Удар! Ещё удар!
Поделись знанием:
К:Фильмы 1968 года
– А? Право?.. как вы думаете, или оставить? Или нет?
– Прикажете воротить?
– Воротить, воротить! – вдруг решительно сказал граф Орлов, глядя на часы, – поздно будет, совсем светло.
И адъютант поскакал лесом за Грековым. Когда Греков вернулся, граф Орлов Денисов, взволнованный и этой отмененной попыткой, и тщетным ожиданием пехотных колонн, которые все не показывались, и близостью неприятеля (все люди его отряда испытывали то же), решил наступать.
Шепотом прокомандовал он: «Садись!» Распределились, перекрестились…
– С богом!
«Урааааа!» – зашумело по лесу, и, одна сотня за другой, как из мешка высыпаясь, полетели весело казаки с своими дротиками наперевес, через ручей к лагерю.
Один отчаянный, испуганный крик первого увидавшего казаков француза – и все, что было в лагере, неодетое, спросонков бросило пушки, ружья, лошадей и побежало куда попало.
Ежели бы казаки преследовали французов, не обращая внимания на то, что было позади и вокруг них, они взяли бы и Мюрата, и все, что тут было. Начальники и хотели этого. Но нельзя было сдвинуть с места казаков, когда они добрались до добычи и пленных. Команды никто не слушал. Взято было тут же тысяча пятьсот человек пленных, тридцать восемь орудий, знамена и, что важнее всего для казаков, лошади, седла, одеяла и различные предметы. Со всем этим надо было обойтись, прибрать к рукам пленных, пушки, поделить добычу, покричать, даже подраться между собой: всем этим занялись казаки.
Французы, не преследуемые более, стали понемногу опоминаться, собрались командами и принялись стрелять. Орлов Денисов ожидал все колонны и не наступал дальше.
Между тем по диспозиции: «die erste Colonne marschiert» [первая колонна идет (нем.) ] и т. д., пехотные войска опоздавших колонн, которыми командовал Бенигсен и управлял Толь, выступили как следует и, как всегда бывает, пришли куда то, но только не туда, куда им было назначено. Как и всегда бывает, люди, вышедшие весело, стали останавливаться; послышалось неудовольствие, сознание путаницы, двинулись куда то назад. Проскакавшие адъютанты и генералы кричали, сердились, ссорились, говорили, что совсем не туда и опоздали, кого то бранили и т. д., и наконец, все махнули рукой и пошли только с тем, чтобы идти куда нибудь. «Куда нибудь да придем!» И действительно, пришли, но не туда, а некоторые туда, но опоздали так, что пришли без всякой пользы, только для того, чтобы в них стреляли. Толь, который в этом сражении играл роль Вейротера в Аустерлицком, старательно скакал из места в место и везде находил все навыворот. Так он наскакал на корпус Багговута в лесу, когда уже было совсем светло, а корпус этот давно уже должен был быть там, с Орловым Денисовым. Взволнованный, огорченный неудачей и полагая, что кто нибудь виноват в этом, Толь подскакал к корпусному командиру и строго стал упрекать его, говоря, что за это расстрелять следует. Багговут, старый, боевой, спокойный генерал, тоже измученный всеми остановками, путаницами, противоречиями, к удивлению всех, совершенно противно своему характеру, пришел в бешенство и наговорил неприятных вещей Толю.
– Я уроков принимать ни от кого не хочу, а умирать с своими солдатами умею не хуже другого, – сказал он и с одной дивизией пошел вперед.
Выйдя на поле под французские выстрелы, взволнованный и храбрый Багговут, не соображая того, полезно или бесполезно его вступление в дело теперь, и с одной дивизией, пошел прямо и повел свои войска под выстрелы. Опасность, ядра, пули были то самое, что нужно ему было в его гневном настроении. Одна из первых пуль убила его, следующие пули убили многих солдат. И дивизия его постояла несколько времени без пользы под огнем.
Между тем с фронта другая колонна должна была напасть на французов, но при этой колонне был Кутузов. Он знал хорошо, что ничего, кроме путаницы, не выйдет из этого против его воли начатого сражения, и, насколько то было в его власти, удерживал войска. Он не двигался.
Кутузов молча ехал на своей серенькой лошадке, лениво отвечая на предложения атаковать.
– У вас все на языке атаковать, а не видите, что мы не умеем делать сложных маневров, – сказал он Милорадовичу, просившемуся вперед.
– Не умели утром взять живьем Мюрата и прийти вовремя на место: теперь нечего делать! – отвечал он другому.
Когда Кутузову доложили, что в тылу французов, где, по донесениям казаков, прежде никого не было, теперь было два батальона поляков, он покосился назад на Ермолова (он с ним не говорил еще со вчерашнего дня).
