Хари, Армин

Армин Хари
Армин Хари (слева) и Бернд Кульман в 1960 году
Общая информация
Дата и место рождения	22 марта 1937(1937-03-22) (87 лет) Квиршид, Саар, Третий рейх
Гражданство	ФРГ
Рост	182 см
Вес	71 кг
Клуб	FSV Frankfurt
Спортивная карьера	1957—1961
Личные рекорды
100 м	10,0 (1960) WR*
Международные медали
Олимпийские игры Золото Рим 1960 100 м Золото Рим 1960 эстафета 4×100 м Чемпионаты Европы Золото Стокгольм 1958 100 м Золото Стокгольм 1958 эстафета 4×100 м

Армин Эрих Хари (нем. Armin Erich Hary; 22 марта 1937, Квиршид) — немецкий легкоатлет, двукратный чемпион Игр XVII Олимпиады, двукратный чемпион Европы, первый легкоатлет, пробежавший 100 метров ровно за 10 секунд.

Биография

Армин Хари родился в 1937 году в небогатой шахтёрской семье, в детстве увлекался футболом, гандболом и игрой на скрипке. С 16 лет занимался десятиборьем в клубе «Саарбрюккен», но свои лучшие результаты демонстрировал в беге на короткие дистанции и в итоге стал спринтером. В возрасте 18 лет Хари пробегал стометровку за 11,3 с, а в 1957 году стал вице-чемпионом ФРГ с результатом 10,5. Первых международных успехов в карьере спортсмен добился на чемпионате Европы 1958 года в Стокгольме, одержав победу в забеге на 100 м и став чемпионом в составе спринтерской эстафетной команды.

6 сентября 1958 года во Фридрихсхафене Армин Хари впервые пробежал стометровку за 10 секунд, что было быстрее мирового рекорда на 0,1 с, но судьи не засчитали результат, мотивируя это тем, что уклон дорожки, по которой бежал спортсмен, на 9 мм превышал допустимое значение.

Следующие попытки взятия мирового рекорда состоялись 21 июня 1960 года на традиционном соревновании «Мировой класс в Цюрихе». Легкоатлетическая федерация ФРГ поначалу препятствовала своим атлетам выступать в Цюрихе, желая поберечь их силы перед Олимпиадой в Риме, и к тому времени, когда разрешение всё же было дано, свободных билетов на самолёт уже не осталось. В итоге Армину Хари пришлось добираться на грузовом самолёте и, едва успев отдохнуть, выходить на беговую дорожку. На стадионе «Летцигрунд» он снова показал результат 10,0, однако получил от судей обвинение в фальстарте. Обжаловав судейское решение, Хари добился права на повторный забег и также пробежал 100-метровую дистанцию ровно за 10 секунд. Только после этого новый мировой рекорд был официально зарегистрирован.

В том же 1960 году Армин Хари, выступая за Объединённую германскую команду, стал двукратным чемпионом Олимпийских игр в Риме. 1 сентября в финале бега на 100 м судьи трижды возвращали атлетов на стартовую линию из-за того, что Хари, по их мнению, опять нарушил правила. Наконец, в четвёртой попытке немецкий спринтер финишировал со временем нового олимпийского рекорда — 10,2. Спустя неделю он завоевал золотую медаль в составе эстафетной команды — вместе Берндом Кульманом, Вальтером Малендорфом и Мартином Лауэром. В финале немцы показали второе время, однако опередившая их сборная США получила дисквалификацию из-за ошибки при передаче эстафетной палочки. Результат немецкой четвёрки (39,5) стал повторением мирового рекорда.

Сильным качеством Армина Хари как спринтера являлась отменная реакция — способность реагировать на стартовый выстрел на 0,05—0,07 с быстрее соперника, благодаря которой он уже к пятнадцатому метру дистанции уходил далеко вперёд, что в условиях отсутствия в то время электронной аппаратуры столь часто заставляло судей фиксировать фальстарты у немецкого спортсмена. 1 мая 1961 года, в 24-летнем возрасте, Хари, которого на родине за цвет волос и скорость называли «Белой Молнией», объявил о завершении карьеры. Расставание с лёгкой атлетикой ускорили автомобильная авария в ноябре 1960 года и неоднократные конфликты с национальной легкоатлетической федерацией, выливавшиеся в продолжительные дисквалификации спортсмена — сначала на 6 недель за дополнительные затраты в 70 марок при поездке на одно из соревнований, затем на 9 месяцев за критические высказывания в адрес спортивных чиновников страны.

