Эрш, Жанна
Поделись знанием:
«Нет, она права, – думала старая княгиня, все убеждения которой разрушились пред появлением его высочества. – Она права; но как это мы в нашу невозвратную молодость не знали этого? А это так было просто», – думала, садясь в карету, старая княгиня.
В начале августа дело Элен совершенно определилось, и она написала своему мужу (который ее очень любил, как она думала) письмо, в котором извещала его о своем намерении выйти замуж за NN и о том, что она вступила в единую истинную религию и что она просит его исполнить все те необходимые для развода формальности, о которых передаст ему податель сего письма.
«Sur ce je prie Dieu, mon ami, de vous avoir sous sa sainte et puissante garde. Votre amie Helene».
[«Затем молю бога, да будете вы, мой друг, под святым сильным его покровом. Друг ваш Елена»]
Это письмо было привезено в дом Пьера в то время, как он находился на Бородинском поле.
Во второй раз, уже в конце Бородинского сражения, сбежав с батареи Раевского, Пьер с толпами солдат направился по оврагу к Князькову, дошел до перевязочного пункта и, увидав кровь и услыхав крики и стоны, поспешно пошел дальше, замешавшись в толпы солдат.
Одно, чего желал теперь Пьер всеми силами своей души, было то, чтобы выйти поскорее из тех страшных впечатлений, в которых он жил этот день, вернуться к обычным условиям жизни и заснуть спокойно в комнате на своей постели. Только в обычных условиях жизни он чувствовал, что будет в состоянии понять самого себя и все то, что он видел и испытал. Но этих обычных условий жизни нигде не было.
Хотя ядра и пули не свистали здесь по дороге, по которой он шел, но со всех сторон было то же, что было там, на поле сражения. Те же были страдающие, измученные и иногда странно равнодушные лица, та же кровь, те же солдатские шинели, те же звуки стрельбы, хотя и отдаленной, но все еще наводящей ужас; кроме того, была духота и пыль.
Пройдя версты три по большой Можайской дороге, Пьер сел на краю ее.
Сумерки спустились на землю, и гул орудий затих. Пьер, облокотившись на руку, лег и лежал так долго, глядя на продвигавшиеся мимо него в темноте тени. Беспрестанно ему казалось, что с страшным свистом налетало на него ядро; он вздрагивал и приподнимался. Он не помнил, сколько времени он пробыл тут. В середине ночи трое солдат, притащив сучьев, поместились подле него и стали разводить огонь.
Солдаты, покосившись на Пьера, развели огонь, поставили на него котелок, накрошили в него сухарей и положили сала. Приятный запах съестного и жирного яства слился с запахом дыма. Пьер приподнялся и вздохнул. Солдаты (их было трое) ели, не обращая внимания на Пьера, и разговаривали между собой.
– Да ты из каких будешь? – вдруг обратился к Пьеру один из солдат, очевидно, под этим вопросом подразумевая то, что и думал Пьер, именно: ежели ты есть хочешь, мы дадим, только скажи, честный ли ты человек?
– Я? я?.. – сказал Пьер, чувствуя необходимость умалить как возможно свое общественное положение, чтобы быть ближе и понятнее для солдат. – Я по настоящему ополченный офицер, только моей дружины тут нет; я приезжал на сраженье и потерял своих.
| Жанна Эрш | |
| Jeanne Hersch | |
| Направление: | |
|---|---|
| Оказавшие влияние: | |
Жанна Эрш (фр. Jeanne Hersch, 13 июля 1910, Женева — 5 июня 2000, там же) — швейцарский философ.
Содержание
Биография
Родилась в семье евреев-выходцев из Вильны (мать) и Варшавы (отец), сестра математика Йозефа Херша (1925—2012), троюродная сестра математика Альфреда Тарского[1]. Отец — преподаватель демографии и статистики в Женевском университете, мать — врач. Изучала философию в Женеве, Париже, Гейдельберге, Фрайбурге. Ученица и переводчица трудов Карла Ясперса, автор монографии о нём.
Приват-доцент (1947—1956), а затем профессор философии в Женеве (1956—1977), приглашённый профессор в университетах США, Канады, Латинской Америки. Член Социалистической партии, активист Союза европейских федералистов.
Дружеские и творческие связи
Дружила с Раймоном Ароном, Станиславом Винценцем, Юзефом Чапским, Чеславом Милошем, перевела автобиографический роман Ч. Милоша «Долины Иссы» (1956).
Труды
- L’illusion philosophique (1936)
- Temps alternés (1940)
- L'être et la forme (1946)
- Idéologies et réalité (1956)
- Le droit d'être un homme (1968)
- Karl Jaspers (1978, переизд. 2002)
- L'étonnement philosophique (De l'école Milet à Karl Jaspers) (1981, переизд. 1993)
- L’ennemi c’est le nihilisme (1981)
- Textes (1985)
- Éclairer l’obscur (1986)
- Temps et musique (1990)
Признание
Премия Фонда за права человека (1973), премия Монтеня (1979), премия Университета Санкт-Галлена за свободу (1980), медаль Альберта Эйнштейна (1987), премия Карла Ясперса (1992) и др. Почётный доктор Ольденбургского университета, Федеральной политехнической школы Лозанны.