– Вот просят наступления, предлагают разные проекты, а чуть приступишь к делу, ничего не готово, и предупрежденный неприятель берет свои меры.
Ермолов прищурил глаза и слегка улыбнулся, услыхав эти слова. Он понял, что для него гроза прошла и что Кутузов ограничится этим намеком.
– Это он на мой счет забавляется, – тихо сказал Ермолов, толкнув коленкой Раевского, стоявшего подле него.
Вскоре после этого Ермолов выдвинулся вперед к Кутузову и почтительно доложил:
– Время не упущено, ваша светлость, неприятель не ушел. Если прикажете наступать? А то гвардия и дыма не увидит.
Кутузов ничего не сказал, но когда ему донесли, что войска Мюрата отступают, он приказал наступленье; но через каждые сто шагов останавливался на три четверти часа.
Все сраженье состояло только в том, что сделали казаки Орлова Денисова; остальные войска лишь напрасно потеряли несколько сот людей.
Вследствие этого сражения Кутузов получил алмазный знак, Бенигсен тоже алмазы и сто тысяч рублей, другие, по чинам соответственно, получили тоже много приятного, и после этого сражения сделаны еще новые перемещения в штабе.
«Вот как у нас всегда делается, все навыворот!» – говорили после Тарутинского сражения русские офицеры и генералы, – точно так же, как и говорят теперь, давая чувствовать, что кто то там глупый делает так, навыворот, а мы бы не так сделали. Но люди, говорящие так, или не знают дела, про которое говорят, или умышленно обманывают себя. Всякое сражение – Тарутинское, Бородинское, Аустерлицкое – всякое совершается не так, как предполагали его распорядители. Это есть существенное условие.
(перенаправлено с «Удар! Ещё удар! (фильм)»)
| Удар! Ещё удар! | |
 | |
| Жанр |
комедия |
|---|---|
| Режиссёр | |
| Автор сценария | |
| В главных ролях | |
| Оператор | |
| Кинокомпания |
«Ленфильм» |
| Длительность |
91 мин. |
| Страна | |
| Год | |
| IMDb | |
«Удар! Ещё удар!» — художественный фильм режиссёра Виктора Садовского, снятый на киностудии «Ленфильм» в 1968 году.
Содержание
Сюжет
Известный футболист, участник легендарного матча в блокадном Ленинграде, Андрей Таманцев назначен главным тренером команды «Заря». Под его руководством клуб успешно дошёл до финала Кубка Северных морей. На главный матч сезона в Ленинград прилетела команда «Рифы» из Норгафена.
Среди руководства спортивного общества есть недоброжелатели нового тренера и для него очень важна победа в решающем поединке. Не желая быть заподозренным в личных пристрастиях, принципиальный Таманцев снял накануне игры ведущего игрока клуба — своего приёмного сына Сергея, ночевавшего вне стен базы.
По ходу игры ситуация неоднократно менялась. Незадолго до финального свистка получил травму центральный нападающий «Зари» и проигрывающей команде предстояло заканчивать матч в меньшинстве. Таманцев, после длительного раздумья, выпускает на поле рвущегося в бой Сергея и тот забивает гол, добившись столь необходимого для «Зари» ничейного результата.
В ролях
- Виктор Коршунов — Таманцев Андрей Павлович, тренер ленинградской футбольной команды «Заря»
- Валентин Смирнитский — Сергей Таманцев, футболист «Зари»
- Галина Яцкина — Женя Струмилина, подруга Сергея
- Борис Быстров — Толя Стародуб, молодой футболист «Зари»
- Владимир Кенигсон — Макар Васильевич Хомутаев, председатель общества «Заря»
- Николай Засеев-Руденко — Владимир Крутилин, капитан «Зари»
- Владимир Трещалов — Костя Мальков, отчисленный футболист «Зари»
- Александр Граве — Кеша Федорин, ослепший фронтовой друг Таманцева
- Гликерия Богданова-Чеснокова — бабушка Толи Стародуба
- Юрий Дедович — Александр Стогов
- Алексей Кожевников — Мотя, однокурсник Сергея Таманцева
- Борис Коковкин — Комаров
- Юрий Толубеев — профессор Вахрамов
- Юрий Волков — Бергер, тренер «Рифов»
- Александр Анисимов — Карл Рамке, футболист «Рифов»
- Анатолий Абрамов — Иван Харитоныч, судья военного матча
- Александр Соколов — пожилой болельщик «Зари»
В эпизодах
- Алексей Смирнов — шофёр такси, страстный болельщик футбольного клуба «Заря»
- Анатолий Столбов — корреспондент
