The Bureau: XCOM Declassified

The Bureau: XCOM Declassified
Обложка компьютерной версии игры
Разработчик	2K Marin
Издатель	2K Games
Локализатор	СофтКлаб
Часть серии	X-COM
Дата анонса	13 апреля 2010 года
Дата выпуска	20 августа 2013 года
Жанр	Шутер от третьего лица
Возрастные рейтинги	ESRB: M — Mature PEGI: 16+
Платформы	Microsoft Windows Xbox 360 PlayStation 3 Mac
Игровой движок	Unreal Engine 3
Режим игры	Одиночная игра
Носитель	Оптический диск, цифровая дистрибуция
Управление	Клавиатура, Мышь, Геймпад
Сайт	[www.thebureau-game.com Официальный сайт]

The Bureau XCOM Declassified — компьютерная игра, смеcь пошаговой стратегии и тактической ролевой игры, которая относится к серии игр X-COM и разрабатывалась компанией 2K Marin.

Сюжет

Действия в игре разворачиваются в 60-х годах в Соединённых Штатах Америки. Протагонист игры — агент ЦРУ Уильям Картер (англ. William Carter) (В русской версии озвучивает Сергей Чихачёв), который, будучи переведён в службу XCOM, расследует признаки вторжения пришельцев на Землю. Элериум (англ. Elerium) — топливо для инопланетных кораблей и оружия. Поиск, изучение инопланетных технологий и сбор элериума станут необходимы, чтобы противостоять инопланетянам.

В прологе, агент Уильям Картер везёт на военную базу Грум Рейндж кейс с загадочным содержимым. На базе, Майрон Фолк (директор Бюро) (В русской версии озвучивает Александр Груздев) пытается убедить высшее командование войсками США в реальности угрозы со стороны так называемых Аутсайдеров. Генералы же считают, что все доказательства существования пришельцев — советская дезинформация. К Картеру в номер приходит офицер и требует показать содержимое кейса. Картер отказывается, ссылаясь на приказ доставить кейс лично Фолку. Офицер вдруг стреляет в Картера, оказываясь лазутчиком-Аутсайдером, и открывает кейс. Содержимое кейса взрывается, пришелец погибает, а Картер необъяснимым образом исцеляется. На базу начинается полномасштабное вторжение Аутсайдеров. Картер с боем пробивается к директору Фолку, который приказывает ему и агентам Нильсу (В русской версии озвучивает Денис Беспалый) и Кинни активировать элериумную бомбу на полигоне около базы. Им это удаётся, и их подбирает пилот Барнс (В русской версии озвучивает Александр Новиков) на вертолёте Скайренджер. Взрыв бомбы уничтожает Грум Рейндж.

Выжившие прибывают на подземную базу XCOM, где Фолк поясняет, что началось полномасштабное вторжение пришельцев на территорию США и, возможно, по всему миру. Аутсайдеры также создают помехи по всем диапазонам, что помогает держать общественность в неведении и избегать паники. На базе оказывается лазутчик Аутсайдеров, который прячется в морге. Пытаясь взять его в одиночку, агент Нильс погибает. Картеру и двум другим агентам удаётся взять пришельца в плен.

Первое задание Картера — доставка доктора Алана Уира (В русской версии озвучивает Олег Куценко) из Роузмонтского университета на базу. К сожалению, Аутсайдеры тоже пытаются захватить или убить доктора, так как он проводит опыты по-созданию венн-врат, технологии мгновенного перемещения, широко используемого Аутсайдерами для вторжения на Землю. Помощник Уира оказывается лазутчиком-Аутсайдером, но он помогает доктору в его исследованиях и умоляет Картера спасти Уира. На базе, доктор Уир и его коллега доктор Генрих Дрезнер (В русской версии озвучивает Никита Прозоровский) работают в лаборатории, исследуя технологии пришельцев.

Фолк просит Картера допросить пойманного лазутчика, у которого из головы удалили мозговой имплантат, соединяющий его с Мозаикой — связной сетью Аутсайдеров, подавляющей индивидуальную волю. Лазутчик соглашается помочь Картеру взамен на обещание освободить его народ от рабства Мозаики и, возможно, дать им шанс поселиться на Земле, так как их родной мир умирает. Фолк раскрывает план использовать венн-врата чтобы попасть в родной мир Аутсайдеров и уничтожить их командный центр. Ради этого инженеры XCOM работают над «Мстителем» — космическим кораблём, основанным на укрупнённом дизайне Avrocar с использованием инопланетных технологий и элериума. Согласно информации лазутчика, чтобы проложить курс через венн-врата, необходимо навигационное устройство, которое можно найти только на шпиле, используемом для переправки кораблей между мирами Аутсайдеров.

Вместе с Уиром Картер отправляется к ближайшему шпилю, чтобы выкрасть навигатор. Во время задания с ним периодически связывается Аутсайдер по имени Фюрер, который является командиром сил вторжения. Фюрер призывает Картера сдаться, ведь люди ничего не могут противопоставить технологиям Аутсайдеров. Картеру удаётся изъять навигатор и вернуться на базу.

