Центральный тибетский язык
Поделись знанием:
В это время застенчиво, тихими шагами, вошла графиня в своей токе и бархатном платье.
– Уу! моя красавица! – закричал граф, – лучше вас всех!… – Он хотел обнять ее, но она краснея отстранилась, чтоб не измяться.
– Мама, больше на бок току, – проговорила Наташа. – Я переколю, и бросилась вперед, а девушки, подшивавшие, не успевшие за ней броситься, оторвали кусочек дымки.
– Боже мой! Что ж это такое? Я ей Богу не виновата…
– Ничего, заметаю, не видно будет, – говорила Дуняша.
– Красавица, краля то моя! – сказала из за двери вошедшая няня. – А Сонюшка то, ну красавицы!…
В четверть одиннадцатого наконец сели в кареты и поехали. Но еще нужно было заехать к Таврическому саду.
Перонская была уже готова. Несмотря на ее старость и некрасивость, у нее происходило точно то же, что у Ростовых, хотя не с такой торопливостью (для нее это было дело привычное), но также было надушено, вымыто, напудрено старое, некрасивое тело, также старательно промыто за ушами, и даже, и так же, как у Ростовых, старая горничная восторженно любовалась нарядом своей госпожи, когда она в желтом платье с шифром вышла в гостиную. Перонская похвалила туалеты Ростовых.
Ростовы похвалили ее вкус и туалет, и, бережа прически и платья, в одиннадцать часов разместились по каретам и поехали.
Наташа с утра этого дня не имела ни минуты свободы, и ни разу не успела подумать о том, что предстоит ей.
В сыром, холодном воздухе, в тесноте и неполной темноте колыхающейся кареты, она в первый раз живо представила себе то, что ожидает ее там, на бале, в освещенных залах – музыка, цветы, танцы, государь, вся блестящая молодежь Петербурга. То, что ее ожидало, было так прекрасно, что она не верила даже тому, что это будет: так это было несообразно с впечатлением холода, тесноты и темноты кареты. Она поняла всё то, что ее ожидает, только тогда, когда, пройдя по красному сукну подъезда, она вошла в сени, сняла шубу и пошла рядом с Соней впереди матери между цветами по освещенной лестнице. Только тогда она вспомнила, как ей надо было себя держать на бале и постаралась принять ту величественную манеру, которую она считала необходимой для девушки на бале. Но к счастью ее она почувствовала, что глаза ее разбегались: она ничего не видела ясно, пульс ее забил сто раз в минуту, и кровь стала стучать у ее сердца. Она не могла принять той манеры, которая бы сделала ее смешною, и шла, замирая от волнения и стараясь всеми силами только скрыть его. И эта то была та самая манера, которая более всего шла к ней. Впереди и сзади их, так же тихо переговариваясь и так же в бальных платьях, входили гости. Зеркала по лестнице отражали дам в белых, голубых, розовых платьях, с бриллиантами и жемчугами на открытых руках и шеях.
Наташа смотрела в зеркала и в отражении не могла отличить себя от других. Всё смешивалось в одну блестящую процессию. При входе в первую залу, равномерный гул голосов, шагов, приветствий – оглушил Наташу; свет и блеск еще более ослепил ее. Хозяин и хозяйка, уже полчаса стоявшие у входной двери и говорившие одни и те же слова входившим: «charme de vous voir», [в восхищении, что вижу вас,] так же встретили и Ростовых с Перонской.
Две девочки в белых платьях, с одинаковыми розами в черных волосах, одинаково присели, но невольно хозяйка остановила дольше свой взгляд на тоненькой Наташе. Она посмотрела на нее, и ей одной особенно улыбнулась в придачу к своей хозяйской улыбке. Глядя на нее, хозяйка вспомнила, может быть, и свое золотое, невозвратное девичье время, и свой первый бал. Хозяин тоже проводил глазами Наташу и спросил у графа, которая его дочь?
– Charmante! [Очаровательна!] – сказал он, поцеловав кончики своих пальцев.
В зале стояли гости, теснясь у входной двери, ожидая государя. Графиня поместилась в первых рядах этой толпы. Наташа слышала и чувствовала, что несколько голосов спросили про нее и смотрели на нее. Она поняла, что она понравилась тем, которые обратили на нее внимание, и это наблюдение несколько успокоило ее.
«Есть такие же, как и мы, есть и хуже нас» – подумала она.
Перонская называла графине самых значительных лиц, бывших на бале.
– Вот это голландский посланик, видите, седой, – говорила Перонская, указывая на старичка с серебряной сединой курчавых, обильных волос, окруженного дамами, которых он чему то заставлял смеяться.