- Павел Романов — футбольный болельщик в блокадном Ленинграде
- Станислав Завидонов — футболист
- Юрий Морозов — футболист
- Леонид Макарьев
- Лев Жуков — Зараев
- Павел Рудаков — болельщик
- Герман Хованов — болельщик
- Вадим Никитин — матрос-болельщик
- Михаил Ладыгин, Сергей Кошеваров, Герберт Дмитриев, Сергей Пижель, Юрий Родионов, Жанна Сухопольская, О. Морозов, Г. Бурхард
Съёмочная группа
- Авторы сценария — Лев Кассиль, Виктор Садовский при участии Владимира Кунина
- Постановка — Виктора Садовского
- Главные операторы — Ростислав Давыдов, Александр Дибривный
- Главный художник — Борис Бурмистров
- Режиссёр — Марк Генин
- Оператор — Л. Александров
- Композитор — Владлен Чистяков
- Текст песен — Льва Куклина
- Звукооператор — Анна Волохова
- Ассистенты режиссёра — Н. Окунцева, С. Никитин, Т. Шикина
- Ассистенты оператора — Л. Колодзинский, Ф. Тотров
- Художник по гриму — Н. Эленбоген
- Художник по костюмам — Л. Дудко
- Художник-декоратор — Л. Шкеле
- Монтажёры — Е. Шкультина, Е. Садовская
- Редактор — Ю. Медведев
- Комбинированные съёмки:
- Оператор — Б. Дудов
- Художник — А. Александров
- Консультанты — Николай Люкшинов, А. Шкляревский
- Комментатор — Виктор Набутов
- Директор — А. Тарасов
Награды
Виктор Коршунов был удостоен за роль в фильме серебряной медали и диплома журнала «Советский экран», а сценарист Лев Кассиль — Хрустального кубка и диплома Союза кинематографистов Грузии на Всесоюзном кинофестивале спортивных фильмов 1968 года в Тбилиси[1].
Интересные факты :
Прототипом вымышленных соревнований на "Кубок северных морей" , был реально существовавший турнир на Кубок Прибалтийских стран, проводившийся в ГДР . В этом турнире неоднократно участвовали советские футбольные команды.
Напишите отзыв о статье "Удар! Ещё удар!"
Примечания
- ↑ [megabook.ru/article/УДАР!%20еще%20удар! УДАР! еще удар!]. Мегаэнциклопедия Кирилла и Мефодия. Проверено 23 января 2015.
Ссылки
- Кириллов, Марк [sport-weekend.com/Premer-liga/l-r-348.html «Удар! Ещё удар!» — первый фильм про любимую всеми питерцами футбольную команду. И пока — последний (часть 1)] // Спорт уик-энд. — 17 июля 2011. — № 70 (1286). — С. 8.
- Кириллов, Марк [sport-weekend.com/Premer-liga/l-r-368.html «Удар! Ещё удар!» — первый фильм про любимую всеми питерцами футбольную команду. И пока — последний (часть 2)] // Спорт уик-энд. — 18—20 июля 2011. — № 71 (1287). — С. 7.
Отрывок, характеризующий Удар! Ещё удар!
– Можно воротить, – сказал один из свиты, который почувствовал так же, как и граф Орлов Денисов, недоверие к предприятию, когда посмотрел на лагерь.– А? Право?.. как вы думаете, или оставить? Или нет?
– Прикажете воротить?
– Воротить, воротить! – вдруг решительно сказал граф Орлов, глядя на часы, – поздно будет, совсем светло.
И адъютант поскакал лесом за Грековым. Когда Греков вернулся, граф Орлов Денисов, взволнованный и этой отмененной попыткой, и тщетным ожиданием пехотных колонн, которые все не показывались, и близостью неприятеля (все люди его отряда испытывали то же), решил наступать.
Шепотом прокомандовал он: «Садись!» Распределились, перекрестились…
– С богом!
«Урааааа!» – зашумело по лесу, и, одна сотня за другой, как из мешка высыпаясь, полетели весело казаки с своими дротиками наперевес, через ручей к лагерю.
Один отчаянный, испуганный крик первого увидавшего казаков француза – и все, что было в лагере, неодетое, спросонков бросило пушки, ружья, лошадей и побежало куда попало.
Ежели бы казаки преследовали французов, не обращая внимания на то, что было позади и вокруг них, они взяли бы и Мюрата, и все, что тут было. Начальники и хотели этого. Но нельзя было сдвинуть с места казаков, когда они добрались до добычи и пленных. Команды никто не слушал. Взято было тут же тысяча пятьсот человек пленных, тридцать восемь орудий, знамена и, что важнее всего для казаков, лошади, седла, одеяла и различные предметы. Со всем этим надо было обойтись, прибрать к рукам пленных, пушки, поделить добычу, покричать, даже подраться между собой: всем этим занялись казаки.