На базе Картер встречается с агентом Анджелой Уивер, которая уже довольно долго занимается поисками Фюрера. Наконец аналитикам XCOM удаётся обнаружить местонахождение Фюрера. Фолк решает отправить на его поимку Картера, но Уивер угоняет один из Скайренджеров. Картер прибывает в штаб-квартиру Аутсайдеров на Земле немного позже её. Уивер раскрывает, что у неё личный счёт к Фюреру, который похитил её брата и использовал его как подопытного кролика. Обнаружив брата Уивер, они понимают что его уже не спасти. Агенты с боем пробиваются в центр базы пришельцев и берут Фюрера в плен. Узнав всё что нужно, Картер оставляет командира Аутсайдеров на расстрел Уивер. Однако, смерть Фюрера нисколько не влияет на активность Аутсайдеров на Земле. Картер понимает что Фюрер был не самым главным. Главным Аутсайдером является Исток, управляющий всеми с помощью Мозаики с его штаб-квартиры на орбите их родного мира, находящегося за 600 световых лет от Земли.

Наконец пришёл час атаковать центр империи Аутсайдеров. Пройдя на «Мстителе» через венн-врата, команда Картера пробивается к Истоку. Приказ Фолка — взять его живым с помощью венн-браслета. Однако, Исток знает о присутствии Картера. Более того, он считает, что в Картере находится «демон». Картер вдруг осознаёт, что всеми его действиями с момента взрыв кейса управляло энергетическое существо под названием эфириал (этим объясняется вид игры с третьего лица, так как эфириал парит позади Картера и управляет им словно марионеткой; в момент потери им контроля игра на очень короткое время переключается в режим от первого лица). Исток раскрывает что он тоже когда-то был под контролем эфириала, но ему удалось поработить своего «демона» и использовать его для создании Мозаики, поработив свою расу. Вместо Истока Картер берёт в плен его эфириала по имени Шемеш. Фолк и Уир помогают Картеру вернуться на борт «Мстителя», после чего корабль улетает через венн-врата на Землю, оставив Истоку подарок в виде ядерно-элериумной бомбы.

На Земле Картер освобождает Шемеш из венн-браслета в элериумную камеру в лаборатории XCOM. С гибелью Истока и уничтожением Мозаики войска Аутсайдеров на Земле растеряны. Многие из пришельцев сдаются в плен без боя, но остальные продолжают сопротивляться, зная, что дома их ждёт лишь умирающая планета. Картер подходит к Шемеш, после чего его эфириал (имя — Асару) начинает с ней ментальный разговор. Шемеш утверждает, что все миры, где побывали Аутсайдеры необходимо уничтожить, чтобы предотвратить распространение Мозаики. Услышав это, Картер временно сбрасывает контроль Асару и убивает Шемеш. Шемеш взрывается, и Картер падает в обморок. Очнувшись, он узнаёт что Фолк убедил лазутчика вновь подключиться к Мозаике, чтобы найти Истока, который каким-то образом выжил. Хотя это удаётся, лазутчик (под контролем Мозаики) выдаёт местоположение базы XCOM Аутсайдерам. Пришельцы атакуют базу, а Картер начинает перестрелку с лазутчиком. Убив его, Картер заставляет Асару покинуть его. Вместо него Асару вселяется в одного из трёх других персонажей (выбор игрока: Фолк, Уивер или Уир). С этого момента, игрок управляет новым персонажем, хотя с теми же способностями. Им едва удаётся сбежать на борту «Мстителя», прежде чем пришельцы уничтожают базу.

Последним заданием является штурм орбитальной станции, на которой находится Исток. Тем временем, Картер, помешанный на уничтожении Асару, пытается всячески убить одного из персонажей. С трудом уничтожив Истока, Асару берёт всех остальных Аутсайдеров под контроль с помощью Мозаики. В зависимости от выбора персонажа, это готовит одну из трёх судеб для них, так же от этого зависит судьба заражённых (лунатиков). Фолк заставляет всех Аутсайдеров заниматься ремонтно-восстановительными работами, но в конце-концов они умирают от истощения, все заражённые остаются в лунатичном состоянии без улучшений. Уивер попросту убивает, их всех заставив сражаться между собой, и уничтожает заражённых людей. Уир договаривается о мире и после помощи в восстановлении планеты отпускает их, но заставляет покинуть Землю. Также Уир единственный, кто исцеляет всех заражённых, которые ничего не помнят. В любом случае, все следы от вторжения пришельцев тщательно заметаются.

Геймплей

Первоначально в версии игры 2012 года, по словам разработчиков, для эффективной борьбы против врага, игрок должен будет изучать его, и изобретать различные методы борьбы против него. Главные враги, Аутсайдеры, являются гуманоидным видом «живой технологии». В большинстве случаев игрок будет действовать совместно со своими напарниками, при этом есть возможность перейти в тактический режим для отдачи приказов своим союзникам.

Описание

XCOM – шутер, перезагружающий серию X-COM, созданную компанией MicroProse. XCOM не следует путать с другой новой игрой серии, XCOM: Enemy Unknown. Действие происходит в 1962 году, главный герой – специальный агент ЦРУ Уильям Картер, обязанный расправиться с неизвестной внеземной силой, которая угрожает существованию человечества.

