Утомлённое солнце

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск

Утомлённое солнце — песня со словами Иосифа Альвека на музыку танго Ежи Петерсбурского «Последнее воскресенье» («To ostatnia niedziela»). Впервые исполнена в 1937 году и тогда же записана на пластинку (под названием «Расставание») джазовым оркестром Александра Цфасмана и его постоянным солистом певцом Павлом Михайловым. В дальнейшем песню пели Георгий Виноградов, Иосиф Кобзон и другие известные исполнители.





Польское танго

Последнее воскресенье (польск. To ostatnia niedziela) — танго Ежи Петерсбурского на слова Зенона Фридвальда (1935 год), одно из наиболее известных произведений польской межвоенной эстрады. Впервые исполнено Мечиславом Фоггом, в дальнейшем пользовалось особой известностью в Польше в исполнении Петра Фрончевского. В некоторых источниках называется «танго самоубийц», хотя обычно это название относят к другому произведению того же периода — песне Режё Шереша «Мрачное воскресенье». Оригинальный текст представляет собой жалобу влюблённого юноши на то, что девушка бросает его ради более богатого и успешного соперника, и просьбу прийти на последнее свидание в воскресенье.

«Эта вещь появилась безошибочно точно в своё время. В конце двадцатых, когда в Европе веселились, на неё даже бы не обратили внимание. После войны — то же самое, но только по другой причине. А эта песня из второй половины тридцатых, как никакая другая, оказалась созвучной предчувствию войны. Любовь, потерянная навсегда, потерянная абсолютно без каких-либо надежд на возвращение, утрата в едва ли не самый прекрасный день — ведь по-польски niedziela — это наше воскресенье, — одним словом, весь этот бульон эмоций был тем же самым, что и уходящая в небытие довоенная жизнь. Но просто взять и высказаться об этом — тривиально, ведь так чувствовали в ту пору почти все. Поэтому человек, написавший стихотворный текст, совершил гениальный ход — он вернул эту навсегда потерянную любовь лишь на один короткий воскресный вечер. Живая пришла к уже неживому. Оттого слушать оригинал было больно до нестерпимости — даже если на твоём персональном личном фронте всё обстояло великолепно» (ЦИТ. по[1].)

Русские версии

В Советском Союзе это танго Петерсбурского завоевало особую популярность. В конце 1930-х гг. были записаны три русские версии «Последнего воскресенья» — во всех случаях с новыми русскими текстами, никак не связанными с польским оригиналом. Помимо вошедшей в золотой фонд русской эстрады песни «Утомлённое солнце» со словами Иосифа Альвека, существовали ещё «Песня о юге» в исполнении Клавдии Шульженко на слова Асты Галлы и «Листья падают с клёна» в исполнении джаз-квартета Александра Резанова на слова Андрея Волкова.

Песня в кинематографе

Песня или её мелодия так или иначе использована во множестве кинофильмов:

Текст песни

Утомлённое солнце Оригинальный польский текст Подстрочный перевод Песня о юге Листья падают с клёна

Утомлённое солнце
Нежно с морем прощалось.
В этот час ты призналась,
Что нет любви.

Мне немного взгрустнулось —
Без тоски, без печали
В этот час прозвучали
Слова твои.

Расстаёмся, я не стану злиться,
Виноваты в этом ты и я.

Утомлённое солнце
Нежно с морем прощалось.
В этот час ты призналась,
Что нет любви.

Teraz nie pora szukać wymówek,
Fakt, że skończyło się,
Dziś przyszedł inny, bogatszy
I lepszy ode mnie,
I wraz z tobą skradł szczęście me!
Jedną mam prośbę, może ostatnią
Pierwszą od wielu lat:
Daj mi tę jedną niedzielę, ostatnią niedzielę,
A potem niech wali się świat!

Przyśpiew:
To ostatnia niedziela,
Dzisiaj się rozstaniemy,
Dzisiaj się rozejdziemy
Na wieczny czas.
To ostatnia niedziela,
Więc nie żałuj jej dla mnie,
Spojrzyj czule dziś na mnie
Ostatni raz.
Będziesz jeszcze dość tych niedziel miała,
A co ze mną będzie, któż to wie?
To ostatnia niedziela,
Moje sny wymarzone,
Szczęście tak upragnione
Skończyło się!

