1-й военный округ (Третий рейх)
Поделись знанием:
Душевная рана, происходящая от разрыва духовного тела, точно так же, как и рана физическая, как ни странно это кажется, после того как глубокая рана зажила и кажется сошедшейся своими краями, рана душевная, как и физическая, заживает только изнутри выпирающею силой жизни.
Так же зажила рана Наташи. Она думала, что жизнь ее кончена. Но вдруг любовь к матери показала ей, что сущность ее жизни – любовь – еще жива в ней. Проснулась любовь, и проснулась жизнь.
Последние дни князя Андрея связали Наташу с княжной Марьей. Новое несчастье еще более сблизило их. Княжна Марья отложила свой отъезд и последние три недели, как за больным ребенком, ухаживала за Наташей. Последние недели, проведенные Наташей в комнате матери, надорвали ее физические силы.
Однажды княжна Марья, в середине дня, заметив, что Наташа дрожит в лихорадочном ознобе, увела ее к себе и уложила на своей постели. Наташа легла, но когда княжна Марья, опустив сторы, хотела выйти, Наташа подозвала ее к себе.
– Мне не хочется спать. Мари, посиди со мной.
– Ты устала – постарайся заснуть.
– Нет, нет. Зачем ты увела меня? Она спросит.
– Ей гораздо лучше. Она нынче так хорошо говорила, – сказала княжна Марья.
Наташа лежала в постели и в полутьме комнаты рассматривала лицо княжны Марьи.
«Похожа она на него? – думала Наташа. – Да, похожа и не похожа. Но она особенная, чужая, совсем новая, неизвестная. И она любит меня. Что у ней на душе? Все доброе. Но как? Как она думает? Как она на меня смотрит? Да, она прекрасная».
– Маша, – сказала она, робко притянув к себе ее руку. – Маша, ты не думай, что я дурная. Нет? Маша, голубушка. Как я тебя люблю. Будем совсем, совсем друзьями.
И Наташа, обнимая, стала целовать руки и лицо княжны Марьи. Княжна Марья стыдилась и радовалась этому выражению чувств Наташи.
С этого дня между княжной Марьей и Наташей установилась та страстная и нежная дружба, которая бывает только между женщинами. Они беспрестанно целовались, говорили друг другу нежные слова и большую часть времени проводили вместе. Если одна выходила, то другаябыла беспокойна и спешила присоединиться к ней. Они вдвоем чувствовали большее согласие между собой, чем порознь, каждая сама с собою. Между ними установилось чувство сильнейшее, чем дружба: это было исключительное чувство возможности жизни только в присутствии друг друга.
Иногда они молчали целые часы; иногда, уже лежа в постелях, они начинали говорить и говорили до утра. Они говорили большей частию о дальнем прошедшем. Княжна Марья рассказывала про свое детство, про свою мать, про своего отца, про свои мечтания; и Наташа, прежде с спокойным непониманием отворачивавшаяся от этой жизни, преданности, покорности, от поэзии христианского самоотвержения, теперь, чувствуя себя связанной любовью с княжной Марьей, полюбила и прошедшее княжны Марьи и поняла непонятную ей прежде сторону жизни. Она не думала прилагать к своей жизни покорность и самоотвержение, потому что она привыкла искать других радостей, но она поняла и полюбила в другой эту прежде непонятную ей добродетель. Для княжны Марьи, слушавшей рассказы о детстве и первой молодости Наташи, тоже открывалась прежде непонятная сторона жизни, вера в жизнь, в наслаждения жизни.
Они всё точно так же никогда не говорили про него с тем, чтобы не нарушать словами, как им казалось, той высоты чувства, которая была в них, а это умолчание о нем делало то, что понемногу, не веря этому, они забывали его.
Наташа похудела, побледнела и физически так стала слаба, что все постоянно говорили о ее здоровье, и ей это приятно было. Но иногда на нее неожиданно находил не только страх смерти, но страх болезни, слабости, потери красоты, и невольно она иногда внимательно разглядывала свою голую руку, удивляясь на ее худобу, или заглядывалась по утрам в зеркало на свое вытянувшееся, жалкое, как ей казалось, лицо. Ей казалось, что это так должно быть, и вместе с тем становилось страшно и грустно.