В игре есть режим тактического обзора, при входе в который игровое время замедляется, чтобы отдать приказы двум агентам, путешествующим с протагонистом. Работа с агентами – ключевая особенность игры. Классы агентов можно настраивать, подбирая способности, полезные в миссиях. Сами миссии можно выбирать из различных вариантов, то есть XCOM включает ролевые элементы. В распоряжении Картера есть радио и радар, позволяющие отслеживать активность инопланетян.

Агенты

Уильям Картер является уникальным агентом и единственным в классе «командир отряда». Вначале, он может исцелять свой отряд, но затем получает дополнительные способности, включая способность временного пси-контроля над врагом. Картер также может использовать любое оружие и бросать гранаты.

Всё другие агенты которых можно нанять принадлежат к одному из четырёх классов:

• Солдат поддержки: улучшает боевые качества других бойцов. Вооружён пистолетом.
• Инженер: минирует поле боя и устанавливает турели. Вооружен дробовиком.
• Коммандос: передовой боец способный дразнить врага. Вооружён автоматом.
• Разведчик: опытный снайпер. Вооружён снайперской винтовкой.

При найме агента, каждому можно дать один из видов дополнительной подготовки:

• Техническая подготовка: агент может чаще использовать способности.
• Боевая подготовка: агент более эффективно обращается с оружием.
• Подготовка на выносливость: агент может пережить больше ранений.
• Адреналиновая подготовка: агент быстрее исцеляется.

Можно нанять не более 8 агентов кроме Картера (по 2 из каждого класса), однако можно получить дополнительных агентов выполняя второстепенные задания (например, убедить советского шпиона в реальности вторжения инопланетян, после чего он становится агентом XCOM). Все нанятые агенты начинают на 1-м уровне, однако получают опыт за убийство врагов и могут дойти до 5-го уровня. Картер может дойти до 10-го уровня.

В бою, смертельно-раненые агенты могут быть подняты на ноги любым другим за определённый отрезок времени. Если этого не сделать, то агент умирает. На лёгких уровнях сложности, на его место приходит другой агент из нанятых Картером. На среднем уровне сложности, заменить погибшего агента можно только в определённых точках. На самом сложном уровне, смертельно-раненых агентов вообще нельзя вернуть в бой, а лишь стабилизировать. Стабилизированные агенты становятся доступны только по окончанию задания. Если умрёт Картер, то игра заканчивается. С каждым серьёзным ранением, агента нужно всё быстрее и быстрее «откачивать» прежде чем он истечёт кровью.

Оружие

В самом начале, агенты XCOM могут использовать только земное (огнестрельное) оружие: пистолет, пистолет-пулемёт, автомат, дробовик и снайперскую винтовку. Картер может носить два вида оружия с собой, тогда как другие агенты ограничены одним (однако, у них не кончаются боеприпасы, тогда как Картер должен постоянно искать патроны либо батареи). По окончанию пролога, Картер и другие агенты получают венн-браслеты от доктора Дреснера, которые позволяют им использовать найденное оружие пришельцев. Однако, оружие пришельцев самоуничтожается при гибели солдат. Для того чтобы это не случалось, нужно вначале найти этот вид оружия которые ещё не в руках врага. Чтобы пополнить боезапас, Картеру необходимо подбирать оружие того же типа. Также, во многих местах можно найти ранец или ящик с патронами подходящими для любого земного оружия или ящик с батареями для оружия пришельцев. Ящики полностью пополняют соответствующий боезапас.

Картер также может бросать гранаты. Вначале, это обычные «лимонки». Позже, Картер получит доступ к «липким» гранатам Аутсайдеров. Аутсайдеры тоже могут бросать гранаты.

Кроме вооружения, каждый агент носит боевой ранец. По мере прохождения заданий, можно найти разнообразные типы ранцев, повышающие определённые качества агента. Существуют ранцы повышающие одно качество за счёт другого.

В основных заданиях, где-то на полпути, Картеру предоставляется возможность сменить оружие, гранаты либо ранцы для всех агентов и даже сменить агентов. Кроме этого, на более сложных уровнях, это — единственные точки где можно пополнить отряд агентами вместо погибших.

Враги

Основными врагами являются так-называемые чужие, гуманоиды обладающие продвинутыми технологиями, включая лазерное и плазменное оружие. Самоназвание чужих — «зудъяри», однако это название почти никогда не используется, даже интерфейсом игры. Чужие представляют могущественную межзвёздную империю, уже захватившую несколько миров и рас. Две из этих порабощённых рас участвуют во вторжении на Землю: сектоиды и мутоны (последние служат в армии чужих в качестве наёмников: это можно узнать, прочитав результаты вскрытия этого вида пришельцев). Вид обоих рас практически не отличается от «XCOM: Enemy Unknown», указывая на то что «The Bureau» является своеобразным приквелом той игры. Единственное отличие — светящийся синий ошейник на сектоидах, указывающий на то что они — рабы. Среди войск чужих также присутствуют силекоиды — полуразумные сгустки биомассы поедающие плоть, дроны — летающие шарообразные роботы стреляющие свысока и лечащие союзные войска, сектоподы — шагающие роботы с пилотами-сектоидами, штурмовики — летательные аппараты чужих, высаживающие войска и стреляющие лазеромётами, и титаны — летающие тарелки, стреляющие смертоносными лучами. Чужие также состоят из различных классов, включая простых солдат, тех-командиров (создают щиты), фантомов (становятся невидимыми при движении), элитных солдат (обладают щитами), снайперов, пси-командиров (способны временно взять агента XCOM под контроль) и других. Кроме обычных мутонов, которые являются тяжёлыми солдатами в броне, также существуют элитные мутоны, которые обладают реактивными ранцами.

