Шартр, Гильом де

Гильом де Шартр фр. Guillaume de Chartres<tr><td colspan="2" style="text-align: center; border-top: solid darkgray 1px;"></td></tr> <tr><td colspan="2" style="text-align: center;">Герб Гильома де Шартра</td></tr>
Магистр ордена Таплиеров
1210 — 1219
Предшественник:	Филипп де Плессье
Преемник:	Пьер де Монтегю
Вероисповедание:	католицизм
Рождение:	ок. 1178
Смерть:	1219(1219) Дамьетта

Гильо́м де Шартр (фр. Guillaume de Chartres, Guillielmus de Carnoto, Willelmus de Carnoto; ок. 1178—1219) — великий магистр ордена тамплиеров в 1210—1219 годах.

Биография

Жизнь Гильома де Шартра до его избрания великим магистром ордена тамплиеров в 1210 году плохо изучена, и по поводу его происхождения существует множество предположений.

В 1902 году Шарль Метей в работе «Тамплиеры в Эр-и-Луар» попытался определить, кем являлся Гильом де Шартр. В этой книге он приводит документ, написанный Робером де Шартром, синьором Вера, в котором упоминаются двое неких Гильомов из Шартра. Под этим именем он обозначает и своего брата-тамплиера, и своего дядю. Таким образом, Гильом де Шартр — брат Робера, вступивший в Орден Храма около 1191—1192 годов.

Некоторые авторы XIX века считали Гильома сыном Милона IV, графа де Бар, и его жены Элисенды. Другие отождествляли его с Гильомом де Феррьер, виконтом Шартрским, но эта гипотеза давно опровергнута. Связь между Гильомом де Феррьером и тамплиерами действительно существовала, о чём свидетельствует документ, составленный в 1204 году, когда он отправился из Сен-Жан де-Акр в Константинополь и в пути заболел. В этом документе делается ссылка на два его пожертвования Ордену Храма, но ничего имеющего отношения к его вступлению в Орден в документе не содержится.

Великий магистр ордена тамплиеров

Гильом был избран великим магистров тамплиеров в 1210 году после смерти Филиппа де Плессье.

Вскоре после этого он принял участие в коронации в качестве короля Иерусалима Иоанна де Бриенна (при поддержке Филиппа Августа). Положение христианских правителей в Палестине становилось все более шатким, и папа Римский Иннокентий III вновь призвал правителей Запада организовать крестовый поход.

В 1211 году тамплиеры попытались расширит подконтрольную территорию за счет крепостей, принадлежваших царю Киликийской Армении Левону II. Гильом с отрядом попал в засаду и был ранен, а занятую крепость Порт-Боннель пришлось оставить. Этот кризис пошел на убыль только в 1216 году. Рядом с Хайфой в Палестине тамплиеры построили замок Пилигрим — внушительную крепость, не раз впоследствии отражавшую атаки мусульман.

За пределами Леванта тамплиеры де Шартра продолжали участвовать в Реконкисте. В 1212 году в битве при Лас-Навас-де-Толоса их роль была скромной, однако к бою погиб глава кастилького подразделения ордена. В Португалии тамплиеры участвовали в завоевании Алкасер-ду-Сал в 1217 году.

Гильом де Шартр принял участие в Пятом крестовом походе, однако споры между его лидерами привела к провалу осады Дамьетты (1218) и всего похода. По одной версии, Гильом был ранен в ходе осады и отошел от дел. По другой — его жизнь в августе 1219 года унесла эпидемия чумы .