Один раз она скоро взошла наверх и тяжело запыхалась. Тотчас же невольно она придумала себе дело внизу и оттуда вбежала опять наверх, пробуя силы и наблюдая за собой.
Другой раз она позвала Дуняшу, и голос ее задребезжал. Она еще раз кликнула ее, несмотря на то, что она слышала ее шаги, – кликнула тем грудным голосом, которым она певала, и прислушалась к нему.
Она не знала этого, не поверила бы, но под казавшимся ей непроницаемым слоем ила, застлавшим ее душу, уже пробивались тонкие, нежные молодые иглы травы, которые должны были укорениться и так застлать своими жизненными побегами задавившее ее горе, что его скоро будет не видно и не заметно. Рана заживала изнутри. В конце января княжна Марья уехала в Москву, и граф настоял на том, чтобы Наташа ехала с нею, с тем чтобы посоветоваться с докторами.
После столкновения при Вязьме, где Кутузов не мог удержать свои войска от желания опрокинуть, отрезать и т. д., дальнейшее движение бежавших французов и за ними бежавших русских, до Красного, происходило без сражений. Бегство было так быстро, что бежавшая за французами русская армия не могла поспевать за ними, что лошади в кавалерии и артиллерии становились и что сведения о движении французов были всегда неверны.
Люди русского войска были так измучены этим непрерывным движением по сорок верст в сутки, что не могли двигаться быстрее.
Чтобы понять степень истощения русской армии, надо только ясно понять значение того факта, что, потеряв ранеными и убитыми во все время движения от Тарутина не более пяти тысяч человек, не потеряв сотни людей пленными, армия русская, вышедшая из Тарутина в числе ста тысяч, пришла к Красному в числе пятидесяти тысяч.
Быстрое движение русских за французами действовало на русскую армию точно так же разрушительно, как и бегство французов. Разница была только в том, что русская армия двигалась произвольно, без угрозы погибели, которая висела над французской армией, и в том, что отсталые больные у французов оставались в руках врага, отсталые русские оставались у себя дома. Главная причина уменьшения армии Наполеона была быстрота движения, и несомненным доказательством тому служит соответственное уменьшение русских войск.
Вся деятельность Кутузова, как это было под Тарутиным и под Вязьмой, была направлена только к тому, чтобы, – насколько то было в его власти, – не останавливать этого гибельного для французов движения (как хотели в Петербурге и в армии русские генералы), а содействовать ему и облегчить движение своих войск.
(перенаправлено с «1-й корпусной округ (Третий рейх)»)
| 1-й военный округ Wehrkreis I | |
 Дислокация военных округов Третьего Рейха | |
| Годы существования | |
|---|---|
| Страна | |
| Численность | |
| Дислокация | |
| Командиры | |
| Известные командиры |
генерал пехоты Вернер фон Бломберг |
1-й корпусной округ (нем. Wehrkreis I) — военный округ вермахта. Образован на основе 1-го корпусного округа рейхсвера 1 октября 1934 г., центр — Кёнигсберг. Подчинялся 1-му армейскому командованию с центром в Берлине. Располагался на территории Восточной Пруссии, до сентября 1939 года изолированной от Рейха польскими землями. Командованию округа подчинялись инспекции комплектования в Кёнигсберге, Алленштайне и Эльбинге. В мирное время округ контролировал три пехотных дивизии (1, 11, 21) и одну кавалерийскую бригаду. В связи с Судетским кризисом 1938 г. штаб округа был преобразован в 3-ю армию, по его окончании разделение упразднено. В марте 1939 г. войска округа осуществили аннексию принадлежавшего Литве Мемеля, территория которого после этого была включена в состав округа. В августе 1939 при подготовке вторжения в Польшу управление округа и армии вновь разделено. После оккупации Польши инспекция комплектования Эльбинг отошла к вновь созданному 20-му корпусному округу, под контроль передана территория вокруг Цихенау. В 1941 году округ увеличен присоединением территории Белостокской области СССР. В годы Второй мировой войны округ подготовил около двадцати дивизий для вермахта. Прекратил существование после полного занятия Восточной Пруссии советскими войсками в марте 1945 г.
