Фрэнк Лапидус

Фрэнк Лапидус
Frank Lapidus
Первое появление на экране	Признаны погибшими
Последнее появление на экране	Конец
Центральные серии	Признаны погибшими
Сезоны	4, 5, 6
Информация
Возраст	56
Происхождение	Бронкс, Нью-Йорк, США
Профессия	Пилот
Актёр	Джефф Фэйи
Список персонажей

Фрэнк Джей Лапидус (англ. Frank J. Lapidus) — вымышленный персонаж телесериала «Остаться в живых» (производство ABC), его роль исполняет актёр Джефф Фэйи. Лапидус был представлен во 2-й серии 4-го сезона и является частью команды с борта корабля Kahana. Лётчик, который изначально должен был сидеть за штурвалом разбившегося самолета рейса 815. Он один из немногих во всём мире сам понял, что обломки рейса 815, найденные на дне океана — подделка. Мэттью Аббадон охарактеризовал его как «чертовски хорошего пилота», но также известно, что он — алкоголик. Фрэнк пилотировал вертолёт, на котором с корабля на Остров прибыла научная команда, и смог посадить его, несмотря на повреждения, полученные в грозу. Позже он перевёз и наёмников во главе с Мартином Кими. Фрэнк симпатизировал выжившим и несколько раз помог им. В конце концов, он спас Шестёрку Oceanic. После перемещения Острова Фрэнк остался на корабле Пенелопы. В шестой серии 5 сезона Фрэнк пилотирует рейс 316, и, увидев на борту членов Шестёрки Oceanic, понял, что им предстоит вернуться на Остров. После уничтожения лодки в серии «Кандидат» Фрэнк чуть не погиб, однако, он выжил.

Биография

До прибытия на Остров

Фрэнк Лапидус вырос в Бронксе, в Нью-Йорке. Он должен был пилотировать рейс Oceanic 815, но был заменен Сетом Норрисом потому что проспал. Когда Рейс 815 был обнаружен в Зондскогом заливе, Фрэнк связался с горячей линией США по национальной безопасности на транспорте и сказал, что он не верит, что самолёт настоящий, потому что Сет Норрис носит обручальное кольцо, а на трупе его нет.

В какой-то момент после согласования с NTSB, Фрэнк был завербован в качестве пилота вертолёта в организации, к которой принадлежал Мэттью Аббадон.

В ходе совещания между Мэттью и Наоми, Фрэнк был описан как пьяница. («Признаны погибшими»), 2-я серия 4-го сезона)

На корабле

Перед вылетом, Фрэнк сказал Наоми что он должен быть первым кто высадится на остров, но она отказала ему. Находясь на корабле Фрэнк представился Кевину (на корабле Майкл был под псевдонимом «Кевин Джонсон») и спросил его, почему он здесь. Когда Кевин сказал, что он ищет приключений, Фрэнк сказал ему, что большое приключение в том, что обломки рейса 815 найденные на дне океана является подделкой. («Знакомьтесь, Кевин Джонсон», 8-я серия 4-го сезона) Днями позже Фрэнк летит на остров с научной группой.

На Острове (дни 91-108)

Несмотря на поломки, Фрэнк удачно сажает вертолёт на Остров, потом пускает сигнальную ракету. Её замечают обе группы. Шарлотта говорит, что необходимо срочно идти туда, но Джон не хочет. В это время к Фрэнку пришла группа Джека. Фрэнк сказал, что посадил вертолёт недалеко. Саид осмотрел вертолёт и сказал, что тот сможет взлететь, но Фрэнк объяснил, что горючего осталось еле дотянуть до корабля, поэтому сильно нагружать его нельзя. Когда Джульет оказывала помощь Фрэнку, тот спросил как её зовут. Она назвала себя. Фрэнк понял, что она местная, потому что он знал список пассажиров. («Признаны погибшими»), 2-я серия 4-го сезона) После, Фрэнк собрался лететь обратно на корабль, но горючего было очень мало и лететь может только несколько человек. Саид попросил взять его с собой, в обмен на то, что он вернёт Шарлотту. Саид выполнил обещание, вернув девушку. Фрэнк взлетает на вертолёте вместе с трупом Наоми, Десмондом и Саидом. («Экономист»), 3-я серия 4-го сезона)