Pytasz co zrobię i dokąd pójdę.
Dokąd mam iść? Ja wiem!
Dziś dla mnie jedno jest wyjście,
Ja nie znam innego,
Tym wyjściem jest… no, mniejsza z tem.
Jedno jest ważne, masz być szczęśliwa,
O mnie już nie troszcz się.
Lecz zanim wszystko się skończy,
Nim los nas rozłączy ,
Tę jedną niedzielę daj mnie.

Przyśpiew.

Теперь не время искать объяснений,
Факт, что все закончилось,
Теперь пришёл другой, он богаче
И лучше меня.
И вместе с тобой он украл мое счастье!
У меня лишь одна просьба, может, последняя
И первая за много лет:
Дай мне ещё одно воскресенье, последнее воскресенье,
А после пусть рушится мир!

Припев:
Это последнее воскресенье,
Сегодня мы расстанемся,
Сегодня мы разойдёмся
Навеки.
Это последнее воскресенье,
Так не пожалей его для меня,
Посмотри на меня с чувством
В последний раз.
У тебя будет ещё сколько угодно таких воскресений,
А что будет со мной — кто знает?
Это последнее воскресенье,
Мои мечтательные сны,
Счастье, такое желанное,
Закончилось!

Ты спрашиваешь, что я сделаю и куда пойду.
Куда мне идти? Откуда мне знать!
Теперь для меня есть один выход,
Другого я не знаю,
Этот выход… впрочем, не будем об этом.
Важно одно — ты должна быть счастлива,
Обо мне уже не беспокойся.
Только прежде чем всё закончится,
Прежде чем судьба разлучит нас,
Дай мне это единственное воскресенье.

Припев.

Осень пришла, как мало у ней
Прозрачных и тёплых дней.
В саду замёрзли цветы,
Солнце светит всё реже,
И реже шлёшь письма мне ты.

Ветер в окно стучится так зло,
А птицы летят на юг.
Туда, где свет и тепло,
Где ещё так недавно
Мы дни коротали, мой друг.

Помнишь лето на юге,
Берег Чёрного моря,
Кипарисы и розы
В огне зари;
Нашу первую встречу
Там, в горячем Мисхоре,
Где плеск ласковый моря
Как песнь любви.

Каждый день в горах вдвоём бродили,
Каждый вечер слушали прибой.
Помнишь лето на юге,
Берег Чёрного моря,
Где так счастливы были
Тогда с тобой.

Но у любви и осенью злой
Так много весенних дней.
Любовь свой след золотой
Оставит повсюду,
И в комнате станет светлей.

Письма твои беру я опять,
Читаю их между строк.
И снова буду мечтать,
Снова розами Крыма
Повеет бумажный листок.

Каждый день был ласковым, цветущим,
Каждый вечер пряным и зовущим.
Помнишь лето на юге,
Берег Чёрного моря,
Где так счастливы были
Тогда с тобой.

Листья падают с клёна,
Значит, кончилось лето,
И придёт вместе с снегом
Опять зима.

Дверь балкона забита,
Поле снегом покрыто,
И под сумрачным небом
Стоят дома.

В тихом доме светится окошко,
За окном не спит сейчас она.
Листья падают с клёна,
Значит, кончилось лето,
И придёт вместе с снегом
Опять зима.

Напишите отзыв о статье "Утомлённое солнце"

Примечания

  1. Ю.Шушкевич. Вексель судьбы. — Москва: А.Воробьев, 2015. — С. 292. — 447 с. — ISBN 978-5-93883-254-1.

Ссылки

  • [www.youtube.com/watch?v=N-hg58QQmdc Аудиозапись оригинального исполнения (поёт Мечислав Фогг)]
  • [www.youtube.com/watch?v=7OzXTBxTHOI "Последнее воскресенье" аудиозапись с польской пластинки]
  • [gazeta.zn.ua/CULTURE/utomlennoe_solntse_nezhno_s_morem_proschalos.html В. Полонский, Л. Шемета. Утомлённое солнце нежно с морем прощалось…] // Зеркало недели (Киев). № 24 (348), 23—29 июня 2001.
  • [a-pesni.org/cabaret/utomlsolnce.php Тексты и ноты русских версий танго]
  • Драгилёв, Д. [www.ozon.ru/context/detail/id/3827878/ Лабиринты русского танго]. — СПб.: Алетейя, 2008. — 168 с — ISBN 978-5-91419-021-4.
  • [synopsia.net/scarlethall/ «Утомленное солнце» в исполнении Scarlet Hall Jazz Band]
  • [vs.laban.rs/To%20ostatnia%20niedziela/ «To ostatnia niedziela» в современном переводе ]


