Стецкий, Ян-Станислав Станиславович

Ян-Станислав Станиславович Стецкий
Jan Stecki
Ян Стецкий, после 1918
Дата рождения:	22 марта 1871(1871-03-22)
Место рождения:	Siedliska Любартовского уезда Люблинская губерния
Дата смерти:	30 июня 1954(1954-06-30) (83 года)
Место смерти:	Белжице Люблинское воеводство
Гражданство:	Российская империя Российская империя Польша Польша
Вероисповедание:	римско-католическое
Род деятельности:	публицист, депутат Государственной думы I и II созывов от Люблинской губернии
Награды:

Ян-Станислав Станиславович Стецкий (22 марта 1871, Siedliska — 30 июня 1954, Белжице) — польский публицист, депутат Государственной думы I и II созывов от Люблинской губернии и член Законодательного сейма Польши.

Биография

Польский дворянин, католик. Выпускник 5-й Варшавской гимназии. В 1889 году был принят на медицинский факультет Варшавского университета, где стал членом кружка «Освята» («Просвещение»). В 1891 году подвергся аресту за участие в политической демонстрации, был заключён на срок около месяца в 10-м павильоне Варшавской цитадели, после чего отчислен из университета. Поступил вольнослушателем на философский факультет Боннского университета. С 1891 года член Польской лиги, в 1893 вступил в польскую Национальную лигу. В 1893 года стал членом Польской социалистической партии, состоял в её рабочем комитете. В 1894 году вступил в Союз польской молодежи «Зет». Снова выехал на учёбу в Боннский университет, где в течение года слушал лекции по политической экономии. С 1905 вошёл в польскую Национально-демократическую партию, участвовал в написании её избирательной программы, внутри партии придерживался анти-германских позиций. Состоял в ней вплоть до 1917 года. Член, позднее президент Люблинского сельскохозяйственного общества. Почётный мировой судья. Член редколлегии газеты «Głos» (Голос, на польском языке); сотрудничал с изданием "Przegląd Wszechpolski" (Всепольский обзор). Автор статей по политической экономии в журнале "Ekonomiście" (Экономист) и "Gazecie Rolniczej", (Газета сельского хозяйства). Автор более 300 статей, нескольких книг, в том числе книги "W obronie prawdy" ("В защиту истины", 1928). Владел 1 тысячью 100 десятинами земли.

20 апреля 1906 года избран в Государственную думу I созыва от общего состава выборщиков Люблинского губернского избирательного собрания. Вошёл в состав Польского коло, один из наиболее заметных членов этой фракции. Вошел в состав думской комиссии о всеподданнейшем адресе. Подписал заявление 27 депутатов 1-ой Государственной думы, поляков, об отношении Царства Польского с Российской империей по прежнему законодательству и по Основным государственным законам от 23 апреля 1906. Выступив по аграрному вопросу, призвал к проведению умеренной аграрной реформы, предложив продажу имений через Кредитные земельные общества. Большие усилия приложил к принятию законопроекта о предоставлении автономии Царству Польскому.

6 февраля 1907 года избран во Государственную думу II созыва от общего состава выборщиков Люблинского губернского избирательного собрания. Вошёл в состав Польского коло. Из думских комиссий вошёл в состав Аграрной комиссии. Участвовал в прениях по вопросу о бюджете. Соавтор законопроекта об автономии Царства Польского.

После роспуска 2-й Государственной думы продолжал занятия общественной, политической и хозяйственной деятельностью. В 1908 участвовал в неославянском съезде в Праге, стал членом Славянского комитета. Был участником избирательной кампании в 4-ю Государственную думу, но свою кандидатуру не выдвинул.

После оккупации Царства Польского германскими и австрийскими войсками в Первую мировую войну 1914-1918 сотрудничал с оккупационной администрацией; входил в ряд организаций, оказывавших помощь пострадавшим от военных действий. В 1917 году президент Центрального комитета помощи в Люблине. В 1914-1917 годах был членом Национального комитета польского. Член исполнения Временного Государственного совета. Член Временного государственного совета Польши. После 1918 вступил в польскую Христианско-национальную земледельческую партию, в Народно-национальный союз и другие организации консервативного направления.

В 1917-1918 годы был назначен Советом регентства министром внутренних дел в нескольких следующих друг за другом кабинетах, начиная с правительства Яна Кухажевского.

С 1919 года президент Ассоциации Związku Ziemian в Варшаве. В 1922—1927 и 1930—1935 — сенатор Польской республики.

С 1923 года один из лидеров Христианско-национальной партии, а после майского переворота один из лидеров Христианско-крестьянской партии, связанной с правящей группой Пилсудского.

Во время Второй мировой войны 1939-1945 жил в своем имении.

Семья

• Жена — Мария Волк-Ланевская (Суфчинская) (1879—1944).