Когда они прилетели на корабль, к Фрэнку подошли Кими и Омар. Они спросили о Саиде и Десмонде. Фрэнк ответил, что они выжившие с острова. Кими остался недовольным. После ссоры с Мартином, они направились вниз в лазарет и дали Десмонду телефон, чтобы поговорить с Дэниелом, который был на острове. Однако Рэй нажал сигнальную кнопку, и Кими взял телефон из рук Десмонда. А Омар рассказал про всё Капитану Гольту. («Константа»)

Вскоре после этого, Фрэнк полетел с наёмниками на остров. («Счастливая привычная жизнь»)

После нападения дымового монстра на отряд Кими, Фрэнк убежал в джунгли. Там он наткнулся на Майлза, Сойера, Клер и Аарона. Он предупредил их, что Кими движется в их направлении. Фрэнк сказал им спрятаться, иначе наёмники убьют их. Когда прибыла команда Кими, Фрэнк был обеспокоен травмой одного из мужчин, но Кими предупредил его, что они просто делают своё дело. Мартин сказал, что надо вернуться на корабль. Вдруг Кими услышал крик Аарона, но Фрэнк отвлёк его прежде чем он смог понять, какой это был звук. После они улетели, оставив Майлза, Сойера, Клер и Аарона в безопасности. («Счастливая привычная жизнь»)

Фрэнк с наёмниками вернулись на корабль. Позже он помогал Майклу освободится от наручников. Он спросил Майкла, почему он никогда не говорил ему, что он выживший с рейса 815, и что он был одним из немногих людей, которые бы не поверил ему. Фрэнк рассказал, что владелец корабля, был тот, кто поставил поддельные обломки. Позже Фрэнк не хотел везти Кими и его команду обратно на остров, думая, что он убьет всех. В ответ на это, Кими перерезал горло доктору Рэю и бросил его тело за борт. Затем он предупредил Фрэнка, что если он не отправит их на остров, он убьет кого-то в течение тридцати секунд. Капитан Гольт прервал их разговор, сказав что он главный. Он спросил, что привязано к руке Кими, но тот вытащил пистолет и выстрелил в капитана. На руке Кими была бомба, которая действует от биения его сердца. Фрэнк соглашается лететь.

Фрэнк посадил вертолёт недалеко от станции «Орхидея». Кими приковал Фрэнка наручниками к вертолёту. Некоторое время спустя, Джек и Сойер нашли Фрэнка и дали ему ключ, чтобы он освободился, а он сказал им где Кими. После происходит перестрелка, в вертолёт попадают несколько пуль, поэтому происходит утечка горючего. Выжившие залезают и вертолёт поднимается. По пути оттуда выпрыгивает Сойер, чтобы облегчить вес. Они садятся на корабль, чтобы заправиться, но тут они узнают, что на корабле бомба. Все садятся и вертолёт взлетает. Корабль взрывается, что приводит всех находившихся на нём (кроме Джина) к смерти.

Когда горючее кончилось, выжившие сели на шлюпку. После чего их нашла Пенни на своей яхте. Там они договорились, что остров и всё связаное с ним должно остаться в тайне от всего мира.

