Шевченко, Александр Иосифович

Александр Иосифович Шевченко
Дата рождения	4 августа 1914(1914-08-04)
Место рождения	село Томаровка, Белгородский уезд, Курская губерния, Российская империя
Дата смерти	15 сентября 1985(1985-09-15) (71 год)
Место смерти	Москва, СССР
Принадлежность	СССР СССР
Род войск	бронетанковые войска
Годы службы	1933—1975 (с перерывом)
Звание
Сражения/войны	Великая Отечественная война
Награды и премии

Александр Иосифович Шевченко (4 августа 1914, село Томаровка, Курская губерния — 15 сентября 1985, Москва) — генерал-лейтенант Советской Армии, участник Великой Отечественной войны, Герой Советского Союза (1944).

Биография

Александр Шевченко родился 4 августа 1914 года в селе Томаровка (ныне — посёлок в Яковлевском районе Белгородской области). После окончания семи классов школы и школы фабрично-заводского ученичества в Харькове работал механиком на автобазе в Москве. В 1933—1938 годах проходил службу в Рабоче-крестьянской Красной Армии, окончил Саратовское танковое училище. В 1939 году Шевченко был повторно призван в армию. С первого дня Великой Отечественной войны — на её фронтах. В боях шесть раз был ранен.

К июлю 1944 года полковник Александр Шевченко командовал 65-й танковой бригадой 11-го танкового корпуса 1-го Белорусского фронта. Отличился во время освобождения Волынской области Украинской ССР. 19 июля 1944 года бригада Шевченко принимала активное участие в освобождении города Любомль, а на следующий день успешно переправилась через Западный Буг в районе села Опалин Любомльского района, захватив плацдарм на его западном берегу.

Указом Президиума Верховного Совета СССР от 26 сентября 1944 года за «образцовое выполнение боевых заданий командования на фронте борьбы с немецкими захватчиками и проявленные при этом отвагу и геройство» полковник Александр Шевченко был удостоен высокого звания Героя Советского Союза с вручением ордена Ленина и медали «Золотая Звезда» за номером 4433.

После окончания войны продолжил службу в Советской Армии. В 1949 году Шевченко окончил Военную академию имени М. В. Фрунзе, в 1957 году — Военную академию Генерального штаба. В 1975 году в звании генерал-лейтенанта он был уволен в запас. Проживал и работал в Москве. Скончался 15 сентября 1985 года, похоронен на Кунцевском кладбище Москвы.

Сочинения

• Шевченко А. И. Годы гнева. — М.: ВИМО, 1971.
• Шевченко А. И. Крутой дорогой. — М.: ВИМО, 1973.
• Шевченко А. И. Солдатская совесть : Сборник рассказов. — М.: ВИМО, 1976.
• Шевченко А. И. В стремнине. — М.: ВИМО, 1977.

Награды

Почётный гражданин Волновахи. Был награждён тремя орденами Ленина, четырьмя орденами Красного Знамени, орденами Суворова 2-й степени, Отечественной войны 1-й степени и «За службу Родине в Вооружённых Сил СССР» 3-й степени, рядом медалей.

Литература

• Герои Советского Союза: Краткий биографический словарь / Пред. ред. коллегии И. Н. Шкадов. — М.: Воениздат, 1988. — Т. 2 /Любов — Ящук/. — 863 с. — 100 000 экз. — ISBN 5-203-00536-2.
• Герои огненных лет. — М.: Московский рабочий, 1984. — Кн. 7.