21 января 1945. Начало отступления Четвертой армии (командующий — генерал Госбах). Командующий армиями запаса Гиммлер отдает приказ частично реформировать, а частично передислоцировать управление Первого войскового округа. Оставшиеся учреждения поступают в подчинение группы армий «Центр» (с 25 января — группы армий «Север»), или Третьей танковой армии[1].
Содержание
- 1 Состав (до 1939 г.)
- 2 Сформированные дивизии
- 2.1 1-я волна мобилизации
- 2.2 2-я волна мобилизации
- 2.3 3-я волна мобилизации
- 2.4 7-я волна мобилизации
- 2.5 8-я волна мобилизации
- 2.6 9-я волна мобилизации
- 2.7 11-я волна мобилизации
- 2.8 14-я волна мобилизации
- 2.9 15-я волна мобилизации
- 2.10 18-я волна мобилизации
- 2.11 21-я волна мобилизации
- 2.12 24-я волна мобилизации
- 2.13 26-я волна мобилизации
- 2.14 28-я волна мобилизации
- 2.15 29-я волна мобилизации
- 2.16 Вне системы волн
- 3 Командующие
- 4 Ссылки
- 5 Примечания
Состав (до 1939 г.)
Сформированные дивизии
1-я волна мобилизации
2-я волна мобилизации
3-я волна мобилизации
7-я волна мобилизации
8-я волна мобилизации
9-я волна мобилизации
11-я волна мобилизации
14-я волна мобилизации
15-я волна мобилизации
18-я волна мобилизации
21-я волна мобилизации
24-я волна мобилизации
- Резервная дивизия «Демба»
- Резервная дивизия «Милау»
26-я волна мобилизации
- Резервная дивизия «Остпройсен»
28-я волна мобилизации
- Гренадерская дивизия «Остпруссия» (I), использовалась для формирования 561-й гренадерской дивизии 29-й волны мобилизации
- Гренадерская дивизия «Остпруссия» (II), использовалась для формирования 562-й гренадерской дивизии 29-й волны мобилизации
29-я волна мобилизации
Вне системы волн
- 1-я кавалерийская дивизия, позднее 24-я танковая дивизия
- 1-я казачья дивизия
- 244-я пехотная дивизия
- 274-я пехотная дивизия
- 311-я пехотная дивизия, сформирована на основе крепостной пехотной бригады "Лётцен"
- 349-я фольксгренадерская дивизия
- 388-я полевая учебная дивизия, позднее полевая учебная дивизия «Норд»
- Полевая учебная дивизия «Курланд»
- 521-я пехотная дивизия (переформирована в 395-ю пехотную дивизию)
- 542-я пехотная дивизия
- 114-я егерская дивизия
- Дивизия Бранд
- Дивизия Эберхард
- Дивизия Белосток
- Дивизия Е
- 141-я резервная дивизия
- 151-я резервная дивизия
- Дивизия № 401
- Дивизия № 461
- Дивизионный штаб 421
- Дивизионный штаб 422
- Дивизионный штаб 605
- Крепостная пехотная бригада "Лётцен", переформирована в 311-ю пехотную дивизию
Командующие
- генерал артиллерии Георг фон Кюхлер, с апреля 1937 г.
- генерал-лейтенант Оскар фон Бенекендорф унд фон Гинденбург, на 1 сентября 1939 г.
- генерал артиллерии Альфред фон Фоллард-Бокельберг, с 14 мая 1940 г.
- генерал артиллерии Вильгельм Улекс, с 20 июня 1940 г.
- генерал артиллерии Петер Вайер, с 1 мая 1941 г.