После Острова

Покинув остров Фрэнк начал работать пилотом в авиакомпании Ajira Airways. Именно ему поручили пилотировать рейс 316, на котором Шестёрка Ошеаник собралась вернуться на Остров. Перед взлётом он увидел всех членов шестёрки и понял, что им предстоит вернуться. («316», 6-я серия 5-го сезона)

Возвращение на Остров

Самолет падает на остров. Почти все пассажиры остаются в живых. После он помогает Сун добраться до главного Острова и не советует ей идти с мертвецом (Локк) и убийцей (Бен). Сун, вырубив Бена пошла с Фрэнком к Баракам, где они встретили Кристиана, который дал им указания. Когда Сун вернулась к Локу и Бену, Фрэнк вернулся к выжившим с рейса 316, но они его вырубили и взяли в плен. («Мёртвый — значит мертвый») Илана и остальные выжившие с рейса 316 привозят Фрэнка на главный Остров. Когда он очнулся они ему показали, что лежит в железном ящике, Фрэнк с удивлением произнес: «Где вы его нашли?». Потом к Илане подошел Брэм, спросив зачем им Фрэнк, на что Илана ему ответила: «Он нам нужен, потому что он является кандиатом»… Когда их группа сожгла хижину Джейкоба, они пошли к Другим, находящимя около статуи, где их встретил Ричард. Они рассказали им, что Локк — самозванец, а в ящике труп настоящего. («Инцидент»)

После событий у статуи, Фрэнк вместе с Иланой, Сун и Беном отправился к Храму. Отыскав в храме Майлза, они, спасаясь от Чёрного Дыма, ушли на пляж. После смерти Иланы и уничтожения Чёрной Скалы, Лапидус присоединился к Хьюго, Джеку и Сун. После воссоединения с группой ЛжеЛокка, участвовал в краже яхты. Затем на яхте с Сойером, Кейт, Хьюго, Сун и Клер приплыл на остров Гидра и вместе со всеми оказался в плену у Уидмора. Позже, при краже подлодки, держал под прицелом капитана. Когда взорвалась бомба, был оглушен металлической дверью, сорванной под сильным давлением воды. Фрэнк потерял сознание, но спасся. После его подобрали на лодке Майлз и Ричард и вместе они направились на другой остров. Во время старта полета к ним присоединились Клер, Сойер и Кейт. Последний кадр с Фрэнком был при полете самолета.

Ссылки

• О персонаже на [www.lostpedia.wikia.com/wiki/Frank_Lapidus Lostpedia.wikia.com]  (англ.)

Отрывок, характеризующий Фрэнк Лапидус

– Да, он славный, но смешной очень.
И она, как всегда говоря о Пьере, стала рассказывать анекдоты о его рассеянности, анекдоты, которые даже выдумывали на него.
– Вы знаете, я поверил ему нашу тайну, – сказал князь Андрей. – Я знаю его с детства. Это золотое сердце. Я вас прошу, Натали, – сказал он вдруг серьезно; – я уеду, Бог знает, что может случиться. Вы можете разлю… Ну, знаю, что я не должен говорить об этом. Одно, – чтобы ни случилось с вами, когда меня не будет…
– Что ж случится?…
– Какое бы горе ни было, – продолжал князь Андрей, – я вас прошу, m lle Sophie, что бы ни случилось, обратитесь к нему одному за советом и помощью. Это самый рассеянный и смешной человек, но самое золотое сердце.
Ни отец и мать, ни Соня, ни сам князь Андрей не могли предвидеть того, как подействует на Наташу расставанье с ее женихом. Красная и взволнованная, с сухими глазами, она ходила этот день по дому, занимаясь самыми ничтожными делами, как будто не понимая того, что ожидает ее. Она не плакала и в ту минуту, как он, прощаясь, последний раз поцеловал ее руку. – Не уезжайте! – только проговорила она ему таким голосом, который заставил его задуматься о том, не нужно ли ему действительно остаться и который он долго помнил после этого. Когда он уехал, она тоже не плакала; но несколько дней она не плача сидела в своей комнате, не интересовалась ничем и только говорила иногда: – Ах, зачем он уехал!
Но через две недели после его отъезда, она так же неожиданно для окружающих ее, очнулась от своей нравственной болезни, стала такая же как прежде, но только с измененной нравственной физиогномией, как дети с другим лицом встают с постели после продолжительной болезни.