Согласно Firaxis, эта игра является, в общих чертах, приквелом «XCOM: Enemy Unknown», описывая основание XCOM. Из этого можно судить что сектоиды и мутоны были вначале порабощены чужими, а после их поражения, эфириалами. Также, эфириалы в «The Bureau» не такие как в «XCOM», хотя определённые сходства имеются (например, четыре руки). Можно предположить что энергетические эфириалы являются теми представителями их расы которые смогли покинуть свои тела. Остальные не смогли этого сделать и, впоследствии, напали на Землю.

Разработка игры

XCOM

13 апреля 2010 года игра была официально анонсирована, и вместе с анонсом стало известно, что её разрабатывает компания 2K Marin, а дата выхода запланирована на конец 2011 года под ПК и Xbox360. Вместе с этим был открыт официальный сайт игры и опубликован первый скриншот из игры, на котором была изображена игровая графика.

8 мая 2010 года разработчики игры опубликовали 13 скриншотов из игры, на некоторых из которых были показаны моменты из геймплея.

9 июня 2010 года 2K Games назвали список игр, которые будут показаны в ходе игровой выставки Electronic Entertainment Expo 2010, которая будет проводиться в Лос-Анджелесе. Список данных игр также включает XCOM.

Внешние видеофайлы
Дебютный трейлер (сайт Voodoo Extreme 3D, FLV, 1 280 × 720 пикселей)
	«[oysterdl.ign.com/ve3d/videos/07/40/74032_XCOME32010DebutTrailerRedux_1.flv XCOM E3 2010 Debut Trailer]»

10 июня 2010 года во время выставки разработчики игры опубликовали первый дебютный трейлер к игре, в котором была показана игровая графика и моменты геймплея. Вместе с этим были объявлены некоторые подробности относительно игры.

16 июня 2010 года во время выставки Е3 2010 были опубликованы 5 новых скриншотов к игре, на которых была изображена игровая графика.

В сентябре 2011 г. компания Take-Two опубликовала новый график релизов своих проектов. Среди прочего выяснилось, что перенесено время релиза проекта XCOM. Если раньше он был запланирован на 6 марта 2012 года, то теперь стал назначен на 2013 финансовый год.

Осенью 2012 года шутер XCOM от 2K Marin сменил перспективу с первого на третье лицо.

В апреле 2013 года 2K Games без объяснения причин закрыла официальный сайт игры и удалила два игровых трейлера с официального канала на YouTube.

26 апреля 2013 года открыт новый официальный сайт игры, игра была переименована в «The Bureau: XCOM Declassified».

20 августа 2013 года игра поступила в продажу.

Рецензии
Русские издания
Издание	Оценка
Absolute Games	60%

Критика и рецензии

По мнению портала Absolute Games The Bureau эффектно выглядит, в ней есть удачные сцены, но в целом игра не больше чем фундамент для игры, что действительно смогла бы потягаться с тем, на кого The Bureau так отчаянно равняется .

Ссылки

Официальные ресурсы

• [www.thebureau-game.com Официальный сайт игры]
• [www.2kmarin.com/ Официальный сайт разработчиков игры]
• [games.mail.ru/pc/articles/review/the_bureau_xcom_declassified/?from=pcmain Рецензия на сайте "Игры@Mail.Ru"]
• [www.ag.ru/games/the-bureau-xcom-declassified The Bureau: XCOM Declassified] на сайте Absolute Games

