Флит, Джон Фэйтфул
| Джон Фэйтфул Флит | |
| англ. John Faithfull Fleet | |
| Дата рождения: | |
|---|---|
| Место рождения: | |
| Дата смерти: | |
| Научная сфера: | |
| Награды и премии: |
Золотая медаль Королевского азиатского общества |
Джон Фэйтфул Флит (1847 — 21 февраля 1917) — английский гражданский чиновник из Индийской гражданской службы, историк, эпиграфист и лингвист. Одним из результатов его исследований индийской эпиграфики и истории, длившихся свыше тридцати лет, стали несколько специализированных монографий. Также Флит был постоянным автором статей в научных журналах, касавшихся индийской тематики.
Содержание
Биография
Джон Флит родился в 1847 году в семье Джона Джорджа Флита, оптового торговца сахаром из Лондона, и Эстер Фэйтфул, родом из Хэдли, графство Суррей, Англия. Получил образование в Купеческой школе Тейлора (англ. Merchant Taylors' School) в Лондоне. Среди его братьев были вице-адмирал Герберт Сесил Флит, актёры Рутланд Баррингтон и Дункан Флит. Также Джон Флит имел двух сестёр.
Ранняя карьера и интересы
В 1865 году Флит получил должность в Индийской гражданской службе и в целях подготовки начинает изучать санскрит в Университетском колледже Лондона. В 1867 году он переезжает в Бомбейское президентство и постепенно с повышением продвигается по службе. В то же время Джон Флит продолжает свои занятия санскритом и проявляет интерес к эпиграфике, в обилии находимой в президентстве. С середины 1860-х годов публикуются также его статьи, касающиеся индийских надписей. Со временем Флит начинает изучать и другой язык — каннада, в древнем и современном его вариантах.
Известность
Признание к Флиту пришло после публикации его работ по эпиграфике и истории Южной Индии в журнале «Indian Antiquary», основанном в 1872 году и издававшемся Азиатским обществом Бомбея. Позднее Флит редактировал его в 1885-1892 годах, с 14-го по 20-й выпуски. В 1878 году вышла его работа «Надписи на пали, санскрите и древнем каннада». Флит стал первым эпиграфистом при Правительстве Индии, когда такой пост был учреждён в 1883 году. Через три года, как эпиграфист, он был получил должность в городе Солапур.
Одной из важнейших работ этого учёного стали «Надписи царей из династии ранних Гупта и их преемников» (англ. «The Inscriptions of The Early Gupta Kings and their Successors» 1889 года), вышедшие как третий выпуск серии «Corpus Inscriptionarum Indicum». В то же время, наряду с исследовательской, продолжала развиваться и карьера Флита в Индийской гражданской службе. К 1903 году он дослужился до комиссара по таможенным сборам (Commissioner of Customs).
В 1895 году была опубликована лучшая его работа — «Династии Канарских округов Бомбейского президентства с древнейших исторических времён до мусульманского завоевания». Этот труд был синтезом всех тех данных, которые он собирал на протяжении многих лет в эпиграфике и других исторических источниках. В нём была затронута история таких династий как Кадамба, Чалукья, Раштракуты и Ядавы. Эта работа стала основой для будущих исследований затронутых в ней периодов истории Индии.
Уход на пенсию и смерть
Флит ушёл из Индийской гражданской службы на пенсию в 1897 году и вернулся в Англию, чтобы поселиться в Илинге. Теперь всё свободное время он посвящал эпиграфическим исследованиям. В 1906 году Флит стал почётным секретарём Королевского азиатского общества, с которым много сотрудничал до этого, а в 1912 году был награждён его золотой медалью. Кроме того Флит был членом Азиатского общества Бенгалии, Бомбейского университета, Бомбейского отделения Королевского азиатского общества, членом-корреспондентом Королевского общества наук в Гёттингене.
Умер Джон Флит в 1917 году.
Библиография
- Fleet, John F. Corpus Inscriptionum Indicarum. Vol. III. The Inscriptions of The Early Gupta Kings and their Successors. Calcutta: Government of India, Central Publications Branch, 1888.
- Fleet, J. F. The Dynasties of the Kanarese Districts of the Bombay Presidency, Gazetteer of the Bombay Presidency (Vol-1, Part-II, Book-III), 1894.
- Fleet, J. F. Indian Epigraphy: The Inscriptional Bases of Indian Historical Research. Oxford, 1907.
Напишите отзыв о статье "Флит, Джон Фэйтфул"
Литература
- Barnett, L. D. "Obituary Notice: John Faithfull Fleet, C.I.E." The Journal of the Royal Asiatic Society of Great Britain and Ireland, April 1917, pp. 415–18.
- John Faithfull Fleet // Eminent orientalists, Indian, European, American. New Delhi-Madras, 1991. P. 205-217.
