Pulp (группа)

Pulp Палп
Джарвис Кокер
Основная информация
Жанры	Альтернативный рок Брит-поп Инди-рок
Годы	1978 — 2002 2011 — наши дни
Страна	Великобритания Великобритания
Откуда	Шеффилд
Лейбл	Island Records
Состав	Джарвис Кокер Кандида Дойл Марк Уэббер Стив Маки Ник Бэнкс
Бывшие участники	Рассел Сениор
[www.pulppeople.plus.com/ Официальный сайт]

Pulp (группа)Pulp (группа)

Pulp — британская рок-группа из Шеффилда, созданная в 1978 году Джарвисом Кокером. В течение 1980-х группа изо всех сил пыталась добиться успеха, но стала популярна в Великобритании лишь в середине 1990-х, после выпуска альбомов His 'n' Hers (1994) и в особенности Different Class (1995), который достиг вершины британского чарта. Different Class включал четыре сингла, попавших в Top10, таких как «Common People» и «Sorted for E’s & Wizz», они оба добрались до второй строчки хит-парада Великобритании. Музыкальный стиль Pulp в этот период представлял собой поп-рок с элементами диско, в сочетание с лирическим стилем «бытовой реализм» Джарвис Кокер и его группа стали ключевыми фигурами в движении Britpop, они были номинированы на премию Mercury Music Prize в 1994 году за альбом His 'n' Hers; и выиграли эту награду в 1996 году, за лонгплей Different Class. Они дважды были хедлайнерами Пирамидной сцены (англ. Pyramid Stage) фестиваля Гластонбери.

Их следующий альбом This Is Hardcore, был издан только через три года. После выпуска своего последнего альбома We Love Life в 2001 году, группа взяла длительный творческий перерыв. По состоянию на октябрь 2003 года, коллектив продал свыше 10 миллионов альбомов по всему миру. 8 ноября 2010 было объявлено о воссоединении на 3 концерта в 2011 в составе времён 1995—1996 гг.

Состав

• Джарвис Кокер (Jarvis Cocker) — вокал, акустическая гитара
• Кандида Дойл (Candida Doyle) — клавишные
• Марк Уэббер (Mark Webber) — гитара, клавишные
• Стив Мэккей (Steve Mackey) — бас-гитара
• Ник Бэнкс (Nick Banks) — ударные
• Рассел Сениор (Russell Senior) — экс-участник, гитара, скрипка

История

Ранние годы: 1978—83

15-летний Джарвис Кокер и его друг Питер Далтон, которому было 14 лет, основали группу в Городской Гимназии в Шеффилде. Кокер первоначально отдал предпочтение названию Pulp, по названию одноименного фильма Pulp, однако было решено, что это название слишком короткое. Группа стала называться «Arabicus». Ранние репетиции проходили в доме Кокера. После окончательно решили остановиться на имени «Arabicus Pulp». Группа сыграла свой первый публичный концерт в Rotherham Arts Centre в июле 1980 года. Их музыкальный стиль в это время был разнообразным и приблизительно описывался как «нечто среднее между Abba и The Fall». В октябре 1981 года, они передали демо-кассету Джону Пилу, который пригласил на Peel Session. Приглашение было гигантским скачком вперед для молодой группы, которые стала известна на местной музыкальной сцене. Треки были записаны в типичном Шеффилдском звучании (The Human League и Comsat Angels): электронная Новая волна и постпанк. Эти треки были выпущены в 2006 году на компиляции Peel Sessions.

Несмотря на появление на национальном радио, успеха не последовало, и, кроме Кокера, большинство основных музыкантов отправились поступить в университет. Вскоре группу пополнили Саймон Хинклер, Дэвид Хинклер, Уэйн Фернис, Петр Боам, Гарри Вилсон и сестра Кокера, Саския. Им удалось записать мини-альбом It в конце 1982 года, который был выпущен в апреле 1983 года Red Rhino Records. Это были в основном, романтические поп-песни под влиянием Леонарда Коэна и отличавшиеся от записей на Peel Sessions, сделанных несколько лет назад.

Несмотря на коммерческий провал It, группа продолжала добиваться успеха, вплоть до записи сингла, «Everybody’s Problem»/«There Was». Лейбл Cherry Red убедил Кокера, что он «мог бы писать коммерческие песни в духе Wham!». Этот подход не удался, и группа распалась. Новый состав в лице Рассела Сениора (скрипка, гитара, вокал) и Магнуса Дойла (барабаны) привел к созданию нового, более экспериментального звучания для Pulp. Впоследствии состав пополнили Питер Мэнселл (бас-гитара) и Тим Аллкард (клавишные, саксофон).