Отрывок, характеризующий Утомлённое солнце

В отношении юридическом, после казни мнимых поджигателей сгорела другая половина Москвы.
В отношении административном, учреждение муниципалитета не остановило грабежа и принесло только пользу некоторым лицам, участвовавшим в этом муниципалитете и, под предлогом соблюдения порядка, грабившим Москву или сохранявшим свое от грабежа.
В отношении религиозном, так легко устроенное в Египте дело посредством посещения мечети, здесь не принесло никаких результатов. Два или три священника, найденные в Москве, попробовали исполнить волю Наполеона, но одного из них по щекам прибил французский солдат во время службы, а про другого доносил следующее французский чиновник: «Le pretre, que j'avais decouvert et invite a recommencer a dire la messe, a nettoye et ferme l'eglise. Cette nuit on est venu de nouveau enfoncer les portes, casser les cadenas, dechirer les livres et commettre d'autres desordres». [«Священник, которого я нашел и пригласил начать служить обедню, вычистил и запер церковь. В ту же ночь пришли опять ломать двери и замки, рвать книги и производить другие беспорядки».]
В торговом отношении, на провозглашение трудолюбивым ремесленникам и всем крестьянам не последовало никакого ответа. Трудолюбивых ремесленников не было, а крестьяне ловили тех комиссаров, которые слишком далеко заезжали с этим провозглашением, и убивали их.
В отношении увеселений народа и войска театрами, дело точно так же не удалось. Учрежденные в Кремле и в доме Познякова театры тотчас же закрылись, потому что ограбили актрис и актеров.
Благотворительность и та не принесла желаемых результатов. Фальшивые ассигнации и нефальшивые наполняли Москву и не имели цены. Для французов, собиравших добычу, нужно было только золото. Не только фальшивые ассигнации, которые Наполеон так милостиво раздавал несчастным, не имели цены, но серебро отдавалось ниже своей стоимости за золото.
Но самое поразительное явление недействительности высших распоряжений в то время было старание Наполеона остановить грабежи и восстановить дисциплину.
Вот что доносили чины армии.
«Грабежи продолжаются в городе, несмотря на повеление прекратить их. Порядок еще не восстановлен, и нет ни одного купца, отправляющего торговлю законным образом. Только маркитанты позволяют себе продавать, да и то награбленные вещи».
«La partie de mon arrondissement continue a etre en proie au pillage des soldats du 3 corps, qui, non contents d'arracher aux malheureux refugies dans des souterrains le peu qui leur reste, ont meme la ferocite de les blesser a coups de sabre, comme j'en ai vu plusieurs exemples».
«Rien de nouveau outre que les soldats se permettent de voler et de piller. Le 9 octobre».
«Le vol et le pillage continuent. Il y a une bande de voleurs dans notre district qu'il faudra faire arreter par de fortes gardes. Le 11 octobre».
[«Часть моего округа продолжает подвергаться грабежу солдат 3 го корпуса, которые не довольствуются тем, что отнимают скудное достояние несчастных жителей, попрятавшихся в подвалы, но еще и с жестокостию наносят им раны саблями, как я сам много раз видел».
«Ничего нового, только что солдаты позволяют себе грабить и воровать. 9 октября».
«Воровство и грабеж продолжаются. Существует шайка воров в нашем участке, которую надо будет остановить сильными мерами. 11 октября».]
«Император чрезвычайно недоволен, что, несмотря на строгие повеления остановить грабеж, только и видны отряды гвардейских мародеров, возвращающиеся в Кремль. В старой гвардии беспорядки и грабеж сильнее, нежели когда либо, возобновились вчера, в последнюю ночь и сегодня. С соболезнованием видит император, что отборные солдаты, назначенные охранять его особу, долженствующие подавать пример подчиненности, до такой степени простирают ослушание, что разбивают погреба и магазины, заготовленные для армии. Другие унизились до того, что не слушали часовых и караульных офицеров, ругали их и били».
«Le grand marechal du palais se plaint vivement, – писал губернатор, – que malgre les defenses reiterees, les soldats continuent a faire leurs besoins dans toutes les cours et meme jusque sous les fenetres de l'Empereur».
[«Обер церемониймейстер дворца сильно жалуется на то, что, несмотря на все запрещения, солдаты продолжают ходить на час во всех дворах и даже под окнами императора».]
Войско это, как распущенное стадо, топча под ногами тот корм, который мог бы спасти его от голодной смерти, распадалось и гибло с каждым днем лишнего пребывания в Москве.
Но оно не двигалось.
Оно побежало только тогда, когда его вдруг охватил панический страх, произведенный перехватами обозов по Смоленской дороге и Тарутинским сражением. Это же самое известие о Тарутинском сражении, неожиданно на смотру полученное Наполеоном, вызвало в нем желание наказать русских, как говорит Тьер, и он отдал приказание о выступлении, которого требовало все войско.
Убегая из Москвы, люди этого войска захватили с собой все, что было награблено. Наполеон тоже увозил с собой свой собственный tresor [сокровище]. Увидав обоз, загромождавший армию. Наполеон ужаснулся (как говорит Тьер). Но он, с своей опытностью войны, не велел сжечь всо лишние повозки, как он это сделал с повозками маршала, подходя к Москве, но он посмотрел на эти коляски и кареты, в которых ехали солдаты, и сказал, что это очень хорошо, что экипажи эти употребятся для провианта, больных и раненых.
Положение всего войска было подобно положению раненого животного, чувствующего свою погибель и не знающего, что оно делает. Изучать искусные маневры Наполеона и его войска и его цели со времени вступления в Москву и до уничтожения этого войска – все равно, что изучать значение предсмертных прыжков и судорог смертельно раненного животного. Очень часто раненое животное, заслышав шорох, бросается на выстрел на охотника, бежит вперед, назад и само ускоряет свой конец. То же самое делал Наполеон под давлением всего его войска. Шорох Тарутинского сражения спугнул зверя, и он бросился вперед на выстрел, добежал до охотника, вернулся назад, опять вперед, опять назад и, наконец, как всякий зверь, побежал назад, по самому невыгодному, опасному пути, но по знакомому, старому следу.
Наполеон, представляющийся нам руководителем всего этого движения (как диким представлялась фигура, вырезанная на носу корабля, силою, руководящею корабль), Наполеон во все это время своей деятельности был подобен ребенку, который, держась за тесемочки, привязанные внутри кареты, воображает, что он правит.