Труды

• Аграрные отношения в Царстве Польском, их современное состояние, направление развития и необходимость реформы. Люблин, 1906;
• О правах автономии Царства Польского. Краков, 1907.

Награды

• Орден Возрождения Польши 3-й степени.

Литература

• [www.tez-rus.net/ViewGood42141.html Н. Д. Постников. СТЕЦКИЙ Ян-Станислав Станиславович // Государственная дума Российской империи: 1906—1917. Б. Ю. Иванов, А. А. Комзолова, И. С. Ряховская. Москва. РОССПЭН. 2008. С. 591.]
• [dlib.rsl.ru/viewer/01003750528#?page=465 Боиович М. М. Члены Государственной думы (Портреты и биографии). Первый созыв. М, 1906. С. 431.]
• [elibrary.karelia.ru/book.shtml?levelID=012002&id=6771&cType=1 Первая Государственная Дума. Алфавитный список и подробные биографии и характеристики членов Государственной Думы.] — М.: Тип. Товарищества И. Д. Сытина, 1906. — 175 с.
• Государственная Дума первого призыва. Портреты, краткие биографии и характеристики депутатов. — Москва: «Возрождение», 1906. С. 112.
• [dlib.rsl.ru/viewer/01003732207#?page=474 Боиович М. М. Члены Государственной думы (Портреты и биографии). Второй созыв. М, 1907. С. 432]

Рекомендуемые источники

• Brzoza Cz., Stepan K. Poslowie polscy w Parlamente Rosyjskim, 1906—1917: Slownik biograficzny. Warszawa, 2001.
• Российский государственный исторический архив. Фонд 1278. Опись 1 (1-й созыв). Дело 117. Лист 9; Опись 1 (2-й созыв). Дело 408; Дело 539. Лист 9; Фонд 1327. Опись 1. 1905 год. Дело 143. Лист 172 оборот.

