Королевское азиатское общество Великобритании и Ирландии

Короле́вское азиа́тское о́бщество Великобрита́нии и Ирла́ндии — востоковедческая организация, основанная в Лондоне в 1823 году.

С момента своего образования это общество стало, посредством лекций, своего журнала и других публикаций, настоящим форумом для учёных, занимавшихся азиатской культурой. Оно является старейшим научным обществом Соединённого Королевства в области азиатских исследований. Ряды членов этого общества включают в себя высокообразованных и знаменитых учёных, специалистов по Азии, который наделены правом использовать после своего имени буквы FRAS (англ. Fellows of the Royal Asiatic Society).

История

Общество было основано в Лондоне 15 марта 1823 года и вскоре получило привилегированный статус, когда 11 августа 1824 года король Георг IV вручил этой организации хартию. Согласно этому документу общество получило право называться «Королевским» (англ. Royal). Создание его было осуществлено группой лиц, главным образом состоящей из выдающихся учёных и колониальных администраторов. Оно должно было стать британским аналогом Азиатского общества Калькутты, которое было основано в 1784 году известным санскритологом и юристом сэром Уильямом Джонсом. Ведущая роль в создании Королевского азиатского общества принадлежит Генри Томасу Колбруку, который сам был известным санскритологом и одно время занимал пост президента Азиатского общества Калькутты.

Когда в Лондоне оформился в 1824 году клуб «Ориентал», членство в Королевском азиатском обществе было признано одним из четырёх условий для членства в этом джентльменском клубе.

Вследствие тесных связей общества с Британской Империей на востоке, большинство работы, проводимой в нём, было сфокусировано на темах, касающихся Индийского субконтинента. Однако в целом область интересов Королевского азиатского общества простиралась далеко за пределы Индии, включая в себя всю Азию, мусульманскую Северную Африку и Эфиопию. Вместе с тем общество по тематике своих исследований имело ряд ограничений, таких как политическая история недавнего времени и текущие проблемы. Этот особый мораторий привёл к основанию Центрального азиатского общества, позднее ставшим Королевским обществом по азиатским делам. После Второй мировой войны, с постепенным окончанием британской гегемонии на восток от Суэца, Королевское азиатское общество подтвердило свой чисто научный интерес к Азии. В то же время роль этого общества из-за роста числа азиатских исследований в британских университетах в этом отношении существенно понизилась.

В распоряжении Королевского азиатского общества находится ряд собраний, включающих арабские, персидские, санскритские, палийские, малайские и яванские рукописи, произведения живописи и печатные произведения. Эти объекты часто представлены на выставках, организуемых обществом.

На всём протяжении своей истории Королевское азиатское общество, несмотря на весьма ограниченный размер своего членства, всегда имело составе большое число выдающихся личностей, как из учёного, так и из политического мира. Список наиболее знаменитых членов общества включает в себя таких знаменитостей как Рабиндранат Тагор, сэр Аурель Стейн, Макс Мюллер, Генри Роулинсон, Джон Фэйтфул Флит (почетный секретарь общества с 1906 года) и Ричард Бёртон.

Сейчас в обществе около 700 членов, половина которых находится вне Великобритании. Они четыре раза в год получают журнал общества и имеют право полного доступа ко всем ресурсам организации. Новые члены в основном выдвигаются и поддерживаются уже избранными. Управляет обществом Совет, состоящий примерно из двадцати членов, из числа которых выбираются люди на ключевые посты общества. Основная деятельность организации сосредоточена на издании журнала, содержании библиотеки, финансировании лекций и выставок.

Текущий президент Королевского азиатского общества это доктор Гордон Джонсон.

Отделения

В Бомбее, Шри-Ланке, Гонконге (1847), Шанхае (1858), Японии, Малайзии (1877) и Корее (1900) было основано несколько научных обществ, которые официально считались Отделениями (англ. Branch) Королевского азиатского общества. Бывшее отделение в Бомбее стало известно впоследствии как Азиатское общество Бомбея (затем Мумбаи). В 2008 году Шанхайское отделение было реорганизовано. Оно известно сейчас как Северно-Азиатское отделение Королевского азиатского общества.