Отрывок, характеризующий Шевченко, Александр Иосифович

Между тем Морель сидел на лучшем месте, окруженный солдатами.
Морель, маленький коренастый француз, с воспаленными, слезившимися глазами, обвязанный по бабьи платком сверх фуражки, был одет в женскую шубенку. Он, видимо, захмелев, обнявши рукой солдата, сидевшего подле него, пел хриплым, перерывающимся голосом французскую песню. Солдаты держались за бока, глядя на него.
– Ну ка, ну ка, научи, как? Я живо перейму. Как?.. – говорил шутник песенник, которого обнимал Морель.
Vive Henri Quatre,
Vive ce roi vaillanti –
[Да здравствует Генрих Четвертый!
Да здравствует сей храбрый король!
и т. д. (французская песня) ]
пропел Морель, подмигивая глазом.
Сe diable a quatre…
– Виварика! Виф серувару! сидябляка… – повторил солдат, взмахнув рукой и действительно уловив напев.
– Вишь, ловко! Го го го го го!.. – поднялся с разных сторон грубый, радостный хохот. Морель, сморщившись, смеялся тоже.
– Ну, валяй еще, еще!
Qui eut le triple talent,
De boire, de battre,
Et d'etre un vert galant…
[Имевший тройной талант,
пить, драться
и быть любезником…]
– A ведь тоже складно. Ну, ну, Залетаев!..
– Кю… – с усилием выговорил Залетаев. – Кью ю ю… – вытянул он, старательно оттопырив губы, – летриптала, де бу де ба и детравагала, – пропел он.
– Ай, важно! Вот так хранцуз! ой… го го го го! – Что ж, еще есть хочешь?
– Дай ему каши то; ведь не скоро наестся с голоду то.
Опять ему дали каши; и Морель, посмеиваясь, принялся за третий котелок. Радостные улыбки стояли на всех лицах молодых солдат, смотревших на Мореля. Старые солдаты, считавшие неприличным заниматься такими пустяками, лежали с другой стороны костра, но изредка, приподнимаясь на локте, с улыбкой взглядывали на Мореля.
– Тоже люди, – сказал один из них, уворачиваясь в шинель. – И полынь на своем кореню растет.
– Оо! Господи, господи! Как звездно, страсть! К морозу… – И все затихло.
Звезды, как будто зная, что теперь никто не увидит их, разыгрались в черном небе. То вспыхивая, то потухая, то вздрагивая, они хлопотливо о чем то радостном, но таинственном перешептывались между собой.

Х
Войска французские равномерно таяли в математически правильной прогрессии. И тот переход через Березину, про который так много было писано, была только одна из промежуточных ступеней уничтожения французской армии, а вовсе не решительный эпизод кампании. Ежели про Березину так много писали и пишут, то со стороны французов это произошло только потому, что на Березинском прорванном мосту бедствия, претерпеваемые французской армией прежде равномерно, здесь вдруг сгруппировались в один момент и в одно трагическое зрелище, которое у всех осталось в памяти. Со стороны же русских так много говорили и писали про Березину только потому, что вдали от театра войны, в Петербурге, был составлен план (Пфулем же) поимки в стратегическую западню Наполеона на реке Березине. Все уверились, что все будет на деле точно так, как в плане, и потому настаивали на том, что именно Березинская переправа погубила французов. В сущности же, результаты Березинской переправы были гораздо менее гибельны для французов потерей орудий и пленных, чем Красное, как то показывают цифры.
Единственное значение Березинской переправы заключается в том, что эта переправа очевидно и несомненно доказала ложность всех планов отрезыванья и справедливость единственно возможного, требуемого и Кутузовым и всеми войсками (массой) образа действий, – только следования за неприятелем. Толпа французов бежала с постоянно усиливающейся силой быстроты, со всею энергией, направленной на достижение цели. Она бежала, как раненый зверь, и нельзя ей было стать на дороге. Это доказало не столько устройство переправы, сколько движение на мостах. Когда мосты были прорваны, безоружные солдаты, московские жители, женщины с детьми, бывшие в обозе французов, – все под влиянием силы инерции не сдавалось, а бежало вперед в лодки, в мерзлую воду.
Стремление это было разумно. Положение и бегущих и преследующих было одинаково дурно. Оставаясь со своими, каждый в бедствии надеялся на помощь товарища, на определенное, занимаемое им место между своими. Отдавшись же русским, он был в том же положении бедствия, но становился на низшую ступень в разделе удовлетворения потребностей жизни. Французам не нужно было иметь верных сведений о том, что половина пленных, с которыми не знали, что делать, несмотря на все желание русских спасти их, – гибли от холода и голода; они чувствовали, что это не могло быть иначе. Самые жалостливые русские начальники и охотники до французов, французы в русской службе не могли ничего сделать для пленных. Французов губило бедствие, в котором находилось русское войско. Нельзя было отнять хлеб и платье у голодных, нужных солдат, чтобы отдать не вредным, не ненавидимым, не виноватым, но просто ненужным французам. Некоторые и делали это; но это было только исключение.