Французы, не преследуемые более, стали понемногу опоминаться, собрались командами и принялись стрелять. Орлов Денисов ожидал все колонны и не наступал дальше.
Между тем по диспозиции: «die erste Colonne marschiert» [первая колонна идет (нем.) ] и т. д., пехотные войска опоздавших колонн, которыми командовал Бенигсен и управлял Толь, выступили как следует и, как всегда бывает, пришли куда то, но только не туда, куда им было назначено. Как и всегда бывает, люди, вышедшие весело, стали останавливаться; послышалось неудовольствие, сознание путаницы, двинулись куда то назад. Проскакавшие адъютанты и генералы кричали, сердились, ссорились, говорили, что совсем не туда и опоздали, кого то бранили и т. д., и наконец, все махнули рукой и пошли только с тем, чтобы идти куда нибудь. «Куда нибудь да придем!» И действительно, пришли, но не туда, а некоторые туда, но опоздали так, что пришли без всякой пользы, только для того, чтобы в них стреляли. Толь, который в этом сражении играл роль Вейротера в Аустерлицком, старательно скакал из места в место и везде находил все навыворот. Так он наскакал на корпус Багговута в лесу, когда уже было совсем светло, а корпус этот давно уже должен был быть там, с Орловым Денисовым. Взволнованный, огорченный неудачей и полагая, что кто нибудь виноват в этом, Толь подскакал к корпусному командиру и строго стал упрекать его, говоря, что за это расстрелять следует. Багговут, старый, боевой, спокойный генерал, тоже измученный всеми остановками, путаницами, противоречиями, к удивлению всех, совершенно противно своему характеру, пришел в бешенство и наговорил неприятных вещей Толю.
– Я уроков принимать ни от кого не хочу, а умирать с своими солдатами умею не хуже другого, – сказал он и с одной дивизией пошел вперед.
Выйдя на поле под французские выстрелы, взволнованный и храбрый Багговут, не соображая того, полезно или бесполезно его вступление в дело теперь, и с одной дивизией, пошел прямо и повел свои войска под выстрелы. Опасность, ядра, пули были то самое, что нужно ему было в его гневном настроении. Одна из первых пуль убила его, следующие пули убили многих солдат. И дивизия его постояла несколько времени без пользы под огнем.
Между тем с фронта другая колонна должна была напасть на французов, но при этой колонне был Кутузов. Он знал хорошо, что ничего, кроме путаницы, не выйдет из этого против его воли начатого сражения, и, насколько то было в его власти, удерживал войска. Он не двигался.
Кутузов молча ехал на своей серенькой лошадке, лениво отвечая на предложения атаковать.
– У вас все на языке атаковать, а не видите, что мы не умеем делать сложных маневров, – сказал он Милорадовичу, просившемуся вперед.
– Не умели утром взять живьем Мюрата и прийти вовремя на место: теперь нечего делать! – отвечал он другому.
Когда Кутузову доложили, что в тылу французов, где, по донесениям казаков, прежде никого не было, теперь было два батальона поляков, он покосился назад на Ермолова (он с ним не говорил еще со вчерашнего дня).
– Вот просят наступления, предлагают разные проекты, а чуть приступишь к делу, ничего не готово, и предупрежденный неприятель берет свои меры.
Ермолов прищурил глаза и слегка улыбнулся, услыхав эти слова. Он понял, что для него гроза прошла и что Кутузов ограничится этим намеком.
– Это он на мой счет забавляется, – тихо сказал Ермолов, толкнув коленкой Раевского, стоявшего подле него.
Вскоре после этого Ермолов выдвинулся вперед к Кутузову и почтительно доложил:
– Время не упущено, ваша светлость, неприятель не ушел. Если прикажете наступать? А то гвардия и дыма не увидит.
Кутузов ничего не сказал, но когда ему донесли, что войска Мюрата отступают, он приказал наступленье; но через каждые сто шагов останавливался на три четверти часа.
Все сраженье состояло только в том, что сделали казаки Орлова Денисова; остальные войска лишь напрасно потеряли несколько сот людей.
Вследствие этого сражения Кутузов получил алмазный знак, Бенигсен тоже алмазы и сто тысяч рублей, другие, по чинам соответственно, получили тоже много приятного, и после этого сражения сделаны еще новые перемещения в штабе.
«Вот как у нас всегда делается, все навыворот!» – говорили после Тарутинского сражения русские офицеры и генералы, – точно так же, как и говорят теперь, давая чувствовать, что кто то там глупый делает так, навыворот, а мы бы не так сделали. Но люди, говорящие так, или не знают дела, про которое говорят, или умышленно обманывают себя. Всякое сражение – Тарутинское, Бородинское, Аустерлицкое – всякое совершается не так, как предполагали его распорядители. Это есть существенное условие.