Журнал

Журнал Королевского азиатского общества (англ. The Journal of the Royal Asiatic Society или сокращенно JRAS) публикуется издательством Cambridge University Press четыре раза в год. Каждый выпуск содержит определенное количество статей учёных и несколько обзоров книг. В дополнение к журналу общество также регулярно публикует исторические манускрипты и монографии по различным темам.

Награды

Обществом вручаются специальные награды, которые представлены Премией Королевского азиатского общества (англ. Royal Asiatic Society Award; вручается каждые три года; заменила собой Золотую медаль Королевского азиатского общества) и Медалью сэра Ричарда Бёртона. Также существуют награды меньшего значения: Медаль Дениса Синора за исследования Внутренней Азии и Премия Барвис-Холлидэй за лучшую статью в журнале общества по ближневосточной тематике.

См. также

• Азиатское общество
• Азиатское общество Мумбаи

Литература

• Digby, S., Simmonds S. — The Royal Asiatic Society : its History and Treasures. — Leyden and London, 1979.

Ссылки

• [www.royalasiaticsociety.org Сайт Королевского азиатского общества]
• [www.royalasiaticsociety.org.hk/ Гонгкогское отделение]
• [www.mbras.org.my/ Малайское отделение]
• [www.raskb.com/ Южно-корейское отделение]
• [www.royalasiaticsociety.org.cn/ Шанхайское отделение]
• [www.royalasiaticsociety.lk/ Отделение Шри-Ланки]

Отрывок, характеризующий Королевское азиатское общество Великобритании и Ирландии