Отрывок, характеризующий The Bureau: XCOM Declassified

– Мало ли я их там спасал! – сказал Николай.
– Ее племянницу, княжну Болконскую. Она здесь, в Воронеже, с теткой. Ого! как покраснел! Что, или?..
– И не думал, полноте, ma tante.
– Ну хорошо, хорошо. О! какой ты!
Губернаторша подводила его к высокой и очень толстой старухе в голубом токе, только что кончившей свою карточную партию с самыми важными лицами в городе. Это была Мальвинцева, тетка княжны Марьи по матери, богатая бездетная вдова, жившая всегда в Воронеже. Она стояла, рассчитываясь за карты, когда Ростов подошел к ней. Она строго и важно прищурилась, взглянула на него и продолжала бранить генерала, выигравшего у нее.
– Очень рада, мой милый, – сказала она, протянув ему руку. – Милости прошу ко мне.
Поговорив о княжне Марье и покойнике ее отце, которого, видимо, не любила Мальвинцева, и расспросив о том, что Николай знал о князе Андрее, который тоже, видимо, не пользовался ее милостями, важная старуха отпустила его, повторив приглашение быть у нее.
Николай обещал и опять покраснел, когда откланивался Мальвинцевой. При упоминании о княжне Марье Ростов испытывал непонятное для него самого чувство застенчивости, даже страха.
Отходя от Мальвинцевой, Ростов хотел вернуться к танцам, но маленькая губернаторша положила свою пухленькую ручку на рукав Николая и, сказав, что ей нужно поговорить с ним, повела его в диванную, из которой бывшие в ней вышли тотчас же, чтобы не мешать губернаторше.
– Знаешь, mon cher, – сказала губернаторша с серьезным выражением маленького доброго лица, – вот это тебе точно партия; хочешь, я тебя сосватаю?
– Кого, ma tante? – спросил Николай.
– Княжну сосватаю. Катерина Петровна говорит, что Лили, а по моему, нет, – княжна. Хочешь? Я уверена, твоя maman благодарить будет. Право, какая девушка, прелесть! И она совсем не так дурна.
– Совсем нет, – как бы обидевшись, сказал Николай. – Я, ma tante, как следует солдату, никуда не напрашиваюсь и ни от чего не отказываюсь, – сказал Ростов прежде, чем он успел подумать о том, что он говорит.
– Так помни же: это не шутка.
– Какая шутка!
– Да, да, – как бы сама с собою говоря, сказала губернаторша. – А вот что еще, mon cher, entre autres. Vous etes trop assidu aupres de l'autre, la blonde. [мой друг. Ты слишком ухаживаешь за той, за белокурой.] Муж уж жалок, право…
– Ах нет, мы с ним друзья, – в простоте душевной сказал Николай: ему и в голову не приходило, чтобы такое веселое для него препровождение времени могло бы быть для кого нибудь не весело.
«Что я за глупость сказал, однако, губернаторше! – вдруг за ужином вспомнилось Николаю. – Она точно сватать начнет, а Соня?..» И, прощаясь с губернаторшей, когда она, улыбаясь, еще раз сказала ему: «Ну, так помни же», – он отвел ее в сторону:
– Но вот что, по правде вам сказать, ma tante…
– Что, что, мой друг; пойдем вот тут сядем.
Николай вдруг почувствовал желание и необходимость рассказать все свои задушевные мысли (такие, которые и не рассказал бы матери, сестре, другу) этой почти чужой женщине. Николаю потом, когда он вспоминал об этом порыве ничем не вызванной, необъяснимой откровенности, которая имела, однако, для него очень важные последствия, казалось (как это и кажется всегда людям), что так, глупый стих нашел; а между тем этот порыв откровенности, вместе с другими мелкими событиями, имел для него и для всей семьи огромные последствия.
– Вот что, ma tante. Maman меня давно женить хочет на богатой, но мне мысль одна эта противна, жениться из за денег.
– О да, понимаю, – сказала губернаторша.
– Но княжна Болконская, это другое дело; во первых, я вам правду скажу, она мне очень нравится, она по сердцу мне, и потом, после того как я ее встретил в таком положении, так странно, мне часто в голову приходило что это судьба. Особенно подумайте: maman давно об этом думала, но прежде мне ее не случалось встречать, как то все так случалось: не встречались. И во время, когда Наташа была невестой ее брата, ведь тогда мне бы нельзя было думать жениться на ней. Надо же, чтобы я ее встретил именно тогда, когда Наташина свадьба расстроилась, ну и потом всё… Да, вот что. Я никому не говорил этого и не скажу. А вам только.
Губернаторша пожала его благодарно за локоть.
– Вы знаете Софи, кузину? Я люблю ее, я обещал жениться и женюсь на ней… Поэтому вы видите, что про это не может быть и речи, – нескладно и краснея говорил Николай.
– Mon cher, mon cher, как же ты судишь? Да ведь у Софи ничего нет, а ты сам говорил, что дела твоего папа очень плохи. А твоя maman? Это убьет ее, раз. Потом Софи, ежели она девушка с сердцем, какая жизнь для нее будет? Мать в отчаянии, дела расстроены… Нет, mon cher, ты и Софи должны понять это.
Николай молчал. Ему приятно было слышать эти выводы.
– Все таки, ma tante, этого не может быть, – со вздохом сказал он, помолчав немного. – Да пойдет ли еще за меня княжна? и опять, она теперь в трауре. Разве можно об этом думать?
– Да разве ты думаешь, что я тебя сейчас и женю. Il y a maniere et maniere, [На все есть манера.] – сказала губернаторша.
– Какая вы сваха, ma tante… – сказал Nicolas, целуя ее пухлую ручку.


