Феофил — митрополит Литовский (до августа 1317 – 1330).
Возглавлял митрополичью кафедру Новогородка Литовского при императорах династии Палеологов Андронике II, Андронике III и патриархах Иоанне Гликисе, Герасиме I, Исайе. Подписывался под актами константинопольских синодов в августе 1317, январе 1327 и апреле 1329 года.[1] В акте 1329 года указано его имя (греч. θεοφίλου). Ему подчинялись епископы Полоцкий и Туровский. Митрополит Феофил благословил Гедимина на должность Великого князя Литовского и брачный союз его детей с детьми великого князя Владимирского, короля Малой Руси, польского короля (Мария Гедиминовна была женой Дмитрия Михайловича, Любарт (Дмитрий) Гедиминович – мужем волынской княжны, а Альдона Гедиминовна – женой Казимира III).
При митрополите Феофиле, в 1328 году на соборе, в котором участвовали епископы Марк Перемышльский, Феодосий Луцкий, Григорий Холмский и Стефан Туровский, епископом Владимирским поставили Афанасия, а Галицким — Феодора.[2]
После смерти митрополита Феофила (около 1330 года) его личное имущество было описано канцелярией митрополита Феогноста (эта опись сохранилась в Vatic, gr. 840).[3] Феогност, получив титул «митрополит Киевский и экзарх всея Руси», должен был окормлять епархии Литовской митрополии, кафедра которой оставалась незамещённой до 1352 года. «Связь Византии с Золотой Ордой помогает понять, почему в XIV веке константинопольский патриарх старался сохранить на Руси единую систему церковного управления, возглавляемую одним митрополитом, резиденция которого должна была находиться на территориях, подвластных татарам, а не в Литве, например»; «При таких обстоятельствах понятно недоверие византийцев к попыткам литовских князей нарушить этот status quo…».[4]
Напишите отзыв о статье "Феофил (митрополит Литовский)"
Примечания
- ↑ Miklosich M., Müller L, Acta patriarchatus Constantinopolitani. Wien, 1975. p. 72, 143, 147.
- ↑ Regel W. Analecta Byzantino-Russica. Petropoli; Lipsiae, 1891. P. XXXII—XXXVIII, 52—56.
- ↑ Приселков М. Д. и Фасмер М. Р., Отрывки В. И. Бенешевича по истории русской церкви. Известия Отдела русского языка и словесности Академии Наук, XXI, 1916. с. 48-70; Geizer H., Beiträge zur russischen Kirchengeschichte aus griechischen Quellen. Zeitschrift für Kirchengeschichte, XIII, 1892. p. 261; Соколов П., Русский архиерей из Византии и право его назначения до начала XV века. Киев, 1913. с. 271.
- ↑ [www.sedmitza.ru/text/438204.html Мейендорф И., прот. Византия и Московская Русь: Очерк по истории церковных и культурных связей в XIV веке. Paris: YMCA-PRESS, 1990. гл.3]
Отрывок, характеризующий Феофил (митрополит Литовский)
Когда княжна Марья взошла в комнату, князь Василий с сыном уже были в гостиной, разговаривая с маленькой княгиней и m lle Bourienne. Когда она вошла своей тяжелой походкой, ступая на пятки, мужчины и m lle Bourienne приподнялись, и маленькая княгиня, указывая на нее мужчинам, сказала: Voila Marie! [Вот Мари!] Княжна Марья видела всех и подробно видела. Она видела лицо князя Василья, на мгновенье серьезно остановившееся при виде княжны и тотчас же улыбнувшееся, и лицо маленькой княгини, читавшей с любопытством на лицах гостей впечатление, которое произведет на них Marie. Она видела и m lle Bourienne с ее лентой и красивым лицом и оживленным, как никогда, взглядом, устремленным на него; но она не могла видеть его, она видела только что то большое, яркое и прекрасное, подвинувшееся к ней, когда она вошла в комнату. Сначала к ней подошел князь Василий, и она поцеловала плешивую голову, наклонившуюся над ее рукою, и отвечала на его слова, что она, напротив, очень хорошо помнит его. Потом к ней подошел Анатоль. Она всё еще не видала его. Она только почувствовала нежную руку, твердо взявшую ее, и чуть дотронулась до белого лба, над которым были припомажены прекрасные русые волосы. Когда она взглянула на него, красота его поразила ее. Анатопь, заложив большой палец правой руки за застегнутую пуговицу мундира, с выгнутой вперед грудью, а назад – спиною, покачивая одной отставленной ногой и слегка склонив голову, молча, весело глядел на княжну, видимо совершенно о ней не думая. Анатоль был не находчив, не быстр и не красноречив в разговорах, но у него зато была драгоценная для света способность спокойствия и ничем не изменяемая уверенность. Замолчи при первом знакомстве несамоуверенный человек и выкажи сознание неприличности этого молчания и желание найти что нибудь, и будет нехорошо; но Анатоль молчал, покачивал ногой, весело наблюдая прическу княжны. Видно было, что он так спокойно мог молчать очень долго. «Ежели кому неловко это молчание, так разговаривайте, а мне не хочется», как будто говорил его вид. Кроме того в обращении с женщинами у Анатоля была та манера, которая более всего внушает в женщинах любопытство, страх и даже любовь, – манера презрительного сознания своего превосходства. Как будто он говорил им своим видом: «Знаю вас, знаю, да что с вами возиться? А уж вы бы рады!» Может быть, что он этого не думал, встречаясь с женщинами (и даже вероятно, что нет, потому что он вообще мало думал), но такой у него был вид и такая манера. Княжна почувствовала это и, как будто желая ему показать, что она и не смеет думать об том, чтобы занять его, обратилась к старому князю. Разговор шел общий и оживленный, благодаря голоску и губке с усиками, поднимавшейся над белыми зубами маленькой княгини. Она встретила князя Василья с тем приемом шуточки, который часто употребляется болтливо веселыми людьми и который состоит в том, что между человеком, с которым так обращаются, и собой предполагают какие то давно установившиеся шуточки и веселые, отчасти не всем известные, забавные воспоминания, тогда как никаких таких воспоминаний нет, как их и не было между маленькой княгиней и князем Васильем. Князь Василий охотно поддался этому тону; маленькая княгиня вовлекла в это воспоминание никогда не бывших смешных происшествий и Анатоля, которого она почти не знала. M lle Bourienne тоже разделяла эти общие воспоминания, и даже княжна Марья с удовольствием почувствовала и себя втянутою в это веселое воспоминание.