Литература

• Bouquet, Recueil des historiens des Gaules et de la France…,‎ 1818, p. 746
• Charles Métais, " Les templiers en Eure-et-Loir : histoire et cartulaire… ", dans Archives du diocèse de Chartres, vol. 7,‎ 1902.
• Histoire littéraire de la France : ouvrage commencé par des religieux bénédictins de la Congrégation de Saint Maur, et continué par des membres de l’Institut (Académie des inscriptions et belles-lettres), t. XXIII, Paris,‎ 1856, p. 606—607.
• Histoire littéraire de la France : ouvrage commencé par des religieux bénédictins de la Congrégation de Saint Maur, et continué par des membres de l’Institut (Académie des inscriptions et belles-lettres), t. XXI, Paris,‎ 1847, p. 787.
• Eugène Mannier, Ordre de Malte : Les commanderies du grand-prieuré de France d’après les documents inédits conservés aux Archives nationales à Paris, Aubry & Dumoulin,‎ 1872, 808 p., p. 136—156
• Coutant, Histoire de la ville et de l’ancien comté de Bar-sur-Seine,‎ 1854, 476 p., p. 434
• Alain Demurger, Les Templiers, une chevalerie chrétienne au Moyen Âge, Paris, Seuil, coll. " Points Histoire ",‎ 2008 (1re éd. 2005), poche, 664 p. (ISBN 978-2-7578-1122-1).
• François Formel — Le Vavasseur, Le Duc de Saint-Simon, comte de la Ferté-Vidame, mémorialiste et épistolier : Rétrospective documentaire,‎ 2009, 332 p. (ISBN 978-2-8106-0354-1, lire en ligne), p. 54 et note 8 en page 59.
• Guillaume de Ferrières, Chansons et saluts d’amour de Guillaume de Ferrières dit le Vidame de Chartres : précédés d’une notice sur l’auteur par M. Louis Lacour, Paris, A. Aubry,‎ 1856.
• René Grousset, Histoire des croisades et du royaume franc de Jérusalem — II. 1131—1187 L'équilibre, Paris, Perrin,‎ 1935 (réimpr. 2006), 1013 p.
• Marie Luise Bulst-Thiele, Sacrae domus militiae templi hierosolymitani magistri, Göttingen, Vandenhoeck und Ruprecht, coll. " Abhandlungen der Akademie der Wissenschaften in Göttingen. Philologisch-historische Klasse ",‎ 1974, 416 p. (ISBN 3-525-82353-3), p. 159—169.
• Emmanuel-Guillaume Rey, " L’Ordre du Temple en Syrie et à Chypre : les Templiers en Terre sainte ", dans Revue de Champagne et de Brie, vol. 24, H. Menu,‎ 1888.
• Henri de Curzon, La règle du temple, H. Champion,‎ 1977, 368 p.

Отрывок, характеризующий Шартр, Гильом де

Пьер побежал вниз.
«Нет, теперь они оставят это, теперь они ужаснутся того, что они сделали!» – думал Пьер, бесцельно направляясь за толпами носилок, двигавшихся с поля сражения.
Но солнце, застилаемое дымом, стояло еще высоко, и впереди, и в особенности налево у Семеновского, кипело что то в дыму, и гул выстрелов, стрельба и канонада не только не ослабевали, но усиливались до отчаянности, как человек, который, надрываясь, кричит из последних сил.