Приехав в Москву после своей встречи с Ростовым, княжна Марья нашла там своего племянника с гувернером и письмо от князя Андрея, который предписывал им их маршрут в Воронеж, к тетушке Мальвинцевой. Заботы о переезде, беспокойство о брате, устройство жизни в новом доме, новые лица, воспитание племянника – все это заглушило в душе княжны Марьи то чувство как будто искушения, которое мучило ее во время болезни и после кончины ее отца и в особенности после встречи с Ростовым. Она была печальна. Впечатление потери отца, соединявшееся в ее душе с погибелью России, теперь, после месяца, прошедшего с тех пор в условиях покойной жизни, все сильнее и сильнее чувствовалось ей. Она была тревожна: мысль об опасностях, которым подвергался ее брат – единственный близкий человек, оставшийся у нее, мучила ее беспрестанно. Она была озабочена воспитанием племянника, для которого она чувствовала себя постоянно неспособной; но в глубине души ее было согласие с самой собою, вытекавшее из сознания того, что она задавила в себе поднявшиеся было, связанные с появлением Ростова, личные мечтания и надежды.
Когда на другой день после своего вечера губернаторша приехала к Мальвинцевой и, переговорив с теткой о своих планах (сделав оговорку о том, что, хотя при теперешних обстоятельствах нельзя и думать о формальном сватовстве, все таки можно свести молодых людей, дать им узнать друг друга), и когда, получив одобрение тетки, губернаторша при княжне Марье заговорила о Ростове, хваля его и рассказывая, как он покраснел при упоминании о княжне, – княжна Марья испытала не радостное, но болезненное чувство: внутреннее согласие ее не существовало более, и опять поднялись желания, сомнения, упреки и надежды.
В те два дня, которые прошли со времени этого известия и до посещения Ростова, княжна Марья не переставая думала о том, как ей должно держать себя в отношении Ростова. То она решала, что она не выйдет в гостиную, когда он приедет к тетке, что ей, в ее глубоком трауре, неприлично принимать гостей; то она думала, что это будет грубо после того, что он сделал для нее; то ей приходило в голову, что ее тетка и губернаторша имеют какие то виды на нее и Ростова (их взгляды и слова иногда, казалось, подтверждали это предположение); то она говорила себе, что только она с своей порочностью могла думать это про них: не могли они не помнить, что в ее положении, когда еще она не сняла плерезы, такое сватовство было бы оскорбительно и ей, и памяти ее отца. Предполагая, что она выйдет к нему, княжна Марья придумывала те слова, которые он скажет ей и которые она скажет ему; и то слова эти казались ей незаслуженно холодными, то имеющими слишком большое значение. Больше же всего она при свидании с ним боялась за смущение, которое, она чувствовала, должно было овладеть ею и выдать ее, как скоро она его увидит.
Но когда, в воскресенье после обедни, лакей доложил в гостиной, что приехал граф Ростов, княжна не выказала смущения; только легкий румянец выступил ей на щеки, и глаза осветились новым, лучистым светом.
– Вы его видели, тетушка? – сказала княжна Марья спокойным голосом, сама не зная, как это она могла быть так наружно спокойна и естественна.
Когда Ростов вошел в комнату, княжна опустила на мгновенье голову, как бы предоставляя время гостю поздороваться с теткой, и потом, в самое то время, как Николай обратился к ней, она подняла голову и блестящими глазами встретила его взгляд. Полным достоинства и грации движением она с радостной улыбкой приподнялась, протянула ему свою тонкую, нежную руку и заговорила голосом, в котором в первый раз звучали новые, женские грудные звуки. M lle Bourienne, бывшая в гостиной, с недоумевающим удивлением смотрела на княжну Марью. Самая искусная кокетка, она сама не могла бы лучше маневрировать при встрече с человеком, которому надо было понравиться.
«Или ей черное так к лицу, или действительно она так похорошела, и я не заметила. И главное – этот такт и грация!» – думала m lle Bourienne.