Независимые дни: 1984-91

Новый состав Pulp пережил ряд неудачных концертов (в том числе один концерт в регби-клубе Brunel University, который вылился в массовые беспорядки). После ухода Аллкарда была приглашена сестра Магнуса Дойла, Кандида Дойл. После её первого выступления с группой, Pulp подписала контракт с лейблом Fire Records. Вскоре после подписания контракта в ноябре 1985 года, Кокер упал из окна, стараясь произвести впечатление на девушку и попал в больницу. На концертах он появлялся в коляске. Группа часто конфликтовала с Fire Records и Кокер признался позже, что группа заключила соглашение, так как он «был единственным предложением на тот момент». В течение этого периода были выпущены синглы «Little Girl (With Blue Eyes)» и «Dogs Are Everywhere». Следующим крупным релизом группы стал альбом Freaks (1987 г.). Альбом, из-за давления рекорд-лейбла, был записан за одну неделю. Кокер был раздражен, и отметил:

песни можно было сделать гораздо лучше, если бы дали немного больше времени…

Freaks вышел через год, и запись не была хорошо принята. Альбом имел более мрачное настроение и его можно считать антитезой радостному и оптимистичному It. Во время записи клипа на песню «They Suffocate At Night» группа распалась. Кокер уехал в Лондон поступать на режиссёрские курсы. Однако в середине 1989 года, Pulp начали записывать ещё один альбом на Fire Records, на этот раз с большим бюджетом и получивший название Separations . Песни на второй половине альбома в экспериментальном эйсид хаус стиле, в то время как первая половина содержит песни, более типичные для Pulp. Как и Freaks, Separations вышел с большим запозданием. В то же время в 1991 году сингл My Legendary Girlfriend стала синглом недели NME.

Коммерческий успех: 1992-96

Репертуар группы значительно увеличился. Впервые были сыграны в течение 1991 года песни «Babies», «Space» и «She’s a Lady» и в октябре того же года Pulp отыграли свой первый зарубежный концерт, организованный французским журналом Les Inrockuptibles. Тем не менее, выход альбома Separations затягивался и Кокер подписывает контракт с Gift Records в 1992 году. В июне 1992 года Pulp выпустили сингл «O.U. (Gone, Gone)», в то время как Fire выпустил Separations в том же месяце. Melody Maker сделал «O.U» синглом недели вместе c песней «The Drowners» группы Suede. Затем группа переходит на лейбл Island Records, который выпустил синглы «Babies» и «Razzmatazz» . Далее были синглы «Lipgloss» (попал топ-40 на UK Singles Chart), «Do You Remember the First Time?», . Новый альбом His'n'Hers (1994), продюсером которого стал Эд Баллер, занял 9 место в UK Albums Chart и был номинирован на Mercury Music Prize. 1995 год стал пиком славы для Pulp. Сингл «Common People» занял в UK Singles Chart 2 место, в июне 1995 года группа стала хэдлайнером фестиваля Гластонбери (заменив в последний момент группу The Stone Roses). Двойной сингл «Sorted for E’s & Wizz/Mis-Shapes» должен был предшествовать релизу нового альбома Different Class (1995).

Дискография

Студийные альбомы

• It (1983)
• Freaks (1987)
• Separations (1992)
• His'n'Hers (1994)
• Different Class (1995)
• This Is Hardcore (1998)
• We Love Life (2001)

Сборники

• Intro — сборник синглов, не вошедших в альбомы (1993)
• Masters of the Universe — сборник синглов, не вошедших в альбомы (1994)
• Countdown 1992−1983 — сборник песен периода Fire/Red Rhino (1996), #10 UK
• Hits — сборник лучших песен (2002), #71 UK

Синглы (Великобритания)

• Май 1983 «My Lighthouse» (remix)/«Looking For Life»
• Сентябрь 1983 «Everybody’s Problem»/«There Was»
• Октябрь 1985 «Little Girl (With Blue Eyes)»
• Июнь 1986 «Dogs Are Everywhere»
• Январь 1987 «They Suffocate At Night»
• Май 1987 «Master of the Universe»/«Manon»/«Silence»
• Март 1991 «My Legendary Girlfriend»
• Август 1991 «Countdown»
• Июнь 1992 «O.U. (Gone, Gone)»
• Август 1992 «My Legendary Girlfriend»
• Октябрь 1992 «Babies»
• Февраль 1993 «Razzmatazz»
• Ноябрь 1993 «Lipgloss» #50
• Апрель 1994 «Do You Remember the First Time» #33
• Июнь 1994 «The Sisters EP» #19
• Июнь 1995 «Common People» #2
• Октябрь 1995 «Mis-Shapes»/«Sorted for E’s & Wizz» #2
• Декабрь 1995 «Disco 2000» #7
• Апрель 1996 «Something Changed» #10
• Ноябрь 1997 «Help the Aged» #8
• Март 1998 «This Is Hardcore» #12
• Март 1998 «Like a Friend» (вышел только в США)
• Июнь 1998 «A Little Soul» #22
• Сентябрь 1998 «Party Hard» #29
• Октябрь 2001 «Sunrise/The Trees» #23
• Апрель 2002 «Bad Cover Version» #27

