Шульце, Франц Эйльхард

Франц Эйльхард Шульце
нем. Franz Eilhard Schulze
Дата рождения:	22 марта 1840(1840-03-22)
Место рождения:	Эльдена, ныне Грейфсвальд
Дата смерти:	2 ноября 1921(1921-11-02) (81 год)
Место смерти:	Берлин
Страна:	Германский союз, Германская империя, Веймарская республика
Научная сфера:	зоология, медицина
Альма-матер:	Ростокский университет, Боннский университет
Известен как:	основатель зоологических институтов в Граце и Берлине, автор научных трудов
Награды и премии:	Медаль Котениуса (1883)

Систематик живой природы

Автор наименований ряда ботанических таксонов. В ботанической (бинарной) номенклатуре эти названия дополняются сокращением «F.E.Schulze». [www.ipni.org/ipni/idAuthorSearch.do?id=30337-1 Персональная страница] на сайте IPNI

Франц Эйльхард Шульце (нем. Franz Eilhard Schulze; 22 марта 1840, Эльдена близ Грайфсвальда ‒ 2 ноября 1921, Берлин) — немецкий зоолог, профессор университетов в Ростоке, Граце и Берлине.

Биография

Родился в 1840 году; изучал медицину и естественные науки в Ростоке (1859—1861), выдержал экзамен на степень врача, затем перешёл в Бонн, где под руководством Макса Шультце занимался гистологией животных, но вскоре снова вернулся в Росток; продолжал изучать медицину, в особенности же анатомию, гистологию и эмбриологию; в 1863 году — доктор медицины за диссертацию «Ueber den feineren Bau der Rinde des kleinen Gehirns», после чего стал читать анатомические лекции в качестве приват-доцента Ростокского университета; одновременно Шульце читал лекции анатомии за заболевшего Бергманна и временно заведовал институтами анатомии и сравнительной и микроскопической анатомии, за что назначен экстраординарным профессором. В 1871 году назначен ординарным профессором зоологии и сравнительной анатомии при Ростокском университете и вскоре после этого по поручению прусского правительства участвовал в качестве зоолога в экспедиции для исследования Германского моря. В 1873 году приглашен занять кафедру зоологии и сравнительной анатомии в Граце, в 1881 году перешёл в Берлин профессором зоологии и вскоре избран членом Прусской академии наук. Как в Граце, так и в Берлине Шульце основал зоологический институт, а кроме этого, принял участие в учреждении зоологической станции в Триесте.

Учёная деятельность Шульце весьма плодотворна и касается анатомии и гистологии как беспозвоночных, так и позвоночных животных; среди многочисленных его учёных трудов особенно выдаются исследования над органами чувств у низших позвоночных и монографические обработки отдельных родов и отрядов губок, тем более, что почти ни один из зоологов до того времени не касался этого класса животного царства. С 1897 году Шульце по поручению Германского зоологического общества и Прусской академии наук взял на себя главную редакцию грандиозного труда «Das Tierreich, eine Zusammenstellung und Kennzeichnung der rezenten Tierformen», в котором предполагается дать описание всех ныне живущих животных с полной их классификацией.

Из большого числа учёных трудов Шульце приведем лишь следующие: «Ueber die Sinnesorgane der Seitenlinie bei Fischen und Amphibien» («Arch. f. mikr. Anat.»,1870); «Ueber den Bau und die Entwicklung von Cordylophora lacustris» (Лпц., 1871); «Rhizopodenstudien» (6 ч., «Arch. f. mikr. Anat.», 1874—77); «Untersuchungen über den Bau und die Entwicklung der Spongien» и мн. др.

Ссылки

При написании этой статьи использовался материал из Энциклопедического словаря Брокгауза и Ефрона (1890—1907).