- генерал артиллерии Альберт Водриг, с 31 января 1943 г.
- генерал пехоты Отто Ляш, с 1 ноября 1944 г.
Напишите отзыв о статье "1-й военный округ (Третий рейх)"
Ссылки
- [www.axishistory.com/index.php?id=1188 1-й корпусной округ на axishistory.com]
- [www.lexikon-der-wehrmacht.de/Gliederungen/Wehrkreise/WK1-R.htm 1-й корпусной округ на lexikon-der-wehrmacht.de]
- [www.ordersofbattle.com/UnitData.aspx?UniX=6644&Tab=Uhi 1-й корпусной округ на ordersofbattle.com]
Примечания
- ↑ [militera.lib.ru/memo/german/lasch/pre.html ВОЕННАЯ ЛИТЕРАТУРА -[Мемуары ]- Ляш О. Так пал Кёнигсберг]
| ||||||
Отрывок, характеризующий 1-й военный округ (Третий рейх)
Душевная рана матери не могла залечиться. Смерть Пети оторвала половину ее жизни. Через месяц после известия о смерти Пети, заставшего ее свежей и бодрой пятидесятилетней женщиной, она вышла из своей комнаты полумертвой и не принимающею участия в жизни – старухой. Но та же рана, которая наполовину убила графиню, эта новая рана вызвала Наташу к жизни.Душевная рана, происходящая от разрыва духовного тела, точно так же, как и рана физическая, как ни странно это кажется, после того как глубокая рана зажила и кажется сошедшейся своими краями, рана душевная, как и физическая, заживает только изнутри выпирающею силой жизни.
Так же зажила рана Наташи. Она думала, что жизнь ее кончена. Но вдруг любовь к матери показала ей, что сущность ее жизни – любовь – еще жива в ней. Проснулась любовь, и проснулась жизнь.
Последние дни князя Андрея связали Наташу с княжной Марьей. Новое несчастье еще более сблизило их. Княжна Марья отложила свой отъезд и последние три недели, как за больным ребенком, ухаживала за Наташей. Последние недели, проведенные Наташей в комнате матери, надорвали ее физические силы.
Однажды княжна Марья, в середине дня, заметив, что Наташа дрожит в лихорадочном ознобе, увела ее к себе и уложила на своей постели. Наташа легла, но когда княжна Марья, опустив сторы, хотела выйти, Наташа подозвала ее к себе.
– Мне не хочется спать. Мари, посиди со мной.
– Ты устала – постарайся заснуть.
– Нет, нет. Зачем ты увела меня? Она спросит.
– Ей гораздо лучше. Она нынче так хорошо говорила, – сказала княжна Марья.
Наташа лежала в постели и в полутьме комнаты рассматривала лицо княжны Марьи.
«Похожа она на него? – думала Наташа. – Да, похожа и не похожа. Но она особенная, чужая, совсем новая, неизвестная. И она любит меня. Что у ней на душе? Все доброе. Но как? Как она думает? Как она на меня смотрит? Да, она прекрасная».
– Маша, – сказала она, робко притянув к себе ее руку. – Маша, ты не думай, что я дурная. Нет? Маша, голубушка. Как я тебя люблю. Будем совсем, совсем друзьями.
И Наташа, обнимая, стала целовать руки и лицо княжны Марьи. Княжна Марья стыдилась и радовалась этому выражению чувств Наташи.
С этого дня между княжной Марьей и Наташей установилась та страстная и нежная дружба, которая бывает только между женщинами. Они беспрестанно целовались, говорили друг другу нежные слова и большую часть времени проводили вместе. Если одна выходила, то другаябыла беспокойна и спешила присоединиться к ней. Они вдвоем чувствовали большее согласие между собой, чем порознь, каждая сама с собою. Между ними установилось чувство сильнейшее, чем дружба: это было исключительное чувство возможности жизни только в присутствии друг друга.