Клипы

• A Little Soul
• Babies (original)
• Babies (version 1994)
• Common People
• Disco 2000
• Do You Remember The First Time?
• Help The Aged
• Lipgloss
• Mis-Shapes
• Party Hard
• Razzmatazz
• Something Changed
• Sorted for E’s & Wizz
• The Trees
• This is Hardcore
• Bad Cover Version

Отрывок, характеризующий Pulp (группа)

На другой день на смотру государь спросил у князя Андрея, где он желает служить, и князь Андрей навеки потерял себя в придворном мире, не попросив остаться при особе государя, а попросив позволения служить в армии.


Ростов перед открытием кампании получил письмо от родителей, в котором, кратко извещая его о болезни Наташи и о разрыве с князем Андреем (разрыв этот объясняли ему отказом Наташи), они опять просили его выйти в отставку и приехать домой. Николай, получив это письмо, и не попытался проситься в отпуск или отставку, а написал родителям, что очень жалеет о болезни и разрыве Наташи с ее женихом и что он сделает все возможное для того, чтобы исполнить их желание. Соне он писал отдельно.
«Обожаемый друг души моей, – писал он. – Ничто, кроме чести, не могло бы удержать меня от возвращения в деревню. Но теперь, перед открытием кампании, я бы счел себя бесчестным не только перед всеми товарищами, но и перед самим собою, ежели бы я предпочел свое счастие своему долгу и любви к отечеству. Но это последняя разлука. Верь, что тотчас после войны, ежели я буду жив и все любим тобою, я брошу все и прилечу к тебе, чтобы прижать тебя уже навсегда к моей пламенной груди».
Действительно, только открытие кампании задержало Ростова и помешало ему приехать – как он обещал – и жениться на Соне. Отрадненская осень с охотой и зима со святками и с любовью Сони открыли ему перспективу тихих дворянских радостей и спокойствия, которых он не знал прежде и которые теперь манили его к себе. «Славная жена, дети, добрая стая гончих, лихие десять – двенадцать свор борзых, хозяйство, соседи, служба по выборам! – думал он. Но теперь была кампания, и надо было оставаться в полку. А так как это надо было, то Николай Ростов, по своему характеру, был доволен и той жизнью, которую он вел в полку, и сумел сделать себе эту жизнь приятною.
Приехав из отпуска, радостно встреченный товарищами, Николай был посылал за ремонтом и из Малороссии привел отличных лошадей, которые радовали его и заслужили ему похвалы от начальства. В отсутствие его он был произведен в ротмистры, и когда полк был поставлен на военное положение с увеличенным комплектом, он опять получил свой прежний эскадрон.
Началась кампания, полк был двинут в Польшу, выдавалось двойное жалованье, прибыли новые офицеры, новые люди, лошади; и, главное, распространилось то возбужденно веселое настроение, которое сопутствует началу войны; и Ростов, сознавая свое выгодное положение в полку, весь предался удовольствиям и интересам военной службы, хотя и знал, что рано или поздно придется их покинуть.
Войска отступали от Вильны по разным сложным государственным, политическим и тактическим причинам. Каждый шаг отступления сопровождался сложной игрой интересов, умозаключений и страстей в главном штабе. Для гусар же Павлоградского полка весь этот отступательный поход, в лучшую пору лета, с достаточным продовольствием, был самым простым и веселым делом. Унывать, беспокоиться и интриговать могли в главной квартире, а в глубокой армии и не спрашивали себя, куда, зачем идут. Если жалели, что отступают, то только потому, что надо было выходить из обжитой квартиры, от хорошенькой панны. Ежели и приходило кому нибудь в голову, что дела плохи, то, как следует хорошему военному человеку, тот, кому это приходило в голову, старался быть весел и не думать об общем ходе дел, а думать о своем ближайшем деле. Сначала весело стояли подле Вильны, заводя знакомства с польскими помещиками и ожидая и отбывая смотры государя и других высших командиров. Потом пришел приказ отступить к Свенцянам и истреблять провиант, который нельзя было увезти. Свенцяны памятны были гусарам только потому, что это был пьяный лагерь, как прозвала вся армия стоянку у Свенцян, и потому, что в Свенцянах много было жалоб на войска за то, что они, воспользовавшись приказанием отбирать провиант, в числе провианта забирали и лошадей, и экипажи, и ковры у польских панов. Ростов помнил Свенцяны потому, что он в первый день вступления в это местечко сменил вахмистра и не мог справиться с перепившимися всеми людьми эскадрона, которые без его ведома увезли пять бочек старого пива. От Свенцян отступали дальше и дальше до Дриссы, и опять отступили от Дриссы, уже приближаясь к русским границам.