Ежели бы княжна Марья в состоянии была думать в эту минуту, она еще более, чем m lle Bourienne, удивилась бы перемене, происшедшей в ней. С той минуты как она увидала это милое, любимое лицо, какая то новая сила жизни овладела ею и заставляла ее, помимо ее воли, говорить и действовать. Лицо ее, с того времени как вошел Ростов, вдруг преобразилось. Как вдруг с неожиданной поражающей красотой выступает на стенках расписного и резного фонаря та сложная искусная художественная работа, казавшаяся прежде грубою, темною и бессмысленною, когда зажигается свет внутри: так вдруг преобразилось лицо княжны Марьи. В первый раз вся та чистая духовная внутренняя работа, которою она жила до сих пор, выступила наружу. Вся ее внутренняя, недовольная собой работа, ее страдания, стремление к добру, покорность, любовь, самопожертвование – все это светилось теперь в этих лучистых глазах, в тонкой улыбке, в каждой черте ее нежного лица.
Ростов увидал все это так же ясно, как будто он знал всю ее жизнь. Он чувствовал, что существо, бывшее перед ним, было совсем другое, лучшее, чем все те, которые он встречал до сих пор, и лучшее, главное, чем он сам.
Разговор был самый простой и незначительный. Они говорили о войне, невольно, как и все, преувеличивая свою печаль об этом событии, говорили о последней встрече, причем Николай старался отклонять разговор на другой предмет, говорили о доброй губернаторше, о родных Николая и княжны Марьи.
Княжна Марья не говорила о брате, отвлекая разговор на другой предмет, как только тетка ее заговаривала об Андрее. Видно было, что о несчастиях России она могла говорить притворно, но брат ее был предмет, слишком близкий ее сердцу, и она не хотела и не могла слегка говорить о нем. Николай заметил это, как он вообще с несвойственной ему проницательной наблюдательностью замечал все оттенки характера княжны Марьи, которые все только подтверждали его убеждение, что она была совсем особенное и необыкновенное существо. Николай, точно так же, как и княжна Марья, краснел и смущался, когда ему говорили про княжну и даже когда он думал о ней, но в ее присутствии чувствовал себя совершенно свободным и говорил совсем не то, что он приготавливал, а то, что мгновенно и всегда кстати приходило ему в голову.
Во время короткого визита Николая, как и всегда, где есть дети, в минуту молчания Николай прибег к маленькому сыну князя Андрея, лаская его и спрашивая, хочет ли он быть гусаром? Он взял на руки мальчика, весело стал вертеть его и оглянулся на княжну Марью. Умиленный, счастливый и робкий взгляд следил за любимым ею мальчиком на руках любимого человека. Николай заметил и этот взгляд и, как бы поняв его значение, покраснел от удовольствия и добродушно весело стал целовать мальчика.
Княжна Марья не выезжала по случаю траура, а Николай не считал приличным бывать у них; но губернаторша все таки продолжала свое дело сватовства и, передав Николаю то лестное, что сказала про него княжна Марья, и обратно, настаивала на том, чтобы Ростов объяснился с княжной Марьей. Для этого объяснения она устроила свиданье между молодыми людьми у архиерея перед обедней.
Хотя Ростов и сказал губернаторше, что он не будет иметь никакого объяснения с княжной Марьей, но он обещался приехать.
Как в Тильзите Ростов не позволил себе усомниться в том, хорошо ли то, что признано всеми хорошим, точно так же и теперь, после короткой, но искренней борьбы между попыткой устроить свою жизнь по своему разуму и смиренным подчинением обстоятельствам, он выбрал последнее и предоставил себя той власти, которая его (он чувствовал) непреодолимо влекла куда то. Он знал, что, обещав Соне, высказать свои чувства княжне Марье было бы то, что он называл подлость. И он знал, что подлости никогда не сделает. Но он знал тоже (и не то, что знал, а в глубине души чувствовал), что, отдаваясь теперь во власть обстоятельств и людей, руководивших им, он не только не делает ничего дурного, но делает что то очень, очень важное, такое важное, чего он еще никогда не делал в жизни.
После его свиданья с княжной Марьей, хотя образ жизни его наружно оставался тот же, но все прежние удовольствия потеряли для него свою прелесть, и он часто думал о княжне Марье; но он никогда не думал о ней так, как он без исключения думал о всех барышнях, встречавшихся ему в свете, не так, как он долго и когда то с восторгом думал о Соне. О всех барышнях, как и почти всякий честный молодой человек, он думал как о будущей жене, примеривал в своем воображении к ним все условия супружеской жизни: белый капот, жена за самоваром, женина карета, ребятишки, maman и papa, их отношения с ней и т. д., и т. д., и эти представления будущего доставляли ему удовольствие; но когда он думал о княжне Марье, на которой его сватали, он никогда не мог ничего представить себе из будущей супружеской жизни. Ежели он и пытался, то все выходило нескладно и фальшиво. Ему только становилось жутко.