Иногда они молчали целые часы; иногда, уже лежа в постелях, они начинали говорить и говорили до утра. Они говорили большей частию о дальнем прошедшем. Княжна Марья рассказывала про свое детство, про свою мать, про своего отца, про свои мечтания; и Наташа, прежде с спокойным непониманием отворачивавшаяся от этой жизни, преданности, покорности, от поэзии христианского самоотвержения, теперь, чувствуя себя связанной любовью с княжной Марьей, полюбила и прошедшее княжны Марьи и поняла непонятную ей прежде сторону жизни. Она не думала прилагать к своей жизни покорность и самоотвержение, потому что она привыкла искать других радостей, но она поняла и полюбила в другой эту прежде непонятную ей добродетель. Для княжны Марьи, слушавшей рассказы о детстве и первой молодости Наташи, тоже открывалась прежде непонятная сторона жизни, вера в жизнь, в наслаждения жизни.
Они всё точно так же никогда не говорили про него с тем, чтобы не нарушать словами, как им казалось, той высоты чувства, которая была в них, а это умолчание о нем делало то, что понемногу, не веря этому, они забывали его.
Наташа похудела, побледнела и физически так стала слаба, что все постоянно говорили о ее здоровье, и ей это приятно было. Но иногда на нее неожиданно находил не только страх смерти, но страх болезни, слабости, потери красоты, и невольно она иногда внимательно разглядывала свою голую руку, удивляясь на ее худобу, или заглядывалась по утрам в зеркало на свое вытянувшееся, жалкое, как ей казалось, лицо. Ей казалось, что это так должно быть, и вместе с тем становилось страшно и грустно.
Один раз она скоро взошла наверх и тяжело запыхалась. Тотчас же невольно она придумала себе дело внизу и оттуда вбежала опять наверх, пробуя силы и наблюдая за собой.
Другой раз она позвала Дуняшу, и голос ее задребезжал. Она еще раз кликнула ее, несмотря на то, что она слышала ее шаги, – кликнула тем грудным голосом, которым она певала, и прислушалась к нему.
Она не знала этого, не поверила бы, но под казавшимся ей непроницаемым слоем ила, застлавшим ее душу, уже пробивались тонкие, нежные молодые иглы травы, которые должны были укорениться и так застлать своими жизненными побегами задавившее ее горе, что его скоро будет не видно и не заметно. Рана заживала изнутри. В конце января княжна Марья уехала в Москву, и граф настоял на том, чтобы Наташа ехала с нею, с тем чтобы посоветоваться с докторами.
После столкновения при Вязьме, где Кутузов не мог удержать свои войска от желания опрокинуть, отрезать и т. д., дальнейшее движение бежавших французов и за ними бежавших русских, до Красного, происходило без сражений. Бегство было так быстро, что бежавшая за французами русская армия не могла поспевать за ними, что лошади в кавалерии и артиллерии становились и что сведения о движении французов были всегда неверны.
Люди русского войска были так измучены этим непрерывным движением по сорок верст в сутки, что не могли двигаться быстрее.
Чтобы понять степень истощения русской армии, надо только ясно понять значение того факта, что, потеряв ранеными и убитыми во все время движения от Тарутина не более пяти тысяч человек, не потеряв сотни людей пленными, армия русская, вышедшая из Тарутина в числе ста тысяч, пришла к Красному в числе пятидесяти тысяч.
Быстрое движение русских за французами действовало на русскую армию точно так же разрушительно, как и бегство французов. Разница была только в том, что русская армия двигалась произвольно, без угрозы погибели, которая висела над французской армией, и в том, что отсталые больные у французов оставались в руках врага, отсталые русские оставались у себя дома. Главная причина уменьшения армии Наполеона была быстрота движения, и несомненным доказательством тому служит соответственное уменьшение русских войск.
Вся деятельность Кутузова, как это было под Тарутиным и под Вязьмой, была направлена только к тому, чтобы, – насколько то было в его власти, – не останавливать этого гибельного для французов движения (как хотели в Петербурге и в армии русские генералы), а содействовать ему и облегчить движение своих войск.