13 го июля павлоградцам в первый раз пришлось быть в серьезном деле.
12 го июля в ночь, накануне дела, была сильная буря с дождем и грозой. Лето 1812 года вообще было замечательно бурями.
Павлоградские два эскадрона стояли биваками, среди выбитого дотла скотом и лошадьми, уже выколосившегося ржаного поля. Дождь лил ливмя, и Ростов с покровительствуемым им молодым офицером Ильиным сидел под огороженным на скорую руку шалашиком. Офицер их полка, с длинными усами, продолжавшимися от щек, ездивший в штаб и застигнутый дождем, зашел к Ростову.
– Я, граф, из штаба. Слышали подвиг Раевского? – И офицер рассказал подробности Салтановского сражения, слышанные им в штабе.
Ростов, пожимаясь шеей, за которую затекала вода, курил трубку и слушал невнимательно, изредка поглядывая на молодого офицера Ильина, который жался около него. Офицер этот, шестнадцатилетний мальчик, недавно поступивший в полк, был теперь в отношении к Николаю тем, чем был Николай в отношении к Денисову семь лет тому назад. Ильин старался во всем подражать Ростову и, как женщина, был влюблен в него.
Офицер с двойными усами, Здржинский, рассказывал напыщенно о том, как Салтановская плотина была Фермопилами русских, как на этой плотине был совершен генералом Раевским поступок, достойный древности. Здржинский рассказывал поступок Раевского, который вывел на плотину своих двух сыновей под страшный огонь и с ними рядом пошел в атаку. Ростов слушал рассказ и не только ничего не говорил в подтверждение восторга Здржинского, но, напротив, имел вид человека, который стыдился того, что ему рассказывают, хотя и не намерен возражать. Ростов после Аустерлицкой и 1807 года кампаний знал по своему собственному опыту, что, рассказывая военные происшествия, всегда врут, как и сам он врал, рассказывая; во вторых, он имел настолько опытности, что знал, как все происходит на войне совсем не так, как мы можем воображать и рассказывать. И потому ему не нравился рассказ Здржинского, не нравился и сам Здржинский, который, с своими усами от щек, по своей привычке низко нагибался над лицом того, кому он рассказывал, и теснил его в тесном шалаше. Ростов молча смотрел на него. «Во первых, на плотине, которую атаковали, должна была быть, верно, такая путаница и теснота, что ежели Раевский и вывел своих сыновей, то это ни на кого не могло подействовать, кроме как человек на десять, которые были около самого его, – думал Ростов, – остальные и не могли видеть, как и с кем шел Раевский по плотине. Но и те, которые видели это, не могли очень воодушевиться, потому что что им было за дело до нежных родительских чувств Раевского, когда тут дело шло о собственной шкуре? Потом оттого, что возьмут или не возьмут Салтановскую плотину, не зависела судьба отечества, как нам описывают это про Фермопилы. И стало быть, зачем же было приносить такую жертву? И потом, зачем тут, на войне, мешать своих детей? Я бы не только Петю брата не повел бы, даже и Ильина, даже этого чужого мне, но доброго мальчика, постарался бы поставить куда нибудь под защиту», – продолжал думать Ростов, слушая Здржинского. Но он не сказал своих мыслей: он и на это уже имел опыт. Он знал, что этот рассказ содействовал к прославлению нашего оружия, и потому надо было делать вид, что не сомневаешься в нем. Так он и делал.
– Однако мочи нет, – сказал Ильин, замечавший, что Ростову не нравится разговор Здржинского. – И чулки, и рубашка, и под меня подтекло. Пойду искать приюта. Кажется, дождик полегче. – Ильин вышел, и Здржинский уехал.
Через пять минут Ильин, шлепая по грязи, прибежал к шалашу.
– Ура! Ростов, идем скорее. Нашел! Вот тут шагов двести корчма, уж туда забрались наши. Хоть посушимся, и Марья Генриховна там.
Марья Генриховна была жена полкового доктора, молодая, хорошенькая немка, на которой доктор женился в Польше. Доктор, или оттого, что не имел средств, или оттого, что не хотел первое время женитьбы разлучаться с молодой женой, возил ее везде за собой при гусарском полку, и ревность доктора сделалась обычным предметом шуток между гусарскими офицерами.
Ростов накинул плащ, кликнул за собой Лаврушку с вещами и пошел с Ильиным, где раскатываясь по грязи, где прямо шлепая под утихавшим дождем, в темноте вечера, изредка нарушаемой далекими молниями.
– Ростов, ты где?
– Здесь. Какова молния! – переговаривались они.