Здоровье и характер князя Николая Андреича Болконского, в этот последний год после отъезда сына, очень ослабели. Он сделался еще более раздражителен, чем прежде, и все вспышки его беспричинного гнева большей частью обрушивались на княжне Марье. Он как будто старательно изыскивал все больные места ее, чтобы как можно жесточе нравственно мучить ее. У княжны Марьи были две страсти и потому две радости: племянник Николушка и религия, и обе были любимыми темами нападений и насмешек князя. О чем бы ни заговорили, он сводил разговор на суеверия старых девок или на баловство и порчу детей. – «Тебе хочется его (Николеньку) сделать такой же старой девкой, как ты сама; напрасно: князю Андрею нужно сына, а не девку», говорил он. Или, обращаясь к mademoiselle Bourime, он спрашивал ее при княжне Марье, как ей нравятся наши попы и образа, и шутил…
Он беспрестанно больно оскорблял княжну Марью, но дочь даже не делала усилий над собой, чтобы прощать его. Разве мог он быть виноват перед нею, и разве мог отец ее, который, она всё таки знала это, любил ее, быть несправедливым? Да и что такое справедливость? Княжна никогда не думала об этом гордом слове: «справедливость». Все сложные законы человечества сосредоточивались для нее в одном простом и ясном законе – в законе любви и самоотвержения, преподанном нам Тем, Который с любовью страдал за человечество, когда сам он – Бог. Что ей было за дело до справедливости или несправедливости других людей? Ей надо было самой страдать и любить, и это она делала.
Зимой в Лысые Горы приезжал князь Андрей, был весел, кроток и нежен, каким его давно не видала княжна Марья. Она предчувствовала, что с ним что то случилось, но он не сказал ничего княжне Марье о своей любви. Перед отъездом князь Андрей долго беседовал о чем то с отцом и княжна Марья заметила, что перед отъездом оба были недовольны друг другом.
Вскоре после отъезда князя Андрея, княжна Марья писала из Лысых Гор в Петербург своему другу Жюли Карагиной, которую княжна Марья мечтала, как мечтают всегда девушки, выдать за своего брата, и которая в это время была в трауре по случаю смерти своего брата, убитого в Турции.
«Горести, видно, общий удел наш, милый и нежный друг Julieie».
«Ваша потеря так ужасна, что я иначе не могу себе объяснить ее, как особенную милость Бога, Который хочет испытать – любя вас – вас и вашу превосходную мать. Ах, мой друг, религия, и только одна религия, может нас, уже не говорю утешить, но избавить от отчаяния; одна религия может объяснить нам то, чего без ее помощи не может понять человек: для чего, зачем существа добрые, возвышенные, умеющие находить счастие в жизни, никому не только не вредящие, но необходимые для счастия других – призываются к Богу, а остаются жить злые, бесполезные, вредные, или такие, которые в тягость себе и другим. Первая смерть, которую я видела и которую никогда не забуду – смерть моей милой невестки, произвела на меня такое впечатление. Точно так же как вы спрашиваете судьбу, для чего было умирать вашему прекрасному брату, точно так же спрашивала я, для чего было умирать этому ангелу Лизе, которая не только не сделала какого нибудь зла человеку, но никогда кроме добрых мыслей не имела в своей душе. И что ж, мой друг, вот прошло с тех пор пять лет, и я, с своим ничтожным умом, уже начинаю ясно понимать, для чего ей нужно было умереть, и каким образом эта смерть была только выражением бесконечной благости Творца, все действия Которого, хотя мы их большею частью не понимаем, суть только проявления Его бесконечной любви к Своему творению. Может быть, я часто думаю, она была слишком ангельски невинна для того, чтобы иметь силу перенести все обязанности матери. Она была безупречна, как молодая жена; может быть, она не могла бы быть такою матерью. Теперь, мало того, что она оставила нам, и в особенности князю Андрею, самое