После ухода из спорта Армин Хари работал в сфере недвижимости. С 2006 года руководит фондом AHA-F, помогающим заниматься спортом детям из малообеспеченных семей. 11 мая 2011 года Армин Хари был принят в Зал славы немецкого спорта.

Достижения

Год	Соревнование	Город	Дисциплина	Место	Результат	Примечание
ФРГ
1958	Чемпионат Европы	Стокгольм	100 м	1-е	10,3
			Эстафета 4×100 м	1-е	40,2
Объединённая германская команда
1960	Олимпийские игры	Рим	100 м	1-е	10,2
			Эстафета 4×100 м	1-е	39,5	=

Ссылки

• [www.sports-reference.com/olympics/athletes/ha/armin-hary-1.html Армин Хари] — олимпийская статистика на сайте Sports-Reference.com (англ.)
• [www.aha-f.de/pages/armin-hary.html Биография] (нем.). AHA-F. Проверено 2 марта 2014.
• [www.sport-express.ru/newspaper/2008-04-08/16_1/ «Просто я хотел быть самым быстрым человеком на Земле»]. «Спорт-Экспресс» (8 апреля 2008). Проверено 2 марта 2014.

Отрывок, характеризующий Хари, Армин

– Успеем переодеть?
– Не знаю, генерал…
Полковой командир, сам подойдя к рядам, распорядился переодеванием опять в шинели. Ротные командиры разбежались по ротам, фельдфебели засуетились (шинели были не совсем исправны) и в то же мгновение заколыхались, растянулись и говором загудели прежде правильные, молчаливые четвероугольники. Со всех сторон отбегали и подбегали солдаты, подкидывали сзади плечом, через голову перетаскивали ранцы, снимали шинели и, высоко поднимая руки, натягивали их в рукава.
Через полчаса всё опять пришло в прежний порядок, только четвероугольники сделались серыми из черных. Полковой командир, опять подрагивающею походкой, вышел вперед полка и издалека оглядел его.
– Это что еще? Это что! – прокричал он, останавливаясь. – Командира 3 й роты!..
– Командир 3 й роты к генералу! командира к генералу, 3 й роты к командиру!… – послышались голоса по рядам, и адъютант побежал отыскивать замешкавшегося офицера.
Когда звуки усердных голосов, перевирая, крича уже «генерала в 3 ю роту», дошли по назначению, требуемый офицер показался из за роты и, хотя человек уже пожилой и не имевший привычки бегать, неловко цепляясь носками, рысью направился к генералу. Лицо капитана выражало беспокойство школьника, которому велят сказать невыученный им урок. На красном (очевидно от невоздержания) носу выступали пятна, и рот не находил положения. Полковой командир с ног до головы осматривал капитана, в то время как он запыхавшись подходил, по мере приближения сдерживая шаг.
– Вы скоро людей в сарафаны нарядите! Это что? – крикнул полковой командир, выдвигая нижнюю челюсть и указывая в рядах 3 й роты на солдата в шинели цвета фабричного сукна, отличавшегося от других шинелей. – Сами где находились? Ожидается главнокомандующий, а вы отходите от своего места? А?… Я вас научу, как на смотр людей в казакины одевать!… А?…
Ротный командир, не спуская глаз с начальника, всё больше и больше прижимал свои два пальца к козырьку, как будто в одном этом прижимании он видел теперь свое спасенье.
– Ну, что ж вы молчите? Кто у вас там в венгерца наряжен? – строго шутил полковой командир.
– Ваше превосходительство…
– Ну что «ваше превосходительство»? Ваше превосходительство! Ваше превосходительство! А что ваше превосходительство – никому неизвестно.
– Ваше превосходительство, это Долохов, разжалованный… – сказал тихо капитан.
– Что он в фельдмаршалы, что ли, разжалован или в солдаты? А солдат, так должен быть одет, как все, по форме.
– Ваше превосходительство, вы сами разрешили ему походом.
– Разрешил? Разрешил? Вот вы всегда так, молодые люди, – сказал полковой командир, остывая несколько. – Разрешил? Вам что нибудь скажешь, а вы и… – Полковой командир помолчал. – Вам что нибудь скажешь, а вы и… – Что? – сказал он, снова раздражаясь. – Извольте одеть людей прилично…
И полковой командир, оглядываясь на адъютанта, своею вздрагивающею походкой направился к полку. Видно было, что его раздражение ему самому понравилось, и что он, пройдясь по полку, хотел найти еще предлог своему гневу. Оборвав одного офицера за невычищенный знак, другого за неправильность ряда, он подошел к 3 й роте.
– Кааак стоишь? Где нога? Нога где? – закричал полковой командир с выражением страдания в голосе, еще человек за пять не доходя до Долохова, одетого в синеватую шинель.
Долохов медленно выпрямил согнутую ногу и прямо, своим светлым и наглым взглядом, посмотрел в лицо генерала.
– Зачем синяя шинель? Долой… Фельдфебель! Переодеть его… дря… – Он не успел договорить.
– Генерал, я обязан исполнять приказания, но не обязан переносить… – поспешно сказал Долохов.
– Во фронте не разговаривать!… Не разговаривать, не разговаривать!…
– Не обязан переносить оскорбления, – громко, звучно договорил Долохов.
Глаза генерала и солдата встретились. Генерал замолчал, сердито оттягивая книзу тугой шарф.
– Извольте переодеться, прошу вас, – сказал он, отходя.