Страшное известие о Бородинском сражении, о наших потерях убитыми и ранеными, а еще более страшное известие о потере Москвы были получены в Воронеже в половине сентября. Княжна Марья, узнав только из газет о ране брата и не имея о нем никаких определенных сведений, собралась ехать отыскивать князя Андрея, как слышал Николай (сам же он не видал ее).
Получив известие о Бородинском сражении и об оставлении Москвы, Ростов не то чтобы испытывал отчаяние, злобу или месть и тому подобные чувства, но ему вдруг все стало скучно, досадно в Воронеже, все как то совестно и неловко. Ему казались притворными все разговоры, которые он слышал; он не знал, как судить про все это, и чувствовал, что только в полку все ему опять станет ясно. Он торопился окончанием покупки лошадей и часто несправедливо приходил в горячность с своим слугой и вахмистром.
Несколько дней перед отъездом Ростова в соборе было назначено молебствие по случаю победы, одержанной русскими войсками, и Николай поехал к обедне. Он стал несколько позади губернатора и с служебной степенностью, размышляя о самых разнообразных предметах, выстоял службу. Когда молебствие кончилось, губернаторша подозвала его к себе.
– Ты видел княжну? – сказала она, головой указывая на даму в черном, стоявшую за клиросом.
Николай тотчас же узнал княжну Марью не столько по профилю ее, который виднелся из под шляпы, сколько по тому чувству осторожности, страха и жалости, которое тотчас же охватило его. Княжна Марья, очевидно погруженная в свои мысли, делала последние кресты перед выходом из церкви.
Николай с удивлением смотрел на ее лицо. Это было то же лицо, которое он видел прежде, то же было в нем общее выражение тонкой, внутренней, духовной работы; но теперь оно было совершенно иначе освещено. Трогательное выражение печали, мольбы и надежды было на нем. Как и прежде бывало с Николаем в ее присутствии, он, не дожидаясь совета губернаторши подойти к ней, не спрашивая себя, хорошо ли, прилично ли или нет будет его обращение к ней здесь, в церкви, подошел к ней и сказал, что он слышал о ее горе и всей душой соболезнует ему. Едва только она услыхала его голос, как вдруг яркий свет загорелся в ее лице, освещая в одно и то же время и печаль ее, и радость.
– Я одно хотел вам сказать, княжна, – сказал Ростов, – это то, что ежели бы князь Андрей Николаевич не был бы жив, то, как полковой командир, в газетах это сейчас было бы объявлено.
Княжна смотрела на него, не понимая его слов, но радуясь выражению сочувствующего страдания, которое было в его лице.
– И я столько примеров знаю, что рана осколком (в газетах сказано гранатой) бывает или смертельна сейчас же, или, напротив, очень легкая, – говорил Николай. – Надо надеяться на лучшее, и я уверен…
Княжна Марья перебила его.
– О, это было бы так ужа… – начала она и, не договорив от волнения, грациозным движением (как и все, что она делала при нем) наклонив голову и благодарно взглянув на него, пошла за теткой.
Вечером этого дня Николай никуда не поехал в гости и остался дома, с тем чтобы покончить некоторые счеты с продавцами лошадей. Когда он покончил дела, было уже поздно, чтобы ехать куда нибудь, но было еще рано, чтобы ложиться спать, и Николай долго один ходил взад и вперед по комнате, обдумывая свою жизнь, что с ним редко случалось.
Княжна Марья произвела на него приятное впечатление под Смоленском. То, что он встретил ее тогда в таких особенных условиях, и то, что именно на нее одно время его мать указывала ему как на богатую партию, сделали то, что он обратил на нее особенное внимание. В Воронеже, во время его посещения, впечатление это было не только приятное, но сильное. Николай был поражен той особенной, нравственной красотой, которую он в этот раз заметил в ней. Однако он собирался уезжать, и ему в голову не приходило пожалеть о том, что уезжая из Воронежа, он лишается случая видеть княжну. Но нынешняя встреча с княжной Марьей в церкви (Николай чувствовал это) засела ему глубже в сердце, чем он это предвидел, и глубже, чем он желал для своего спокойствия. Это бледное, тонкое, печальное лицо, этот лучистый взгляд, эти тихие, грациозные движения и главное – эта глубокая и нежная печаль, выражавшаяся во всех чертах ее, тревожили его и требовали его участия. В мужчинах Ростов терпеть не мог видеть выражение высшей, духовной жизни (оттого он не любил князя Андрея), он презрительно называл это философией, мечтательностью; но в княжне Марье, именно в этой печали, выказывавшей всю глубину этого чуждого для Николая духовного мира, он чувствовал неотразимую привлекательность.
«Чудная должна быть девушка! Вот именно ангел! – говорил он сам с собою. – Отчего я не свободен, отчего я поторопился с Соней?» И невольно ему представилось сравнение между двумя: бедность в одной и богатство в другой тех духовных даров, которых не имел Николай и которые потому он так высоко ценил. Он попробовал себе представить, что бы было, если б он был свободен. Каким образом он сделал бы ей предложение и она стала бы его женою? Нет, он не мог себе представить этого. Ему делалось жутко, и никакие ясные образы не представлялись ему. С Соней он давно уже составил себе будущую картину, и все это было просто и ясно, именно потому, что все это было выдумано, и он знал все, что было в Соне; но с княжной Марьей нельзя было себе представить будущей жизни, потому что он не понимал ее, а только любил.
Мечтания о Соне имели в себе что то веселое, игрушечное. Но думать о княжне Марье всегда было трудно и немного страшно.
«Как она молилась! – вспомнил он. – Видно было, что вся душа ее была в молитве. Да, это та молитва, которая сдвигает горы, и я уверен, что молитва ее будет исполнена. Отчего я не молюсь о том, что мне нужно? – вспомнил он. – Что мне нужно? Свободы, развязки с Соней. Она правду говорила, – вспомнил он слова губернаторши, – кроме несчастья, ничего не будет из того, что я женюсь на ней. Путаница, горе maman… дела… путаница, страшная путаница! Да я и не люблю ее. Да, не так люблю, как надо. Боже мой! выведи меня из этого ужасного, безвыходного положения! – начал он вдруг молиться. – Да, молитва сдвинет гору, но надо верить и не так молиться, как мы детьми молились с Наташей о том, чтобы снег сделался сахаром, и выбегали на двор пробовать, делается ли из снегу сахар. Нет, но я не о пустяках молюсь теперь», – сказал он, ставя в угол трубку и, сложив руки, становясь перед образом. И, умиленный воспоминанием о княжне Марье, он начал молиться так, как он давно не молился. Слезы у него были на глазах и в горле, когда в дверь вошел Лаврушка с какими то бумагами.
– Дурак! что лезешь, когда тебя не спрашивают! – сказал Николай, быстро переменяя положение.
– От губернатора, – заспанным голосом сказал Лаврушка, – кульер приехал, письмо вам.
– Ну, хорошо, спасибо, ступай!
Николай взял два письма. Одно было от матери, другое от Сони. Он узнал их по почеркам и распечатал первое письмо Сони. Не успел он прочесть нескольких строк, как лицо его побледнело и глаза его испуганно и радостно раскрылись.
– Нет, это не может быть! – проговорил он вслух. Не в силах сидеть на месте, он с письмом в руках, читая его. стал ходить по комнате. Он пробежал письмо, потом прочел его раз, другой, и, подняв плечи и разведя руками, он остановился посреди комнаты с открытым ртом и остановившимися глазами. То, о чем он только что молился, с уверенностью, что бог исполнит его молитву, было исполнено; но Николай был удивлен этим так, как будто это было что то необыкновенное, и как будто он никогда не ожидал этого, и как будто именно то, что это так быстро совершилось, доказывало то, что это происходило не от бога, которого он просил, а от обыкновенной случайности.