чистое сожаление и воспоминание, она там вероятно получит то место, которого я не смею надеяться для себя. Но, не говоря уже о ней одной, эта ранняя и страшная смерть имела самое благотворное влияние, несмотря на всю печаль, на меня и на брата. Тогда, в минуту потери, эти мысли не могли притти мне; тогда я с ужасом отогнала бы их, но теперь это так ясно и несомненно. Пишу всё это вам, мой друг, только для того, чтобы убедить вас в евангельской истине, сделавшейся для меня жизненным правилом: ни один волос с головы не упадет без Его воли. А воля Его руководствуется только одною беспредельною любовью к нам, и потому всё, что ни случается с нами, всё для нашего блага. Вы спрашиваете, проведем ли мы следующую зиму в Москве? Несмотря на всё желание вас видеть, не думаю и не желаю этого. И вы удивитесь, что причиною тому Буонапарте. И вот почему: здоровье отца моего заметно слабеет: он не может переносить противоречий и делается раздражителен. Раздражительность эта, как вы знаете, обращена преимущественно на политические дела. Он не может перенести мысли о том, что Буонапарте ведет дело как с равными, со всеми государями Европы и в особенности с нашим, внуком Великой Екатерины! Как вы знаете, я совершенно равнодушна к политическим делам, но из слов моего отца и разговоров его с Михаилом Ивановичем, я знаю всё, что делается в мире, и в особенности все почести, воздаваемые Буонапарте, которого, как кажется, еще только в Лысых Горах на всем земном шаре не признают ни великим человеком, ни еще менее французским императором. И мой отец не может переносить этого. Мне кажется, что мой отец, преимущественно вследствие своего взгляда на политические дела и предвидя столкновения, которые у него будут, вследствие его манеры, не стесняясь ни с кем, высказывать свои мнения, неохотно говорит о поездке в Москву. Всё, что он выиграет от лечения, он потеряет вследствие споров о Буонапарте, которые неминуемы. Во всяком случае это решится очень скоро. Семейная жизнь наша идет по старому, за исключением присутствия брата Андрея. Он, как я уже писала вам, очень изменился последнее время. После его горя, он теперь только, в нынешнем году, совершенно нравственно ожил. Он стал таким, каким я его знала ребенком: добрым, нежным, с тем золотым сердцем, которому я не знаю равного. Он понял, как мне кажется, что жизнь для него не кончена. Но вместе с этой нравственной переменой, он физически очень ослабел. Он стал худее чем прежде, нервнее. Я боюсь за него и рада, что он предпринял эту поездку за границу, которую доктора уже давно предписывали ему. Я надеюсь, что это поправит его. Вы мне пишете, что в Петербурге о нем говорят, как об одном из самых деятельных, образованных и умных молодых людей. Простите за самолюбие родства – я никогда в этом не сомневалась. Нельзя счесть добро, которое он здесь сделал всем, начиная с своих мужиков и до дворян. Приехав в Петербург, он взял только то, что ему следовало. Удивляюсь, каким образом вообще доходят слухи из Петербурга в Москву и особенно такие неверные, как тот, о котором вы мне пишете, – слух о мнимой женитьбе брата на маленькой Ростовой. Я не думаю, чтобы Андрей когда нибудь женился на ком бы то ни было и в особенности на ней. И вот почему: во первых я знаю, что хотя он и редко говорит о покойной жене, но печаль этой потери слишком глубоко вкоренилась в его сердце, чтобы когда нибудь он решился дать ей преемницу и мачеху нашему маленькому ангелу. Во вторых потому, что, сколько я знаю, эта девушка не из того разряда женщин, которые могут нравиться князю Андрею. Не думаю, чтобы князь Андрей выбрал ее своею женою, и откровенно скажу: я не желаю этого. Но я заболталась, кончаю свой второй листок. Прощайте, мой милый друг; да сохранит вас Бог под Своим святым и могучим покровом. Моя милая подруга, mademoiselle Bourienne, целует вас.