Отрывок, характеризующий Стецкий, Ян-Станислав Станиславович

– Имею удовольствие говорить с графом Безухим, ежели я не ошибаюсь, – сказал проезжающий неторопливо и громко. Пьер молча, вопросительно смотрел через очки на своего собеседника.
– Я слышал про вас, – продолжал проезжающий, – и про постигшее вас, государь мой, несчастье. – Он как бы подчеркнул последнее слово, как будто он сказал: «да, несчастье, как вы ни называйте, я знаю, что то, что случилось с вами в Москве, было несчастье». – Весьма сожалею о том, государь мой.
Пьер покраснел и, поспешно спустив ноги с постели, нагнулся к старику, неестественно и робко улыбаясь.
– Я не из любопытства упомянул вам об этом, государь мой, но по более важным причинам. – Он помолчал, не выпуская Пьера из своего взгляда, и подвинулся на диване, приглашая этим жестом Пьера сесть подле себя. Пьеру неприятно было вступать в разговор с этим стариком, но он, невольно покоряясь ему, подошел и сел подле него.
– Вы несчастливы, государь мой, – продолжал он. – Вы молоды, я стар. Я бы желал по мере моих сил помочь вам.
– Ах, да, – с неестественной улыбкой сказал Пьер. – Очень вам благодарен… Вы откуда изволите проезжать? – Лицо проезжающего было не ласково, даже холодно и строго, но несмотря на то, и речь и лицо нового знакомца неотразимо привлекательно действовали на Пьера.
– Но если по каким либо причинам вам неприятен разговор со мною, – сказал старик, – то вы так и скажите, государь мой. – И он вдруг улыбнулся неожиданно, отечески нежной улыбкой.
– Ах нет, совсем нет, напротив, я очень рад познакомиться с вами, – сказал Пьер, и, взглянув еще раз на руки нового знакомца, ближе рассмотрел перстень. Он увидал на нем Адамову голову, знак масонства.
– Позвольте мне спросить, – сказал он. – Вы масон?
– Да, я принадлежу к братству свободных каменьщиков, сказал проезжий, все глубже и глубже вглядываясь в глаза Пьеру. – И от себя и от их имени протягиваю вам братскую руку.
– Я боюсь, – сказал Пьер, улыбаясь и колеблясь между доверием, внушаемым ему личностью масона, и привычкой насмешки над верованиями масонов, – я боюсь, что я очень далек от пониманья, как это сказать, я боюсь, что мой образ мыслей насчет всего мироздания так противоположен вашему, что мы не поймем друг друга.
– Мне известен ваш образ мыслей, – сказал масон, – и тот ваш образ мыслей, о котором вы говорите, и который вам кажется произведением вашего мысленного труда, есть образ мыслей большинства людей, есть однообразный плод гордости, лени и невежества. Извините меня, государь мой, ежели бы я не знал его, я бы не заговорил с вами. Ваш образ мыслей есть печальное заблуждение.
– Точно так же, как я могу предполагать, что и вы находитесь в заблуждении, – сказал Пьер, слабо улыбаясь.
– Я никогда не посмею сказать, что я знаю истину, – сказал масон, всё более и более поражая Пьера своею определенностью и твердостью речи. – Никто один не может достигнуть до истины; только камень за камнем, с участием всех, миллионами поколений, от праотца Адама и до нашего времени, воздвигается тот храм, который должен быть достойным жилищем Великого Бога, – сказал масон и закрыл глаза.
– Я должен вам сказать, я не верю, не… верю в Бога, – с сожалением и усилием сказал Пьер, чувствуя необходимость высказать всю правду.
Масон внимательно посмотрел на Пьера и улыбнулся, как улыбнулся бы богач, державший в руках миллионы, бедняку, который бы сказал ему, что нет у него, у бедняка, пяти рублей, могущих сделать его счастие.
– Да, вы не знаете Его, государь мой, – сказал масон. – Вы не можете знать Его. Вы не знаете Его, оттого вы и несчастны.
– Да, да, я несчастен, подтвердил Пьер; – но что ж мне делать?
– Вы не знаете Его, государь мой, и оттого вы очень несчастны. Вы не знаете Его, а Он здесь, Он во мне. Он в моих словах, Он в тебе, и даже в тех кощунствующих речах, которые ты произнес сейчас! – строгим дрожащим голосом сказал масон.
Он помолчал и вздохнул, видимо стараясь успокоиться.
– Ежели бы Его не было, – сказал он тихо, – мы бы с вами не говорили о Нем, государь мой. О чем, о ком мы говорили? Кого ты отрицал? – вдруг сказал он с восторженной строгостью и властью в голосе. – Кто Его выдумал, ежели Его нет? Почему явилось в тебе предположение, что есть такое непонятное существо? Почему ты и весь мир предположили существование такого непостижимого существа, существа всемогущего, вечного и бесконечного во всех своих свойствах?… – Он остановился и долго молчал.
Пьер не мог и не хотел прерывать этого молчания.
– Он есть, но понять Его трудно, – заговорил опять масон, глядя не на лицо Пьера, а перед собою, своими старческими руками, которые от внутреннего волнения не могли оставаться спокойными, перебирая листы книги. – Ежели бы это был человек, в существовании которого ты бы сомневался, я бы привел к тебе этого человека, взял бы его за руку и показал тебе. Но как я, ничтожный смертный, покажу всё всемогущество, всю вечность, всю благость Его тому, кто слеп, или тому, кто закрывает глаза, чтобы не видать, не понимать Его, и не увидать, и не понять всю свою мерзость и порочность? – Он помолчал. – Кто ты? Что ты? Ты мечтаешь о себе, что ты мудрец, потому что ты мог произнести эти кощунственные слова, – сказал он с мрачной и презрительной усмешкой, – а ты глупее и безумнее малого ребенка, который бы, играя частями искусно сделанных часов, осмелился бы говорить, что, потому что он не понимает назначения этих часов, он и не верит в мастера, который их сделал. Познать Его трудно… Мы веками, от праотца Адама и до наших дней, работаем для этого познания и на бесконечность далеки от достижения нашей цели; но в непонимании Его мы видим только нашу слабость и Его величие… – Пьер, с замиранием сердца, блестящими глазами глядя в лицо масона, слушал его, не перебивал, не спрашивал его, а всей душой верил тому, что говорил ему этот чужой человек. Верил ли он тем разумным доводам, которые были в речи масона, или верил, как верят дети интонациям, убежденности и сердечности, которые были в речи масона, дрожанию голоса, которое иногда почти прерывало масона, или этим блестящим, старческим глазам, состарившимся на том же убеждении, или тому спокойствию, твердости и знанию своего назначения, которые светились из всего существа масона, и которые особенно сильно поражали его в сравнении с своей опущенностью и безнадежностью; – но он всей душой желал верить, и верил, и испытывал радостное чувство успокоения, обновления и возвращения к жизни.
– Он не постигается умом, а постигается жизнью, – сказал масон.
– Я не понимаю, – сказал Пьер, со страхом чувствуя поднимающееся в себе сомнение. Он боялся неясности и слабости доводов своего собеседника, он боялся не верить ему. – Я не понимаю, – сказал он, – каким образом ум человеческий не может постигнуть того знания, о котором вы говорите.
Масон улыбнулся своей кроткой, отеческой улыбкой.
– Высшая мудрость и истина есть как бы чистейшая влага, которую мы хотим воспринять в себя, – сказал он. – Могу ли я в нечистый сосуд воспринять эту чистую влагу и судить о чистоте ее? Только внутренним очищением самого себя я могу до известной чистоты довести воспринимаемую влагу.