Фриче, Ганс

Ганс Фриче
Hans Fritzsche
Фриче на Нюрнбергском процессе
Дата рождения:	21 апреля 1900(1900-04-21)
Место рождения:	Бохум, Вестфалия, Германская империя
Дата смерти:	27 сентября 1953(1953-09-27) (53 года)
Место смерти:	Кёльн, Северный Рейн — Вестфалия, ФРГ

Ганс Фриче (Фрицше, нем. Hans Fritzsche, 21 апреля 1900, Бохум — 27 сентября 1953, Кёльн) — немецкий нацистский пропагандист, радиоведущий, высокопоставленный чиновник Министерства народного просвещения и пропаганды Йозефа Геббельса.

С 1920-х годов — журналист концерна Гугенберга и один из пионеров политического радиовещания в Германии. С сентября 1932 года — глава новостного радиовещания. 1 мая 1933 года вступил в НСДАП, возглавлял отдел радио в Министерстве народного просвещения и пропаганды, потом получил повышение до главы новостного отдела министерства. В 1938—1942 годах возглавлял отдел внутригосударственной прессы, но затем его вернул себе сам Геббельс, а Фриче стал вновь отвечать за радио. Вещал до конца войны, поддерживая боевой дух солдат и граждан Рейха. Вёл еженедельную передачу «Говорит Ганс Фриче».

Во время падения нацистского режима Фриче был в Берлине и капитулировал вместе с последними защитниками города 2 мая 1945 года, сдавшись в плен Красной Армии.

Фриче на Нюрнбергском процессе

Предстал перед Нюрнбергским процессом, где вместе с Юлиусом Штрейхером (ввиду гибели Геббельса) представлял нацистскую пропаганду. Фриче рассматривался в качестве неофициального кандидата для «замены» доктора Геббельса, отсутствующего на процессе, что, возможно, повлияло на позиции обвинения.

Г. Фриче в своих показаниях на Нюрнбергском процессе заявил, что он «организовал широкую кампанию антисоветской пропаганды, пытаясь убедить общественность в том, что в этой войне повинна не Германия, а Советский Союз… Никаких оснований к тому, чтобы обвинять СССР в подготовке военного нападения на Германию, у нас не было».

В отличие от Штрейхера, приговорённого к смертной казни, Фриче был оправдан по всем трём обвинениям: суд счёл доказанным, что он не призывал к преступлениям против человечности, не участвовал в военных преступлениях и заговорах с целью захвата власти.

Фриче стал одним из трёх оправданных в Нюрнберге (с Ялмаром Шахтом и Францем фон Папеном). Впрочем, как и они, он был вскоре осуждён за другие преступления комиссией по денацификации. Получив 9 лет заключения, Фриче вышел на свободу по состоянию здоровья в 1950 году и умер от рака через три года.

Ссылки

• [www.hrono.info/biograf/bio_f/friche.html 1 Биография Ганса Фриче на «Хроносе»]
• [www.youtube.com/watch?v=G0yVXheslTM Ганс Фриче на Hюрнбергском процессе — видео]

Литература

• Max Bonacker, Goebbels’ Mann beim Radio. Der NS-Propagandist Hans Fritzsche (1900—1953), Oldenbourg-Verlag, 2007 ISBN 3-486-58193-7 (Rezension von U. Rombeck-Jaschinski).
• Norbert Frei: Hitlers Eliten nach 1945, München, ISBN 3-423-34045-2.
• Нюрнбергский процесс над главными немецкими военными преступниками. Сборник материалов в семи томах. Т. V. М., 1960, с. 569.

Отрывок, характеризующий Фриче, Ганс

Ростов взял в руки кошелек и посмотрел и на него, и на деньги, которые были в нем, и на Телянина. Поручик оглядывался кругом, по своей привычке и, казалось, вдруг стал очень весел.
– Коли будем в Вене, всё там оставлю, а теперь и девать некуда в этих дрянных городишках, – сказал он. – Ну, давайте, юноша, я пойду.
Ростов молчал.
– А вы что ж? тоже позавтракать? Порядочно кормят, – продолжал Телянин. – Давайте же.
Он протянул руку и взялся за кошелек. Ростов выпустил его. Телянин взял кошелек и стал опускать его в карман рейтуз, и брови его небрежно поднялись, а рот слегка раскрылся, как будто он говорил: «да, да, кладу в карман свой кошелек, и это очень просто, и никому до этого дела нет».
– Ну, что, юноша? – сказал он, вздохнув и из под приподнятых бровей взглянув в глаза Ростова. Какой то свет глаз с быстротою электрической искры перебежал из глаз Телянина в глаза Ростова и обратно, обратно и обратно, всё в одно мгновение.
– Подите сюда, – проговорил Ростов, хватая Телянина за руку. Он почти притащил его к окну. – Это деньги Денисова, вы их взяли… – прошептал он ему над ухом.
– Что?… Что?… Как вы смеете? Что?… – проговорил Телянин.
Но эти слова звучали жалобным, отчаянным криком и мольбой о прощении. Как только Ростов услыхал этот звук голоса, с души его свалился огромный камень сомнения. Он почувствовал радость и в то же мгновение ему стало жалко несчастного, стоявшего перед ним человека; но надо было до конца довести начатое дело.
– Здесь люди Бог знает что могут подумать, – бормотал Телянин, схватывая фуражку и направляясь в небольшую пустую комнату, – надо объясниться…
– Я это знаю, и я это докажу, – сказал Ростов.
– Я…
Испуганное, бледное лицо Телянина начало дрожать всеми мускулами; глаза всё так же бегали, но где то внизу, не поднимаясь до лица Ростова, и послышались всхлипыванья.
– Граф!… не губите молодого человека… вот эти несчастные деньги, возьмите их… – Он бросил их на стол. – У меня отец старик, мать!…
Ростов взял деньги, избегая взгляда Телянина, и, не говоря ни слова, пошел из комнаты. Но у двери он остановился и вернулся назад. – Боже мой, – сказал он со слезами на глазах, – как вы могли это сделать?
– Граф, – сказал Телянин, приближаясь к юнкеру.
– Не трогайте меня, – проговорил Ростов, отстраняясь. – Ежели вам нужда, возьмите эти деньги. – Он швырнул ему кошелек и выбежал из трактира.


Вечером того же дня на квартире Денисова шел оживленный разговор офицеров эскадрона.
– А я говорю вам, Ростов, что вам надо извиниться перед полковым командиром, – говорил, обращаясь к пунцово красному, взволнованному Ростову, высокий штаб ротмистр, с седеющими волосами, огромными усами и крупными чертами морщинистого лица.
Штаб ротмистр Кирстен был два раза разжалован в солдаты зa дела чести и два раза выслуживался.
– Я никому не позволю себе говорить, что я лгу! – вскрикнул Ростов. – Он сказал мне, что я лгу, а я сказал ему, что он лжет. Так с тем и останется. На дежурство может меня назначать хоть каждый день и под арест сажать, а извиняться меня никто не заставит, потому что ежели он, как полковой командир, считает недостойным себя дать мне удовлетворение, так…
– Да вы постойте, батюшка; вы послушайте меня, – перебил штаб ротмистр своим басистым голосом, спокойно разглаживая свои длинные усы. – Вы при других офицерах говорите полковому командиру, что офицер украл…
– Я не виноват, что разговор зашел при других офицерах. Может быть, не надо было говорить при них, да я не дипломат. Я затем в гусары и пошел, думал, что здесь не нужно тонкостей, а он мне говорит, что я лгу… так пусть даст мне удовлетворение…