• Шульце, Франц Эйхард // Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона : в 86 т. (82 т. и 4 доп.). — СПб., 1890—1907.
• [www.ras.ru/win/db/show_per.asp?P=.id-52854.ln-ru Профиль Франца Эйльхарда Шульце] на официальном сайте РАН

Отрывок, характеризующий Шульце, Франц Эйльхард

– Сложили, кончился, – ответил кто то.
– Посадите. Садитесь, милый, садитесь. Подстели шинель, Антонов.
Юнкер был Ростов. Он держал одною рукой другую, был бледен, и нижняя челюсть тряслась от лихорадочной дрожи. Его посадили на Матвевну, на то самое орудие, с которого сложили мертвого офицера. На подложенной шинели была кровь, в которой запачкались рейтузы и руки Ростова.
– Что, вы ранены, голубчик? – сказал Тушин, подходя к орудию, на котором сидел Ростов.
– Нет, контужен.
– Отчего же кровь то на станине? – спросил Тушин.
– Это офицер, ваше благородие, окровянил, – отвечал солдат артиллерист, обтирая кровь рукавом шинели и как будто извиняясь за нечистоту, в которой находилось орудие.
Насилу, с помощью пехоты, вывезли орудия в гору, и достигши деревни Гунтерсдорф, остановились. Стало уже так темно, что в десяти шагах нельзя было различить мундиров солдат, и перестрелка стала стихать. Вдруг близко с правой стороны послышались опять крики и пальба. От выстрелов уже блестело в темноте. Это была последняя атака французов, на которую отвечали солдаты, засевшие в дома деревни. Опять всё бросилось из деревни, но орудия Тушина не могли двинуться, и артиллеристы, Тушин и юнкер, молча переглядывались, ожидая своей участи. Перестрелка стала стихать, и из боковой улицы высыпали оживленные говором солдаты.
– Цел, Петров? – спрашивал один.
– Задали, брат, жару. Теперь не сунутся, – говорил другой.
– Ничего не видать. Как они в своих то зажарили! Не видать; темь, братцы. Нет ли напиться?
Французы последний раз были отбиты. И опять, в совершенном мраке, орудия Тушина, как рамой окруженные гудевшею пехотой, двинулись куда то вперед.
В темноте как будто текла невидимая, мрачная река, всё в одном направлении, гудя шопотом, говором и звуками копыт и колес. В общем гуле из за всех других звуков яснее всех были стоны и голоса раненых во мраке ночи. Их стоны, казалось, наполняли собой весь этот мрак, окружавший войска. Их стоны и мрак этой ночи – это было одно и то же. Через несколько времени в движущейся толпе произошло волнение. Кто то проехал со свитой на белой лошади и что то сказал, проезжая. Что сказал? Куда теперь? Стоять, что ль? Благодарил, что ли? – послышались жадные расспросы со всех сторон, и вся движущаяся масса стала напирать сама на себя (видно, передние остановились), и пронесся слух, что велено остановиться. Все остановились, как шли, на середине грязной дороги.
Засветились огни, и слышнее стал говор. Капитан Тушин, распорядившись по роте, послал одного из солдат отыскивать перевязочный пункт или лекаря для юнкера и сел у огня, разложенного на дороге солдатами. Ростов перетащился тоже к огню. Лихорадочная дрожь от боли, холода и сырости трясла всё его тело. Сон непреодолимо клонил его, но он не мог заснуть от мучительной боли в нывшей и не находившей положения руке. Он то закрывал глаза, то взглядывал на огонь, казавшийся ему горячо красным, то на сутуловатую слабую фигуру Тушина, по турецки сидевшего подле него. Большие добрые и умные глаза Тушина с сочувствием и состраданием устремлялись на него. Он видел, что Тушин всею душой хотел и ничем не мог помочь ему.
Со всех сторон слышны были шаги и говор проходивших, проезжавших и кругом размещавшейся пехоты. Звуки голосов, шагов и переставляемых в грязи лошадиных копыт, ближний и дальний треск дров сливались в один колеблющийся гул.