6 го октября, рано утром, Пьер вышел из балагана и, вернувшись назад, остановился у двери, играя с длинной, на коротких кривых ножках, лиловой собачонкой, вертевшейся около него. Собачонка эта жила у них в балагане, ночуя с Каратаевым, но иногда ходила куда то в город и опять возвращалась. Она, вероятно, никогда никому не принадлежала, и теперь она была ничья и не имела никакого названия. Французы звали ее Азор, солдат сказочник звал ее Фемгалкой, Каратаев и другие звали ее Серый, иногда Вислый. Непринадлежание ее никому и отсутствие имени и даже породы, даже определенного цвета, казалось, нисколько не затрудняло лиловую собачонку. Пушной хвост панашем твердо и кругло стоял кверху, кривые ноги служили ей так хорошо, что часто она, как бы пренебрегая употреблением всех четырех ног, поднимала грациозно одну заднюю и очень ловко и скоро бежала на трех лапах. Все для нее было предметом удовольствия. То, взвизгивая от радости, она валялась на спине, то грелась на солнце с задумчивым и значительным видом, то резвилась, играя с щепкой или соломинкой.
Одеяние Пьера теперь состояло из грязной продранной рубашки, единственном остатке его прежнего платья, солдатских порток, завязанных для тепла веревочками на щиколках по совету Каратаева, из кафтана и мужицкой шапки. Пьер очень изменился физически в это время. Он не казался уже толст, хотя и имел все тот же вид крупности и силы, наследственной в их породе. Борода и усы обросли нижнюю часть лица; отросшие, спутанные волосы на голове, наполненные вшами, курчавились теперь шапкою. Выражение глаз было твердое, спокойное и оживленно готовое, такое, какого никогда не имел прежде взгляд Пьера. Прежняя его распущенность, выражавшаяся и во взгляде, заменилась теперь энергической, готовой на деятельность и отпор – подобранностью. Ноги его были босые.
Пьер смотрел то вниз по полю, по которому в нынешнее утро разъездились повозки и верховые, то вдаль за реку, то на собачонку, притворявшуюся, что она не на шутку хочет укусить его, то на свои босые ноги, которые он с удовольствием переставлял в различные положения, пошевеливая грязными, толстыми, большими пальцами. И всякий раз, как он взглядывал на свои босые ноги, на лице его пробегала улыбка оживления и самодовольства. Вид этих босых ног напоминал ему все то, что он пережил и понял за это время, и воспоминание это было ему приятно.