Полковой командир отыскал в рядах Долохова и придержал лошадь.
– До первого дела – эполеты, – сказал он ему.
Долохов оглянулся, ничего не сказал и не изменил выражения своего насмешливо улыбающегося рта.
– Ну, вот и хорошо, – продолжал полковой командир. – Людям по чарке водки от меня, – прибавил он, чтобы солдаты слышали. – Благодарю всех! Слава Богу! – И он, обогнав роту, подъехал к другой.
– Что ж, он, право, хороший человек; с ним служить можно, – сказал Тимохин субалтерн офицеру, шедшему подле него.
– Одно слово, червонный!… (полкового командира прозвали червонным королем) – смеясь, сказал субалтерн офицер.
Счастливое расположение духа начальства после смотра перешло и к солдатам. Рота шла весело. Со всех сторон переговаривались солдатские голоса.
– Как же сказывали, Кутузов кривой, об одном глазу?
– А то нет! Вовсе кривой.
– Не… брат, глазастее тебя. Сапоги и подвертки – всё оглядел…
– Как он, братец ты мой, глянет на ноги мне… ну! думаю…
– А другой то австрияк, с ним был, словно мелом вымазан. Как мука, белый. Я чай, как амуницию чистят!
– Что, Федешоу!… сказывал он, что ли, когда стражения начнутся, ты ближе стоял? Говорили всё, в Брунове сам Бунапарте стоит.
– Бунапарте стоит! ишь врет, дура! Чего не знает! Теперь пруссак бунтует. Австрияк его, значит, усмиряет. Как он замирится, тогда и с Бунапартом война откроется. А то, говорит, в Брунове Бунапарте стоит! То то и видно, что дурак. Ты слушай больше.
– Вишь черти квартирьеры! Пятая рота, гляди, уже в деревню заворачивает, они кашу сварят, а мы еще до места не дойдем.
– Дай сухарика то, чорт.
– А табаку то вчера дал? То то, брат. Ну, на, Бог с тобой.
– Хоть бы привал сделали, а то еще верст пять пропрем не емши.
– То то любо было, как немцы нам коляски подавали. Едешь, знай: важно!
– А здесь, братец, народ вовсе оголтелый пошел. Там всё как будто поляк был, всё русской короны; а нынче, брат, сплошной немец пошел.
– Песенники вперед! – послышался крик капитана.
И перед роту с разных рядов выбежало человек двадцать. Барабанщик запевало обернулся лицом к песенникам, и, махнув рукой, затянул протяжную солдатскую песню, начинавшуюся: «Не заря ли, солнышко занималося…» и кончавшуюся словами: «То то, братцы, будет слава нам с Каменскиим отцом…» Песня эта была сложена в Турции и пелась теперь в Австрии, только с тем изменением, что на место «Каменскиим отцом» вставляли слова: «Кутузовым отцом».
Оторвав по солдатски эти последние слова и махнув руками, как будто он бросал что то на землю, барабанщик, сухой и красивый солдат лет сорока, строго оглянул солдат песенников и зажмурился. Потом, убедившись, что все глаза устремлены на него, он как будто осторожно приподнял обеими руками какую то невидимую, драгоценную вещь над головой, подержал ее так несколько секунд и вдруг отчаянно бросил ее:
Ах, вы, сени мои, сени!
«Сени новые мои…», подхватили двадцать голосов, и ложечник, несмотря на тяжесть амуниции, резво выскочил вперед и пошел задом перед ротой, пошевеливая плечами и угрожая кому то ложками. Солдаты, в такт песни размахивая руками, шли просторным шагом, невольно попадая в ногу. Сзади роты послышались звуки колес, похрускиванье рессор и топот лошадей.
Кутузов со свитой возвращался в город. Главнокомандующий дал знак, чтобы люди продолжали итти вольно, и на его лице и на всех лицах его свиты выразилось удовольствие при звуках песни, при виде пляшущего солдата и весело и бойко идущих солдат роты. Во втором ряду, с правого фланга, с которого коляска обгоняла роты, невольно бросался в глаза голубоглазый солдат, Долохов, который особенно бойко и грациозно шел в такт песни и глядел на лица проезжающих с таким выражением, как будто он жалел всех, кто не шел в это время с ротой. Гусарский корнет из свиты Кутузова, передразнивавший полкового командира, отстал от коляски и подъехал к Долохову.
Гусарский корнет Жерков одно время в Петербурге принадлежал к тому буйному обществу, которым руководил Долохов. За границей Жерков встретил Долохова солдатом, но не счел нужным узнать его. Теперь, после разговора Кутузова с разжалованным, он с радостью старого друга обратился к нему:
– Друг сердечный, ты как? – сказал он при звуках песни, ровняя шаг своей лошади с шагом роты.
– Я как? – отвечал холодно Долохов, – как видишь.
Бойкая песня придавала особенное значение тону развязной веселости, с которой говорил Жерков, и умышленной холодности ответов Долохова.
– Ну, как ладишь с начальством? – спросил Жерков.
– Ничего, хорошие люди. Ты как в штаб затесался?
– Прикомандирован, дежурю.
Они помолчали.
«Выпускала сокола да из правого рукава», говорила песня, невольно возбуждая бодрое, веселое чувство. Разговор их, вероятно, был бы другой, ежели бы они говорили не при звуках песни.
– Что правда, австрийцев побили? – спросил Долохов.
– А чорт их знает, говорят.
– Я рад, – отвечал Долохов коротко и ясно, как того требовала песня.
– Что ж, приходи к нам когда вечерком, фараон заложишь, – сказал Жерков.
– Или у вас денег много завелось?
– Приходи.
– Нельзя. Зарок дал. Не пью и не играю, пока не произведут.
– Да что ж, до первого дела…
– Там видно будет.
Опять они помолчали.
– Ты заходи, коли что нужно, все в штабе помогут… – сказал Жерков.
Долохов усмехнулся.
– Ты лучше не беспокойся. Мне что нужно, я просить не стану, сам возьму.
– Да что ж, я так…
– Ну, и я так.
– Прощай.
– Будь здоров…
… и высоко, и далеко,
На родиму сторону…
Жерков тронул шпорами лошадь, которая раза три, горячась, перебила ногами, не зная, с какой начать, справилась и поскакала, обгоняя роту и догоняя коляску, тоже в такт песни.


Возвратившись со смотра, Кутузов, сопутствуемый австрийским генералом, прошел в свой кабинет и, кликнув адъютанта, приказал подать себе некоторые бумаги, относившиеся до состояния приходивших войск, и письма, полученные от эрцгерцога Фердинанда, начальствовавшего передовою армией. Князь Андрей Болконский с требуемыми бумагами вошел в кабинет главнокомандующего. Перед разложенным на столе планом сидели Кутузов и австрийский член гофкригсрата.