– Едет! – закричал в это время махальный.
Полковой командир, покраснел, подбежал к лошади, дрожащими руками взялся за стремя, перекинул тело, оправился, вынул шпагу и с счастливым, решительным лицом, набок раскрыв рот, приготовился крикнуть. Полк встрепенулся, как оправляющаяся птица, и замер.
– Смир р р р на! – закричал полковой командир потрясающим душу голосом, радостным для себя, строгим в отношении к полку и приветливым в отношении к подъезжающему начальнику.
По широкой, обсаженной деревьями, большой, бесшоссейной дороге, слегка погромыхивая рессорами, шибкою рысью ехала высокая голубая венская коляска цугом. За коляской скакали свита и конвой кроатов. Подле Кутузова сидел австрийский генерал в странном, среди черных русских, белом мундире. Коляска остановилась у полка. Кутузов и австрийский генерал о чем то тихо говорили, и Кутузов слегка улыбнулся, в то время как, тяжело ступая, он опускал ногу с подножки, точно как будто и не было этих 2 000 людей, которые не дыша смотрели на него и на полкового командира.
Раздался крик команды, опять полк звеня дрогнул, сделав на караул. В мертвой тишине послышался слабый голос главнокомандующего. Полк рявкнул: «Здравья желаем, ваше го го го го ство!» И опять всё замерло. Сначала Кутузов стоял на одном месте, пока полк двигался; потом Кутузов рядом с белым генералом, пешком, сопутствуемый свитою, стал ходить по рядам.
По тому, как полковой командир салютовал главнокомандующему, впиваясь в него глазами, вытягиваясь и подбираясь, как наклоненный вперед ходил за генералами по рядам, едва удерживая подрагивающее движение, как подскакивал при каждом слове и движении главнокомандующего, – видно было, что он исполнял свои обязанности подчиненного еще с большим наслаждением, чем обязанности начальника. Полк, благодаря строгости и старательности полкового командира, был в прекрасном состоянии сравнительно с другими, приходившими в то же время к Браунау. Отсталых и больных было только 217 человек. И всё было исправно, кроме обуви.
Кутузов прошел по рядам, изредка останавливаясь и говоря по нескольку ласковых слов офицерам, которых он знал по турецкой войне, а иногда и солдатам. Поглядывая на обувь, он несколько раз грустно покачивал головой и указывал на нее австрийскому генералу с таким выражением, что как бы не упрекал в этом никого, но не мог не видеть, как это плохо. Полковой командир каждый раз при этом забегал вперед, боясь упустить слово главнокомандующего касательно полка. Сзади Кутузова, в таком расстоянии, что всякое слабо произнесенное слово могло быть услышано, шло человек 20 свиты. Господа свиты разговаривали между собой и иногда смеялись. Ближе всех за главнокомандующим шел красивый адъютант. Это был князь Болконский. Рядом с ним шел его товарищ Несвицкий, высокий штаб офицер, чрезвычайно толстый, с добрым, и улыбающимся красивым лицом и влажными глазами; Несвицкий едва удерживался от смеха, возбуждаемого черноватым гусарским офицером, шедшим подле него. Гусарский офицер, не улыбаясь, не изменяя выражения остановившихся глаз, с серьезным лицом смотрел на спину полкового командира и передразнивал каждое его движение. Каждый раз, как полковой командир вздрагивал и нагибался вперед, точно так же, точь в точь так же, вздрагивал и нагибался вперед гусарский офицер. Несвицкий смеялся и толкал других, чтобы они смотрели на забавника.