– А вот она, царица Петербурга, графиня Безухая, – говорила она, указывая на входившую Элен.
– Как хороша! Не уступит Марье Антоновне; смотрите, как за ней увиваются и молодые и старые. И хороша, и умна… Говорят принц… без ума от нее. А вот эти две, хоть и нехороши, да еще больше окружены.
Она указала на проходивших через залу даму с очень некрасивой дочерью.
– Это миллионерка невеста, – сказала Перонская. – А вот и женихи.
– Это брат Безуховой – Анатоль Курагин, – сказала она, указывая на красавца кавалергарда, который прошел мимо их, с высоты поднятой головы через дам глядя куда то. – Как хорош! неправда ли? Говорят, женят его на этой богатой. .И ваш то соusin, Друбецкой, тоже очень увивается. Говорят, миллионы. – Как же, это сам французский посланник, – отвечала она о Коленкуре на вопрос графини, кто это. – Посмотрите, как царь какой нибудь. А всё таки милы, очень милы французы. Нет милей для общества. А вот и она! Нет, всё лучше всех наша Марья то Антоновна! И как просто одета. Прелесть! – А этот то, толстый, в очках, фармазон всемирный, – сказала Перонская, указывая на Безухова. – С женою то его рядом поставьте: то то шут гороховый!
Не следует путать с Центальнотибетскими языками.
| Центральный тибетский язык | |
| Самоназвание: |
Дбус / Ю |
|---|---|
| Страны: | |
| Общее число говорящих: |
1 140 000 (1990) |
| Классификация | |
| |
| Письменность: | |
| Языковые коды | |
| ISO 639-1: |
— |
| ISO 639-2: |
— |
| ISO 639-3: |
bod — лхаса |
| См. также: Проект:Лингвистика | |
Центральный тибетский язык, известный как дбус (тиб. དབུས་), ю (тиб. དབུས་སྐད་), ю-тсанг (тиб. དབུས་གཙང་སྐད་), является наиболее широко распространённым тибетским языком и основой стандартного языка.
Дбус и Ю — формы одного и того же названия. То есть, по-тибетски, название языка пишется как Дбус и произносится как Ю. Оба эти названия часто применяются специально в знак уважения к диалекту Лхасы. Помимо лхаского диалекта существует множество взаимопонятных диалектов центрального тибетского языка, особо разнообразных вдоль границы и в Непале.
Диалекты
- Валунгге (Halung, Halungge, Walongchung Gola, Walung, Walungchung Gola, Walungge, Walunggi Keccya) распространён в верхних долинах Гунса и Тамар района Тапледжунг зоны Мечи в Непале.
- Долпо (Dolkha, Dolpa Tibetan, Dolpike, Dolpo, Phoke Dolpa) распространён в долине реки Барбунг (деревни к северу и востоку от города Каг); в долине реки Тарап (север и деревня Ланг); за горами к западу от верхней долины реки Кали-Гандаки; ограничено югом Дхаулагири-Хималь и севером Тибета; в долине реки Сулигаг, на северной части деревни Ренги и территории озера; истоках реки Карнали; во многих малых деревнях долин рек Нангонг, Панзанг, Тарап и Барбунг района Долпа зоны Карнали в Непале.
- Лова (Glo Skad, Lhopa, Lo Montang, Loba, Loke, Lopa, Lowa, Loyu, Mustangi) распространён в районе Долпа зоны Карнали; в КРД Чуксанг (деревня Самар), в КРД Гхими, Тсаранг, Ло Мантанг, Суркханг, Чхошер, Чуннуп (диалект верхний мустанг); в КРД Кагбени, Миктинат, Дзонг (диалект бахрагаун); на территориях высоких долин средней дальности Тхакали, Гурунг, Магар; в округе Мустанг, на севере центральной территории реки Верхний Кали-Гандаки зоны Дхаулагири в Непале.
- Лхаса (Bhotia, Bhokha, Bod, Bod Skad, Byokha, Central Tibetan, Dbus, Dbusgtsang, Phoke, Pohbetian, Skad, Tebilian, Tibate, Tibetan, U, Wei, Weizang, Zang, Zang Wen) распространён в провинциях Цинхай, Сычуань и Тибетского Автономного района в Китае, в Бутане, а также в штатах Аруначал-Прадеш, Ассам, Дели, Сикким, Уттаракханд, на тибетской границе штата Химачал-Прадеш в Индии; в общине беженцев около китайской границы, главным образом в городах Непала Катманду и Покхара.
- Лхоми («Bho Te bhasha» (pej.), «Kar Bhote» (pej.), «Kath Bhote» (pej.), Lhoket, Lhomi, Shing Saapa, Syingsaaba) распространён в КРД (комитет развития деревень) Чепува (деревни Рукума, Чхумусур, Гумба, Чьямтанг, Чепува), в КРД Хатия (деревни Хатия, Хангунг, Пхаранг, Сьяксила, Симбунг, Намасе, Шипрунг); в самой южной деревне долин Сексум и Арун, а некоторые в Катманду, северной части района Санкхувасабха зоны Коши в Непале, в Тибетском Автономном округе в Китае, а также в округе Дарджилинг Западной Бенгалии в Индии.
- Мугом (Mugali, Mugom, Mugu, Mugum) распространён в Катманду; в городе Джумла района Джумла; в КРД Долфу, Кимри, Пулу, Мугу, Мангри района Мугу зоны Карнали в Непале, а также в округах Ладакх и Дхармшала штата Киннаур, округах Куллу и Манали штата Химачал-Прадеш в Индии.
- Нубри (Kutang, Kutang Bhotia, Larkye, Nubri) распространённа верхней реке Бури-Гандаки, от Намрунг к Самбо и Прок, на севере района Горкха зоны Гандаки в Непале. Имеет диалекты лхо, намрунг, прок, сама. Диалект бесписьменный.
- Тичуронг (Ticherong, Tichurong) распространён в бассейне реки Тули-Бхери района Долпа зоны Карнали в Непале. Диалект бесписьменный.
- Тхудам (Thudam, «Thudam Bhote») распространён в деревне Тхудам КРД Чепува района Санкхувасабха зоны Коши в Непале. Диалект бесписьменный.
- Хумла (Dangali, Humla, «Humla Bhotia» (pej.), Humli Khyampa, Phoke) распространён в Катманду; в деревнях к северо-западу от Симикот в направлении китайской границы, в деревнях немного северо-восточнее от Симикот района Хумла зоны Карнали и района Баджура зоны Сетхи в Непале. Диалект бесписьменный. Есть диалекты хумли-кхьямпа, ла-якба, лими, ньинба, верхний нумла.
- Цеку (Tseku, Tsuku, Tzuku) распространён в Тибетском автономном регионе, а также в Бутане.
Напишите отзыв о статье "Центральный тибетский язык"
Ссылки
- [www.ethnologue.com/language/ola Валунгге]
- [www.ethnologue.com/language/dre Долпо]
- [www.ethnologue.com/language/loy Лова (мустанг)]
- [www.ethnologue.com/language/bod Лхаса]
- [www.ethnologue.com/language/lhm Лхоми]
- [www.ethnologue.com/language/muk Мугом]
- [www.ethnologue.com/language/kte Нубри]
- [www.ethnologue.com/language/tcn Тичуронг]
- [www.ethnologue.com/language/tsk Тсеку]
- [www.ethnologue.com/language/thw Тхудам]
- [www.ethnologue.com/language/hut Хумла]
Отрывок, характеризующий Центральный тибетский язык
– Ну длинно, так заметаем, в одну минутую заметаем, – сказала решительная Дуняша, из платочка на груди вынимая иголку и опять на полу принимаясь за работу.В это время застенчиво, тихими шагами, вошла графиня в своей токе и бархатном платье.
– Уу! моя красавица! – закричал граф, – лучше вас всех!… – Он хотел обнять ее, но она краснея отстранилась, чтоб не измяться.
– Мама, больше на бок току, – проговорила Наташа. – Я переколю, и бросилась вперед, а девушки, подшивавшие, не успевшие за ней броситься, оторвали кусочек дымки.
– Боже мой! Что ж это такое? Я ей Богу не виновата…
– Ничего, заметаю, не видно будет, – говорила Дуняша.
– Красавица, краля то моя! – сказала из за двери вошедшая няня. – А Сонюшка то, ну красавицы!…
В четверть одиннадцатого наконец сели в кареты и поехали. Но еще нужно было заехать к Таврическому саду.
Перонская была уже готова. Несмотря на ее старость и некрасивость, у нее происходило точно то же, что у Ростовых, хотя не с такой торопливостью (для нее это было дело привычное), но также было надушено, вымыто, напудрено старое, некрасивое тело, также старательно промыто за ушами, и даже, и так же, как у Ростовых, старая горничная восторженно любовалась нарядом своей госпожи, когда она в желтом платье с шифром вышла в гостиную. Перонская похвалила туалеты Ростовых.
Ростовы похвалили ее вкус и туалет, и, бережа прически и платья, в одиннадцать часов разместились по каретам и поехали.
Наташа с утра этого дня не имела ни минуты свободы, и ни разу не успела подумать о том, что предстоит ей.
В сыром, холодном воздухе, в тесноте и неполной темноте колыхающейся кареты, она в первый раз живо представила себе то, что ожидает ее там, на бале, в освещенных залах – музыка, цветы, танцы, государь, вся блестящая молодежь Петербурга. То, что ее ожидало, было так прекрасно, что она не верила даже тому, что это будет: так это было несообразно с впечатлением холода, тесноты и темноты кареты. Она поняла всё то, что ее ожидает, только тогда, когда, пройдя по красному сукну подъезда, она вошла в сени, сняла шубу и пошла рядом с Соней впереди матери между цветами по освещенной лестнице. Только тогда она вспомнила, как ей надо было себя держать на бале и постаралась принять ту величественную манеру, которую она считала необходимой для девушки на бале. Но к счастью ее она почувствовала, что глаза ее разбегались: она ничего не видела ясно, пульс ее забил сто раз в минуту, и кровь стала стучать у ее сердца. Она не могла принять той манеры, которая бы сделала ее смешною, и шла, замирая от волнения и стараясь всеми силами только скрыть его. И эта то была та самая манера, которая более всего шла к ней. Впереди и сзади их, так же тихо переговариваясь и так же в бальных платьях, входили гости. Зеркала по лестнице отражали дам в белых, голубых, розовых платьях, с бриллиантами и жемчугами на открытых руках и шеях.
Наташа смотрела в зеркала и в отражении не могла отличить себя от других. Всё смешивалось в одну блестящую процессию. При входе в первую залу, равномерный гул голосов, шагов, приветствий – оглушил Наташу; свет и блеск еще более ослепил ее. Хозяин и хозяйка, уже полчаса стоявшие у входной двери и говорившие одни и те же слова входившим: «charme de vous voir», [в восхищении, что вижу вас,] так же встретили и Ростовых с Перонской.
Две девочки в белых платьях, с одинаковыми розами в черных волосах, одинаково присели, но невольно хозяйка остановила дольше свой взгляд на тоненькой Наташе. Она посмотрела на нее, и ей одной особенно улыбнулась в придачу к своей хозяйской улыбке. Глядя на нее, хозяйка вспомнила, может быть, и свое золотое, невозвратное девичье время, и свой первый бал. Хозяин тоже проводил глазами Наташу и спросил у графа, которая его дочь?
– Charmante! [Очаровательна!] – сказал он, поцеловав кончики своих пальцев.
В зале стояли гости, теснясь у входной двери, ожидая государя. Графиня поместилась в первых рядах этой толпы. Наташа слышала и чувствовала, что несколько голосов спросили про нее и смотрели на нее. Она поняла, что она понравилась тем, которые обратили на нее внимание, и это наблюдение несколько успокоило ее.
«Есть такие же, как и мы, есть и хуже нас» – подумала она.
Перонская называла графине самых значительных лиц, бывших на бале.
– Вот это голландский посланик, видите, седой, – говорила Перонская, указывая на старичка с серебряной сединой курчавых, обильных волос, окруженного дамами, которых он чему то заставлял смеяться.
– А вот она, царица Петербурга, графиня Безухая, – говорила она, указывая на входившую Элен.
– Как хороша! Не уступит Марье Антоновне; смотрите, как за ней увиваются и молодые и старые. И хороша, и умна… Говорят принц… без ума от нее. А вот эти две, хоть и нехороши, да еще больше окружены.
Она указала на проходивших через залу даму с очень некрасивой дочерью.
– Это миллионерка невеста, – сказала Перонская. – А вот и женихи.
– Это брат Безуховой – Анатоль Курагин, – сказала она, указывая на красавца кавалергарда, который прошел мимо их, с высоты поднятой головы через дам глядя куда то. – Как хорош! неправда ли? Говорят, женят его на этой богатой. .И ваш то соusin, Друбецкой, тоже очень увивается. Говорят, миллионы. – Как же, это сам французский посланник, – отвечала она о Коленкуре на вопрос графини, кто это. – Посмотрите, как царь какой нибудь. А всё таки милы, очень милы французы. Нет милей для общества. А вот и она! Нет, всё лучше всех наша Марья то Антоновна! И как просто одета. Прелесть! – А этот то, толстый, в очках, фармазон всемирный, – сказала Перонская, указывая на Безухова. – С женою то его рядом поставьте: то то шут гороховый!