Главное действие Бородинского сражения произошло на пространстве тысячи сажен между Бородиным и флешами Багратиона. (Вне этого пространства с одной стороны была сделана русскими в половине дня демонстрация кавалерией Уварова, с другой стороны, за Утицей, было столкновение Понятовского с Тучковым; но это были два отдельные и слабые действия в сравнении с тем, что происходило в середине поля сражения.) На поле между Бородиным и флешами, у леса, на открытом и видном с обеих сторон протяжении, произошло главное действие сражения, самым простым, бесхитростным образом.
Сражение началось канонадой с обеих сторон из нескольких сотен орудий.
Потом, когда дым застлал все поле, в этом дыму двинулись (со стороны французов) справа две дивизии, Дессе и Компана, на флеши, и слева полки вице короля на Бородино.
От Шевардинского редута, на котором стоял Наполеон, флеши находились на расстоянии версты, а Бородино более чем в двух верстах расстояния по прямой линии, и поэтому Наполеон не мог видеть того, что происходило там, тем более что дым, сливаясь с туманом, скрывал всю местность. Солдаты дивизии Дессе, направленные на флеши, были видны только до тех пор, пока они не спустились под овраг, отделявший их от флеш. Как скоро они спустились в овраг, дым выстрелов орудийных и ружейных на флешах стал так густ, что застлал весь подъем той стороны оврага. Сквозь дым мелькало там что то черное – вероятно, люди, и иногда блеск штыков. Но двигались ли они или стояли, были ли это французы или русские, нельзя было видеть с Шевардинского редута.
Солнце взошло светло и било косыми лучами прямо в лицо Наполеона, смотревшего из под руки на флеши. Дым стлался перед флешами, и то казалось, что дым двигался, то казалось, что войска двигались. Слышны были иногда из за выстрелов крики людей, но нельзя было знать, что они там делали.
Наполеон, стоя на кургане, смотрел в трубу, и в маленький круг трубы он видел дым и людей, иногда своих, иногда русских; но где было то, что он видел, он не знал, когда смотрел опять простым глазом.
Он сошел с кургана и стал взад и вперед ходить перед ним.
Изредка он останавливался, прислушивался к выстрелам и вглядывался в поле сражения.
Не только с того места внизу, где он стоял, не только с кургана, на котором стояли теперь некоторые его генералы, но и с самых флешей, на которых находились теперь вместе и попеременно то русские, то французские, мертвые, раненые и живые, испуганные или обезумевшие солдаты, нельзя было понять того, что делалось на этом месте. В продолжение нескольких часов на этом месте, среди неумолкаемой стрельбы, ружейной и пушечной, то появлялись одни русские, то одни французские, то пехотные, то кавалерийские солдаты; появлялись, падали, стреляли, сталкивались, не зная, что делать друг с другом, кричали и бежали назад.
С поля сражения беспрестанно прискакивали к Наполеону его посланные адъютанты и ординарцы его маршалов с докладами о ходе дела; но все эти доклады были ложны: и потому, что в жару сражения невозможно сказать, что происходит в данную минуту, и потому, что многие адъютапты не доезжали до настоящего места сражения, а передавали то, что они слышали от других; и еще потому, что пока проезжал адъютант те две три версты, которые отделяли его от Наполеона, обстоятельства изменялись и известие, которое он вез, уже становилось неверно. Так от вице короля прискакал адъютант с известием, что Бородино занято и мост на Колоче в руках французов. Адъютант спрашивал у Наполеона, прикажет ли он пореходить войскам? Наполеон приказал выстроиться на той стороне и ждать; но не только в то время как Наполеон отдавал это приказание, но даже когда адъютант только что отъехал от Бородина, мост уже был отбит и сожжен русскими, в той самой схватке, в которой участвовал Пьер в самом начале сраженья.
Прискакавший с флеш с бледным испуганным лицом адъютант донес Наполеону, что атака отбита и что Компан ранен и Даву убит, а между тем флеши были заняты другой частью войск, в то время как адъютанту говорили, что французы были отбиты, и Даву был жив и только слегка контужен. Соображаясь с таковыми необходимо ложными донесениями, Наполеон делал свои распоряжения, которые или уже были исполнены прежде, чем он делал их, или же не могли быть и не были исполняемы.
Маршалы и генералы, находившиеся в более близком расстоянии от поля сражения, но так же, как и Наполеон, не участвовавшие в самом сражении и только изредка заезжавшие под огонь пуль, не спрашиваясь Наполеона, делали свои распоряжения и отдавали свои приказания о том, куда и откуда стрелять, и куда скакать конным, и куда бежать пешим солдатам. Но даже и их распоряжения, точно так же как распоряжения Наполеона, точно так же в самой малой степени и редко приводились в исполнение. Большей частью выходило противное тому, что они приказывали. Солдаты, которым велено было идти вперед, подпав под картечный выстрел, бежали назад; солдаты, которым велено было стоять на месте, вдруг, видя против себя неожиданно показавшихся русских, иногда бежали назад, иногда бросались вперед, и конница скакала без приказания догонять бегущих русских. Так, два полка кавалерии поскакали через Семеновский овраг и только что въехали на гору, повернулись и во весь дух поскакали назад. Так же двигались и пехотные солдаты, иногда забегая совсем не туда, куда им велено было. Все распоряжение о том, куда и когда подвинуть пушки, когда послать пеших солдат – стрелять, когда конных – топтать русских пеших, – все эти распоряжения делали сами ближайшие начальники частей, бывшие в рядах, не спрашиваясь даже Нея, Даву и Мюрата, не только Наполеона. Они не боялись взыскания за неисполнение приказания или за самовольное распоряжение, потому что в сражении дело касается самого дорогого для человека – собственной жизни, и иногда кажется, что спасение заключается в бегстве назад, иногда в бегстве вперед, и сообразно с настроением минуты поступали эти люди, находившиеся в самом пылу сражения. В сущности же, все эти движения вперед и назад не облегчали и не изменяли положения войск. Все их набегания и наскакивания друг на друга почти не производили им вреда, а вред, смерть и увечья наносили ядра и пули, летавшие везде по тому пространству, по которому метались эти люди. Как только эти люди выходили из того пространства, по которому летали ядра и пули, так их тотчас же стоявшие сзади начальники формировали, подчиняли дисциплине и под влиянием этой дисциплины вводили опять в область огня, в которой они опять (под влиянием страха смерти) теряли дисциплину и метались по случайному настроению толпы.