на острове Св. Елены, в тиши уединения, где он говорил, что он намерен был посвятить свои досуги изложению великих дел, которые он сделал, он писал: