Чемпионат Европы по конькобежному спорту 1939
Поделись знанием:
Ежели бы полководцы руководились разумными причинами, казалось, как ясно должно было быть для Наполеона, что, зайдя за две тысячи верст и принимая сражение с вероятной случайностью потери четверти армии, он шел на верную погибель; и столь же ясно бы должно было казаться Кутузову, что, принимая сражение и тоже рискуя потерять четверть армии, он наверное теряет Москву. Для Кутузова это было математически ясно, как ясно то, что ежели в шашках у меня меньше одной шашкой и я буду меняться, я наверное проиграю и потому не должен меняться.
Когда у противника шестнадцать шашек, а у меня четырнадцать, то я только на одну восьмую слабее его; а когда я поменяюсь тринадцатью шашками, то он будет втрое сильнее меня.
До Бородинского сражения наши силы приблизительно относились к французским как пять к шести, а после сражения как один к двум, то есть до сражения сто тысяч; ста двадцати, а после сражения пятьдесят к ста. А вместе с тем умный и опытный Кутузов принял сражение. Наполеон же, гениальный полководец, как его называют, дал сражение, теряя четверть армии и еще более растягивая свою линию. Ежели скажут, что, заняв Москву, он думал, как занятием Вены, кончить кампанию, то против этого есть много доказательств. Сами историки Наполеона рассказывают, что еще от Смоленска он хотел остановиться, знал опасность своего растянутого положения знал, что занятие Москвы не будет концом кампании, потому что от Смоленска он видел, в каком положении оставлялись ему русские города, и не получал ни одного ответа на свои неоднократные заявления о желании вести переговоры.
Давая и принимая Бородинское сражение, Кутузов и Наполеон поступили непроизвольно и бессмысленно. А историки под совершившиеся факты уже потом подвели хитросплетенные доказательства предвидения и гениальности полководцев, которые из всех непроизвольных орудий мировых событий были самыми рабскими и непроизвольными деятелями.
Древние оставили нам образцы героических поэм, в которых герои составляют весь интерес истории, и мы все еще не можем привыкнуть к тому, что для нашего человеческого времени история такого рода не имеет смысла.
| Чемпионат Европы по конькобежному спорту 1939 Чемпионат Европы по конькобежному спорту | |
|---|---|
| Подробности чемпионата | |
| Место проведения |  Рига, Латвия
|
| Сроки турнира | 4 — 5 февраля 1939 года |
| Мужчин | 26 |
| Призовые места среди мужчин | |
 Чемпион
|
Альфонс Берзиньш
|
 Второе место
|
 Шарль Матисен
|
 Третье место
|
Ааге Йохансен
|
| Призовые места среди женщин | |
| Статистика чемпионата | |
Чемпионат Европы по конькобежному спорту 1939 года — 40-й чемпионат Европы, который прошёл 4 — 5 февраля 1939 года в Риге, Латвия. Чемпионат проводился на дистанциях 500 метров, 1500 метров, 3000 метров и 5000 метров. В соревнованиях принимали участие только мужчины — 26 конькобежцев из 8 стран. Чемпионом Европы стал латышский скороход Альфонс Берзиньш, призёрами — норвежецы Шарль Матисен и Ааге Йохансен.
Результаты
| Место | Участник | Страна | Очки | 500 м | 3000 м | 1500 м | 5000 м |
|---|---|---|---|---|---|---|---|
 |
Альфонс Берзиньш | Латвия |
216,973 | 45,3 (2) | 5.15,5 (1) | 3.08,1 (3) | 9.23,9 (1) |
 |
Шарль Матисен | Норвегия |
220,717 | 46,8 (6) | 5.24,4 (2) | 3.06,9 (1) | 9.35,5 (3) |
 |
Ааге Йохансен | Норвегия |
221,387 | 46,2 (4) | 5.28,8 (3) | 3.08,6 (5) | 9.35,2 (2) |
| 4 | Биргер Васениус |  Финляндия |
222,677 | 45,2 (1) | 5.34,0 (5) | 3.09,0 (6) | 9.48,1 (6) |
| 5 | Harry Jansson |  Швеция |
226,720 | 46,0 (3) | 5.33,2 (4) | 3.16,1 (14) | 9.58,2 (8) |
| 6 | Аке Экман | Финляндия |
226,830 | 47,9 (11) | 5.40,1 (14) | 3.12,8 (11) | 9.39,8 (4) |
| 7 | Pēteris Strods | Латвия |
227,873 | 47,7 (9) | 5.35,6 (8) | 3.09,6 (7) | 10.10,4 (10) |
| 8 | Курт Скутнабб | Финляндия |
228,536 | 47,1 (7) | 5.36,2 (10) | 3.13,9 (12) | 10.07,7 (9) |
| 9 | Ян Кальбарчик |  Польша |
229,447 | 47,9 (11) | 5.40,2 (15) | 3.11,3 (9) | 10.10,8 (11) |
| 10 | Макс Штипл |  Австрия |
229,760 | 48,9 (15) | 5.35,7 (9) | 3.18,6 (16) | 9.47,1 (5) |
| 11 | Elmārs Bite | Латвия |
229,803 | 48,0 (13) | 5.41,9 (16) | 3.08,1 (3) | 10.21,2 (14) |
| 12 | Георг Хеннум | Финляндия |
229,903 | 48,5 (14) | 5.38,3 (13) | 3.18,3 (15) | 9.49,2 (7) |
| 13 | Карл Вацулек | Австрия |
231,350 | 47,8 (10) | 5.35,2 (6) | 3.10,6 (8) | 10.41,5 (15) |
| 14 | Aleksandrs Tabaks | Латвия |
233,506 | 49,3 (18) | 5.36,5 (11) | 3.20,8 (19) | 10.11,9 (12) |
| 15 | Пентти Ламмио | Финляндия |
233,877 | 49,2 (17) | 5.42,0 (17) | 3.07,7 (2) | 10.51,1 (17) |
| 16 | Гёте Хедлунд | Швеция |
234,157 | 50,1 (22) | 5.35,2 (6) | 3.18,9 (17) | 10.18,9 (13) |
| 17 | Калеви Лайтинен | Финляндия |
235.640 | 47,4 (8) | 5.44,2 (18) | 3.11,5 (10) | 11.10,4 (19) |
| 18 | Alfrēds Bite | Латвия |
237.290 | 46,3 (5) | 6.00,5 (24) | 3.20,0 (18) | 10.42,4 (16) |
| 19 | Leopold Reivart |  Эстония |
241,317 | 49,3 (18) | 5.58,0 (23) | 3.14,1 (13) | 11.16,5 (20) |
| 20 | Ян Лангедейк |  Нидерланды |
241,540 | 49,1 (16) | 5.38,0 (12) | 3.28,4 (22) | 11.06,4 (18) |
| 21 | Янис Грантиньш | Латвия |
247,637 | 51,2 (24) | 5.52,0 (21) | 3.26,1 (21) | 11.30,7 (22) |
| 22 | Герман Бёйен | Нидерланды |
247,806 | 49,5 (20) | 5.45,5 (19) | 3.31,6 (23) | 11.41,9 (23) |
| 23 | Пит Званенбург | Нидерланды |
253,847 | 51,7 (26) | 5.48,1 (20) | 3.34,2 (24) | 12.07,3 (24) |
| 24 | Тадеуш Лисецкий | Польша |
254,220 | 50,7 (23) | 6.13,0 (25) | 3.25,0 (20) | 12.10,2 (25) |
| 25 | Вацлав Ковальский | Польша |
258,303 | 51,5 (25) | 6.23,1 (26) | 3.42,4 (25) | 11.28,2 (21) |
| NS3 | Рулоф Копс | Нидерланды |
49,8 (21) | 5.57,3 (22) | NS |
- * = с падением
- NC = не отобрался на заключительную дистанцию
- NS = не вышел на старт на дистанции
- DQ =дисквалифицирован
Напишите отзыв о статье "Чемпионат Европы по конькобежному спорту 1939"
Отрывок, характеризующий Чемпионат Европы по конькобежному спорту 1939
Для чего и как были даны и приняты сражения при Шевардине и при Бородине? Для чего было дано Бородинское сражение? Ни для французов, ни для русских оно не имело ни малейшего смысла. Результатом ближайшим было и должно было быть – для русских то, что мы приблизились к погибели Москвы (чего мы боялись больше всего в мире), а для французов то, что они приблизились к погибели всей армии (чего они тоже боялись больше всего в мире). Результат этот был тогда же совершении очевиден, а между тем Наполеон дал, а Кутузов принял это сражение.Ежели бы полководцы руководились разумными причинами, казалось, как ясно должно было быть для Наполеона, что, зайдя за две тысячи верст и принимая сражение с вероятной случайностью потери четверти армии, он шел на верную погибель; и столь же ясно бы должно было казаться Кутузову, что, принимая сражение и тоже рискуя потерять четверть армии, он наверное теряет Москву. Для Кутузова это было математически ясно, как ясно то, что ежели в шашках у меня меньше одной шашкой и я буду меняться, я наверное проиграю и потому не должен меняться.
Когда у противника шестнадцать шашек, а у меня четырнадцать, то я только на одну восьмую слабее его; а когда я поменяюсь тринадцатью шашками, то он будет втрое сильнее меня.
До Бородинского сражения наши силы приблизительно относились к французским как пять к шести, а после сражения как один к двум, то есть до сражения сто тысяч; ста двадцати, а после сражения пятьдесят к ста. А вместе с тем умный и опытный Кутузов принял сражение. Наполеон же, гениальный полководец, как его называют, дал сражение, теряя четверть армии и еще более растягивая свою линию. Ежели скажут, что, заняв Москву, он думал, как занятием Вены, кончить кампанию, то против этого есть много доказательств. Сами историки Наполеона рассказывают, что еще от Смоленска он хотел остановиться, знал опасность своего растянутого положения знал, что занятие Москвы не будет концом кампании, потому что от Смоленска он видел, в каком положении оставлялись ему русские города, и не получал ни одного ответа на свои неоднократные заявления о желании вести переговоры.
Давая и принимая Бородинское сражение, Кутузов и Наполеон поступили непроизвольно и бессмысленно. А историки под совершившиеся факты уже потом подвели хитросплетенные доказательства предвидения и гениальности полководцев, которые из всех непроизвольных орудий мировых событий были самыми рабскими и непроизвольными деятелями.
Древние оставили нам образцы героических поэм, в которых герои составляют весь интерес истории, и мы все еще не можем привыкнуть к тому, что для нашего человеческого времени история такого рода не имеет смысла.