Отрывок, характеризующий Флит, Джон Фэйтфул
Николай Ростов между тем стоял на своем месте, ожидая зверя. По приближению и отдалению гона, по звукам голосов известных ему собак, по приближению, отдалению и возвышению голосов доезжачих, он чувствовал то, что совершалось в острове. Он знал, что в острове были прибылые (молодые) и матерые (старые) волки; он знал, что гончие разбились на две стаи, что где нибудь травили, и что что нибудь случилось неблагополучное. Он всякую секунду на свою сторону ждал зверя. Он делал тысячи различных предположений о том, как и с какой стороны побежит зверь и как он будет травить его. Надежда сменялась отчаянием. Несколько раз он обращался к Богу с мольбою о том, чтобы волк вышел на него; он молился с тем страстным и совестливым чувством, с которым молятся люди в минуты сильного волнения, зависящего от ничтожной причины. «Ну, что Тебе стоит, говорил он Богу, – сделать это для меня! Знаю, что Ты велик, и что грех Тебя просить об этом; но ради Бога сделай, чтобы на меня вылез матерый, и чтобы Карай, на глазах „дядюшки“, который вон оттуда смотрит, влепился ему мертвой хваткой в горло». Тысячу раз в эти полчаса упорным, напряженным и беспокойным взглядом окидывал Ростов опушку лесов с двумя редкими дубами над осиновым подседом, и овраг с измытым краем, и шапку дядюшки, чуть видневшегося из за куста направо.
«Нет, не будет этого счастья, думал Ростов, а что бы стоило! Не будет! Мне всегда, и в картах, и на войне, во всем несчастье». Аустерлиц и Долохов ярко, но быстро сменяясь, мелькали в его воображении. «Только один раз бы в жизни затравить матерого волка, больше я не желаю!» думал он, напрягая слух и зрение, оглядываясь налево и опять направо и прислушиваясь к малейшим оттенкам звуков гона. Он взглянул опять направо и увидал, что по пустынному полю навстречу к нему бежало что то. «Нет, это не может быть!» подумал Ростов, тяжело вздыхая, как вздыхает человек при совершении того, что было долго ожидаемо им. Совершилось величайшее счастье – и так просто, без шума, без блеска, без ознаменования. Ростов не верил своим глазам и сомнение это продолжалось более секунды. Волк бежал вперед и перепрыгнул тяжело рытвину, которая была на его дороге. Это был старый зверь, с седою спиной и с наеденным красноватым брюхом. Он бежал не торопливо, очевидно убежденный, что никто не видит его. Ростов не дыша оглянулся на собак. Они лежали, стояли, не видя волка и ничего не понимая. Старый Карай, завернув голову и оскалив желтые зубы, сердито отыскивая блоху, щелкал ими на задних ляжках.
– Улюлюлю! – шопотом, оттопыривая губы, проговорил Ростов. Собаки, дрогнув железками, вскочили, насторожив уши. Карай почесал свою ляжку и встал, насторожив уши и слегка мотнул хвостом, на котором висели войлоки шерсти.
– Пускать – не пускать? – говорил сам себе Николай в то время как волк подвигался к нему, отделяясь от леса. Вдруг вся физиономия волка изменилась; он вздрогнул, увидав еще вероятно никогда не виданные им человеческие глаза, устремленные на него, и слегка поворотив к охотнику голову, остановился – назад или вперед? Э! всё равно, вперед!… видно, – как будто сказал он сам себе, и пустился вперед, уже не оглядываясь, мягким, редким, вольным, но решительным скоком.
– Улюлю!… – не своим голосом закричал Николай, и сама собою стремглав понеслась его добрая лошадь под гору, перескакивая через водомоины в поперечь волку; и еще быстрее, обогнав ее, понеслись собаки. Николай не слыхал своего крика, не чувствовал того, что он скачет, не видал ни собак, ни места, по которому он скачет; он видел только волка, который, усилив свой бег, скакал, не переменяя направления, по лощине. Первая показалась вблизи зверя чернопегая, широкозадая Милка и стала приближаться к зверю. Ближе, ближе… вот она приспела к нему. Но волк чуть покосился на нее, и вместо того, чтобы наддать, как она это всегда делала, Милка вдруг, подняв хвост, стала упираться на передние ноги.
– Улюлюлюлю! – кричал Николай.
Красный Любим выскочил из за Милки, стремительно бросился на волка и схватил его за гачи (ляжки задних ног), но в ту ж секунду испуганно перескочил на другую сторону. Волк присел, щелкнул зубами и опять поднялся и поскакал вперед, провожаемый на аршин расстояния всеми собаками, не приближавшимися к нему.
– Уйдет! Нет, это невозможно! – думал Николай, продолжая кричать охрипнувшим голосом.
– Карай! Улюлю!… – кричал он, отыскивая глазами старого кобеля, единственную свою надежду. Карай из всех своих старых сил, вытянувшись сколько мог, глядя на волка, тяжело скакал в сторону от зверя, наперерез ему. Но по быстроте скока волка и медленности скока собаки было видно, что расчет Карая был ошибочен. Николай уже не далеко впереди себя видел тот лес, до которого добежав, волк уйдет наверное. Впереди показались собаки и охотник, скакавший почти на встречу. Еще была надежда. Незнакомый Николаю, муругий молодой, длинный кобель чужой своры стремительно подлетел спереди к волку и почти опрокинул его. Волк быстро, как нельзя было ожидать от него, приподнялся и бросился к муругому кобелю, щелкнул зубами – и окровавленный, с распоротым боком кобель, пронзительно завизжав, ткнулся головой в землю.