Напишите отзыв о статье "Эрш, Жанна"
Литература
- Larese D. Jeanne Hersch: eine Lebensskizze. — Amriswil: Amriswiler Bücherei, 1976.
- Penser dans le temps: mélanges offerts à Jeanne Hersch. — Lausanne : Éditions l’Age d’homme, 1977.
- Die Macht der Freiheit: kleine Festschrift zum 80. Geburtstag von Jeanne Hersch / Annemarie Pieper, Hrsg. — Zürich: Benziger, 1990.
- Dufour-Kowalski E. Jeanne Hersch: présence dans le temps. — Lausanne: L’Age d’homme, 1999.
- De Monticelli R. Jeanne Hersch: la dame aux paradoxes. — Lausanne: Age d’homme, 2003.
- Cuccinelli R. La forma del fare: estetica e ontologia in Jeanne Hersch. — Milano: B. Mondadori, 2007.
Примечания
- ↑ [books.google.com/books?id=wqktlxHo9wkC&pg=PA6&lpg=PA6&dq= Alfred Tarski: Life and Logic]
Ссылки
- [hls-dhs-dss.ch/textes/f/F9421.php Статья в Швейцарском историческом словаре] (фр.)
Отрывок, характеризующий Эрш, Жанна
Старая княгиня почтительно встала и присела. Вошедший молодой человек не обратил на нее внимания. Княгиня кивнула головой дочери и поплыла к двери.«Нет, она права, – думала старая княгиня, все убеждения которой разрушились пред появлением его высочества. – Она права; но как это мы в нашу невозвратную молодость не знали этого? А это так было просто», – думала, садясь в карету, старая княгиня.
В начале августа дело Элен совершенно определилось, и она написала своему мужу (который ее очень любил, как она думала) письмо, в котором извещала его о своем намерении выйти замуж за NN и о том, что она вступила в единую истинную религию и что она просит его исполнить все те необходимые для развода формальности, о которых передаст ему податель сего письма.
«Sur ce je prie Dieu, mon ami, de vous avoir sous sa sainte et puissante garde. Votre amie Helene».
[«Затем молю бога, да будете вы, мой друг, под святым сильным его покровом. Друг ваш Елена»]
Это письмо было привезено в дом Пьера в то время, как он находился на Бородинском поле.
Во второй раз, уже в конце Бородинского сражения, сбежав с батареи Раевского, Пьер с толпами солдат направился по оврагу к Князькову, дошел до перевязочного пункта и, увидав кровь и услыхав крики и стоны, поспешно пошел дальше, замешавшись в толпы солдат.
Одно, чего желал теперь Пьер всеми силами своей души, было то, чтобы выйти поскорее из тех страшных впечатлений, в которых он жил этот день, вернуться к обычным условиям жизни и заснуть спокойно в комнате на своей постели. Только в обычных условиях жизни он чувствовал, что будет в состоянии понять самого себя и все то, что он видел и испытал. Но этих обычных условий жизни нигде не было.
Хотя ядра и пули не свистали здесь по дороге, по которой он шел, но со всех сторон было то же, что было там, на поле сражения. Те же были страдающие, измученные и иногда странно равнодушные лица, та же кровь, те же солдатские шинели, те же звуки стрельбы, хотя и отдаленной, но все еще наводящей ужас; кроме того, была духота и пыль.
Пройдя версты три по большой Можайской дороге, Пьер сел на краю ее.
Сумерки спустились на землю, и гул орудий затих. Пьер, облокотившись на руку, лег и лежал так долго, глядя на продвигавшиеся мимо него в темноте тени. Беспрестанно ему казалось, что с страшным свистом налетало на него ядро; он вздрагивал и приподнимался. Он не помнил, сколько времени он пробыл тут. В середине ночи трое солдат, притащив сучьев, поместились подле него и стали разводить огонь.
Солдаты, покосившись на Пьера, развели огонь, поставили на него котелок, накрошили в него сухарей и положили сала. Приятный запах съестного и жирного яства слился с запахом дыма. Пьер приподнялся и вздохнул. Солдаты (их было трое) ели, не обращая внимания на Пьера, и разговаривали между собой.
– Да ты из каких будешь? – вдруг обратился к Пьеру один из солдат, очевидно, под этим вопросом подразумевая то, что и думал Пьер, именно: ежели ты есть хочешь, мы дадим, только скажи, честный ли ты человек?
– Я? я?.. – сказал Пьер, чувствуя необходимость умалить как возможно свое общественное положение, чтобы быть ближе и понятнее для солдат. – Я по настоящему ополченный офицер, только моей дружины тут нет; я приезжал на сраженье и потерял своих.
